Как сотворить любовь из пустоты...

Чимин — Чимин, — пропел мне в ухо хрипловатый голос, когда я начал с трудом выбираться из цепких оков сна. Почувствовав сквозь полусон, как чья-то довольно большая и теплая ладонь гладит меня по внутренней стороне бедра, я невольно застонал. — Ты бы думал, какие звуки издаешь во сне… Такие стоны могут заставить потерять остатки выдержки. От этого со мной бог знает что происходит. Горячее дыхание обожгло кожу на шее, а потом по спине прошла восхитительнейшая дрожь — я почувствовал, как его язык прикоснулся к мочке уха, и через миг губы Чона сомкнулись на ней. Рука его начала мять мое бедро, постепенно поднимаясь выше, и я пошевелился, пытаясь найти самое удобное положение, чтобы получить максимальное удовольствие. — Черт возьми, — ругнулся он и оторвался от меня. Я вытаращил глаза и вздрогнул, осознав, какой отклик пробудило в моем предательском теле его прикосновение вместе с крепким словцом. Чон запустил пальцы в волосы. Он нервничал и явно возбудился. — Обед готов. Тебе стоит встать и попытаться что-нибудь съесть. Что? Я проспал целый день? Я накрыл голову одеялом. Видя, как он завелся, я и сам начал возбуждаться, а сейчас потеря спокойствия была вовсе некстати. — Я не голоден, — пробормотал в подушку. — Не важно. Тебе нужно поесть. Выбирай — или ты сам встаешь и идешь со мной, или я вынимаю тебя из-под одеяла, несу твою задницу в столовую и там кормлю. Ну? От отчаяния я зарычал и стукнул кулаком в подушку, но вставать не торопился. — Ну, как хочешь, — сказал он, откинув одеяло и взявшись за меня. — Подожди! — Я быстро сел, подтянув колени к груди. — Я встану. Господи, какой ты неандерталец. Дай мне немного побыть одному, и я сам спущусь, хорошо? — Ну ладно, — пробормотал он, отступая. — Только не заставляй меня ждать слишком долго. Терпеть не могу есть в одиночестве. Кивнув, я проводил его взглядом. Естественно, глаза мои сразу же опустились на его задницу. Я, наверное, все-таки извращенец. Как только он вышел, я схватил мобильник и позвонил лучшему другу тире единственному самому шлюшному человеку в этом мире, которого я знал, конечно же… «Алло» я не услышал, но в том, что трубку снял именно Юн, можно было не сомневаться. — Очень вовремя! Что там с тобой стряслось? — завопил он перекрикивая гулкую музыку. Судя по всему, он был на работе. — Как ты вообще? — Между ног болит, а так все отлично. Кроме того, мне хочется в туалет. Сильно… — Я скатился с кровати и отправился в нужном направлении. Юн захохотал. — Он уже вставил тебе? Что, перестарались? — Вообще-то я все еще невинный, но не знаю, надолго ли. — Заметив свое отражение в зеркале, я резко остановился. — Господи, как же хреново я выгляжу! — Ты всегда хреново выглядишь. Короче, рассказывай. Кто тебя купил? Как он вообще, секси? — Чон Чонгук. Да, он секси в квадрате, нет в кубе, но если быть честным то думаю… энное количество подойдет в самый раз. Честно говоря, «секси» в энном количестве — даже не самые подходящие слова. Это просто ходячее адское пламя, — признался я. Не совсем потому, что стыдно лгать другу, — приуменьшать супер-сексуальность Чона было все равно, что зря гневить Господа. — Он мне уже залез ртом между ног, — как бы невзначай сказал я. Юн ахнул, пораженный этими словами. — Он уже тебе отсосал? О боже! Тебе понравилось? Тебе понравилось, да? Разве это не самое… — Юн. Юн-ги! Сосредоточься. — Я попытался привлечь его внимание. — На мне тогда были брюки, поэтому я не знаю. Да у меня и не так много времени на болтовню, давай лучше о по-настоящему важных вещах. Как мои? Деньги поступили на счет? — Поступили. Ты, маленькая сучка, за два миллиона ушел. Я думал, что эти извращенцы должны хотеть прожженных потаскух, которые умеют делать все на свете… Так нет же — подавай им мистера Невинность! Не понимаю я их логики. — Юн, — я старался вернуть его к делу и не дать сесть на любимого конька. — Как мама? — Сегодня утром я ходил к ней. У нее все так же. Без изменений. — Голос Юнги стал серьезным. — Но теперь у нас есть деньги на операцию. Благодаря