***
Нед никогда не опаздывал. Питер считал пунктуальность друга одним из его главных плюсов и, помимо всего остального, тем, чего никогда не имел сам. Он множество раз пропускал школьные мероприятия (в основном, из-за миссий) или опаздывал на них так, что впору было не приходить вовсе, никогда не брал вовремя телефонные трубки. Даже будучи супергероем, сверхчеловеком по многим факторам, Питер умудрялся оставаться рассеянным и невнимательным, из-за чего вечно попадал в неприятности. Но факт все же оставался фактом: сейчас опаздывал Нед, не Питер. Так как школьная поездка отчасти сорвалась, и они вернулись раньше, чем должны были, несколько последних дней старшеклассников обязали посещать занятия. Это было чистой формальностью, и многие даже и не собирались снова приходить на уроки, но Питер и Нед были из тех, кому это не показалось трудным и скучным. После всего произошедшего Питер боялся надолго оставаться наедине с собой, а дома, в тишине комнаты, быть одному и вовсе было невыносимо. Компания Неда помогала отвлечься, но не спрятаться от проблем совсем, а потому общество, как ни странно, помогало. В суете будней, проводимых бок о бок с другими людьми, вечно занятыми, вечно куда-то опаздывающими, живыми, Питер чувствовал себя легче. Будто он действительно был вместе с ними, был частью их, а не кем-то посторонним. Находясь рядом с кем-то, он не чувствовал себя Человеком-Пауком, обязанным защищать весь мир. Он был просто Питером Паркером, обычным подростком, откладывающим решение проблем на дальний срок. Точно так же он снова откладывал и звонки Ника Фьюри. – Мистер Паркер, я попрошу вас сосредоточиться на теме урока. Или современная литература вам не интересна? Питер вздрогнул, почувствовав острый взгляд учителя, направленный на него. Вместе с ним на него смотрели все шестеро человек, пришедшие на урок, включая ЭмДжей, сидящую чуть поодаль и одним взглядом спрашивающую, что произошло. Питер тихо произнес слова извинения, которых, впрочем, хватило, чтобы мистер Сорски снова вернулся к литературе, и почти незаметно улыбнулся ЭмДжей, зная, что её чуть приподнятые уголки губ всё равно не успокоят. В прошлый раз звонок Ника Фьюри (который Питер переводил на автоответчик) не привёл ни к чему хорошему. Половина Европы была разрушена, памятники искусства и архитектуры почти не поддержаны восстановлению, а у самого Питера теперь постоянные кошмары, из-за которых он просыпается каждую ночь. Нед всё ещё не отвечал на сообщения, и ему было не с кем посоветоваться о том, как поступить. Да, Нед не всегда был хорошим советчиком, но он всё ещё был хорошим другом. После четвертого сброшенного звонка в дверь кабинета кто-то громко постучал. – Простите, сэр, можно ли попросить на пять минут Питера Паркера? Хэппи Хоган, сэр, – лицо Хэппи, здорово украшенное ещё не зажившими царапинами и ссадинами, было абсолютно непроницаемым, и, хоть его подчеркнуто вежливый взгляд был направлен на мистера Сорски, смотрел он всё же на Питера. И тот соврал бы, если бы сказал, что не понял значение этого взгляда в то же мгновение, как только увидел. – До конца урока пятнадцать минут, можете забрать его совсем. Интереса к литературе он всё равно не проявляет. Питер собрал рюкзак в несколько нервных и дёрганных движений, а после быстрым шагом направился в коридор, уже заранее понимая, что вряд ли новая встреча с Ником Фьюри сулит ему что-то хорошее. Хэппи, не говоря ни слова, повел его к машине, и каждый его шаг выдавал нервозность. Питер успел отправить сообщение «Код желтый» в диалог с Недом и ЭмДжей (Нед создал его под названием «Помощники Человека_паука», но его энтузиазм никто больше не поддержал, и названием стало нейтральным «ЧП», что, кстати, звучало довольно иронично). Код зеленый – «миссия на стадии разработки», означающий, что у них есть время обсудить полученную информацию. Код желтый – «миссия на стадии планирования», означающий, что Питер уже готовится к миссии. Код красный – «миссия вышла из-под контроля», означающий... Вполне понятно, что обозначал этот код. После произошедшего с Мистерио Питер решил не подвергать друзей опасности и сообщать им гораздо меньше подробностей, из-за которых они могли попасть под удар. Но и не говорить им вообще ничего он тоже не мог, а потому и придумал способ общения специальными кодами, которых на данный момент набралось уже больше двадцати. Хэппи молчал какое-то время. – Знаешь, Питер. Ты напоминаешь мне его всё больше и больше с каждым днем. Сбрасывать звонки Ника Фьюри? Боже милостивый, Тони бы гордился тобой, – Хэппи был ужасно уставшим, каким мог выглядеть только человек, не способный сбросить с себя груз чужих проблем. Поначалу Питер считал его грубым и холодным, может, даже безучастным, но так было пять лет назад. Многое изменилось за это время в отношении Питера к людям. Хэппи потер виски и завёл двигатель машины. – Куда мы едем? – На временную базу Мстителей. Сегодня вечером у вас миссия в Вене, Фьюри требует, чтобы ты увидел свою команду и ознакомился с делом. Питер, скажи, ну неужели так трудно принять его звонок? Это же не какой-то там парень, это чёртов Ник Фьюри! Он не будет звонить, чтобы узнать, как ты готовишься к выпускному, если он звонит, значит, мир нуждается в тебе! «Не во мне, – с отдаленной тоской подумал Питер. – Не во мне, а в нём». Отвечать он не стал. – Так что за миссия? – всё же произнес он спустя какое-то время, когда до базы, по его догадкам, оставалась лишь пара минут езды. – И у нас, это у кого именно? Хэппи молча покачал головой, что означало либо то, что он не знает ответа, либо то, что не он должен это рассказывать. Ничего удивительного в этом, впрочем, не было, потому что Питера любили ставить в известность о надвигающейся катастрофе в последний момент. Завернув за угол какого-то полуразрушенного здания, Хэппи остановил машину, указывая на небольшую постройку впереди, пока не претендующую на звание полноценной базы. Она напоминала скорее заброшенную стройку, и Хэппи, видя немое удивление на лице Питера, слегка усмехнувшись объяснил: – Новая база отстраивается. Никто не раскрывает, где именно, я знаю лишь, что «Старк Индастриз» наблюдает за постройкой и многое спонсирует. Пеппер могла прекратить вкладывать в это дело силы и деньги, но она не стала, считая, что Тони поступил бы так же. Она передавала, что ты давно не заходил к ним, Морган очень скучает, – он сделал паузу. – А теперь давай, Человек-Паук, знакомься со своей новой командой. Хэппи неловко похлопал Питера по плечу, подталкивая к двери, и тот не стал задерживаться, чтобы не смущать его больше. Хэппи заботился о нём так же, как годами заботился о Железном Человеке, но теперь к этому добавилось гораздо большее чувство привязанности. Появилось ли оно из-за того, что они с Мэй теперь встречаются, или что-то просто изменилось в его отношении, Питер не знал и, по правде, не хотел разбираться. Постройка, которую Хэппи почему-то упорно называл «базой», выглядела так, будто была перенесена из прошлого века. Питер заходил внутрь с опаской, боясь, что конструкция в любой момент может развалиться, но ничего не происходило, а, между тем, чем дальше он продвигался внутрь, тем светлее становилось вокруг. Возле стальной двери, наверняка ведущей к главному залу штаба, Питер на секунду остановился, едва разглядев небольшой датчик на стене. Немного подумав, он достал из внутреннего кармана толстовки футляр и, открыв его, надел очки, почему-то шепча: – Привет, Э.Д.И.Т. Что именно представляет этот датчик? – Здравствуй, Питер. Это классическая модель биометрического считывателя ZFM60XSA. Не могу сказать, что это разумный выбор – устанавливать здесь именно эту модель. – Спасибо, Э.Д.И.Т. Значит, просто отпечаток пальца? Ты права, как для базы Мстителей, слабоватая защита. Питер поднёс к датчику большой палец, чувствуя небольшое покалывание из-за электричества. Он не был уверен, что его отпечаток будет ключом, но, в конце концов, если Фьюри вызвал его сюда, значит, позаботился о том, чтобы Питер хотя бы просто попал внутрь? Прибор тихо просигналил и загорелся зелёным светом, после чего послышался щелчок – двери открылись. Питер снова убрал Э.Д.И.Т. в карман толстовки (Фьюри, узнав, где он носит мощнейшее орудие Тони, вряд ли был бы в восторге) и только после этого осторожно зашел внутрь, опасаясь неизвестно чего. Но опасения были напрасными. Просторный, обустроенный зал, в который он попал, конечно, диссонировал с внешним видом здания, но Питер знал, что это основы маскировки: если ты хочешь быть незамеченным, старайся не выделяться. Очень странно было видеть бывших сотрудников Щ.И.Т.