happiness is a firecracker sitting on my headboard

Это история жизни Китти Уайлд: она строит свои замки, чтобы видеть, как они горят. *** Самый большой секрет Китти – это первый раз, когда спичка вспыхивает не по её вине. В первый же день в детском саду она знакомится с Джулианой Левитт. Их сажают рядом, у обеих рюкзачки с Золушкой – когда тебе пять лет, это идеальные причины, чтобы стать лучшими подругами. И в течение следующих шести лет они вместе переживают первые неудачи (в пятом классе в День святого Валентина её тайная гвоздика-валентинка оказывается на земле под колёсами школьного автобуса – и Китти плачет), экспериментируют с макияжем (мать Китти фотографирует их, хоть они и выглядят как клоуны, сидящие за кухонным столом), покупают совпадающие браслеты с брелоками (у Китти половинка сердечка с надписью "лучшие", а у Джули – "подруги"), а иногда просто сидят на заднем дворе дома Китти и выкапывают дождевых червей, чтобы держать их в качестве домашних животных (конечно, они забывают кормить своих питомцев, и те каждый раз умирают, съёжившись на донышке пластмассовой коробки, стоящей на письменном столе). Китти и Джули уже в шестом классе, когда устраивают очередной привычный ночной девичник. Обычно они спят наверху двухъярусной кровати Джули, но в эту жаркую летнюю ночь вентилятор в комнате Джули сломан, а подвал – единственное недавно отремонтированное помещение в доме и единственное место с системой кондиционирования. Они решают построить домик из одеял, утаскивают все стулья и всё постельное бельё, что только могут найти, и тащат вниз по лестнице. Они четырежды обрушивают домик, пока строят его, постоянно хихикая, и наконец справляются с задачей. – Наш замок, – улыбается Джули. Китти всё ещё помнит очаровательную щель между её передними зубами, которую видела каждый раз, когда Джули улыбалась, прежде чем ей поставили брекеты. Они утаскивают достаточно картофельных чипсов и конфет, чтобы накормить небольшую страну, и засыпают только к полуночи, за пару шагов до сахарной комы. Китти выплывает из сна спустя несколько часов, ей очень жарко в спальном мешке. Она поворачивает голову, пытаясь оглянуться, потому что лежит на животе и задыхается. На неё кто-то наваливается, прижимается к её спине и прижимает её руки к полу. И всё, что она может слышать, – "ш-ш-ш, Китти, это всего лишь я". Билл мускулистый и накачанный, в нем добрых двести фунтов грубой силы. А Китти всё ещё маленькая и хрупкая, как птенец. Она пытается закричать, и он пихает ей в рот кусок её сине-красного спального мешка (её новенького мешка, мама купила всего лишь неделю назад для предстоящего похода с девочками-бойскаутами), а потом засовывает руку под её пижамную куртку. Она пытается позвать Джули, которая лежит через стенку в их импровизированной палатке, но ничего не получается. Китти утыкается лицом в мешок, слёзы застилают глаза; и, пока он щупает её (каждое прикосновение выжигает метку на бледной коже), единственное, что она может видеть, – это свет принесенного им фонарика, скользящий по стенам из простыней и сжигающий их замок. *** Когда наутро Китти на цыпочках уходит и две мили идет пешком домой, на полу в подвале Джули она оставляет свой спальный мешок, присыпанный пеплом пожара. *** Свой первый год в средней школе Китти начинает почти на месяц позже остальных. Когда родители узнают о случившемся… на Китти обрушивается терапия, и разные группы поддержки, и священник, который говорит: "Господь даст тебе все ответы". У неё много свободного времени, чтобы просто лежать в кровати и стараться понять, почему это должно было произойти именно с ней; стараться выяснить, если она нравится этому мальчику, почему он просто не попытался поцеловать её, как другие мальчики делают в фильмах. Ей хочется плакать, но она не может, особенно когда мать сидит за кухонным столом, смотрит на сидящего за другим концом стола пастора, сжимает в пальцах свою чашку с кофе так сильно, что Китти видит, как кровь приливает к кончикам её пальцев, и шепчет: "Но он же был таким хорошим мальчиком". *** Вторая спичка вспыхивает в четверг днём. Китти останавливается возле своего шкафчика, чтобы заменить учебник по литературе на книгу по обществознанию, и как раз вводит код на замке, когда кто-то выбивает папку с тетрадями из её руки. – Шлюха! Китти изумленно распахивает глаза, оборачивается и оказывается лицом к лицу с Джули – с девушкой, которую считает своей сестрой, которой рассказывала всё. Но сейчас в таких знакомых глазах Китти видит лишь ненависть. – Ты слышала меня, – шипит она, скрестив руки на груди. – Ты просто маленькая шлюха, которая нагородила лжи про моего брата только для того, чтобы привлечь к себе внимание. Язык Китти прилип к нёбу, она никак не может подобрать слова. – Я… я… – Заткнись. – Ещё одна девушка, Меган, которая сидит с ними за столом во время