тебе. — Он вздохнул. — Знаешь, Минни, я восхищаюсь тобой. Пожертвовать своим телом и все такое… Это настоящий героический поступок. Поверь, я говорю серьезно. — Если это поможет маме, оно стоит того, верно? — Угу. И потом, нет ничего зазорного, если при этом ты получишь немного удовольствия. Я улыбнулся. — Да уж, не сомневался, что ты так скажешь. Ладно, мне пора. Передай моим, что я в университете зашиваюсь, но позвоню, как только появится возможность. Хорошо? Люблю тебя. — Да, милый. Я тебя тоже тип люблю, — сказал он, кажется, слегка расчувствовавшись. По крайней мере, настолько, насколько вообще был способен. — Успехов на сексуальном фронте, маленькая сучка. Я отключил телефон и решил по-быстрому принять душ. Закончив, вернулся в спальню, чтобы одеться, но не нашел своих вещей. Я даже заглянул в безразмерный гардероб Чона, но и там ничего моего не было. Вздохнув, я надел одну из его рубашек, которая, к счастью, оказалась достаточно длинной, чтобы прикрыть все что надо. Увидев это, Чон наверняка взбесится, учитывая, как он трясется над своей одеждой. Но не ходить же мне голым по дому! Почистив зубы, я посмотрел на себя в зеркало, довольный тем, что заставлю его разозлиться. Зато он скажет, куда дел мои вещи. Скажет хотя бы для того, чтобы я снял его рубашку. Потом я сбежал по лестнице, представляя, как он начнет меня отчитывать за то, что заставил его долго ждать. Еще раз повторю — не из-за того, что меня это пугало. Просто мне нравились явные признаки гнева на его прекрасном личике, все-таки новый я иногда приходится мне по душе. Войдя в столовую… прошу прощения, в обеденный зал, я увидел Чона, сидевшего во главе стола. По правую руку от него был второй прибор, насколько я понял — для второй персоны, и опустился на стул. Чонгук осмотрел меня с ног до головы, оценивая степень наготы, и я заметил, как он сглотнул. — Надеюсь, ты не против. У меня не было выбора, вся моя одежда исчезла. Что ты с ней сделал? — спросил я. — Сегодня я планировал повозить тебя по магазинам, поэтому попросил прислугу избавиться от твоих старых вещей, — сказал он, разворачивая салфетку. — Я не думал, что ты проспишь весь день. Прости. Он избавился от моих вещей? — Как ты мог выбросить мои вещи? — проскрежетал я. — Не все, только одежду, — небрежно обронил он. — Они не соответствуют моему уровню жизни. — Ах, мы, значит, аристократы, голубая кровь! Ну извини, что явился сюда без вечернего платья. — Не стоит извиняться, — серьезно сказал он. — Завтра мы с этим разберемся. Хотя, должен признать, в моей рубашке ты выглядишь очень соблазнительно. Гук смотрел на меня так, как, наверное, смотрит на забитый едой буфет человек, который не ел несколько дней. Когда он облизал губы, я заставил себя отвернуться, делая вид, будто меня ужасно заинтересовал грядущий ужин. Все три перемены блюд уже были выставлены на стол: салат для начала, сочный стейк с печеной картошкой и кусок трехслойного шоколадного торта с ванильным мороженым на десерт. Развернув салфетку, я положил ее на колени. — Ты сам все это сделал? — Я мультимиллионер. Мне не нужно самому готовить, — ответил он, вонзая вилку в салат. — Я плачу людям, которые этим занимаются. — Понятно. Так же, как ты платишь за то, чтобы трахаться? — спросил я, отпив воды из бокала. Чонгук подавился салатом, и я, глядя на него поверх бокала и улыбаясь, мысленно поздравил себя с победой. — Зачем тебе вообще это понадобилось? — поинтересовался я, даже не подумав похлопать его по спине. — Этот вопрос не обсуждается, — сказал он, откашлявшись, и отпил вина. — Как ты себя чувствуешь? Кровь шла? Ничего не болело? Пока он не заговорил, я и не вспоминал о своем походе к гинекологу. — Это личный вопрос, но если тебе нужно знать… — Нужно. И любые темы, связанные с твоим телом, на ближайшие два года для меня не тайна. Чем быстрее ты привыкнешь к этому, тем нам будет проще. Так что ты говорил? Я заскрежетал зубами изо всей мочи, чтобы не сказать, в каком направлении ему отправиться, хотя это было бы даже возбуждающе. Когда я мысленно представил