***
Give your heart and soul to me Отдай мне свое сердце и свою душу. And life will always be И жизнь будет всегда La vie en rose. В розовом цвете
***
В кофейне стояла непривычная для этого места тишина; слышна лишь приятная мелодия из установленных под самым потолком колонок. Луи Армстронг пел о любви, разбавляя сахар в словах чарующим баритоном. Посетителей необычайно мало. Всего три человека. Миловидная старушка, уже расплатившаяся за заказ и покидавшая кофейню с двумя стаканчиками доппио. Парень-фрик с голубыми волосами, торчащими во все стороны, точно сад мечей, нервно записывающий что-то в блокнот и постоянно оттуда же что-то вычеркивая. Он то и дело гладил чехол гитары кончиками пальцев, словно бы наигрывая мелодию. И, кажется, у него что-то получалось. Последним же человеком была, можно сказать, постоянная клиентка. Хм, как бы… тоже фрик. Ибо ее волосы вообще были выкрашены в цвета радуги. Она сидела за столиком у окна - именно за тем, где сидит Азуса после рабочего дня – и медленно потягивает свой глясе через трубочку, словно смакуя каждый глоток. Азуса, если честно, не любила таких людей – выкрасить волосы в такие цвета, как этот парень и та девушка – конечно, довольно смелый поступок, но он и не отменяет того факта, что они должны быть странными. Поэтому Азуса и обзывала их фриками. Как правило, таких людей многие сторонятся. Телефон в кармане синего передника завибрировал, оповещая о том, что уже наступил обеденный перерыв. Хм, а чтобы съесть на обед? После не очень долгих размышлений, выбор пал на парочку булочек с ананасовой стружкой и любимый мокко. «Эх, попирую!» - радостная мысль быстро прервалась, когда к барной стойке подошла девочка-фрик. Она изучающе рассмотрела меню, будто в нем могло что-то измениться и после нескольких минут раздумий, заказала один ристретто, два мокко с шоколадной крошкой и корицей и еще один глясе. Грустно вздохнув и бросив короткий взгляд за стеклянную витрину на булочки, Азуса бережно начала подогревать шоколад. Она двигалась в такт легкой музыке, даже не замечая завороженного взгляда радужной девочки. Она и сама не сознавала, что кружит, вокруг кофе-машины, точно танцуя вальс. Голову Азусы сейчас занимали другие мысли: чтобы молоко тщательно растворилось, чтобы шоколад и эспрессо идеально дополняли друг друга, чтобы молочная пенка легла ровным слоем… В довершение капельку карамельного сиропа. Азуса и сама не помнила, когда начала делать это – разбавлять заказы посетителей сладостью. Возможно, этим она пыталась хоть чуточку стать такой же, как Юи-сенпай. Просто подарив кому-то чуточку сладости. Человеку ведь для счастья многого и не надо так же?! Поставив на поднос четыре чашки, Азуса встретила улыбку девушки напротив: - Не перестаю тебе удивляться, - ровный голос, едва скрывающий за собой восхищение. - А?! - Я про твои движения, - поясняет радужная девочка с более широкой улыбкой. – Будто ты танцуешь. - Я… т-танцую?! Азуса запаниковала. Это что, правда?! Она и правда делает какие-то лишние телодвижения кроме тех, что требуют приготовления кофе? Если честно, эта кофейня на верхнем Ист-Сайде, сто первой улице, была для нее особым местом. Волшебным! «Камелот» - гласила красочная неоновая вывеска при входе. Азуса частенько сравнивала это название с тем самым сказочным королевством Камелот, в тронном зале которого собирались Рыцари Круглого Стола во главе с королем Артуром. И пусть дизайн с интерьером не соответствовали сравнению – все здесь было сделано простенько, отнюдь не в стиле средневекового английского замка. Главное, что она любила это место. Эту барную стойку, этот ярко голубой передник с золотой подковой в виде заглавной литеры «С», кофе-машину, дурманящий аромат сладкой выпечки и такого любимого кофе. Черт возьми, она любила каждый уголок этого заведения! Даже ту небольшую статуэтку лошади возле окна, хоть и частенько билась об нее локтем. И как она могла не заметить, что эта сказочная аура полностью обволакивает ее, погружая в волшебство, заставляя танцевать?! - Оу, я вижу, ты не из разговорчивых… - наконец нарушила тишину девочка-фрик, задумчивым голосом. – Вот, - она положила на стойку десять долларов и, подняв поднос, подмигнула: - Сдачу не надо. Где-то на задворках сознания поселилось дикое желание окликнуть ее, сказать, что просто смутилась подобным открытием в виде танца за стойкой, что вполне разговорчива и дружелюбна, но Азуса лишь промолчала, нервно сжав обе руки в кулаки. А еще нужно было сказать, что девочка-фрик не доплатила двадцать центов. Тихий звон серебряных колокольчиков отвлек от смущения и Азуса, уже пришедшая в себя, собиралась принять заказы у вошедших трех посетительниц. Однако те прошли к столику за окном, улыбаясь той радужной девочке и приветствуя ее же. «Наверное, это круто – иметь столько подруг». Хотя, о чем это она?! У Азусы тоже есть подруга, пусть и одна, но зато такая, какую и на сотню, даже на миллион других не променяешь! Перед глазами промелькнул образ подруги. Мгновенно. Улыбка от уха до уха. Так, время обеда! Готовьтесь, вкусные и сладкие булочки с ананасовой стружкой. «Эх, попирую!»***