а, хоть и заметно поредевших, но всё таких же серьёзных и строгих, среди которых он знал только Марию Хилл, стоявшую в конце ряда новейшей техники. Питер не знал, умела ли агент Хилл улыбаться, но когда он подошел, уголки ее губ всё же чуть дернулись вверх. – Рада, что на этот раз ты не брал трубку всего лишь два с половиной часа, Питер. В её словах не было издевки, лишь что-то, отдаленно напоминающее легкую, не несущую в себе желания обидеть насмешку. Не давая возможности ответить, Мария развернулась в сторону коридора с несколькими дверями, и Питеру ничего не оставалось, кроме как пойти за ней. Что-то странное творилось у него внутри: паучье чутьё неуютно напоминало о себе, отдавая легкой головной болью, а перед глазами мелькали картинки того, как он увидел бы здесь Тони, сокрушающегося по поводу дурацкой привычки суперагентов прятаться в сомнительного вида зданиях. Он бы провел Питера к кабинету Фьюри, выслушав детали миссии и обязательно высказав свою точку зрения, а после, уже наедине, дал несколько полезных указаний. Питер часто в последнее время думал о том, что делал бы Тони, будь он жив. Наверняка он не забросил бы супергеройскую жизнь насовсем, оставаясь на коротком звонке, даже уйдя с головой в семью. Таким человеком он был. Тони Старк жил не ради себя, а ради других. Эти мысли, порой до страшного весомые, почти осязаемые, были очень болезненными, но Питер не мог не думать о том, что могло бы быть. Временами он понимал, что лишь пытается таким образом отвязаться от мысли о том, что Тони не стало, но, пусть это было больнее, так Питер всё ещё мог почувствовать, что он живой. Что ему не нужна замена. Мария остановилась возле такой же двери, как и на входе, взглядом указывая, что зайти он должен один. Питер зачем-то неловко кивнул ей, прежде чем толкнуть тяжелую дверь и увидеть людей, которых точно не ожидал здесь встретить, как и он сам настороженных и не совсем понимающих, что происходит. – Паркер. В этот раз даже без опозданий, – Фьюри слегка усмехнулся, указывая ему на место рядом с Вандой Максимофф. – Прошу садиться и внимательно меня выслушать. Питер смущенно улыбнулся Ванде, чувствуя ужасную неловкость, на что она тоже ответила мягкой, едва уловимой улыбкой. Перед ними стояли ещё два стула, один из которых пустовал, а вот другой занимал Сэм Уилсон, правая рука Кэпа. Питер никогда особо не общался с ним (пятиминутную драку в аэропорте почти семь лет назад и недавнюю битву с Таносом он не учитывал), а потому не знал, помнит ли Сокол его вообще, но тот вдруг, поймав его взгляд, коротко кивнул, хотя лицо его при этом было непроницаемым. Питер не знал, для кого поставлен второй стул, но догадывался, и эти догадки его пугали. Между тем Фьюри заговорил о миссии. – Я созвал вас ради предотвращения террористического акта, планирующегося на ежегодном Кофейном балу в Вене, в замке Хофбург. С этим могла бы справиться стандартная оперативная группа, но, – Фьюри замолчал, подбирая слова, – насколько нам известно, взрыв – меньшее из того, что там может произойти. Щелчок проделал брешь в измерениях, из-за чего мощнейшие артефакты со всей Галактики поменяли своё местонахождение во времени и пространстве. Подавляющее большинство из них сейчас на Земле. Один из них, насколько нам известно, это «Плита Жизни и Времени», ранее находившийся в Асгарде, и хотят выкрасть. Как он попал в Вену, в чьи руки и из какого времени неизвестно. Цель – предотвратить кражу, поскольку нам неизвестны планы похитителей на этот артефакт. И, по возможности, обезвредить террористов, хотя, как мне кажется, это просто маскировка, чтобы прикрыть передачу Плиты. На некоторое время воцарилось молчание. Питер старался уложить в голове полученные данные, понимая, что этой информации недостаточно, чтобы сделать хоть какие-то выводы. Сэм, видимо, подумал о том же. – Известно, на что способен этот артефакт? Или его возможное применение? Понимая, для чего Плиту хотят использовать, мы смогли бы вычислить заказчиков, – Сокол выглядел сосредоточенно и серьёзно, в то время как Питер ощущал нарастающее беспокойство. Паучье чутьё вновь о чем-то вторило, о чем-то, что он упускал. – Нет данных. Предположительно, Плита находилась в хранилище Одина в Асгарде, но возможности связаться с Тором и узнать подробности нет. Так что на что способен этот артефакт и для чего был похищен, мы тоже не знаем, можем только строить предположения. Для этого вы нужны мне: просто забрать Плиту и привезти сюда для дальнейшего исследования и предотвращения возможных последствий ее пребывания на Земле. Есть вопросы? Вопросов и у Ванды, и у Питера, и у Сэма было предостаточно, но Фьюри ясно дал понять, что больше не потерпит промедления. Питеру стало интересно: миссии у Мстителей тоже проходили в полусекретной обстановке без обилия данных, или это только для них сохранили атмосферу конфиденциальности? Как бы то ни было, время для рефлексий и банальных приготовлений им тоже дали минимальное, предупредив, что они должны быть на борту джета через полчаса. За это время Питер успел облачиться в свой костюм и не знал, чем себя занять, проверив функциональность команд уже дважды и надежно закрепив Э.Д.И.Т., а потому бесцельно бродил возле джета, ожидая первой своей официальной миссии. Он чувствовал волнение и щемящую тоску оттого, что не мог сейчас поделиться своими мыслями с Тони. Что тот не видит, как он впервые отправляется на операцию. Питер ощущал также невероятное давление, потому что именно сейчас все ждали от него того, что он будет действовать, как Железный Человек, и от этого становилось еще тяжелее. На периферии он заметил движение и увидел приближающуюся агента Хилл, несущую в руках какую-то папку. – Уже давно стоило подписать этот документ, Человек-Паук, но, к сожалению, раньше возможности не предоставлялось. Он официально подтверждает то, что ты входишь в состав инициативы «Мстители». Обо всей бумажной подоплеке в своё время позаботился Старк, от тебя же требуется подпись и контакты доверенных лиц. Социальный пакет, страховка, всё это в документе уже прописано. Мария стояла неподвижно, её лицо ничего не выражало, в то время как сердце Питера ощутимо сжалось на словах о том, что Тони заботился, чтобы он стал официально считаться Мстителем. Не дав себе возможности поддаться грусти, Питер переспросил: – Контакты доверенных лиц? – Три человека, с которыми будут обязаны связаться в случае экстренной ситуации или гибели, – агент Хилл поджала губы. Три человека, которые, в случае непредвиденных обстоятельств, первыми узнают, если что-то случится с Питером. Над первым именем он даже не задумывался – Мэй. Даже если у его начальства (Питер понятия не имел, работает ли сейчас на государство или на Ника Фьюри лично) не будет её контактов, Мэй поднимет на уши весь чертов Нью-Йорк, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. Она обязана знать. Над вторым и третьим именем Питер задумался, потому что, по сути, больше некому было волноваться о нем. Неду и ЭмДжей это бы только повредило, и хоть они тоже в случае опасности будут переживать, они всегда могут спросить у Мэй. Мария не давила, но было видно, что ожиданию она не рада. Питер вздохнул. – Два имени, мэм. Мэй Рейли Паркер и Гарольд Хэппи Хоган. Имя Хэппи пришло в голову спонтанно, хотя это решение имело логику. Если Мэй не сможет принять звонок, позвонят Хэппи, и тогда уже он сам сообщит тёте. Да и самому Хэппи Питер тоже доверял. Но… он смотрел, как, отрывисто кивнув, агент Хилл записывает имена на бумагу, и отчетливо осознавал, что в его списке должно было быть еще одно имя. Несмотря на его любовь к Мэй, это имя стояло бы первым. Энтони Эдвард Старк. – Скажите, мэм, можно мне узнать… Чьи имена были у мистера Старка? В тишине резко скрипнула ручка, после чего Мария несколько потерянно посмотрела на Питера, и эти эмоции делали её лицо невероятно живым и красивым. Она слегка встряхнула головой, дописывая, а после, совладав с собой, подняла на него твердый взгляд. – По протоколу это может знать только определенный круг лиц. – Вирджиния Пеппер Поттс, Джеймс Руперт Роудс и Стивен Грант Роджерс. Питер развернулся на голос и увидел Фьюри, как обычно слегка насмешливого, смотрящего с превосходством и уверенностью в себе, но сейчас будто старающегося что-то передать своими словами. На какое-то время повисла тишина, потому что Питер старался обдумать услышанное, а Фьюри молча ждал, когда он что-то скажет. – Сэр, э… Капитан? Я думал, что… – Да, шкет, третьим именем в списке Старка был Роджерс. Они пришли к такому решению после битвы за Нью-Йорк и нескольких совместных месяцев работы. Старк и Роджерс были лидерами Мстителей – Роджерс продумывал стратегию, контролировал слаженную работу всех членов команды, а Старк, если так можно выразиться, составлял план действий на самом поле битвы, если что-то шло не так. Несмотря на все события, происходившие внутри команды, никто из них не нарушал этот договор и не убирал имя. Питер снова задумался. Получается, в случае гибели, Капитан и Железный Человек должны были одними из первых узнать о том, что произошло. Возможно, дело было даже не в самой смерти, а в вероятных сложных ситуациях, вроде плена или ранения, в случае которого кто-то из них в максимально короткие сроки мог собрать команду и отправиться на помощь. Но работал ли этот договор после Заковии? После распада Мстителей? Ведь официально никто не закрывал инициативу и не распускал команду. Значит ли это, что в случае опасности их всё равно поставили бы в известность? Питер грустно усмехнулся. К чему теперь задавать эти вопросы, если Тони и так умер на глазах Стива? Если тот видел его смерть воочию, но ничего не мог сделать? И все же оставался один вопрос. – Сэр… Чьи имена были в договоре Капитана? – Одно имя, – с едва заметной тоской в голосе произнес Фьюри. – В договоре Стивена Роджерса было только имя Тони Старка. Двери открылись, и в помещение, где они находились, зашли Ванда и Сэм. Не глядя, Питер поставил подпись на документе, принесенном агентом Хилл, думая сейчас о том, что у Стива и не было никого, кого он мог бы вписать в этот договор. Насколько он знал, за долгие годы они хорошо сдружились с Наташей, через несколько лет Стив познакомился с Сэмом и только после нашел сержанта Барнса, но до этого? Капитан Америка мог погибнуть каждый божий день, каждую секунду, проведенную на задании, но никому не было бы дела именно до Стива Роджерса. Никто бы не требовал информации о его состоянии и местоположении, кроме команды, возможно. Осознание этого факта что-то перевернуло в душе Питера. Его мысли снова прервал звук открываемой двери, и на этот раз отвлечься от вошедшего Питер не смог. – Сержант Барнс, ваш четвертый член команды, – невозмутимо проговорил Фьюри, отходя от посадочной полосы. – Он также будет пилотировать джет. Отправка через пять минут, прошу занять свои места и ещё раз обсудить детали миссии. Джеймс Барнс выглядел точно таким же, каким его в последний раз видел Питер: напряженный взгляд, рука из вибраниума и некая отстраненность от происходящего. Говоря по правде, Питер боялся его до жути ещё с тех времен, когда по глупости захотел узнать больше о Зимнем