себе такую сцену, мне пришлось быстро считать до десяти, чтобы успокоиться и ответить на его вопросы. — Боли стихли, крови не было. Это означает, что теперь ты начнешь меня трахать? — Да. Как насчет прямо здесь, на столе? — пошутил он и тряхнул стол, проверяя на устойчивость. Чтобы я понял, что это всего лишь шутка, он изволил улыбнуться. — Думаю, тебе нужно дать вечер на восстановление. Знаю, ты меня ненавидишь и думаешь обо мне всякие жуткие вещи, но я не чудовище. Поверь, иногда я могу даже посочувствовать. Моя Миссис Шлюшка уже надевала свои туфли на шпильках, чтобы станцевать стриптиз на столе, и была безмерно огорчена, когда он лишил ее этой радости. Она пригрозила бунтом, но я в уме надавал этой шлюхе по морде и приказал ей остыть. — Ты звонил кому-нибудь? Говорил, что у тебя все в порядке? — спросил он, разрезая кусок мяса. Как на это отвечать, я не совсем понимал. Сказать правду — он может до того разозлиться, что еще, чего доброго, заберет у меня телефон. Но он не устанавливал никаких правил общения с родственниками или друзьями. К тому же ему было известно, что у меня есть мобильник. Обманывать я не люблю, потому что одна ложь всегда тянет за собой другую и так по нарастающей, пока не сплетаешь целую паутину обмана, в которую тебе самому почти невозможно не попасться. Плюс ко всему, я надеялся увидеть, как его дьявольски красивое лицо исказится в приступе гнева. Поэтому — пошло оно все! — я решил сказать правду. — Я звонил другу, перед тем как спуститься. — А родителям? — спросил он. Похоже, мое признание его нисколько не огорчило. Во всяком случае, лицо его не изменилось. Я, мягко выражаясь, расстроился… — Они думают, что я учусь в университете. Рано или поздно мне придется им позвонить, но они не должны знать, где я и чем занимаюсь. Это убьет их. Чон, кивнув, задумчиво погладил подбородок. — Понимаю. Хочу, чтобы ты знал — ты можешь поддерживать связь с кем угодно. Пока ты будешь выполнять условия сделки и не попытаешься нарушить контракт, ты можешь жить почти так же свободно, как жил до нашей встречи. — Почти? — спросил я, вопросительно подняв бровь. — Твое тело принадлежит мне, разумеется, — уточнил он. — Значит, я могу выходить из дома, когда захочу? — поинтересовался я, проверяя границы вседозволенности. — Ты должен быть здесь, когда я буду дома, если только сам не разрешу тебе уйти на это время. Кроме того, я хочу знать, где ты находишься. Всегда знать. И еще. Может случиться, что я пожелаю заехать домой во время рабочего дня, чтобы немного снять стресс, — добавил он с кривой усмешкой. Хочу пояснить: это была не просто обычная усмешка. У меня между ягодиц начался такой потоп, что я испугался за дорогую обивку стула, на котором сидел. Соски вытянулись по стойке смирно, и мне пришлось выставить вперед плечи в надежде, что он не заметит, как я, подобно последней шалаве, реагирую на него. Но моя новорожденная внутренняя шлюха, в отличие от меня, решила идти напролом. — А сейчас у тебя нет стресса? — поинтересовался я со страстной интонацией. Не спрашивайте, что на меня нашло. Я не узнал собственный голос. Вероятнее всего, я потерял бдительность настолько, что развратная сучка вовсе овладела мною, захватила отвечающий за речь отдел мозга и разбила там лагерь. Чон, рассмеявшись, облизал нижнюю губу, что, скажу честно, меня едва с ума не свело — я сам хотел это сделать. — Давай подумаем. Дома, у меня дома, появился супер-сексуальный парень, которому я заплатил большие деньги за то, чтобы делать с ним все, что захочу, в любое время. Но пока я этого сделать не могу, потому что причинил ему некоторые неудобства. Выходит, что сейчас я и в самом деле испытываю небольшой стресс. Сучка нашла часть мозга, отвечающую за двигательные рефлексы, и победоносно установила там свой флаг: я утратил власть над собственным телом. Положив салфетку рядом с тарелкой, встал. Чон не сводил с меня глаз. Когда я шел к нему, он откинулся на спинку стула и сдвинул брови, видимо, не зная, чего от меня ждать. Я скользнул между ним и столом и опустился на