ланча, возникает позади Джули. – Никто не хочет слышать очередную ложь, вылетающую из твоего рта. Китти пробивается через стену окруживших её девочек и бежит, бежит, бежит, пока не оказывается на улице, на футбольном поле. Она падает на колени и плачет; никто не слышит эти беззвучные, опустошающие рыдания, прожигающие её грудную клетку в попытках процарапать себе выход наружу. *** Китти не заканчивает год в Кармель, использует свое право на выбор школы и переходит в Маккинли. Она вырывает из себя с корнем все эмоции Кэтрин "Китти" Уайлд и закидывает их в маленькую коричневую коробку. Туда же отправляются все браслеты с брелоками и корешки от билетов в кино, фотографии из фотокабинки в торговом центре и её экземпляр книги "Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет" (любимая книга Джули, но теперь Китти знает: Бог не слушает, ну уж точно не её). Китти намертво запечатывает коробку и аккуратно помещает её на вершину костра, разложенного ею на специальной площадке на заднем дворе их дома. Убедившись, что сломанные ветки надёжно держат коробку, она наконец бросает зажжённую спичку и смотрит, как на её глазах ушедшее детство поднимается дымом в небо, умирает, заходясь в беззвучном крике. *** Она красит волосы, превращаясь в блондинку, прежде чем приступить к учебе в Маккинли, и заставляет родителей называть её Китти. Они выглядят такими счастливыми из-за того, что она перестала запираться в своей спальне, что даже не возражают, но фальшивые улыбки и многозначительные взгляды, которыми они обмениваются, говорят всё за них. *** Китти надевает форму чирлидера благодаря дерзости и настойчивости, которую тщательно репетировала перед зеркалом; получает Джейка Пакермана, лишь поманив рукой и кокетливо улыбнувшись; достает Бриттани до физического зуда едкими комментариями о её латиноамериканской подружке, чирлидерше-давалке. В этот раз она вырубает своё королевство из куска твёрдого, колкого льда. Но Марли Роуз подбирается к ней с долотом и молотком, прежде чем Китти успевает осознать угрозу. *** Трудно сказать, почему Марли так сильно её беспокоит. Может, потому, что она крадёт сердце Джейка с такой легкостью, что становится ясно – Китти никогда не нравилась ему, как бы она ни вертела перед ним задницей. Или потому, что, пока Китти с невероятным трудом добивается возможности стать капитаном чирлидеров, Марли сияет новой звездой Хора, хоть она и в половину не так хороша. А может, потому, что она носит одежду из секонд-хенда, в то время как Китти затянута в свою спасительную, идеально подогнанную красно-белую форму. Может, если бы Китти обо всём этом серьёзно подумала, чего она не делает, стало бы ясно, что Марли – это всё, чем должна была бы стать Кэти. Может, она всего лишь пороховая бочка, готовая поймать летящую искру. *** Китти не осознает, что Райдер Линн может стать для неё флаконом с зажигательной жидкостью, пока не становится слишком поздно. Она видит его широкие плечи и спортивную форму; видит, как он смотрит на Марли, хотя совершенно очевидно – Марли никогда не влюбится в него так, как влюбилась в Джейка; видит, как он трудится над домашними заданиями и пытается скрыть дислексию, а ещё – как он слегка хмурится, когда в листе оценок появляется очередная двойка. Китти видит доведённую до отчаяния цель. И следующее, что она осознаёт, – она сидит перед компьютером с открытым окном чата и даёт ему советы. Это слишком легко – воспользоваться интернетом, чтобы восстановить его уверенность в себе, а затем разбить её снова. Это начало расплаты – никому не позволено назвать Китти Уайлд сукой и выйти сухим из воды. Только по какой-то причине она использует имя Кэти. *** Райдер просит Кэти о встрече, и она шарахается от него, как от огня. Китти много раз смотрела "Вам письмо", чтобы понимать, что она не Мег Райан, а он определенно не Том Хэнкс. Поэтому она выходит из чата и пытается оставить всё позади. Она – Китти Уайлд, и у неё есть куда более важные дела, чем кибер-троллинг никчемного тупого спортсмена вроде Райдера Линна. Но потом что-то тянет её назад, и она заходит слишком далеко. Китти понимает, что создание фейк-страницы на Фейсбуке – это из разряда мер, которые принимают социально неактивные, убогие девчонки, а тем, у кого внешность и задница, как у неё, не нужно прибегать к подобному. И все же она это делает. А когда слышит от одного из придурков из хора, что Райдер пригласил "Кэти" в хоровую, чтобы в песне признаться ей в любви, Китти почти сожалеет об этом. Кэти была заперта в темнице её сердца слишком долго, но, кажется, всё-таки умудрилась влюбиться. *** Когда в хоровой сразу после выстрелов телефон Китти начинает звонить, она думает, что, возможно, это конец. Китти думает, что Райдер наверняка всё выяснит, особенно учитывая, что и у неё, и у Бриттани есть чирлидерская форма – и одинаковые футболки. И всё же, когда он