Цикл

Ты кажешься мне мерзким, я чувствую рядом с тобой холодный голод и смерть. У меня замирает сердце каждый раз, когда ты умираешь. Уже автоматически, будто не могу по-другому, громко оповещаю всех о твоей кончине и им всё равно. Помню каждую смерть: как в тебя стреляли, как прижимали колесами к земле, давили черепушку, как ты убивал себя, тебя убивали, душили, топили. Знаю, никто не помнит, а я каждый раз не могу уснуть, ведь на закрытых веках твой застывший портрет, твоё обездвиженное тело. Я чувствую зависть, когда стою перед тобой. Ты «герой», который нюхает кошачью мочу и пьёт, как не в себя. Но все равно герой, который ещё вчера сидел со мной на крыше, отговаривая прыгать. Ты герой для всех, меня душит ревность. Благородный, честный, простой. Но признай, Кен, ты такое же чмо, как и мы. Ты трогал этой рукой, которую я держу прямо сейчас, сотню баб, пока подавал мне знаки внимания. Можешь подняться и сказать, что это не так. Давай, поднимись. Ты продолжаешь лежать и молчишь, а значит, я прав. Значит, ты просто шлюха, на которую я повёлся. С тобой я стал истеричкой, дружище. Ты сделал меня хуже. Я знаю, что ты трогал только меня. Когда ты смотришь мне в глаза, я чувствую зависть и обиду, каждый раз. Но на что ты обижен, Кен? Смотри, я стою здесь один, пропуская зачёт по математике. Никто даже не пришёл посмотреть, что случилось. Открой глаза, дружище, посмотри на меня. Подай хоть какой-то знак, что ты рядом. Я не чувствую тебя, будто сижу здесь один. Какое же белое у тебя лицо, милый, как на гробе глазет. Оно холодное, как всегда, от голода. Только сейчас ты не дышишь. Кенни, почему ты умираешь каждый раз, когда я хочу сказать тебе, что не могу спать по ночам? Хожу из угла в угол, боясь даже представить, что когда-нибудь ты не вернёшься, что мы, втроём, придём к тебе на похороны. И ты снова умер. Твои жёлтые волосы похожи на солому, секутся на концах, если ты вернёшься завтра, то я снова подстригу их. Мне кажется, что ты не вернёшься. Помнишь, как ты звал меня, умирая в больнице? Как я не дал застрелить тебя? Оставайся лучшим, Кен. Нет, не важно каким, просто оставайся. Держи мою руку, открой глаза. Ты ведь слышишь, хотя я не могу говорить. Я не плачу, ведь все бессонные ночи с мыслями о тебе лишили нужных сейчас эмоций. Но я рыдаю как ребёнок внутри. Каждый сраный раз вижу твои закрытые веки, приоткрытый рот, будто ты хочешь что-то сказать, но дух уже вышел из тела. Ты свободен, а я привязан к тебе. Увы, ты не познаешь мою боль. Очнись, чтобы мне стало легче. Ты слушал мои бредни каждую ночь. Я пил, пил и ещё раз пил, ничего не помнил, а сейчас вся жизнь на твоём мёртвом лице. Я говорил тебе вечерами по фейстайму, что устал жить, а ты, снимая капюшон, просил жить ради Кайла, лучшего друга, ради матери с отцом, ради меня самого. Но ни разу ты не просил жить ради тебя. А я жил до сих пор только поэтому. Ты успокаивал меня каждый раз, когда я был на грани. А я ни разу не спас тебя от смерти. Ни разу. Кенни, лучше бы умер я.