колени. — Что ты делаешь, Чимин? — спросил он густым, хрипловатым голосом. — Служба борьбы со стрессом. — Я, улыбнувшись, начал расстегивать его ремень с уверенностью, поразившей меня самого. — Я же говорил, что у тебя сегодня выходной, — сказал он, немного отодвигая стул, чтобы мне было удобнее. — Говорил. — Я расстегнул змейку на его брюках и принялся целовать выпуклость на его боксерах прямо под надписью «Кельвин Кляйн». Чон провел рукой по моим волосам, а потом взял меня за подбородок и поднял его так, чтобы я увидел его глаза. — Если ты будешь продолжать, я уже не смогу тебя остановить. — Так не останавливай, — ответил я, опуская голову, чтобы возобновить свое занятие. Он отодвинул стул еще дальше, ограничивая доступ к своему телу. — Только после десерта. Вдруг, без предупреждения, он поднял меня и посадил на стол, оттолкнув тарелки. Положив руки мне на колени, раздвинул ноги и подступил ближе. Его ладони скользнули мне под рубашку и медленно поползли вверх, одновременно стягивая ее. Мы смотрели, как обнажается мое тело, и я вздрогнул, когда у него глубоко в груди раздалось звериное рычание. Он провел языком по губам и наконец посмотрел мне в глаза. — Думаю, ты не будешь против, если я поцелую тебя. Не дожидаясь ответа, он снял меня со стола и повернув к себе спиной положил на стол, раздвинул мои ноги пошире, припал губами к коже на внутренней стороне левого бедра. — А… Чонгук? — начал я дрожащим голосом. — М-м-м? — прогудел он, продолжая подъем по бедру. — Ты и вправду думаешь, что обеденный стол для этого самое подходящее место? То есть это не гигиенично. — Я за этим столом ем, — пробормотал он в мое бедро. Это показалось мне здравым рассуждением, и я подозревал, что не переубедил бы его, если бы даже захотел. Да это уже и не имело значения: он успел добраться до моего центра и его нос коснулся дырочки. Почувствовав, как язык Чона прошелся по колечку мышц, я вцепился ему в волосы, потому что перед глазами все пошло кругом. — Ты так хорошо пахнешь, Чимин. А на вкус еще лучше, — простонал он в мое отверстие. Его рука скользнула вниз, под бедро, он поднял мою ногу и положил на стол. Потом прикоснулся ртом к моему центру, с силой провел по нему языком. Чон резко отстранился, снова повернул меня и усадив на стол, положил мою ногу себе на плечо, видимо так ему было удобней, он снова припал губами к моей дырочке, потом поднял на меня глаза и подмигнул, а его похожий на змею язык задвигался быстрее. Удовольствие, подобного которому я не испытывал никогда в жизни, пронзило мое тело, и я запрокинул голову. — Посмотри на меня, — хриплым голосом приказал он. — Хочу, чтобы ты видел, что я буду делать. — О боже, — выдохнул я, послушно поднимая голову. Сначала один, потом второй палец исчезли внутри меня, пока пальцы другой руки поглаживали внутреннюю часть бедра. Он просунул свой невероятно длинный язык дальше, обхватил колечко мышц губами и принялся делать что-то невероятное зубами. Видеть это я не мог, но, можете не сомневаться, чувствовал в полной мере. Потом он ввел в меня пальцы по самые костяшки, стал сгибать их туда-сюда, и я не смог сдержать стон порно-звезды, исторгшийся откуда-то из глубины моего горла. — М-м-м, нравится? — Он распластал язык, медленно провел по дырочке, и снова начал сосать. — Это… Господи боже! Это восхитительно, — тяжело дыша, простонал я. Грудь моя вздымалась, пальцы крепче сжались на его волосах, с каждым движением бедер я прижимал его к себе все сильнее. Он загудел, вероятно, одобряя мои попытки показать, что мне больше всего нравится. Пальцы вышли из меня, и я вскрикнул протестующе, но потом увидел в его руке ложку с мороженым. Он довольно улыбнулся и уронил небольшой кусочек ванильного мороженого на мой вставший член. Я чуть не задохнулся от ощущения прикосновения холодной массы к разгоряченной плоти и едва не забился в судорогах. Чон прикусил нижнюю губу, наблюдая за моей реакцией, а потом обрушился на мой орган и грубо вылизал его дочиста. В основании живота у меня начал сгущаться комок, уже знакомый после ласк в