солдате. Баки Барнс не был Зимним, по крайней мере, теперь, опять же, насколько знал Питер, но всё же его металлическая рука и взгляд, которым можно было в камни превращать, ничего хорошего не предвещали. Устроившись в джете, Питер снял маску и по привычке слегка взъерошил волосы, стараясь не выдавать свою нервозность. Но он нервничал, так как отправлялся на важное задание с людьми, которых почти не знал, ради артефакта с неизвестными возможностями использования. Мэй всегда говорила: «Бояться нужно не волшебства, техники или чего-то неизведанного. Бояться, Питер, в этом мире стоит только человека, потому что в его руках всё это может превратиться в оружие». После встречи с Мистерио Питер в этом не сомневался, но на душе всё же было неспокойно. – Можно спросить? – слегка взволнованно произнес он, разрывая тягостную тишину, повисшую в салоне самолета. – Почему именно мы? То есть, сейчас вроде как десятки супергероев появились, бери любого. Сэм пожал плечами, совершенно не удивленный вопросом, и по его взгляду стало понятно, что он им тоже наверняка задавался. Ванда лишь слегка мотнула головой, выглядя отрешенной от происходящего, будто разумом она находилась не здесь, и тогда, к удивлению Питера, на вопрос ответил Баки. – Фьюри нужны Мстители. Хоть новая версия, хоть обновленная, неважно. В случае опасности ему нужна сработавшаяся команда, а не кучка супергероев, тянущих одеяло на себя. Проверить же совместимость членов команды можно только на миссии. Будем считать, мы как пробная версия его нового грандиозного проекта, которому, увы, вряд ли удастся превзойти оригинал. Баки не отводил взгляда от мониторов, но в его голосе Питер слышал неприкрытую иронию. Сэм в ответ на его слова только фыркнул. – Мистер Уилсон, сэр, э… – Сэм, Питер. Предпочитаю, чтобы меня звали по имени люди, от которых может зависеть моя жизнь. Позывной «Сокол». Питер улыбнулся, чувствуя, как волнение понемногу отходит. Он перевел взгляд с Сэма на свободное место рядом с ним и вдруг увидел предмет, который не заметил раньше. Проследив за его взглядом, Сэм с улыбкой проговорил: – Он самый. Щит Капитана Америка. Щит и вправду был тем самым – поцарапанным, с небольшими выемками, но это определенно был он. Питер помнил, как держал его в руках в том самом аэропорту, но тогда он принадлежал Стиву Роджерсу, а сейчас… Значит ли это… – Ты правильно думаешь, Питер. Кэп отдал мне его. Пока он жив, правительство не может официально передать щит кому-то другому, хотя они с вероятностью в девяносто процентов уже нашли подходящую кандидатуру. Вряд ли им подходит человек, семь лет находившийся в розыске. Не будем брать в расчёт, что пять из них я провел в Камне Души, а сами обвинения за это время были сняты, – Сэм улыбнулся, – ну, а пока, вот, пользуюсь. – И вам… э, тебе комфортно с ним? Оружие ведь должно быть удобным. Улыбка Сэма сменилась грустной, слегка кривой усмешкой. – Как с чужого плеча, – проговорил он, и на долгое время в джете воцарилось молчание. Спустя несколько десятков минут Баки оповестил, что лететь осталось около часа, и тогда Сэм, как их сегодняшний командир, предложил обсудить детали плана. На самом балу будут присутствовать только Ванда и Питер, следя за ситуацией изнутри, Сэм и Баки же должны будут следить за происходящим снаружи. У всех них будут датчики связи, по которым Питеру и Ванде и передадут фотографию возможного заказчика Плиты. На словах дело действительно казалось легким: найти заказчика и исполнителя и предотвратить передачу Плиты, но возможные варианты развития событий пугали количеством малых деталей, которые могли пойти не так. – Это ваши приглашения, – Сэм протянул Ванде именной жетон, после же передавая такой же Питеру. – Мистер и миссис Гарольд и Сьюзен Смит. Питер засмеялся, ожидая, что Сокол сейчас тоже улыбнется из-за забавной отсылки, но и он, и Ванда смотрели на него с толикой непонимания во взгляде. Питер пораженно выдохнул. – Вы серьезно? Ну, «Мистер и Миссис Смит» с Анджелиной Джоли и Брэдом Питтом. Они ещё поженились потом после этого фильма, хотя Питт тогда вроде был женат на Дженнифер Энистон. Ребят, ну, Дженнифер Энистон! Она в «Друзьях» снималась ещё, вы чего? – Питер смешно округлил глаза, – «Друзей», я так понимаю, вы тоже не смотрели?.. Ванда поспешила спрятать улыбку в кулаке, а вот Сэм, еще пару мгновений назад выглядевший озадаченно, открыто засмеялся, заставив Питера опустить глаза в пол из-за чересчур бурной реакции. Что поделать, таким он был, и пусть, как часто говорил мистер Старк, он не понял бы отсылки, если она не была из «Звездных войн», Питера всё устраивало. – Ваши костюмы висят за вон той дверью. Обо всех подозрительных лицах докладывать по общей связи, друг от друга не отходить и вообще вести себя крайне осторожно и наблюдательно, потому что вас и самих могут узнать. Вам бы взять пример со Старка и Вдовы, вот уж для кого такие миссии были обычным делом. Питер, надевающий на костюм брюки, пошатнулся, едва успев схватиться за стену, а после перевел нечитаемый взгляд на Сэма. Тот усмехнулся. – Кэп как-то рассказывал, что такие миссии никогда не вызывали у Мстителей споров: никто, кроме Романофф и Старка не чувствовал себя настолько комфортно на каких-либо мероприятиях. И если Старк был центром каждой такой встречи, успевая найти объект и поздороваться со всеми своими знакомыми, то Наташа действовала более скрытно, находясь везде и нигде одновременно, – Сэм постарался улыбнуться, но его улыбка была наполнена тоской. – Шпионка, что тут говорить. Молчание, повисшее после его слов, вновь прервал отстраненный голос Баки, оповестивший, что до места назначения осталось двадцать минут. Белая рубашка и пиджак сидели на Питере так, будто шились в ручную по его личным меркам (чему он сам не удивился бы), но он чувствовал себя тесно в них. Бабочка, повязанная легким движением руки Ванды, душила, не давала сделать вздох, и некстати Питер подумал о том, что в таком состоянии может быть подвержен панической атаке. Слова Сэма хлёстко ударили, словно пощечина: «Вам бы взять пример…». Опять. Это происходило снова, снова кто-то ждал от Питера, что он будет таким же, как Тони, что сможет выполнить поставленную задачу так же, как её выполнил бы он, и это осознание больно давило, мешало ясно мыслить. Питер устал от сравнений, ожиданий, он устал стараться быть Тони Старком, потому что он знал: на самом деле он никогда им не станет, как не станет никто другой. Этого ждал и Тони, желая видеть в нем своего преемника. Но он ошибся, и, возможно, эта ошибка действительно стоила ему жизни. Прибыв на место, Сэм отдал им последние указания, после уходя вслед за Баки. Питер чувствовал себя неуютно, идя под руку с Вандой (в конце концов, они изображали молодую женатую пару, в их сплетенных руках не было ничего особенного, но волновало его не это). Неясное чувство тревоги внутри усиливалось с каждой секундой, но Питер не мог понять, было ли это просто плохое предчувствие или его чутьё. – Питер? Всё хорошо? Ты выглядишь очень взволнованным. Ванда тепло улыбнулась, без лишних слова показывая дворецкому у входа их жетоны и учтиво отказываясь от предложения проводить их до зала. Она выглядела так, словно действительно переживала за его состояние, но, хоть это, возможно, так и было, говорить ей правду Питер не хотел, лишь слегка покачав головой в знак отрицания. Ванда расценила этот жест по-своему, отчасти все же угадывая то, что его тревожило. – Это ведь твоя первая миссия, да, Питер? – дождавшись кивка, она продолжила. – Я тоже волновалась в первый раз. Вообще, если считать с самого начала, то впервые я встала бок о бок с Мстителями в битве с Альтроном, в Заковии. Уже после начались рядовые миссии с Капитаном или Чёрной вдовой, и каждый раз я боялась, что все сделаю не так. В конце концов, так и произошло. Питер перевёл на Ванду обеспокоенный взгляд, слыша в её голосе неприкрытую боль. Он знал, что Алая Ведьма чувствует вину за всё, что произошло после той злополучной миссии, заставившей правительство установить Мстителям рамки. Питер никогда ещё не разговаривал с Вандой, не находился с ней наедине, не считая битв, а потому только сейчас почувствовал отклик собственной боли в другом человеке. Он мягко сжал её руку, на секунду остановившись возле дверей, ведущих в главный зал, и попытался ободряюще улыбнуться. – Ну, поверь, здесь и сейчас ты не единственная, кто всё всегда портит. Его слова были довольно глупыми и могли показаться обидными, но Ванда коротко засмеялась, и Питер почувствовал себя немного спокойнее. Замок Хофбург был удивительно красивым снаружи, но его внутреннее убранство и вовсе приводило в восторг. Он не зря звался императорским дворцом – всё здесь буквально кричало о красоте и роскоши. Проходя по залу, Питер не мог заставить себя перестать смотреть вокруг, заворожено переводя взгляд с одного предмета на другой, представляющий ещё большее произведение искусства. Вокруг было много людей, кто-то из них сидел за столиками, поставленными поодаль, кто-то стоял в центре зала, разговаривая, но никто из них будто не видел той красоты, что видел Питер. Ему пришлось встряхнуть головой, чтобы переключиться в рабочий режим, когда по датчику связи прозвучал тихий голос Сэма, спрашивающий об обстановке в зале. – Здесь находятся по меньшей мере пятьдесят человек. Каким вообще должен быть этот заказчик, как его найти, если все здесь абсолютно одинаковые? – Питер стоял в пол оборота к Ванде, стараясь говорить тихо, будто обращаясь к ней. – Не имею понятия, спроси у Фьюри, если сможешь дождаться от него деталей, – голос Сэма звучал приглушённо, и Питер представил, как они с Баки пробираются по вентиляционным трубам, словно в старых шпионских фильмах. Картинка перед глазами была забавной, но смеяться вслух он не стал, потому что это вполне могло быть правдой. – Следите за всем и вся, обо всех странных типах докладывайте по связи. Сэм отключился, и Питер неожиданно вновь услышал музыку, игравшую в зале. Ужасно нервничая, он достал из внутреннего кармана пиджака Э.