Папа, нарисуй

В крипте — темно и холодно; Санса кутается в шубу, шагая между гробницами усопших Старков. Проходит мимо усыпальницы Лианны, скользит взглядом по месту последнего упокоения Рикарда, мельком касается ладонью гробницы Брандона, и останавливается рядом с новой могилой, появившейся здесь не так давно, да и тела в ней нет — обезглавленное тело сгорело в пламени, которое драконьей яростью настигло Королевскую Гавань. Тела нет — но есть память, что не выветрится и не пропадет из Сансы никогда, слишком глубоко въелась, впиталась в кровь и кости. Память — и любовь, самая нежная, что может быть у женщины к мужчине — дочерняя, та, что связывала ее с отцом нерушимыми узами. «Папа, нарисуй океан!» — смеялась маленькая Санса, которой недавно подарили бумагу и краски, но сама она не рисовала, а дожидалась, пока лорд-отец закончит свои дела и уделит ей время. Сансе нравилось рисовать, но у нее получались какие-то каракули, как бы она ни старалась, а у Неда выходило просто прекрасно, и он не отказывался рисовать для дочери — с улыбкой брал кисточку и выводил на белой бумаге разноцветные линии, что обозначали океан. «Папа», — шепчет взрослая и множество боли пережившая Королева Севера, кладя ладонь на холодный камень гробницы. Отца там нет, напоминает себе Санса — но ей кажется, что он рядом, стоит совсем близко, вот-вот обнимет ее за плечи и скажет что-то ободряющее своим мягким голосом. «Папа, нарисуй льдину!» — он подчинялся любой просьбе. Обмакивал кисть в белую краску, и вот уже посреди синих вод океана красовалась большая льдина, величественно дрейфующая в темных водах. Санса так жалеет, что нельзя вернуть все обратно. Просто не ехать в столицу — ни Эддарду Старку, ни его дочерям. Он уехал слишком рано… Слишком рано ушел. А Санса так радовалась тогда, покидая Винтерфелл, глупая. У нее глаза — северных цветов, синие, как здешние пруды, как небо перед грозой, и на самом деле ей не нужны тропические страны. Она прошла те города, как в наказанье, выдержала все испытания, мечтая найти страну белых лебедей и узнать, где живет любовь, но… Сансе немного жаль, что она не родилась мужчиной. Будь она мужчиной — все сложилось бы совершенно иначе. «А теперь посади на льдину медведя!» — кисть скользила по уже подсохшей краске, изображая поверх белоснежной льдины фигурку медведя. Санса весело смеялась и хлопала в ладоши. У папы так красиво получалось! Королева Севера улыбается воспоминаниям. Остается только улыбаться и помнить. Отца. Мать. Робба. Рикона. Обратно ничего не вернуть, но у Сансы все равно есть дом. А у дома есть она. А у севера — сияние.