джакузи. Каждая мышца тела напряглась, бедра непроизвольно сжались на его голове. Чон принялся сосать сильнее, а потом повел головой вперед-назад, отчего я чуть окончательно не потерял самообладание, но он изо всех сил вжался лицом между ног, продолжая лизать, сосать, стонать, мычать. Его пальцы входили и выходили, сгибались то в одну сторону, то в другую. На этом моя выдержка иссякла. Чувствовать его, видеть и слышать — это было слишком. Это словно сенсорная перегрузка или что-то подобное. Тело мое содрогнулось, а когда комок внутри взорвался, я зажмурил глаза. В наступившей темноте замельтешили синие и черные пятна, закусив губу, я застонал. Волны оргазма прокатывались через меня, а Чон неутомимо продолжал лизать и сосать. Когда пик наслаждения наконец спал и я слегка расслабился, он, подняв голову, взглянул на меня и облизал губы. — Ну что, уже лучше? — Он невыносимо сексуально усмехнулся. — Ааа-хааа, — с трудом выдохнул я, кивая, словно китайский болванчик. Он сел на стул. На подбородке его поблескивали остатки мороженого и моя сперма. Мне стало так стыдно, что я даже покраснел. Это ведь ненормально, когда из тебя вытекает так много жидкости, да? Я потянул вниз рубашку, чтобы прикрыть себя и, по возможности, скрыть свой стыд, а потом ляпнул первое, что пришло в голову: — Вишенку мою, между прочим, ты так и не сорвал. Чон расхохотался, потирая руками свое прекрасное лицо, которое какую-то минуту назад прижималось мне между ног. Я пришел сюда, чтобы подначивать его, но это было намного, намного лучше. — Мы, кажется, завелись, а? — многозначительно спросил он. — Ну, — он пожал плечами, встав и подцепив пальцами резинку своих супер-эротических трусов. — Если ты этого хочешь… Отрезвление обрушилось на меня с силой лобового столкновения с грузовиком. Глаза мои широко открылись, ноги инстинктивно сжались. — Нет! — воскликнул я, кажется, намного громче, чем было нужно. — Я… У меня еще болит… Это была откровенная ложь. Я знал. Моя шлюшка — тоже. И, что гораздо важнее, он тоже знал об этом. — Неужели? Хм. Но я же могу тебя заставить, — произнес Чон тем хрипловатым голосом, от которого душа моя превращалась в маленькую липкую лужицу. Он шагнул ко мне, поднял мой подбородок и мягко поцеловал. Потом еще раз и еще. Руки его двинулись по моим плечам, затем спустились по рукам и оплели талию, пока я боролся со своими шлюшьими бедрами, которые так и норовили открыться ему навстречу. Чон поцелуями проложил дорожку по моей челюсти до чувствительного места под ухом. — Чуть позже, не торопись, — прошептал он, взяв обеими руками мое лицо и укусив меня за нижнюю губу. — А пока можешь делать все, что тебе хочется. С этими словами он ушел, оставив меня, оглушенного, в полупрозрачном эротическом тумане и одной его рубашке. Чонгук. Я должен был уйти оттуда. Его вкус, его немного кисловатый, но такой привлекательный запах были везде, а он сидел в одной чертовой рубашке и выглядел соблазнительно до умопомрачения. И в довершение всего предлагал себя. Неужели он не понимал, как трудно мне было сдержаться, чтобы не засадить ему прямо там и в ту же минуту? Меня сдерживала только мысль, что ему еще не совсем хорошо. Если бы я на это плюнул, навредил бы и ему и себе. Что, в свою очередь, означало, что мне пришлось бы ждать гораздо дольше, чтобы снова решиться на близость с ним. Попробовав его раз, я бы уже не смог себя удержать и пялил бы его снова и снова на каждой поверхности в доме. А дом у меня, как и мой дружище, совсем не маленький. Контроль. Нужно было держать себя под контролем и проявить немного терпения. Ведь тому, кто умеет ждать, достается самое лучшее, верно? Я сел за стол, поднес к носу пальцы, которые только что побывали в моей маленькой омежке, и понюхал их. Да, это было на грани мазохизма, хуже любой известной пытки (кроме, может быть, принудительного наблюдения за тем, как кто-то другой отодрал бы его до соплей), но я не мог противиться обаянию аромата. Вдруг я опять почувствовал зверское возбуждение, да еще похлеще того, что ощутил, когда он вошёл в столовую