Д.И.Т., аккуратно надевая очки и вновь сосредоточиваясь на Ванде, смотрящей сейчас куда-то вдаль. Проследив за её взглядом, Питер вздрогнул и, прошептав что-то вроде: «Я на минутку», быстрым шагом направился к женщине, стоящей в одиночестве возле именного столика. Сердце билось где-то в глотке. – Миссис Старк. Пеппер, обернувшись, улыбнулась так ярко, что у Питера защемило в сердце. – Питер! Как я рада тебя видеть! – Пеппер мягко приобняла его одной рукой, взъерошивая волосы. – Довольно неожиданно встретить тебя здесь. – Я на задании от Ника Фьюри, миссис Старк. Улыбка Пеппер немного потускнела. Питер знал, о чём она могла подумать после этих слов, поэтому не стал продолжать, чтобы не заставлять её проявлять учтивость и спрашивать то, что она спрашивать совершенно не хотела и даже боялась услышать вновь. Пеппер Поттс всегда поражала его умением держать себя на публике, скрывая всё то, что на самом деле творится глубоко внутри, за маской хладнокровия и сдержанности. После смерти мистера Старка ей пришлось столкнуться с таким количеством проблем и трудностей, что любой другой на её месте уже давно сломался бы, но только не она. «Железная Леди», как её прозвали газетчики из-за единственного интервью, данного после гибели Тони, в котором Пеппер также объявила, что она не собирается отдавать кому-либо «Старк Индастриз» и продолжит работу корпорации. Пеппер, также как и все, не заслужила той боли, что ей пришлось пережить. – Будь осторожен, Питер, хорошо? – в глазах Пеппер Питер видел гораздо больше, чем мог услышать в её словах, и от этого ему становилось не по себе. – Это ведь Э.Д.И.Т., да? Питер неловко кивнул, вновь чувствуя неправильность решения Тони отдать этот ИИ именно ему, но Пеппер не смотрела на него с осуждением. Наоборот, её глаза сияли гордостью, чем-то, похожим на родительскую любовь, а еще… Узнаванием. Питер чувствовал, как улыбка медленно сходит с его лица, потому что он, наконец, смог понять, что означает взгляд миссис Старк: она смотрела на него, но видела Тони. Он сморгнул выступившие слёзы и отвел глаза, вдруг чувствуя мягкое прикосновение рук Пеппер к своим плечам. – Прости, малыш, но ты действительно так напоминаешь мне его сейчас… Пообещай, что ты не будешь таким безрассудным, как он. Питер кивнул и, пробормотав слова прощания, поспешил вернуться к Ванде, чтобы уйти от этого проницательного взгляда, который, казалось, забирался в самую душу. Пеппер знала Тони Старка едва ли не лучше всех, и сейчас она видела его в Питере, переносила на него те черты, которыми он на самом деле не обладал. Голова кружилась, и Питер не мог отделаться от чувства, будто его окунули в холодную воду, снова выбивая из колеи, делая это вновь и вновь, не давая ему вдохнуть. Это неправильно, нечестно, но почти каждый, кого он встречал, напоминал ему о том, что он должен быть продолжением Тони, каждый считал, что имеет право играть на его чувствах. Люди стали терять очертание, Питер шёл вперёд, не разбирая дороги, ощущая, как внутри зарождается что-то тянущее, заставляя прислушаться к себе. Он закрыл глаза. Окружающие звуки стали не слышны, тишина мягко обволакивала, и тогда Питер услышал тихий, но настойчивый стук в голове, как будто напоминающий ему о чём-то чрезмерно важном. Чьи-то руки мягко остановили его, и, подняв голову, Питер увидел обеспокоенную Ванду. – Питер? Что-то не так? – У тебя… у тебя бывало такое чувство, что ты находишься не там, где должен? Что ты не должен быть именно здесь? – паучье чутьё вопило, кричало о чем-то, заставляя Питера сжимать виски от разрывающей боли и зажмуриваться, стараясь уйти от этих ощущений. Это было уже не предчувствие чего-то плохого, это чувство напоминало навязчивый баннер, который ты раз за разом встречаешь по дороге домой или всплывающую ссылку в браузере, которую невозможно закрыть. – Э.Д.И.Т., в этом здании есть артефакт Плита жизни и времени? Ты можешь найти его? – Здравствуй, Питер. Хочешь ли ты, чтобы я предоставила всю имеющуюся информацию касательно артефакта Плита Жизни и Времени? Голова раскалывалась на части, черт возьми, как же он не додумался до этого раньше? – Да, всё, что тебе известно! – Артефакт Плита Жизни и Времени находился в Хранилище Одина. Плита имеет биохимическую формулу для сыворотки, называемую Формулой Дороги Жизни, способную омолодить, исцелить и предоставить своему пользователю возможность достичь полного эволюционного потенциала своей расы, превратив пользователя в бессмертное и почти всемогущее существо. На данный момент местонахождение Плиты неизвестно, в последний раз её активность наблюдалась в этом здании двадцать семь минут восемь секунд назад. Питер поднял на Ванду абсолютно пустой, потерянный взгляд. – Её здесь нет. Стараясь не привлекать лишнего внимания, они быстрым шагом направились к дверям, чудом успевая выйти до официального начала бала. Навязчивый стук в голове усиливался с каждой секундой, но Питер не знал, как избавиться от него, а потому практически не видел и не осознавал, куда они бегут. По общей связи Ванда коротко пересказала Сэму и Баки то, что они узнали, но Питер не смог разобрать ответ Сэма. Они остановились лишь через несколько минут, завернув за угол очередного здания и оказываясь прямо перед джетом, где их уже ждали Сокол и Белый волк. – Нам передали, что предполагаемый заказчик покинул здание полчаса назад. Кто-то сообщил ему, что мы попытаемся предотвратить передачу Плиты, – Сэм выглядел ужасно разочарованным и уставшим, но когда он перевел взгляд на Питера, то вновь был максимально собранным. – Что ты чувствуешь? Что это такое? Питер попытался собраться с мыслями. – Мы с Мэй называем это «паучьим чутьём». Что-то вроде интуиции, шестого чувства, усиленного в стократ, понимаете? Я… я будто забыл о чём-то важном, о какой-то связующей нити, от которой зависит все. Команда забралась в джет, и Баки направил его за черту города, пока не вводя определенные координаты. На Питера смотрели так, будто он должен был прямо сейчас назвать точное местоположение человека, укравшего Плиту, и это давление тяжелым грузом ложилось на сердце. Какие-то знакомые черты мелькали перед глазами, Питер будто бежал за ускользающей тенью, но не мог догнать, не понимал, кому принадлежит эта тень. Словно сквозь несколько слоев ваты он услышал мягкий голос Ванды и почувствовал, как она помогает ему распутать нити в голове. – Постарайся вспомнить: когда в последний раз чутьё так ярко напоминало о себе? Питер зажмурился. Красные искры мелькали перед закрытыми веками, помогая распутывать запутанный клубок в его сознании. Когда… на мосту в Лондоне? Нет, это было не так давно… Что-то ускользало, едва-едва он протягивал руки и касался той нити, что привела бы его к ответу. Когда? Питер раскрыл глаза, вдруг сосредоточивая своё внимание на предмете, всё ещё находящемся на соседнем сидении с Сэмом. Красные искры взорвались, как и клубок, который они распутывали, оставляя после себя в сознании лишь тишину и один-единственный, последний стук, напоминающий о том, что он забыл. Щит Капитана Америка. В последний раз чутьё точно так же вопило, когда он уходил от Стива. – Дом престарелых, нам нужно к Капитану! – Питер с силой зарылся пальцами в волосы, восстанавливая логическую цепочку. – Э.Д.И.Т. сказала, что Плита может омолодить человека, сделать его практически бессмертным и всемогущим. Что, если для роли подопытного кролика они выбрали Стива? В нём ведь и так сыворотка, вместе с действием биохимической формулы Плиты эффект может иметь непредсказуемые по масштабам результаты! На мгновение, показавшееся Питеру вечностью, воцарилась тишина. Вбив нужные координаты, Баки едва слышно проговорил: – Ох, шкет, хоть бы ты ошибался. «Вы даже не представляете, – подумал Питер, – насколько сильно я хочу, чтобы это было ошибкой». Всю дорогу он не мог найти себе места. Чутьё больше не напоминало о себе резкой болью, но на смену ему пришло волнение за жизнь Капитана, безоружного, вряд ли способного выстоять перед обученными бойцами, даже несмотря на сыворотку суперсолдата. С каждой секундой Питер все больше укреплялся в своей правоте, сопоставляя знания о физических данных Стива с возможным влиянием Плиты: Роджерс находился на пике человеческих сил, обладал ускоренным метаболизмом и регенерацией, выносливостью, иммунитетом ко всем болезням и замедленным старением. Он буквально уже достиг полного эволюционного потенциала своей расы, что же могло сделать с ним еще одно вмешательство биохимической сыворотки? В лучшем случае Стив стал бы всемогущим человеком, но вряд ли ему бы сохранили при этом разум. Питер знал, что эти мысли ужасные, но всё же: не худшим исходом могла быть смерть Капитана. Худшим стало бы, если за место него создали идеальную машину для убийств с неограниченными способностями. Ещё за несколько сотен метров до места назначения Питер понял, что они опоздали. Он не видел, что происходило со зданием, но слышал отдаленный треск и крики, не предвещающие ничего хорошего. Выбравшись из джета, он на секунду замер: дом престарелых полыхал, словно факел, повсюду бегали люди, крича от ужаса, рушились балки, с треском разваливались стены, и среди этого хаоса Питер не слышал того человека, ради которого они и оказались здесь. Сэм, сумев взять себя руки, коротко отрапортовал: – Баки, Питер, к Стиву. Мы с Вандой берём на себя гражданских. Не говоря ни слова и совершенно не задумываясь о своих действиях, Питер обхватил Барнса рукой, другой же выпуская паутину и отталкиваясь от земли. Баки коротко охнул от неожиданности, но только крепче обхватил его, понимая, что так они доберутся быстрее. Окно комнаты было открыто, как и всегда в комнатах восемь, девятнадцать, двадцать один и четыре. Питер с силой оттолкнулся от соседней стены, едва