обращается к ней, она переходит в наступление. Она бьёт по самым главным болевым точкам, потому что, если даже Кэти он и нравится, Китти в ярости – конечно, он обвинил её только после того, как высказал все подозрения своей обожаемой Марли. Весь мир вращается вокруг Марли. Она обещает встретиться с ним в 3:30, а потом остается в зале вместе с остальными участниками хора, вместо того, чтобы идти на эту встречу. В этот раз она не сгорит. *** Китти играет в "Четыре картинки – одно слово". Она может открыть в телефоне два окна одновременно точно так же, как одновременно может и ненавидеть Райдера за то, как глупо он поет "You’ve Lost That Loving Feeling", и умирать от того, как он смотрит на неё и улыбается, произнося эти слова. *** Китти чувствует огонь горящей спички внутри самой себя. Звук голоса Райдера и саднящее ощущение от песни "Everybody Hurts" создают впечатление, что кто-то поёт ей о её собственной жизни. Его лицо отражает всё то, что она всегда чувствовала и чему никогда, никогда не могла позволить просочиться сквозь её безукоризненную, стервозную внешность. Что бы подумал мир, если бы Китти Уайлд вдруг оказалась расстроенной, хрупкой и сломленной? Это просто невозможно. И Китти хочет ударить Сэма Эванса по лицу, когда тот заявляет – Райдер получил то, что является предметом желаний любого парня. Она хочет сказать ему, что, когда кто-то отнимает у тебя право выбора и дает то, чего ты не хотел, это что угодно – только не сказка. Это как мини ад, который никто и никогда не сможет из тебя вытащить. И ты будешь ощущать дьявольское пламя, охватившее твою кожу, но тебе уже никогда и ни за что, никакими раскаяниями, не вымолить обратный путь на небеса. Вот только сейчас Китти не может найти нужные слова, чтобы устроить Сэму подобный разнос. Поэтому она просто смотрит на свои колени и пытается не допустить того, чтобы злые, горячие слёзы потекли по её щекам. *** Китти просит Райдера придти в Бредстикс. Китти хочет сказать ему, что это она – Кэти, что теперь она так много понимает, что он открыл для неё её саму, и ей жаль, что она так долго держалась в тени, но она просто не сильна во всех этих… чувствах. Ну серьёзно, она даже не смогла удержать рядом с собой Пака и стала практически точной копией Квинн Фабрей, какой та была до потери девственности. Вот только она не может, потому что Райдер всё ещё думает, что при мысли о нём она остаётся такой же бесстрастной, как актрисы ситкома "Красотки в Кливленде". Он всё ещё полагает, что она выбрала его в друзья лишь по необходимости. И вряд ли он захочет дружить с ней такой, какая она есть, так зачем же ему желать чего-то большего? Так что Китти рассказывает Райдеру про брата Джули, про то, как тот залез в её спальный мешок, так же просто и спокойно, как рассказывала об этом своему психотерапевту. Она говорит, что пусть даже никто его не понимает – она понимает. И имя "Кэти" крутится у неё на языке, но Райдер вдруг берет её за руку. И Китти внезапно вспыхивает, но на этот раз в хорошем смысле, впервые в своей несчастной фальшивой жизни. И во рту становится слишком сухо, чтобы она могла выдавить из себя что-то кроме улыбки. *** Китти решает в последний раз пофлиртовать с Райдером в сети. Теперь он ей нравится, очень нравится, даже слишком. И ей нравится быть Кэти потому, что она знает – это делает его счастливым, а ей нравится видеть его улыбку. Становится всё сложнее и сложнее скрывать, что в её животе порхают бабочки от его лёгкой усмешки, особенно тогда, когда только она сама и может вызвать её. Поэтому она слушает его громкие слова о том, как всё это на него действует, а потом он спрашивает, действует ли их общение как-то и на неё. И Кэти впервые лжёт. Просто дело в том, что когда-то Кэти была настоящей, но теперь её больше нет. Кэти была с изъяном, который переросла, а теперь стала новой, лучшей Китти. У неё всё ещё есть её замок, но он не построен на подтаявшем льду или сгоревшем дереве. У него настоящий фундамент – дружба с людьми, которые так или иначе по-настоящему о ней заботятся, людьми, которые верят в неё и в её способность совершать хорошие поступки, думают, что она талантлива. Потому она идёт в библиотеку и прерывает Райдера, а Кэти берёт перерыв. Ей необходимо знать, что он может любить её такой, какая она есть, а не придуманной Кэти, которой быть никогда не сможет. Но вопрос в том, что он – не может. Не сейчас, не тогда, когда над ним висит этот мыльный пузырь идеальной девушки. И когда она отправляет предварительно набранное в телефоне сообщение, он даже не пытается её догнать. И все-таки она не Мег Райан, даже если он и Том Хэнкс. И в этот раз слёзы свободно бегут по её щекам, едва она оказывается в спасительной ванной комнате. Возможно, Райдер и не в состоянии снова обратить её замок в пепел, но его стены всё так же будут гореть, как ад, пока пламя не погаснет.