в одной моей чертовой рубашке. Я застонал оттого, что налившийся и затвердевший как камень «дружок» больно перекрутился в очень неудобном положении. Сунув руку в трусы, я вытащил его — да, этим можно было бы гнуть рельсы. Да, это нельзя так оставлять. Я не способен заниматься делами, пока эта чертова штука напоминает мне о совсем других делах, тем более что язык все еще чувствуют вкус Чимина, а пальцы и губы до сих пор источают его запах. Из верхнего ящика стола я достал бутылочку лосьона, которую держал там на всякий случай. Выдавив на ладонь небольшую лужицу, я стал водить рукой вверх-вниз по своему инструменту, представляя себе, как мой малыш за два миллиона стоит передо мной на коленях, по-прежнему в моей рубашке. Проведя большим пальцем по головке, я зашипел, воображая, что это движение делает его язычок, пока он поддерживает мои яйца, готовые взорваться семенем. Он закрыл глаза и застонал, чувствуя мой вкус. Потом он облизал нижнюю губу в предвкушении продолжения, и жадный ротик поглотил меня до самого основания. Я чувствовал, как задняя стенка его горла сжималась от прикосновения кончика, пока он водил головой вверх-вниз. Моя рука поддерживала ритм воображаемых движений Чимина. Все быстрее и крепче гладил я себя, вспоминая ту первую ночь, вновь ощущая, как мой член скользил между его идеально розовых пухлых губ. Воображаемый Чимин посмотрел на меня, я крепче сжал основание, вонзаясь в него все глубже. Свободная рука схватилась за край стола так крепко, что мне показалось, будто под пальцами хрустнуло дерево. Но его глаза, карие с золотистым отливом, полные жизни, такие теплые и голодные, ни на секунду не отрывались от моих. Он двигал головой быстро и резко, потом с чмокающим звуком выпустил моего парня изо рта, провела языком по стволу от основания до самого верха, а затем со сладострастным стоном взял меня так глубоко, как только смог. Я схватил его за затылок и прижал к себе, а мое тело охватил жар. Бедра заходили, словно в припадке, и в следующую секунду семя выстрелило в его горло. Выдоив из себя все до последней капли, я открыл глаза. Чимина рядом не было, а с моей руки стекала сперма… Вздохнув, я достал из ящика стола влажную салфетку и вытер руку. Избавившись от переизбытка семени, я включил компьютер. Выведя на экран изображение с камер безопасности, нашел Чимина на кухне. Неужели он решил заняться готовкой после моих слов о том, что он может поступать по собственному усмотрению? Чимин мыл посуду, пританцовывая под музыку, которая звучала у него в голове. Нужно будет, когда поедем в магазин, не забыть купить ему айпод, решил я. Его бедра раскачивались из стороны в сторону, он прыгал и тряс волосами. В воздухе вокруг него плавали мыльные пузыри, он, запрокинув голову, закружился и беззаботно рассмеялся. Я не смог сдержать усмешку, когда прядь волос попала ему в рот и он, убирая ее, нечаянно посадил себе на кончик носа комок белой пены. Чимин сдул пену с носа и в окружении мыльных пузырьков снова взялся за тарелки. Я закрыл программу, понимая, что еще немного — и уже не смогу оторваться, а мне еще нужно было просмотреть кое-какие файлы и написать электронное письмо Хосоку, чтобы утром он передал его членам правления. Спустя пару часов, когда у меня уже начало двоиться в глазах, я закончил работу, выключил компьютер, настольную лампу и отправился в спальню. Я подошел к кровати. Чимин крепко спал и выглядел как ангел. Но я-то знал, что на самом деле под этой маской скрывается дьявол. Наскоро приняв душ, я скользнул под одеяло, с удовольствием отметив, что он спал голым, как я и просил. С наслаждением я прижался к его спине и положил руку ему на живот. Он, не просыпаясь, легонько пошевелился, пробормотал что-то невнятное, потом снова замер и задышал ровно. Мне вдруг подумалось, что с Чимином я зашел слишком далеко и это неправильно. Завтра я вернусь на свои позиции и напомню ему и себе, для чего он здесь находится. Но все это завтра… *** Наутро, когда я проснулся, мой дружок нашел себе то же самое убежище, что и вчера, — между его