«Как это глупо и бесполезно?»
— Этим проблемы не решишь, а наоборот, только ещё больше прибавишь.«Ты, вообще, о чём?»
— Что ты несёшь? — старший немец начинал сердиться. — Арийская раса — высшая! Поэтому мы должны вести остальные низшие, а от некоторых паразитов лучше следует изб… — НЕТ!!! — Германия перебил родителя, не желая слышать это дальше. — Это же бред отец…«Как это бред?»
— Бред?! — возмущению нациста не было предела. — Какой смысл в этих войнах?«Что ты несёшь?»
— Я уже тебе говорил… — Нет! Ты не понимаешь!«Не понимаю, что?»
— Подумай, если ни ты, ни дед не смогли одержать победу, то я разве смогу? — Германия уже начинал хвататься за любую нить надежды, лишь бы отец отступился от своего безумного плана.«Нет…»
Где-то в глубине, Рейх понимал, что доля правды во всех словах сына есть, но он не хотел принимать этого. И его задели слова о его поражении.«Ты не прав!»
— Как ты можешь так говорить! — но старший не собирался отступать. — Почему ты так зациклен на этом?«Почему?..»
— Разве той причины тебе мало?!«А действительно… Почему?»
— Ты только об этом и твердишь! Это мало похоже на правду!«Разве теперь в этом есть смысл?..»
— Глупец! Как ты не можешь понять этого?«Всё это теперь бессмысленно…»
— Или ты так сильно хочешь что-то доказать?«Доказать?..»
— Что?«Да… Точно… Так и было…»
— Или может… Не знаю… Тебе чего-то не хватало?«Но было так давно…»
— О чём ты вообще говоришь?!Сердце так сильно колотилось, что казалось оно вот-вот выпрыгнет из груди. Страх и испуг всё сильней нарастал в душе мальчика. Он пытался как можно быстрее добежать до своей комнаты и укрыться на время там…
— Может… Может тебе не хватало любви и внимания? И поэтому ты… не знаю… завидовал остальным, что в последствии переросло в какую-то одержимость?..…он хотел спрятаться и больше пока что не выходить из комнаты ради своей безопасности. Мальчик не желал попасться под горячую руку отца. Сегодня тот вернулся домой не в настроении, а это значило, что лучше ему держаться подальше от отца, если он не хочет пострадать.
Германия уже сам не очень понимал, о чём он собственно говорит. Но он заметил изменение в отце, что значило о том, что тот всё-таки в кое-чём прав, а это, в свою очередь, значило, что ему следует продолжать это всё. Возможно, он дойдёт до правды в конце концов. А Третий Рейх лишь обескураженно смотрел на сына.Из коробки на мальчика увлечённо смотрела пара глаз, энергично виляя хвостом. Парнишка вопросительно посмотрел на рядом стоящего отца. Он знал, что тот не мог попросту взять и подарить ему щенка…
— Что? — Германия, в действительности, был в кое-чём очень даже прав. Но нацист не мог просто взять и смириться с этим. — Что за бред ты несёшь?…мужчина без лишних слов достал пистолет и протянул его ребёнку. «Убей.»…
— Отец, пожалуйста… Ответь мне… Что не так?…«Чт-что?» Глаза мальчика округлились от испуга. Он перевёл взгляд с отца на пистолет, а после на маленькое живое существо в коробке, которое всё ещё приветливо махало хвостом…
— Да это с тобой что не так?!…«Я непонятно выразился?» Старший насильно всунул пистолет в руки ребёнку. Тот с испугом и нехотя взял его. «Застрели это животное.»…
— Почему ты не хочешь говорить мне в чём дело?..…мальчик начал дрожать от страха и от пристального, ледяного взгляда отца. Он не хотел убивать, но не послушаться отца он тоже не мог. Поэтому дрожащими руками он вытянул пистолет вперёд и прицелился в голову маленькому созданию…
Третий Рейх был зол на сына, но сделать со злостью он ничего не мог. Поэтому он лишь яростно впивался взглядом в младшего. Но тут до него дошла одна мысль, которая полностью перевернула всё вверх дном у него внутри.…животное всё так же послушно сидело в коробке и дружелюбными глазами смотрело на мальчика. А тот всё никак не мог унять дрожь…
— Подожди… То есть… Раз ты так считаешь… То судишь по себе… А раз так……«Стреляй.» Холодный голос разрезал тишину и заставил ребёнка ещё сильнее нервничать. На глазах начали выступать солёные капельки воды…
— Что? Нет-нет… Всё не так… — осознав то, о чём хочет сказать отец, Германия запротестовал.…«Стре-ляй.» Мужчина чуть склонился над сыном и нетерпеливо смотрел на него. Он был недоволен его реакцией и промедлением…
