Культ рыбы

«О Рыбы, грациозные подводные создания, те, кто дал нам жизнь, те, кто щедро питают нас и окрыляют наши души. Чешуя Ваша, в ней можно увидеть блеск жизни, ту искру, что сияет в каждом из нас, увидеть отражение мира и то, что сокрыто за мирозданием. Прекрасные создания, мы поклоняемся Вам, преклоняем колена, когда встречаем взглядом, наши сердца трепещут, когда мы осознаем Вашу безупречность. Идеальные создания, мы — Ваши потомки, что никогда не достигнут Вашего величия, во веки веков…» Эти слова вновь и вновь проносились в моей голове, когда я, стоя на коленях, сложив руки в молитве, наблюдал за пляшущей тенью того, кто в моих глазах был выше аэдра и даэдра, выше святых Альмсиви, выше первозданных Ану и Падомая. Осознание того, что Оно примет мои молитвы и одарит тем, о чем я мечтал больше всего на свете, колыхало мое сердце. Казалось, что его стук громким эхом отражается от стен той небольшой комнаты, в которой я находился. Серые стены заставляли вновь и вновь обращаться к Ним с молитвой, голубая мозаика потолка будто отражала то, куда стремлюсь я и все люди, то, откуда пришли те, кому я поклоняюсь. В этой комнате не было ничего, кроме небольшого постамента со свечами, где была она. Рыба. Я готов возносить молитвы и петь литании ежедневно, ежачасно, ежесекундно, лишь бы Они заметили их. Когда-нибудь Они обязательно ответят, а пока нужно продолжать дожидаться Их благословения. Не знаю сколько я простоял на коленях. Возможно, пару часов, возможно, несколько недель. Комната заполнялась новыми людьми, я уже не был один. Они были подобны мне, их привела сюда та же вера, то же желание быть услышанными. Они возносили мольбу, каждый свою, ту, которую сам считал правильной, искренней и полной. Одни шептали, другие говорили громко, кто-то приносил реликвии, кто-то молчаливо смотрел и молился про себя. Все они: бедные и богатые, голодные и сытые, безвестные и герои, возносили единую хвалу нашим покровителям. С тех пор я окончательно потерял счет времени. Однажды громкий шум, так не свойственный нам, ворвался в идиллию, нарушив ее. Резкий, отрывистый, он сбивал с мысли, сбивал с пути. Это вмешались безбожники и еретики, чужаки, н’вахи. Они начали угрожать нам, сверкнула сталь. Мы сопротивлялись. Мы верили Им, Они помогут нам не пасть от мечей н’вахов, Они благословят нашу дорогу прочь из этого места. Враги пытались пробраться в центр комнаты, ставшей для нас священной, хотели лишить Их. Самые верные и сильные с позволения тех, кто даровал нам жизнь, взяли Их и повели нас прочь. Путь преградили чужаки, они кричали и толкались, наставляли на нас оружие, пытались арестовать. Но мы сильны, с нами была Их мощь, в наших руках Они стали сильнейшим оружием. Мы не хотели калечить неразумных н’вахов, но не оставалось иного пути. Священные стены окрасились в красный. С тяжелым сердцем мы покинули место, ставшее нам Домом, а затем оскверненное бессмысленным насилием. Однако мы не знали куда идти. И тогда Они повели нас, осветили нам путь, и свет этот более никогда не погаснет в наших глазах. Мы шли очень долго, так долго, что любое понятие времени стало нам чуждым. К нам присоединялись новые люди, становясь на священный путь и вдохновляясь истинной верой. И однажды наше паломничество окончилось. Мы нашли его. Дом. Тот, что приютит нас, подарит покой и умиротворение. Бескрайнее голубое зеркало предстало перед сотней сверкающих глаз. Оно отражало наши мечты, и желание стать его частью возникло в нас столь внезапно и всеобще, что не оставалось никаких сомнений в Их воле. Мы сами шагнули в его голубые пучины. Море поглотило нас нежно и властно, шумные волны мягко сомкнулись над головами и мы стали как никогда близки к тем, кто стал для нас всем, к тем, кто даровал нам истинную жизнь.