сочных бедер. Но сегодня все будет по-другому. Он появился в моем доме не просто так, а с определенной целью. Я не изверг безжалостный, но у меня есть потребности. Левая моя рука лежала на его талии, ладонь держала восхитительно мягкую ягодицу. Подушечка большого пальца скользнула по разрезу к дырочке, и… ничего. Э нет, так не пойдет!.. Я сделал еще одну попытку, на этот раз легонько проник двумя пальцами. Свистать всех наверх, у нас возбуждение! Он чуть изогнулся, и я надеялся, это из-за того, что я сделал ему приятно, а не потому, что услышал мои беспорядочные детские мысли. Его движение привлекло внимание к железному пруту, припаянному к моему телу, и как же безумно приятно было ощущать его скольжение между его теплыми бедрами! Немного бы смазки, и я смог бы кончить, даже не вставляя свой фитиль в его девственную норку. Он для этого был еще не готов, хотя я сходил с ума от желания попасть туда. Поцеловав его голое плечико, я медленно спустился губами к шее. Все это время осторожно двигал бедрами и крутил между пальцами его сосок. Чимин чуть слышно застонал и накрыл своей ладонью мою руку. Я на секунду замер, испугавшись, что ему могло не понравиться то, что я делал, а потом понял: мне начхать, хочет он, чтобы я продолжал, или нет. На удивление, он не убрал мою руку. Наоборот, надавил на нее. От этого я непроизвольно резко дернул бедрами и почувствовал, как он застыл, когда опустил руку между ног и нащупал моего вечно голодного приятеля. — Не сейчас, — шепнул я ему в шею и припал к этому месту губами. Он содрогнулся, и это движение тут же передалось мне. Невероятно, мой дружок стал еще тверже! Мне захотелось сильнее почувствовать трение. Я переместил руку по животу Чимина вниз, между ног, и раздвинул его ягодицы, чтобы ороситься его влагой. Пару раз я скользнул туда-сюда и не сдержал стона, почувствовав тепло его соков. — Ты такой… сладкий… Вот так, — сказал я, делая нежные толчки бедрами. Чимин выгнул спину и поменял угол, под которым я терся об него, но я знал, что он хочет не этого. Я взял его руку и аккуратно направил вниз за его спину, чтобы он почувствовал, как мы двигаемся вместе. Спина его выгнулась еще сильнее, когда я прижал наши руки к основанию члена. Пальцы мои были длиннее, поэтому я вытянул большой и прижал головку к дырочке. Он, охнув, повел бедрами, чтобы скользнуть по моему стволу. — Еще, — простонал я ему в плечо. Я сделал еще один толчок и перевернул его, теперь он лежал ко мне спиной. Сделал еще толчок, головка так сильно прижалась к нему, что случайно попала на его отверстие. Кончик лишь немного вошел внутрь, я тут же вытащил его и снова надавил. Для меня стало полной неожиданностью, что он льнул ко мне и даже не напрягся, когда я оказался у его ворот. Он прижимал меня к себе, пока я все быстрее и быстрее скользил членом между его влажным ягодицам. Чимина уже не нужно было удерживать на месте, для устойчивости я взялся за его бедра. Он был таким мягким, таким теплым и скользким. Мой приятель просто тонул в его соках, и я все не мог остановиться. Движения мои сделались быстрее и напористее, его скользкий большой палец терся о расщелину на головке и соскальзывал на выступающий гребень на стволе. С каждым прикосновением он доводил меня до безумия. Я почувствовал, что пора придержать коней, а потому стал делать длинные движения, специально попадая головкой на его вход. Он подался назад, и я ввел в него самый кончик. Он тут же замер, затаив дыхание, каждый мускул в его теле напрягся. — Расслабься, милый, — шепнул я ему на ухо, хотя сам начал задыхаться от желания. Я уткнулся лицом ему в шею, пытаясь взять себя в руки. Черт, как же хорошо он пах! — Я так тебя хочу, — пролепетал, по-прежнему не продвигаясь вперед и опасаясь сделать ему больно. Мой дружок начал пульсировать — так ему хотелось вторгнуться в него. Вкрадчивый голосок у меня в голове превратился в крик: «Бери же его, бери!» Возможно, если позволить себе войти чуточку глубже… — Не шевелись, малыш, — пробормотал я, прижимаясь лицом к его шее. Я на самую малость