— Ты хочешь сказать, что ты не получал достаточно отцовской любви и внимания… — нацисту было неприятно и больно думать и говорить об этом. Ведь как никак он всегда уделял внимание сыну. А наказывал лишь для воспитания.…пистолет в руках мальчика дрожал, как и он сам. На глазах выступало всё больше слёз, но ребёнок пытался сдержать их, не давая им пролиться ручьём из глаз…
— Нет. Отец. Прошу послушай. Всё не так, как ты подумал, — ФРГ пытался достучаться до отца. Он не понимал, как тот дошёл до такой мысли вообще.…«Да чего ты медлишь? Стреляй!» Старший немец повысил голос, а ребёнок дрогнул и, не имея возможности дальше выносить такое давление отца, зажмурил глаза и выстрелил…
— То получается для тебя я был плохим отцом? — Рейх укоризненно всматривался прямо в глаза сыну.…послышался предсмертный скулёж щенка, но вскоре наступила тишина. Мальчик неуверенно открыл глаза. Он посмотрел на уже мёртвое животное и не смог сдержать слёз…
— Нет, — но прежде, чем ответить, республика была на несколько секунд задумалась.…«Неплохо. Но в следующий раз не медли и не устраивай драму.» Мужчина взял из рук мальчика пистолет и направился к выходу из комнаты, оставляя сына одного…
Нацист заметил промедление сына в ответе на его вопрос. Что-то сильно его кольнуло в области груди. Его взгляд сменился на разочарованный.…ребёнок продолжал стоять на месте и смотреть на свою жертву убийства. А глаза его были пустыми. Кажется, будто в нём что-то сломалось.
— Врёшь ведь…Во второй раз, когда мальчику пришлось снова убить маленькое создание, это оказалось проще…
— Нет! Я не вру… Не вру… Нет… — немец протестовал, но под пристальным взглядом отца сдался. — Да. Да! Я соврал. Соврал!…маленький белый комочек шерсти ютился в углу коробки, слабо урча. Мальчик немного помедлил, но выстрелил. Слёз не было. Нет. Убивать он не хотел, но выбора не было. У него никогда не было выбора.
Третий тяжело вздохнул и чуть опустил голову. Злость снова начинала бить в голову. Но он лишь стоял на месте и обречённо смотрел в пол.Вскоре это стало даже подобие рутины для мальчика. Каждый месяц его отец приносил какое-то животное, а после приказывал убить. Так пролетали года. Парень уже не чувствовал вины за очередное убийство беззащитного создания…
— Я… Я не знаю… Не знаю……а в какой-то момент его отец перестал приводить бездомных животных. Он уже не видел в них нужды. Он отводил сына к заключённым и уже заставил впервые убить человека. Но парень не дрогнул, когда спускал курок. Убить человека для него оказалось простым делом. Даже появилось чувство удовлетворения от убийства.
— Как это — не знаешь? — нацист посмотрел на сына.Парень не раз слышал, как перешёптываются остальные за спиной у отца: «Германская Империя слишком жесток», «Так дела не делаются», «Он вообще понимает, чем это может обернуться?», «Да он безумец!». Даже прислуга это делала: «Как можно так относиться к ребёнку?», «Он слишком жесток к нему», «Как можно заставлять ребёнка делать это? Уму непостижимо!», «Бедный молодой господин. Его отец — безумец».
— Это… Как сказать… Раньше я считал, что всё хорошо и это правильно, так и должна выглядеть настоящая семья, но…Парню пришлось нацепить на себя маску, чтобы удовлетворять всем правилам отца. Он запер настоящего себя глубоко внутри. Запер ещё тогда, когда впервые убил живое существо. Настоящая душа заперта. А маска играет свою роль.
— Но после твоей смерти и после окончания войны моё мнение изменилось, — голос Германии наполнился смелостью и решительностью.А вскоре он слышал, как и о нём шептались: «А он разве не будет таким же как его отец?», «Наверняка, яблоко от яблони недалеко падает», «А чем его сын будет лучше?».
— Я понял, что у нас было что-то не так. Но не мог окончательно понять, что именно. Ведь только от тебя я мог получить ответ на свой вопрос, — ФРГ всё так же был уверен. У Рейха от удивления на слова сына брови лезли на лоб. Он не понимал, о чём твердил с такой уверенностью его сын.Но это лишь его забавляло. Ведь скоро всех несогласных постигнет та же участь, какая была у всех тех несчастных живых существ, которые оказались в той злополучной коробке и в тех камерах, которые были выбраны.
