Всего одна история

Девушка в шикарном бледно-голубом платье с рюшами выглядела нежно и хрупко. Внешность часто бывает обманчива. Идиллию портили гордо вздернутый подбородок и презрительный взгляд серо-голубых глаз, говорящий о том, что юная леди весьма уверена в себе и своем мнении, имеющимся, непременно на все. Никто из прислуги и нянюшек (часто меняющихся из-за капризного характера молодой госпожи) уже и не помнили, когда в последний раз на бледном, будто сваянном из мрамора, лице расцветала нежная радостная улыбка. Все чаще миловидное, еще по-детски острое личико, посещала жестокая ухмылка. — Михаил… — Учтиво поклонился Азирафель, вспоминая об этикете, тут же выпаливая первое, что пришло в светлую голову. — Ты не посетила мой бал… — Ты обижен на меня за это? Твой голос звучит огорченно, мой маленький братец. Азирафель лишь украдкой вздохнул, подавив желание закатить глаза. Сестра часто стала придираться к нему, упрекая за мягкотелость, подлавливая на мелких промахах, как она выражалась: «Недостойных нашего рода и имени». Сам же Азирафель считал, что маленькие слабости доступны каждому и в них нет ничего предрассудительного. Да и не признаваться же ей, что вовсе не бал и проигнорированное Михаил приглашение было причиной грусти, сквозившем в его голосе. — Да и я тут не за этим. Блуждающий по обстановке комнаты (выполненной, как и добрая половина замка, в светлых пастельных тонах) взгляд, лучившийся любопытством, остановился на небесно-голубых глазах юноши. Азирафель невольно поежился, приглашая сестру сесть с ним за стол и отправляя одну из пришедших с ней служанок за чаем и печеньем. При упоминании последнего Михаил поморщилась, обведя фигуру брата придирчивым взглядом, но, (что было редкостью) ничего не сказала. Молодой принц понял все без слов и пухлые щеки залил неяркий румянец стыда, вновь потонувший в бледности кожи после следующих слов девушки. — Мне доложили, что ты нашел что-то интересное на побережье. От нахлынувшего испуга Азирафель даже заикал, прикрыв от смущения рот ладонью. В ответ он лишь неопределенно пожал плечами, отводя взгляд от глаз принцессы. — Что ты там делал? — Когда брат вновь поднял лучившиеся испугом взгляд на Михаила, она жестом прогнала прислугу и продолжила уже тише, не скрывая в голосе любопытства и азартного веселья: — Ты же всегда следуешь правилам? Разве правила этикета позволяют хозяину вечера покидать его до ухода всех гостей? Какой пример ты подаешь всему высшему свету?! Расслабившись, молодой человек улыбнулся и щеки его стали розоватыми, словно листок розы, что росли под окном. — Я лишь хотел прогуляться… Знаешь, вечер был божественно прекрасен и, при том, совершенно безлюден. — Настолько, что единственный гуляющий в столь поздний час, обнаружил тело в клети? А если убийца был все еще рядом? Знаешь, мама огорчена вестью о том, что ты вновь гуляешь без стражников. — Я попрошу у матушки прощения. — Стыд поглотил юношу и он опустил белокурую голову, которую, как было в детстве, Михаил ласково потрепала. — Что там произошло? — Любопытство было одной из слабостей кронпринцессы, поэтому Азирафель лишь вздохнул и пересказал ей прошедший вечер. Лишь с одним упущением — ни слова он не произнес про прекрасное солнечно-рыжее существо, которое (как он решил для себя) принесло смерть оставшемуся в клети телу. Азирафель заглушал чувство вины за этот проступок тем, что не солгал, а лишь упустил детали, несомненно важные и интересные для его сестры. Прошло менее суток, когда молодой змей поднял веки, очнувшись от глубокого, но чуткого сна. Ласковые волны омывали отдохнувшее тело, смывая копоть, кровь и омертвевшую кожу. Расправив худые жилистые плечи, Наг потянулся, разминаясь, а из узкой полоски губ показался раздвоенный язык. Опробовав пространство на вкус, Кроули поднял взгляд к небу, поверхность моря рябила светом солнца и барашками облаков. Неуютно передёрнув плечами, он заскользил по склону, выискивая взглядом замеченную на прошлой охоте мурену. Ничего, кроме урчащего желудка, рыжеволосого Нага не интересовало.