сумев попасть в оконную раму вместе с Баки, тут же приземляясь на пол и оглядываясь вокруг. Стив лежал возле кровати в луже крови. Он не шевелился. Паника захлестнула Питера с головой, но он заставил себя сосредоточиться, опускаясь на колени перед Стивом и прижимаясь ухом к его грудной клетке. Мысли путались в голове, он вспомнил, как точно так же склонился перед Тони, желая лишь одного – услышать его сердцебиение. На секунду ему показалось, что, как и тогда, он не слышит ничего, но вдруг в полной тишине раздался четкий громкий удар, почти оглушивший Питера. – Он жив… жив… – Я знаю, шкет. Давай-ка поднимем его. Руки Баки дрожали, – или это всё плыло перед глазами Питера, он не знал – когда он чуть аккуратно приподнял Стива, помогая ему опереться на спинку кровати. Баки сосредоточенно сжал пальцы на шее друга, отыскивая пульс, и, лишь отсчитав несколько последовательных негромких ударов, позволил себе выдохнуть. Ресницы Стива тихо затрепетали, прежде чем он открыл глаза, но он не сразу смог сфокусироваться. Рана на его боку продолжала кровоточить, и Питер чувствовал, как его начинало мутить от концентрированного запаха крови. – Бак… – Тише, мелкий, тише. Отдохни немного, хорошо? – голос Баки дрожал, пока он пытался отнять руку Стива от раны и осмотреть масштаб увечья. Минуту он сидел неподвижно, прежде чем дрожащими пальцами самому накрыть рану. Питер задушено всхлипнул: если бы Стиву всё ещё можно было помочь, Джеймс бы непременно это сделал, а это значит, что… – Здорово тебе досталось. Не можешь без меня не ввязываться в неприятности, да? На ресницах Баки блестели слёзы. Питер, чувствуя себя будто в тумане, переводил взгляд с плачущего Барнса на умирающего Капитана Америка, с удивительно осознанностью понимая, что это все по-настоящему. На Стива действительно напали, но он не позволил использовать себя в качестве разрушительной силы. Даже сейчас он боролся до конца, чтобы остаться собой и не причинить никому вреда. – Они пытались… вкачать в меня сыворотку… – Тише, тише, Стив, мы знаем про Плиту. Мы найдем этих ублюдков, но ты пока отдыхай, хорошо? – Баки прижал к своему лицу окровавленную ладонь Стива, держась за неё, как за якорь. Его голос дрожал. – Передашь ей привет от меня, а? В твоем времени у нас ведь всё получилось лучше, чем в этом? Стив коротко усмехнулся, тут же закашливаясь кровью. Каждый вздох вырывался из его груди с трудом, словно преодолевая преграду, но он всё равно продолжал улыбаться. – И не надейся. Там ты был её крестным отцом. Питеру хотелось кричать, хотелось сделать хоть что-то, но он понимал: Стив умирает. В глубине души он осознавал, что Стив как никто другой заслужил покоя. Он был человеком из прошлого, так и не сумевшим найти своё место ни в одном времени, в котором ему пришлось побывать, он всегда жил ради других, ставя долг выше личных интересов, спасая мир раз за разом, предпочитая счастье других собственному. Капитан Америка вёл нескончаемую войну длиной в несколько жизней. Война Стивена Роджерса закончена. Стив почти не открывал глаза, прилагая безумные усилия, чтобы всё ещё дышать, а Баки беззвучно плакал, всё так же держа его за руку. Питер чувствовал, как слёзы стекают по его щекам, и дрожащими пальцами снял маску, вдруг ловя на себе осознанный серьёзный взгляд Капитана. – Питер. Не забывай, кто ты, – Стив повернулся к Баки, из последних сил сжимая его руку в ответ. – Не наделай глупостей, пока меня не будет. Баки всхлипнул и широко улыбнулся. – Не наделаю – все глупости ты заберёшь с собой. Сквозь крики, грохот рушащихся стен и рев пламени Питер услышал, как глухо ударило сердце Стива Роджерса. В последний раз. Они молчали. Баки сидел неподвижно ещё какое-то время, спрятав лицо за отросшими длинными волосами. Через несколько мгновений он встряхнул головой, осторожно опуская ладонь Стива и беря его на руки, чтобы вместе подняться. Питер смотрел на него сквозь пелену слёз, но лицо Барнса было непроницаемым. – Питер, ты нужен Ванде и Сэму. Позаботься о пострадавших. – Но… – Питер, – с нажимом повторил Баки, – мёртвым не нужна помощь. Она нужна живым. Он развернулся и медленно направился в сторону двери со Стивом на руках, не дожидаясь ответа. Не отдавая отчёта в своих действиях, Питер натянул на лицо маску и, оттолкнувшись от подоконника, зацепился паутиной за крышу здания, прислушиваясь к крикам, доносящимся изнутри, чтобы помочь выбраться тем, кто остался в комнатах. Здание практически догорало – всё вокруг полыхало огнем, но на лужайке рядом с домом находилась толпа, что означало, что большинство людей смогло выбраться самостоятельно. И всё же он цеплялся за каждый выступ, прислушиваясь, забирался в раскрытые окна, только чтобы не позволить себе думать, осмысливать произошедшее. В комнатах восемь, девятнадцать и двадцать один окна были открыты, но внутри никого, а вот в комнатах двадцать пять и тринадцать окна пришлось разбивать, хоть по счастливой случайности там тоже никого и не было. Питер приземлился рядом с Сэмом почти бесшумно. – Внутри еще кто-то есть? – Нет только полковника из четвертой комнаты, – проговорил мужчина, стоявший неподалеку. Его лицо было в копоти, но в целом он был в порядке. – Моё имя Джон Картер, я здесь работаю. Я не вижу только мистера Роджерса Стивенсона, он заселился к нам недавно. Вы были в комнате четыре? Питер смог только отрывисто кивнуть. В дверях он увидел Баки, выходящего со Стивом на руках. – Это всё? Внутри точно больше никого нет? – Ванда шагнула вперед, широко раскрывая руки и вызывая всполох алых искр. Её энергия проникла внутрь здания, начиная поглощать огонь, будто питаясь им. Огромный столп дыма поднялся над домом, но не задел стоящих рядом с ним, рассеиваясь в воздухе до соприкосновения с землей. Ванда закричала от напряжения, когда последние вихри огня, вслед за дымом, вопреки всем законам физики поднялись вверх, словно пожирая самих себя, и только когда в здании больше не осталось ни искорки, хлопнула ладонями, взрывая остатки пламени прямо в воздухе. Всё вокруг замолчало. Дом больше не горел, но пламя успело уничтожить его, оставив на месте некогда уютного дома престарелых лишь пепелище. Люди вокруг постепенно начали приходить в себя, кто-то плакал, кто-то без устали о чём-то говорил, кажется, что-то спрашивали самого Питера, но он не слышал. Внутри него была пустота, и с каждой секундой она разрасталась всё больше и больше, забирая все те хорошие эмоции, которые он испытывал когда-либо, не оставляя после себя ничего. Просто, чтобы он помнил: если ты слишком к чему-то привязан, это обязательно заберут, как бы ты ни старался это предотвратить. Он сидел на борту джета, дожидаясь, пока Сэм перескажет подъехавшей полиции то, что произошло, опуская лишь подробности о том, зачем именно сюда приехали Мстители. Ванда набиралась сил, а Баки одиноко сидел возле безжизненного тела Стива. Питер чувствовал его боль, будто она была его собственной, но на самом деле он даже боялся представить, что сейчас испытывал Баки. Они со Стивом пережили слишком многое, он буквально уже умирал на руках Роджерса, но тот каждый раз спасал его. Но вот уже второй раз именно Баки терял Стива: сначала его отняло время, а теперь смерть. Питер хотел бы помочь ему. Вот только кто поможет ему самому? – Питер? Как ты? Ванда выглядела очень уставшей, казалось, что она едва стояла на ногах, но даже сейчас она больше волновалась за других. Питер чувствовал, будто часть его сердца просто откололась, осталась там, в руинах этого здания, но говорить об этом не хотел. Каждый раз, стоило лишь ему ненамного отпустить боль, Вселенная снова проверяла его выдержку, ударяя сильнее, и Питер не был уверен, что выдержит ещё. – Я… я просто… – слова стояли комом в горле вместе со слезами. – Я не могу принять это. Не могу. Эти люди, они… Они ведь даже не знают, что он умер!.. Они считают, что погиб просто полковник Стивенсон, добрый и порядочный старик, с которым они познакомились, они даже не осознают, что это он. Это неправильно… неправильно, что всё произошло так. Что он даже умер, сражаясь. – Питер, – теплые руки Ванды легли на его плечи, заставляя уткнуться в плечо. Питер ненавидел плакать, но делал это снова и снова, и сейчас, чувствуя, как Ванда мягко гладит его по спине, он ощущал себя слабым, разбитым. – Да, они не знают, что это Капитан. Для них он уже умер, и они успели принять его смерть. Но не для всех. Мы здесь, чтобы проститься с ним и отпустить его в тот мир, который его ждет. Чтобы позволить ему почувствовать покой. Знаешь, Питер, – Ванда тепло улыбнулась, ероша его волосы, – он действительно умер в бою. Но не потому что он не заслужил другой смерти, в окружении друзей, в спокойствии, нет. Потому что он не умел по-другому. Он умер так, как жил. Вдалеке выли сирены скорой помощи. Слова Ванды вбивались в разум, каждое, потому что она была совершенно права. – Я не смог его защитить… Если бы я раньше прислушался к своему чутью, если бы сделал хоть что-то, он был бы жив… Все ждут, что я стану Новым Железным Человеком, но я не могу, понимаешь? Я пытаюсь справиться с этим, но у меня не получается. Все ждут, чтобы… – слёзы душили горло, но Питер не мог остановиться, хоть и не хотел выплескивать на Ванду всю свою горечь. Но она смотрела так понимающе и открыто, уязвимо, что он просто не мог замолчать. – Ты не обязан быть тем, кем тебя хотят видеть, Питер. Ты должен быть тем, кто ты есть на самом деле. То же сказал и Стив. Питер не понимал – всё ещё не хотел понимать – значение этих слов, а потому вновь прижался к плечу Ванды, ощущая, как в её объятьях становится легче. Боль хочет, чтобы её чувствовали, и пусть каждый раз все ощущается по-разному, отмахнуться от неё невозможно – боль есть боль. Вдалеке брезжил рассвет. Начинался новый день.***