продвинулся вперед, и он обхватил всю головку целиком. Одно микроскопическое движение — вот и все, что я себе позволил. — Не… шевелись, — повторил я чуть ли не умоляюще, зажмурив глаза и борясь с желанием позволить члену делать то, что ему так хотелось. Из его горла вырвался тихий всхлип, и я почувствовал, что одна рука Чимина скользнула между его бедер и начала гладить меня. — Черт! — Я резко выдернул себя из него и вскочил с кровати. — Что? Что не так? — Он растерянно сел. — Черт! Черт! Так нельзя делать, ЧИМИН! Я из последних сил держусь, чтобы не от трахать тебя до потери сознания, а ты берешь и подначиваешь меня. Чем ты думал? Он наклонил голову, завесив лицо челкой, как щитом, и начал раскачиваться взад-вперед, положив голову на колени. — Не знаю. Я подумал, тебе понравится. Это было так приятно, — простонал Чимин. Можете себе представить? Ему, оказывается, этого тоже хотелось! Губы мои растянулись в широченную улыбку, я вернулся к кровати. Приятель мой все еще, как стойкий солдатик, готов был дать ему то, чего мы оба хотели. И тут мой гребаный сукин сын, его мать, мобильник начал звонить. У меня возникло желание выбросить его в окно, но я знал, что не сделаю этого. Зарычав, я подошел к столику, на котором он лежал. Член при каждом шаге прыгал из стороны в сторону. — Чон Чонгук! — рявкнул я в трубку. — Доброе утро, господин Чон. — Я услышал голос секретарши Дэва. — Надеюсь, я не разбудила вас? — Что тебе нужно? — Господин Стоун дал мне указание сообщить вам, что он собирает экстренное совещание членов правления в связи с последним кризисом. — Каким кризисом? — Вы не смотрите новости? На фондовой бирже паника из-за разлива нефти. Акции «Алого лотоса» падают. — Твою ж… — начал я, ладонями растерев лицо. — Хорошо. Я сейчас буду. Скажи Хосоку, чтобы встречал меня внизу с последними отчетами. Я отключился от связи и повернулся к Чимину. — Извини, не смогу сегодня повезти тебя по магазинам. — А как же одежда? Опять надеть что-то твое? — с сочувствием спросил он, наконец посмотрев на меня. — Мне нравится видеть тебя в своих одежках, но у меня нет ничего подходящего по размеру, на тебя все будет велико. — И тут меня осенило. — Я попрошу Тэхена отправиться с тобой по магазинам. У него прекрасный вкус, иногда бывает. Я достал из ящика стола бумажник и вытащил золотую карту. — Вот. И не думай, сколько потратишь. Тэ наверняка не будет об этом задумываться. Я позвоню ему, скажу, что тебе нужно, но если захочется чего-нибудь лишнего, смело покупай. — А пока? — спросил Чимин, посмотрев на себя. — В таком виде вообще-то не принято выходить из дому. — Попрошу Тэ, он тебе даст поносить что-то свое, хотя… Не думаю, что тебе что-то из его вещей подойдет, ты такой малыш. По дороге в ванную я набрал номер Тэ и рассказал, что нужно будет купить Чимину из одежды. Нам предстояло бывать на вечеринках, и я хотел, чтобы он всегда был одет соответствующим образом. Конечно, Тэ был только рад прошвырнуться с Чимином по магазинам, зная, что за все плачу я. Но я предупредил его, чтобы он не давил на него и позволил выбирать самостоятельно. Еще я особенно просил ни о чем не расспрашивать — все, что посчитает нужным, он расскажет сам. Одевшись, я дал Чимину последние указания: — Не говори ему ничего о нашем договоре, как бы он ни старался что-то из тебя выудить. О своей личной жизни можешь рассказывать что угодно, но все должны думать, будто мы познакомились в Лос-Анджелесе. Я вернусь домой около шести. Не забудь меня встретить у двери. — Сказав это, я поднял его, смачно поцеловал в губы и бросил обратно на кровать. — Мне в самом деле очень хотелось купить тебе сегодня модельное белье. В другой раз. — Подмигнув и игриво шлепнув его по попке, я взял портфель. У меня, конечно, не было никакого желания оставлять его на растерзание Тэ, но выбирать не приходилось. Кто знает, может, Чимину хватит сил или изворотливости, чтобы ему противостоять. К тому же я надеялся, что хождение по магазинам увлечет Ви настолько, что он не станет особо допытываться. Оставалось только надеяться…»