Ни лжи, ни зла, ни скорби...

Ни лжи, ни зла, ни скорби… Да потому что нет никакого туннеля со светом, нет геенны, нет даже пустоты. Ничего – ты слышишь? – ничего не меняется. Разве что… Ты, чёрт подери, только что помирал от боли, а потом не чувствуешь даже облегчения от того, что перестало. Просто промаргиваешься от залившей глаза крови и от земли с чужих ботинок. Встаёшь. Идёшь куда-то. В голове пусто, но как будто звенит какой-то колокольчик на краю сознания. Будто пытаешься вспомнить что-то, хотя даже самого концепта «памяти» у тебя в голове нет. В ней ничего нет. А вот мир снаружи – он есть. Мир – есть, ты – идёшь, и в этом всё. А потом будто бы оператор меняет ракурс, вокруг уже другие декорации, мир – есть... что такое есть? И ты идёшь дальше, не заметив крови на руках и искорёженных останков у себя под ногами. И ты стал будто бы полнее изнутри. Будто бы начинаешь вспоминать. И идёшь, но появляется смутное ощущение, что ты идёшь не просто так, а куда-то. Чем дольше ты идёшь, тем больше ты приходишь в себя и тем чаще себя теряешь, выпадая из существования. В один момент ты начинаешь осознавать, что есть время, когда ты «в себе», и «в тебе» уже что-то опять есть… А есть время, когда тебя нет, но есть темнота и тела под ногами после. А потом приходит осознание: ты гниёшь. Будто призраки, приходят воспоминания. Ну то есть ты потом уже понимаешь, что это воспоминания, а в процессе это просто воспринимается как очень навязчивое ощущение того, что происходящее происходит неправильно. Медленнее, хуже, не так чётко, как должно быть. А потом ты ловишь образ в витрине магазина и понимаешь – в отражении ты. И ты гниёшь. И тогда взрывом сверхновой в голове начинают зажигаться уже порядком протухшие нейроны. Знаешь, я ведь до сих пор не помню своего имени. Не то, чтобы ко мне было, кому обратиться по имени: пока я хожу здесь, я не встретил ещё никого, что бы вернул себя в достаточной для диалога степени. Но мне хочется иметь имя. Странное желание для живого мертвеца, да? Зомби – те же люди, только немного сдохли. Тело у моих ног, ещё теплое, подёргивается и издаёт гортанные звуки. Чем дольше длится процесс пробуждения, тем больше мне нужно поглощать чужой плоти. С тех пор, как пришел голод – с тех пор, как пришло его осознание – процесс потребления больше не скрывает темнота. Моему сегодняшнему ужину, наверное, не светит осознать себя хотя бы в какой-то мере: я был очень голоден. От него мало осталось. Тугие волокна чужой плоти поддаются мерному давлению зубов. Человек ты или мертвец – мне уже не важно. Я всего лишь зомби, а ты - лишь мяско. Бывают моменты, когда мне хочется, чтобы ты оказался пробудившимся, чтобы ты смог стать собеседником. Или чтобы не убегал при виде меня, путаясь в панике в собственных конечностях. Ты можешь быть быстрее меня, но страх делает тебя глупым и неуклюжим, а я не знаю усталости. Ты не можешь связать и пары слов мне в ответ, поэтому я нахожу лучшее применение своему рту. И иду дальше.