– Ну, Питер, ты готов? Мэй улыбалась, такая невероятно солнечная и красивая в своем оранжевом платье, в котором сегодня собиралась на свидание с Хэппи. Она взволнованно бегала вокруг него, поправляя несуществующие складки на идеально отглаженном костюме, перекалывая бутоньерку около десятка раз, но всё никак не могла успокоиться. Волновалась ли она из-за собственного свидания или из-за праздника в школе Питера, на который они с Мишель в первый раз официально шли в качестве пары, он не знал и, по правде, не хотел знать. Волнение и ожидание чего-то волшебного не заботили Питера, и, будь его воля, он бы не пошёл вовсе, но обижать Мишель не хотелось. Она не виновата в том, что вот уже который день Питер не находил себе места. Не виновата, что после похорон «Роджера Стивенсона» Питер молчал несколько часов, закрывшись в своей комнате. Ни она, ни Мэй не заслужили той отрешенности, что испытывал сейчас Питер, но, как бы парадоксально это ни было, перестать винить их он не мог. Не только их, на самом деле, скорее даже всех, но от этого не становилось легче. Он не понимал – не мог понять – почему практически каждый из людей, которых он знал, пережил это так легко. Будто смерть – это всего лишь иллюзия, а не то, что происходит на самом деле, что уже произошло на его глазах. По его вине. Сколько бы люди вокруг ни пытались убедить его в обратном, Питер знал: если бы он прислушался к своему чутью, если бы сделал хоть что-то, этого бы не произошло. Заказчик Плиты получил желаемое, и теперь, вероятно, найдет новую жертву для своего эксперимента, ценой которого снова станут невинные люди. Всё было зря. – Питер, детка, ну же, вставай. Я подброшу тебя к дому Мишель и отвезу вас двоих в школу, хорошо? Заставлять девушку ждать – ужасно неприлично. Питер приподнял уголки губ (никто не верил в то, что он улыбается искренне), и Мэй, вздохнув, мягко взъерошила его волосы, целуя в лоб. Она не виновата, как мантру, твердил Питер, она не должна вновь переживать за тебя и волноваться. Но как заставить себя чувствовать хоть что-то, когда внутри пусто? Ничего. Ни боли, ни жалости, ни обиды. Только отрешенность и непонимание, отрицание того факта, что всё это происходит на самом деле. Уже собираясь спускаться вниз, Питер остановился, даже в темноте отчетливо видя очертания футляра с Э.Д.И.Т., лежащего на столе. Он не хотел его брать, потому что тогда что-то бы снова случилось, но почему-то отчетливо осознавал, что в ином случае это что-то случится уже точно. Подумав немного, оставил футляр, а сами очки надел. – Здравствуй, Питер. Я могу тебе чем-нибудь помочь? – Привет, Э.Д.И.Т. Нет, побудь сегодня в состоянии сна, ладно? Я надеюсь, мне не придется обращаться к тебе. В конце концов, мог ли Питер хоть когда-нибудь жить обычной жизнью, без нападающих на город злодеев? Всю дорогу до дома ЭмДжей Мэй без умолку о чем-то рассказывала, прерываясь иногда на смех или подпевание песням, попадающимся на радио. Питер сидел на заднем сидении и лишь кивал, когда она к нему обращалась, не слыша ни единого слова, будто находясь в вакууме. Наверняка Мэй это понимала, но она всегда считала, что тишина – верный спутник одиночества. Если тебе грустно, самое важное, что нужно сделать, это окружить себя звуками. Мишель уже ждала их на крыльце. Несмотря ни на что, Питер не смог не улыбнуться, когда подошёл к ней, такой невероятно хрупкой и красивой, в сиреневом платье и с забранными волосами. Она явно чувствовала себя не слишком комфортно, но Питер восхищался тем, что, несмотря на это, Мишель всё же надела то, что посчитала нужным. – Ты невероятно красивая, ЭмДжей, – пальцы Питера слегка дрогнули, когда он прикалывал бутоньерку к её платью. – Это единственное, что тебя волнует? – Мишель усмехнулась, приподнимая бровь, но в её глазах теплилась улыбка. Она осторожно приблизилась к Питеру и клюнула поцелуем его в щеку, тут же отстраняясь и направляясь к машине. – Шучу, неудачник. Ты так и будешь стоять там или всё-таки соизволишь поехать со мной на праздник? Питер мягко улыбнулся, слыша, как Мэй радостно приветствует Мишель. Боль в груди никуда не делась, скорее, просто перестала ощущаться так остро, вытесняемая крохотным, едва уловимым, но покоем. Питер считал, что заслужил его. Хотя бы на этот вечер. Дорога до школы прошла в комфортном молчании. По приезде Питер вышел из машины, открыл дверь ЭмДжей и уже собирался, махнув тёте на прощание, уйти, как Мэй вдруг тоже вышла, держа в руках его рюкзак. Не стоило быть гением, чтобы догадаться, что именно там находится. – Питер, – Мэй вдруг показалась ему ужасно уставшей и взволнованной, – пожалуйста. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что костюм у тебя под рукой, верно? Ты можешь положить его в шкафчик и в самом лучшем варианте даже оставить здесь на ночь, видишь, это ведь не так сложно. В худшем же случае… – Что может случиться на танцах? – Питер, – Мэй скептически усмехнулась, – в прошлый раз на тебя упало здание. Здание, Питер. Да, я об этом знаю. Поэтому сейчас ты возьмешь костюм, спрячешь его в шкафчик и благополучно отправишься танцевать со своей девушкой, а твоя молодая тётушка сохранит свои последние нервные клетки, потому что будет знать, что ты, в случае чего, сможешь обезопасить себя. Идёт? Питеру ничего не оставалось, кроме как кивнуть в знак поражения и схватить рюкзак, искренне надеясь, что сегодня он его больше не возьмёт в руки. Поцеловав его на прощание, Мэй, вполне довольная жизнью, села на водительское сидение, включила радио громче и помчалась на встречу с Хэппи, так же надеясь, что её волнение беспричинно. Мишель, увидев рюкзак, приподняла брови в недоумении, но спрашивать ничего не стала, молча следуя за Питером к его шкафчику. Спортзал был уже наполнен людьми, хотя до официального начала праздника оставалось около часа. Кто-то танцевал, кто-то стоял в стороне, общаясь с друзьями, учителя следили за тем, чтобы никто не пронёс алкоголь, но, естественно, все ученики знали, в какой из чаш с пуншем не только пунш. Питер никогда особо не любил такие мероприятия, где собиралась толпа народа, не был завсегдатаем вечеринок и вряд ли когда-нибудь мог стать Королём Бала. Он был ботаником, предпочитавшим дом вечеринкам, а уже после с большим удовольствием провёл бы внеплановое патрулирование города, чем посетил бы что-то подобное, но прийти всех заставили в обязательном порядке. Да и ЭмДжей, никогда не выказывающая любви к огромным толпам народа, неделю назад робко предложила всё-таки сходить, так что отказать Питер не имел права. – Думаю, я сильно погорячилась, когда сказала, что здесь может быть интересно. Мишель сгорбилась, будто стараясь скрыться от посторонних глаз, переводя нахмуренный взгляд с одного конца зала в другой. Ей было некомфортно, Питер это чувствовал, а может, она специально хотела показать это, чтобы он сам мог скрыться от толпы, кто знает. В любом случае, решение убраться отсюда подальше показалось заманчивым им обоим. – Как думаешь, когда Флэш попадется мистеру Харрингтона на том, что в его бокале уже давно не пунш? Он выглядел таким глупым, когда пытался скрыть, что совершенно пьян. Мишель болтала ногами, сидя на краю балкона, на который они пробрались. Конечно, находиться здесь ученикам запрещалось, да и пробраться сквозь заколоченную дверь было не так просто, но иногда плюсы быть супергероем перекрывали минусы. Они держались за руки, сидя на краю балкона, и опирались руками на толстые прутья решетки. – Едва ли через полчаса мистер Харрингтон будет трезвее него. Питер попытался улыбнуться, но улыбка вышла вялой и пустой. Мишель видела это, но ничего не говорила, и за это Питер был ей благодарен: любая другая девушка сейчас вполне могла обидеться, но только не ЭмДжей. Она была удивительной, понимающей то, что сам он иногда боялся признать сам, умеющей поддержать безмолвно, одним своим присутствием. Питер скучал по Неду, слёгшему с температурой, но он был благодарен, что сегодня они с ЭмДжей были только вдвоём. – Ты слишком много думаешь, Питер. Это, конечно, похвально в наше время, когда рефлексия никого не занимает, – Мишель улыбнулась, – но ты грызёшь себя. Винить во всех бедах только себя, это, по сути, тоже проявление гедонизма, только в другой форме. На Земле семь миллиардов людей, Питер. Вини их. Питер засмеялся, скрывая лицо в ладонях и слыша тихий смех Мишель. Он мягко приобнял её за плечи, чувствуя, как она доверчиво прижимается к его груди, робко сжимая в руках ткань пиджака. Они не торопились, следуя в своем собственном темпе, проявляя столько внимания и близости, насколько хватало сил. Они оставались лучшими друзьями, и каждый раз, когда Мишель открывала для него новую грань своей личности, доверяла ему то, что скрывала от других, Питер чувствовал себя безгранично счастливым. Первая влюблённость протекает остро, ярко и быстро, но вот первая любовь – медленно, чувственно и нежно. Первой влюбленностью Питера была Лиз. С Мишель же всё было по-другому. Питер слегка отодвинулся, мягко кладя ладонь на шею Мишель, утыкаясь в её лоб своим. Ночь окутала их спокойствием темноты, но в глазах ЭмДжей Питер видел отражение звёзд, не в силах оторваться от них, завороженно приближаясь к её губам. Ту-дум. Стук в груди разорвал пелену перед глазами. Питер часто заморгал, отодвигаясь от нахмурившейся Мишель, сжимая голову руками. Паучье чутьё вторило об опасности. Виски сжимала невозможная боль, словно он снова что-то забыл или не взял во внимание, но единственное, о чем сейчас мог думать Питер – всё снова закончилось кошмаром. Вселенная словно не давала ему шанса на нормальную, обычную жизнь, вновь выбивая из колеи и заставляя бороться. – Питер? Что такое? Мишель мягко, но твердо отстранила его руки от лица, заставляя посмотреть на неё и сосредоточиться. Вдох, выдох. Нужно прислушаться. Как и в прошлый раз, Питер видел лишь ускользающие тени, будто ведущие его в определенное место. Ту-дум. Это как-то связано с Плитой? Тени перед закрытыми веками обрели очертание – будто кто-то огромный взбирался на Эмпайр-Стейт-Билдинг, направляя в небо столп света. Ту-дум. Этот человек пытался накачать Стива сывороткой? Эмпайр-Стейт-Билдинг сменился Башней Мстителей, такой, какой она была несколько лет назад. Огромная тень направила тот же луч на Башню, испепеляя её дотла. – Питер! Питер вздрогнул, когда Мишель, уже до ужаса испуганная, начала трясти его за плечи. Он поправил очки, устремляя взгляд вдаль, но, конечно, ничего не замечая из-за волнения. – Э.