День пролетел как-то неожиданно быстро. Возможно, дело в том, что Азуса все время безуспешно пыталась поймать себя за лишними телодвижениями – в смысле, танцами?! Как бы девушка не старалась сохранять внимание, но стоило ей прикоснуться к стаканчику: неважно, простому пластиковому для обычного кофе или чашечки для ристретто, как она сразу же терялась в пространстве. В конце концов, так было всегда. Азуса всегда ловила себя на мысли, что ее тело движется само – тело движется в такт музыке, абсолютно не подчиняясь мозговым сигналам, погружая сознание в забытье. Каждый раз, когда она брала в руки стаканчик, прикасалась к кофе-машине, блендеру, Азуса погружалась в самую настоящую сказку. И вообще, разве можно винить ее за то, что она пританцовывает?! Черт возьми, покажите хотя бы один пункт в законе, где баристе запрещено танцевать? Нет такого?! Тем более! «Но, блин, это все равно смущает» Вспоминая завороженный взгляд и едва скрываемый восхищенный тон той радужной девочки, Азуса все больше смущалась, краснея. Неужели она привлекает к себе столько внимания? О, Боже! Неужели все посетители смотрят на нее, когда она танцует?! «Стыдно-то как» - Мисс Накано, - неожиданно прозвучал женский голос прямо перед самым ухом. От неожиданности Азуса чуть не взвизгнула, едва ли совладав с собой. - Что же послужило такому бурному излиянию эмоций? – хозяйка кофейни, подошедшая чересчур тихо и незаметно, уже стояла расслабленно, упираясь рукой в барную стойку. Тонкие губы изогнулись в довольной улыбке. - П-простите, директор. Просто я вас не заметила. - Вот как… - улыбка из фазы «довольная», перетекла в фазу «мягкая». Видимо, женщина изначально хотела напугать свою работницу, и у нее это получилось. Просто, чертовски, отлично получилось! – Ладно, это неважно. Ваш рабочий день закончился двадцать минут назад. Если вы подобным образом – задерживаясь дольше положенного – собираетесь выслужиться, то знайте – это не поможет. - А, что? Нет, что вы, я не это… я просто… Азуса рассеянно замотала головой, пытаясь подобрать нужные слова, попутно отрицательно махая руками перед собой. Надо же было так задуматься. Даже вибрацию телефона с заведенным будильником не почувствовала. День определенно сегодня странный. - Что же, хорошо, если так, - твердым голосом прекратив жалкий лепет работницы, Савако взяла со стойки пластиковый стаканчик. Судя по клубящемуся пару, в нем что-то горячее. А этот аромат шоколада… «Стоп! Это я приготовила?! Н-но, но, когда?..» Хозяйка отхлебнула глоток и, с наслаждением просмаковав его, даже прикрыв на краткий миг глаза, уверенной походкой направилась в сторону своего кабинета. Но на полпути она остановилась и, обернувшись на половину, снова улыбнулась: - Кстати, мисс Накано, кофе вы действительно готовите отменный. И да, не смотря на все мои слова до этого, попрошу вас немного задержаться. Этот маленький энергичный человечек уже должен скоро появиться. Напомните ей о штрафе. Совести у человека совсем нет! Сначала придирается: «хочешь выслужиться?», «это не поможет», а потом сама же просит задержаться. Конечно, ничего подобного Азуса никогда в жизни не осмелилась бы произнести вслух, поэтому молча кивнув на просьбу хозяйки и проводив ее удаляющуюся фигуру, обессиленно плюхнулась на стул. Благо барная стойка высокая, а сама она – довольно низкая, всего 158 сантиметров, поэтому посетители не могли видеть ее попытки отдышаться и прийти в норму. Нет, ну, правда! После той радужной девочки и ее словах о танце, Азуса вообще ни о чем не может думать. В голове крутиться только одна мысль: «как бы поймать момент, когда я начинаю делать лишние движения». И пусть сама для себя она уже решила, что это законом не запрещено и что даже если и так ей все равно стыдно – Азуса все еще хочет лично убедиться в том, что она действительно