Но на место удивлению быстро пришла ярость. Нацист чувствовал, будто он кипит изнутри. Ярость резко заполнила весь разум и кровеносные сосуды. В его глазах блеснул гнев.Маска хорошо играет роль. Даже слишком хорошо. Настолько хорошо, что слиплась с настоящим ликом. Теперь душа заперта навеки. Никто не добудится до неё.
— Мог сразу ответить положительно на мой чёртов вопрос и не строить невесть что! — Третий Рейх крикнул на сына, от чего тот вздрогнул.Хотя и маска даёт трещину. Через которую идёт сияние истинной души. Души того, чьё сердце всё ещё теплится и знает, что такое сострадание.
— Нет же… — республика обречённо помотала головой из стороны в сторону. — Почему мы никогда не можем поговорить нормально? — Младший немец сдался. Теперь ему казалось всё это бессмысленным. Всё то ради чего он начал… Он надеялся, что в отце есть то, до чего он так хотел докричаться. Но мужчина решил, что всё-таки этого нет и отец не даст ответ на его вопрос. Поэтому он смирился с этим.Но Маска этого не знает. Ей это не нужно. Она хорошо справляется с ролью. Сострадание лишнее составляющее этой роли. Роль, которую так ценил его отец.
Нацист хотел было ответить, но его остановил сын, подняв руку в знак отрицания и отвернувшись от него.И подросток стал тем, кого хотел видеть его отец. Стал тем, кого все боятся, ненавидят и презирают. Даже собственный сын иногда боялся его. Но не так сильно, как сам парень своего отца. Ведь в детстве он не знал ничего, кроме страха.
— Я не хочу больше с тобой говорить… — Германия двинулся к выходу. Сейчас он был сломлен и утомлён для дальнейших, как ему казалось, бессмысленных споров с отцом. Поэтому он решил просто уйти. Сейчас он не хотел кого-либо видеть. Хотел побыть наконец-то один.А когда-то невинная душа хотела лишь одного.
Возмутившись словами сына, Рейх хотел остановить его и окликнуть уходящую страну, но не стал, услышав окончание фразы.Он хотел расстаться наконец-то с одиночеством…
— Оставь меня одного… Навсегда… — ФРГ скрылся из виду. Ему было больно, но он всё равно решил уйти. А старший немец стоял на месте в ступоре, а вскоре послышался хлопок входной двери.Он мечтал о настоящем друге…
Но когда твой, как тебе казалось, настоящий друг, а ещё и сын, уходит от тебя со словами оставить его одного навсегда, в тебе что-то ломается. Немец всегда любил и заботился о сыне, конечно по-своему, но заботился. Он не хотел такой участи для него. Поэтому он сам хотел построить для того мир, в котором он будет лучшим. Но он не смог. Он не смог сделать этого. Поэтому бездумно и лишил себя жизни. Но перед самым концом, он слишком сильно сожалел об этом и проклинал СССР за свою неудачу. И он смог вернуться обратно благодаря этому. Рейх думал, что сможет помочь сыну справиться со всем этим. Но почему-то тот упрямился. Сын не хотел слушать его. Он не желал этого. Но с отцом пытался не ссориться. А теперь призрак остался один в доме после ссоры с Германией.Снова один…
Взгляд у духа стал пустым, как когда-то давно. Старые чувства пробудились и пульсировали в венах. Нарастающее чувство одиночества поглощало мужчину. Немец подошёл к столу и, нагнувшись, достал из последнего ящика пистолет. Выпрямившись, он приставил дуло пистолета к виску.Если бы его отец в тот день не забрал бы пистолет из рук, Рейх бы прямо тогда и покончил со всем этим.
Безо всяких сомнений он спустил курок. Прогремел выстрел.«Почему я не могу просто исчезнуть?»
Маска не треснула. Наоборот. Почти расколотая Маска полностью заросла, ещё сильнее срастаясь с душой. Главная функция Маски — защита. А всё остальное ерунда. Всё остальное её не волнует. Но она не защищает душу. Она её контролирует. Как когда-то контролировал Германская Империя.Но он боялся людей и стран. Поэтому он всегда мечтал о собаке.
Душа ушла. Маска заняла главенствующую роль. Она контролирует ситуацию.
— Неблагодарный щенок…