Д.И.Т.? На улицах города замечено что-то странное? Какой-то объект? – Питер, ты имеешь ввиду человека под воздействием сыворотки, произведенной из Плиты Жизни и Времени? Когда Питер привыкнет к тому, что все искины Тони Старка едва ли не умнее и проницательнее любого человека? – Да, я имел в виду именно это. Какая-то активность замечена? – Да, Питер, на улицах Нью-Йорка огромное скопление энергии, похожей на артефакт Плита Жизни и Времени. Построить маршрут? – Да-да, Э.Д.И.Т., через несколько минут, можешь пока связаться с Ником Фьюри? Если не получится, то сообщи Сэму Уилсону. – Приступаю, Питер. Питер вскочил на ноги, поднимая всё ещё взволнованную Мишель и направляясь к костюму. Он запустил в камеры в коридоре паутиной и тут же начал переодеваться, не давая себе времени, чтобы подумать о том, что было бы, не дай ему Мэй костюм. – ЭмДжей, слушай. Вероятно, тот, кто убил Капитана, сейчас пытается избавиться от половины города, Э.Д.И.Т. пробует связаться с кем-то из Мстителей, но я должен идти. – Всё в порядке, – Мишель нервно усмехнулась, но тут же взяла себя в руки. – Ты должен быть там, да. В конце концов, для меня это неплохой способ свалить с этой тухлой вечеринки, раз кавалера всё равно нет. Плюсы иметь парня-супергероя. Питер притянул её к себе быстрее, чем успел подумать о том, что делает, и поцеловал – отчаянно, но всё же нежно. Мишель трясло, и Питер знал, что он просто ужасный парень, раз заставляет свою девушку так волноваться, но когда они оторвались друг от друга, Мишель вытянула вверх большие пальцы и попыталась ободряюще улыбнуться. – Питер. Помни одно, хорошо? Питер Паркер – не значит Человек-Паук. Питер Паркер может без костюма, но Человек-Паук без Питера Паркера – никто. Питер растерянно моргнул, пытаясь осмыслить сказанное, но времени на это не было, так что он одним движением натянул маску и выпрыгнул в окно, на ходу слушая доклад Э.Д.И.Т. и всё ещё прокручивая в голове слова Мишель. Если Человек-Паук без Питера Паркера никто, то кто тогда Питер Паркер без Человека-Паука? Кто он без костюма? Связаться с Ником Фьюри не удавалось – каналы связи перекрывались, и это одновременно успокаивало и тревожило. Если бы произошло что-то ужасное, кто-то уже попытался бы найти способ сообщить Питеру, но чутьё навязчиво отдавалось в груди, так что сосредоточиться на положительном исходе не получалось. Улицы Нью-Йорка кипели жизнью, ночь только-только входила в свои права, и оттого предчувствие трагедии лишь усиливалось. Жизнь всегда кажется невероятно спокойной и легкой тогда, когда за углом притаилась опасность. Люди только приходили в себя после щелчка и ужасных пяти лет, проведенных с чувством потери, жестоко вновь ставить под угрозу их мир. Ночной город мелькал перед глазами картинками, словно слайд-шоу, пока Питер, не чувствуя усталости и возможности остановиться, приближался к подозрительному скоплению энергии где-то в центре Нью-Йорка. Он устал быть сильным, устал держаться, устал спасать других, не чувствуя спасенным себя самого. Но как будто это имело значение. – Э.Д.И.Т., что с той энергией? Человек появился? Получилось связаться с кем-нибудь? – Связь блокируется, Питер, но сообщения отправлены. Объект, предполагаемо находящийся под воздействием сыворотки, находится в том же месте, где и был замечен ранее. – Нет никаких разрушений? Или жертв? – По моим данным, нет. Питер постарался выдохнуть и придать мыслям ясность. Кто-то, похитивший Плиту, сейчас, вероятно, впитывает её энергию, но что будет после? Каковы цели этого человека? Вряд ли он вдруг решил стать героем и защищать мирное население, ведь тогда теряет смысл гибель Капитана, зачем им убивать его? Сотни вопросов крутились в голове, но пока Питер не знал ответа ни на один из них, кроме одного: безопасность населения зависит от него. Пока связаться с Мстителями нет возможности, он будет держать оборону столько, сколько потребуется, в одиночку. – Докладываю, Питер, мы на месте выброса энергии. Район, в котором он оказался, можно было назвать спальным – в окнах многоэтажек почти не горел свет, улица словно находилась в глубоком сне, не подозревая, что вот-вот её спокойствие будет нарушено. Питер прислушался к себе. Он не знал, кого или что должен искать, а потому чутьё молчало, в отличие от инстинктов, готовых к бою. Человек, который сейчас впитывал в себя энергию Плиты, скорее всего, находился где-то в подвальных помещениях, чтобы отследить его не было возможности, а потому Питер не знал, что предпринять. Случай решил за него. Чутьё вдруг отчаянно завопило об опасности, а в следующую секунду раздался взрыв в одном из домов. Все закрутилось слишком быстро, чтобы Питер мог отдавать отчёт в своих действиях: он оттолкнулся от земли, цепляясь паутиной за крышу соседнего с обрушившимся зданием дома, сквозь дым и взрывную волну, оглушившую на миг, всё равно слыша отчаянные людские крики. Дом рушился с поразительной скоростью, балки падали на соседние дома, придавливая людей, отрезая их от остального мира и возможности спастись. Питер успел залететь в распахнутое окно до того, как оно откололось от массива, на интуитивном уровне забегая в ещё не разрушенные комнаты, чтобы схватить остолбеневших людей и тут же перенести их подальше от падающих балок. – Э.Д.И.Т., срочно свяжись со спецслужбами! Нужна помощь, я не успею достать их до того, как дом рухнет окончательно! Сердце билось где-то в глотке, но грохот вокруг заглушал его стук, перекрываемый только криками, вбиваемыми в голову будто гвоздями, чтобы Питер не мог от них отмахнуться. Он старался соединить части рушащихся верхних этажей, чтобы те, кто уже оказался на земле, имели хотя бы малую возможность выбраться из-под завалов. Думать о причинах взрыва не было времени, потому что единственное, что сейчас волновало и Питера, и Человека-Паука – жертвы. Этажи рушились так стремительно, что кто-то даже не успевал толком проснуться и осознать, что происходит. Питер слышал каждый их крик, каждую молитву и громкий плач и чувствовал себя беспомощно, потому что не мог спасти всех – не смог бы физически. Кто бы ни учинил этот взрыв, он был невероятно жесток и бессердечен: люди понимали, что умирают, буквально за секунды до гибели. Вдалеке послышался рёв пожарных сирен, и Питер позволил себе ненадолго выдохнуть; буквально в следующую секунду совсем рядом с ним что-то взорвалось, опаляя огнем. Он снова зацепился за что-то и, оттолкнувшись, стремительно залетел в то окно, где прогремел взрыв пламени. Там были двое: женщина в годах и маленький мальчик, испуганно спрятавшиеся за перевернутым столом. Питер без слов прижал их к себе, уже намереваясь перенести на землю, как мальчик со слезами в голосе прошептал: – Человек-Паук, ты ведь спасёшь нас, да? Слова застряли в горле комом. Питер не ответил. Питер не мог сказать точно, что происходило потом. Череда взрывов в квартирах слилась в одно сплошное яркое зарево, крики звучали в самой голове, а сам он, как мог, сцеплял между собой здание, предотвращая падение буквально на минуты, но это все, что зависело от него. Огонь пожирал паутину за считанные секунды, Питер залетал в каждое открытое окно, которое видел, не глядя хватая людей и перенося их на землю. Пожарные тушили огонь, где-то на периферии он видел машины скорой помощи, но не мог сосредоточиться на этом, продолжая без устали заглядывать в каждое окно и прислушиваться к крикам. Пламя удалось потушить лишь через час. К этому времени верхние этажи были настолько крепко сцеплены паутиной, что Питер, чувствуя безотчетную дрожь в руках и ногах, просто цеплялся за неё, осматривая квартиры. Умом он понимал: оставшиеся в живых уже были на земле, остальных же спасатели извлекали из-под завалов. Те, кто всё ещё был внутри – сгорели или получили серьёзные травмы, но всё ещё не мог заставить себя спуститься, потому что это бы означало, что он принял гибель тех, кого не сумел спасти. – Э.Д.И.Т., – дрожащим голосом, – кто-то остался внутри? – Мне не удается идентифицировать живых людей в этом здании, Питер. Он сделал все, что мог. Внизу царила суматоха. Спасателям, по-видимому, удалось достать из-под завалов всех выживших, потому что Питер не слышал ни криков, ни чьего-либо сердцебиения из-под разрушившихся балок, но внутри него всё смешалось настолько, что он не мог знать точно. Ужасно болела голова, будто по ней кто-то ударил, но Питер не мог поддаться этой боли и остановиться – ему нужно было найти человека, завладевшего Плитой. – Человек-Паук? – раздалось откуда-то сбоку. К нему подошел офицер или, возможно, спасатель, из-за непрекращающегося гула в голове разобрать толком он не мог. – Что здесь произошло? Взрыв случился из-за какой-то аварии? Или это кто-то был его виновником? Как вы здесь оказались? – Взрыв был инициирован, сэр. В подвале этого здания находился некто, кто и стал причиной взрыва – я не сумел последовать за ним, так как старался помочь людям. Я должен идти, мне нужно найти этого человека. Офицер нахмурился, и в его глазах Питер почему-то отчетливо увидел злость и гнев. Он винил Человека-Паука? Что за бред, зачем ему взрывать жилые дома и после самому же жертвовать собой, чтобы спасти людей? – Надеюсь, вы его найдете. Спасибо, если бы не вы, наши службы приехали на место гораздо позже, и жертв было бы больше, – секундный морок спал с глаз, и вместо злости на лице офицера Питер увидел лишь усталость и искреннюю благодарность. – По подсчетам, удалось спасти порядка пятидесяти человек, двадцать погибло, судьба еще как минимум пятнадцати неизвестна, будем искать их под завалами. Если бы не вы, погибли бы все эти люди. Питер смог лишь слабо кивнуть, тут же цепляясь паутиной за крышу соседнего дома и взмывая в воздух. Двадцать человек. Теперь на его руках была кровь двадцати человек. Он не знал, куда направляется: Э.