танцует. Просто дело в том, что она никогда не умела этого делать. Танцы – это не для нее, совсем не для нее. Толи дело пение, где не надо дрыгать ногами, крутить руками и местом, которое в приличном обществе не озвучивают. Да, в детстве она часто мечтала стать певицей, выступать на сцене, быть освещенной ярким светом прожекторов и чтобы все-все видели ее застывшей в крутой позе, с микрофоном в руках… все видели… Может, она бы и стала певицей, если бы не одно большое «но»: «Да у меня же сердце остановится!» - панически замотала головой Азуса. – «Нет, оно остановится еще при выходе на сцену!». Еще одно дергание привело к соударению головы об барную стойку. - Эй, не убилась?! Азуса резко подскочила, виски отозвались острой болью, словно молнией прошило. В глазах застыли слезы. «Ух, масса и объем головы, помноженные на частоту и скорость вращения, все той же головой, равны мозготрясению. Ой, то есть, сотрясению мозга. Э?! Да, о чем это я?!» Собравшись с мыслями - насколько это вообще было возможно, при уже мысленно констатированной травме - Азуса неловко улыбнулась, замахав руками. - Нет-нет, все нормально. - А, ладно, - спокойно отозвалась радужная девочка по ту сторону прилавка. – Мне как обычно. Азуса немного удивилась. Нет, не тому, что эта девочка так самонадеянно заявила «мне как обычно» - в конце концов, она помнила все ее заказы. Она помнила заказы каждого постоянного клиента и тех немногих людей, лица которых ей запоминались. К сожалению, да, на лица память у нее была намного хуже. Но это сейчас не важно. Что удивило девушку, так это то, что кофейня снова полна народу, а это значит, что сейчас уже семь часов вечера. И где, черт подери, носит Юи-сенпай?! Она собирается совсем не приходить на смену? За ней итак числится несколько прогулов. Да и к тому же, Азуса впервые увидела радужную девочку больше, чем один раз в день. Обычно эта – фрик?! – появлялась только утром, скорее всего перед учебой. Но тем не менее, не смотря на всю сумятицу в голове, помноженную на мозготрясение, ой, сотрясение мозга, Азуса, сама того не сознавая достала из холодильника молоко и айриш-бокал из шкафчика. И снова ее тело двигалось само по себе. Руки аккуратно делали положенную им работу, а ноги плавно передвигали тело из одного конца барной стойки в другой. Комок мороженного мягко лег на сливки, оранжевая трубочка оперлась о край бокала. - Готово. Один глясе. С вас два доллара девяносто центов. На улыбку Азусы, покупательница как-то неловко почесала в затылке. - И все-таки я не перестаю удивляться! – восторженно выдохнула радужная девочка, положив на стойку деньги. – Ты делаешь это так… так… волшебно?! И снова Азуса потеряла дар речи. Ну, прямо, как сегодня утром. - Ай, не бери в голову, - махнула рукой фрик, поднимая бокал. – Прости, если смутила. В этот момент Азуса набралась храбрости и негромко, но вполне уверенно заговорила: - Нет, все нормально. В смысле, я, правда, смущаюсь, но… - уши непроизвольно начали гореть. У всех нормальных людей краснеют щеки, а нее – уши, и только потом – лицо. – Просто… я не умею танцевать… - Смешная шутка! – весело ухмыльнулась радужная девочка, но заметив, наконец, проступивший румянец на щеках баристы, взяла свои слова назад. – Что, правда?! Но знаешь, твои движения – это же было так потрясающе. Я, конечно, не люблю такое, но даже у меня в груди перехватило, когда я впервые увидела тебя, танцующей около этой штуки, - она недоверчиво покосилась на кофе-машину. – И назвать это танцем – по-моему, это единственное сравнение. - Э?! Я… - Оу, кажется, я сказала чересчур много слов, - фрик снова неловко почесала затылок, после чего протянула руку. – Кстати, я Тайнака Ритцу. Хах, хожу сюда каждый день, а познакомились только сегодня, - в ее голосе сквозила какая-то странная ирония. И Азуса поняла, в чем эта ирония заключается. Эта девочка ведь сказала, что была заворожена, когда только впервые увидела ее, танцующую у кофе-машины – а это без малого целый год. То есть, Ритцу - может, сама не сознавая, что сделала это чересчур открыто – посмеялась над собой. Наверное, за трусость – за то, что раньше не познакомилась, хоть и приходила в кофейню каждый день. Немного смутившись от такой открытости новой знакомой, Азуса, тем не менее, без колебаний пожала протянутую руку. Да уж, рукопожатие у радужной девочки, как у мужчины. Крепкое и очень сильное. Видимо, она довольно прямолинейный и сильный человек. - Очень приятно. А я – Накано Азуса.