Д.И.Т. не могла отследить человека, использовавшего сыворотку, не могла соединиться с Ником Фьюри или кем-то из Мстителей – по факту, Питер мог лишь уповать на то, что собственное чутьё приведет его туда, где он нужен. Город спал, но передвигаясь все дальше и дальше, Питер с замиранием сердца ждал новых взрывов, пожаров и жертв, учиненных этим человеком. Как много людей погибнет сегодня, если он не сумеет остановить этого злодея? Как много людей уже погибло? Кровь шумела в ушах, картинка перед глазами становилась мутной и нечеткой, и, в очередной раз зацепившись за край какого-то здания, Питер увидел, как паутина рвётся, и отстранено подумал о том, что падает. Он словно находился в тумане, благодаря которому ничего не чувствовал, а потому боль от падения принял краем сознания, отмечая где-то на периферии отчетливо слышимый хруст в костях. Никого вокруг не было, лишь тихая безмолвная улица, едва освещенная еще светящимися огнями в окнах. Он сел прямо, облокотившись о стену одного из домов, чувствуя боль, но не находя ее конкретного источника, будто все его тело стало одной пульсирующей раной. Питер не помнил, когда мог пострадать и из-за чего, но это было и не важно – думать об этом сил тоже не было. Двадцать человек. На его глазах эти люди были заживо похоронены под завалами, даже не успевшие понять, что они умирают. Если бы Тони был жив, Железный Человек спас бы всех их, предотвратил бы то, что Питер не смог. Но Питер – не он. – Вот бы просто… услышать его голос. Просто узнать, что он бы сделал в этой ситуации, и… – Питер не сумел договорить, чувствуя комок слёз в горле. Никто бы ему не ответил, к чему эти слова? – Активировать протокол «Разговор с Паучком», Питер? – Что?.. – роботизированный ровный голос Э.Д.И.Т. разрезал тишину так неожиданно, что Питер даже слегка вздрогнул, ударившись о стену, на которую опирался. – О чем ты? Что за протокол? – В мой подшивке есть протокол «Разговор с Паучком», составленный Энтони Эдвардом Старком в… – Активировать протокол, Э.Д.И.Т! Питер нервным движением поправил очки ровно, отмечая дрожь в пальцах, но не обращая на неё внимания. Пространство перед ним замерцало, и он понял, что так проецируется голограмма, но боялся представить, что… – Запись началась, да? Работает? Увидит Тони. Сердце испуганно забилось где-то в глотке, проекция была немного неровной, потому что Питер смотрел на неё снизу вверх, но всё же это был Тони. Точно в такой же одежде, в которой он сделал запись, которую поручил включить в случае своей смерти. Насколько Питер знал, это было за несколько дней до финальной битвы. Он постарался сморгнуть слёзы. – Что ж, привет, Паучок. Это вторая запись, которую я пишу сегодня, и, скажу тебе, это не так просто, как казалось на первый взгляд. Я не знаю, увидишь ли ты её, так что был бы искренне рад, если нет – старость заставляет нас быть сентиментальными, – Тони улыбнулся, быстрым движением поправляя волосы. – На идею о вот такой записке меня натолкнул Кэп. Представляешь, поганец отказался мне свою показывать! Ну, ничего, я ему свою тоже не покажу, – он вдруг стал совершенно серьёзным, – и надеюсь, что мы оба их не увидим. Что ж. Я не люблю вслепую уповать на судьбу, не имея твердую почву под ногами, но сейчас по-другому нельзя – всё, что у нас есть, лишь надежда, что у нас получится. Так себе, конечно, альтернатива, но ничего другого не имеем, – Тони хмыкнул, упираясь подбородком в ладонь. – Я не случайно поместил эту запись в Э.Д.И.Т. Если то, что могло произойти, всё же произошло, тебе будут обязаны передать её. Я так… я надеюсь, что ты вернешься, Питер. Что выживешь. Мне действительно страшно представить, что произойдет, если Перчатка не вернёт всех… Но не будем о грустном, верно? Я хочу извиниться перед тобой, малец, – проекция Тони немного зарябила, когда он улыбнулся, и Питер почувствовал, что ему нечем дышать. – Я взвалил на тебя слишком большую ношу, и я понимаю это, отдаю себе в этом отчет. Я дал тебе наказ быть Новым Железным Человеком, но если я действительно умру, общественность, вероятно, и так заставит тебя нести ответ за всё, что произошло. Я привык быть во всем виноватым у правительства, но вот ты отвечать за мои ошибки не должен. Не неси на себе ответственность за целый мир, Питер. Винить себя во всем и всегда не выход, потому что беды происходят, смерть случается, и ты ничего не можешь сделать с этим. Я пытался, – Тони с болью усмехнулся, – пытался помочь всем, но каков итог? Человечество каждый день подвергает себя опасностям. Справиться с ними одному человеку невозможно, и, знаешь, я действительно рад, что понял это, хоть и на старости лет. Я знаю, что ты не сможешь оставаться в стороне, если вдруг что-то снова случится. Поэтому постарайся запомнить: что бы я ни говорил, что бы ни говорили тебе все – ты не Железный Человек. Не потому что ты не достоин им быть, бога ради, а потому что ты – это ты. Ты Питер Паркер, даже не Человек-Паук, а именно Питер Паркер, паренек из Куинса, с одной только паутиной в запасе и уродским костюмом обезвредивший Стервятника. Ты был в космосе, паучок, ты сражался с Таносом, и делал бы все это, даже не имей ты навороченного супергеройского костюма, потому что ты такой. И я действительно горжусь и восхищаюсь тобой. Я хотел бы сказать, что ты похож на меня, но это не так. Ты уже лучше меня. Я в шестнадцать не был таким и вряд ли уже стану, – проекция рябила всё сильнее, но глаза Тони, будто настоящие, живые, смотрели так тепло и любяще, словно он действительно был здесь. – Не взваливай на себя беды целого мира. И не старайся быть кем-то, кем ты не являешься, малец, потому что ты уже стал тем, кем должен гордиться. Кем я горжусь. Ты не должен быть моим преемником, Питер. Ты уже мое наследие. Не волнуйся за меня, ладно? И если эта запись попадет к тебе, знай, что я не боюсь умирать. Я столько всего пережил в жизни, что смерть пугает меня только неизвестностью, но зачем бояться того, чего не знаешь? – улыбка мягко тронула его губы. – Не забывай, Питер. Even Dead I'm The Hero. Даже мёртвый, я герой. Проекция в последний раз зарябила, а после исчезла, оставляя Питера в полной темноте. Дрожащей рукой он снял очки. Ладонь была влажной от слёз, туман в голове рассеивался, и на смену ему приходила ясность, удивительно отчетливое осознание того, что это не сон. Мистер Старк был готов к смерти, он предвидел все альтернативные развития событий и сделал так, чтобы даже после его гибели он мог поддерживать тех, кто ему дорог. Питер прокручивал его слова в голове, чувствуя, как становится свободнее дышать: то, о чем ему говорили Стив, Ванда и Мишель, сейчас наконец представило полную картину, понять которую он не мог раньше. Ты не должен быть моим преемником, ты уже моё наследие. Мистер Старк не хотел, чтобы Питер становился Новым Железным Человеком, он хотел, чтобы он был тем, кем являлся все это время – Человеком-Пауком, Мстителем, защитником. Питер чувствовал, как постепенно боль отходит на второй план, и с удивительной ясностью понимал, что впервые за долгое-долгое время знает, что ему делать, знает, за что должен бороться. – Э.Д.И.Т., человек с сывороткой замечен? Или какие-то происшествия? – Да, Питер, на Мэдисон авеню разрушено офисное здание, пострадавших нет, есть раненые. Не теряя ни минуты, Питер оторвался от земли, стараясь как можно быстрее добраться до нужного места. Человек с сывороткой играет с ними в прятки, привлекая внимание разрушениями, но Питер больше не намерен проигрывать ему. Если возможности связаться с Мстителями нет, он справится сам и будет стараться сделать все, что от него зависит. На Мэдисон авеню уже толпился народ, сирены пожарных машин и скорой помощи оглушали, поэтому Питеру пришлось пробраться в самый центр, к разрушенному зданию, чтобы привлечь внимание. – Что здесь произошло? Кто-нибудь видел, кто взорвал это здание? Люди заговорили наперебой, отовсюду слышались чьи-то выкрики, и по отдельным фразам Питер понял, что на этот раз человек с сывороткой не сумел вовремя скрыться и был замечен. Люди вокруг выглядели испуганными, разозлёнными и отчаявшимися настолько, что в какой-то момент все их крики слились в единый поток. Они кричали о том, что Мстители не могут защитить их, что их нет там, где они должны быть на самом деле, что им не нужны такие спасители, но Питер не внимал их словам, слушал, но не принимал близко к сердцу, прекрасно понимая: людям свойственно ошибаться, свойственно из-за страха обвинять тех, в ком они искали защиту. В конце концов, он делал так сам: он обвинял самого себя, потому что боялся признать, что может быть собственным защитником. Что он может спасти себя сам. – Послушайте! – толпа не умолкала, но Питер взобрался на развалины выше, чтобы его было хорошо видно, и постепенно гомон прекратился. – Послушайте, я знаю, что вы боитесь, я тоже боюсь. Мне тоже очень страшно. Но вы должны верить мне, верить Мстителям, ведь если не им, то кому? Именно вера делает нас сильнее, вера в кого-то, в ком мы видим защиту. Или вера в самого себя. – Почему мы должны слушать тебя? – послышался возмущенный окрик из толпы. – Кто ты на самом деле? Питер вздохнул. Перед глазами были сотни испуганных лиц, ждущих от него защиты, возможности доверить ему свои жизни. Он не боялся быть супергероем, но теперь понял, что не боялся также быть лидером. – Вы можете верить мне. Я смогу защитить вас. Одним движением Питер снял маску, взъерошивая волосы. В полной тишине его голос прозвучал, словно гром. – Меня зовут Питер Паркер. Я – Человек-Паук.