—
Мы просто друзья. — сказал Юлик, когда впервые представлял девушку своим коллегам, а по совместительству хорошим товарищам.
«Просто друзья» — эхом проносится в голове Дарьи, когда Онешко в который раз поглаживает разметавшиеся по кровати светлые локоны; когда нежно целует ее в ключицы, неистово двигаясь внутри ее тела. А после уходит, оставляет ее в одиночестве рыдать от происходящего между ними. Это неправильно. Безумие, мимолётная страсть, простое сексуальное влечение, но никак не любовь. Она ненавидит этого смазливого шатена, очаровавшего ее разум, а после не покидающего его вот уже три месяца. Ненавидит его харизму, смех, тело, внешность, — всё, в общем-то. Но в очередной раз девушка тяжело стонет, шепчет бесконечное «люблю» на ухо Онешко. И все не столь страшно, если бы любимый не уходил от нее к своей любимой.
Лиза. Забавная низенькая хохотушка, кажется, не видела Дарью в соперницах, в числе тех, кто может завладеть Юлей — так ласково она называла Юлика в кругу друзей. Никто не видел в милом прозвище ничего обидного, ведь пара встречалась почти год. Все лишь улыбались, когда возлюбленные ворковали, словно голубки, в общественном месте. Все, кроме Добренко. Она винила в этой необъяснимой ревности всех: и Лизу, и Юлика, и себя. Девушка не могла сделать абсолютно ничего. Спонтанное заявление о близких, недружеских отношениях с Онешко вызвали бы резкое падение его авторитета. Даша ждала. Она, несмотря на всё отвращение к образу любовницы, ни разу не смела прикоснуться к Юлику «не по-дружески» в людном месте. Блондинка терпеливо смотрела и счастливо улыбалась, когда пара показательно ворковала на людях. И пусть плакала по ночам, билась в истериках, но перед ним всегда появлялась в лучшем свете.
Один из дружеских вечеров компании видеоблоггеров проходил в ресторане. Их основная компания собралась довольно быстро. Присутствовал сам Юлик, его друзья: Кузьма, Руслан, Даня, Даша, а ещё возлюбленная Лиза. Увлеченные разговоры о новом короткометражном фильме не прекращались ни на секунду. Все были так вовлечены в диалог, что никто не обратил внимания на редкость молчаливую Дашу. Она буквально испепеляла взглядом Онешко, который, как только их карие глаза встречались, ухватывался за кисть Неред посильнее. Так низко, мерзко молчать о переполняющих светлых чувствах из-за кого-то третьего, лишнего человека. Девушка часто думала об этом, искренне видя лишней не себя. Юлик часто доказывал это дорогими подарками, бесконечной лаской и постоянно напоминал о фальшивости его отношений с Лизой. В историях блондинки часто появлялись дорогие покупки, которые она списывала на «сюрпризы» от тайного поклонника. И лишь некоторые, особо умные зрители замечали особые отношения Онешко с Дарьей.
— Ребят, у вас же скоро, ну, типа, годовщина отношений скоро. Собираетесь как-то праздновать? — игриво, с долей юмора проговаривает Данила Кашин, с интересом разглядывая пару. Лиза тут же улыбается, показательно чмокает возлюбленного в щеку. Дарья же в этот момент отворачивается в противоположную сторону, чтобы не наблюдать за слащавостью ситуации. Юлик внимательно смотрит на Добренко, пока его же девушка увлеченно рассказывает об отпуске в Европе. Сквозь растрёпанные светлые локоны и тонкую кисть, старательно прикрывающую милое личико, он все же разглядел стоящие на мокром месте глаза. Быстрым морганием она временно прекращает поток слёз, а после натянуто улыбается компании. Девушка быстро выходит из-за стола под каким-то глупым предлогом «попудрить носик».
Онешко чувствует себя омерзительно, подло по отношению к Дарье. Он почти тут же уходит за ней, также отнекиваясь важным звонком. Конечно, парень знал о зависимости возлюбленной от курения. И действительно, он оказался прав — на балконе, находящемся в самом конце ресторана, стояла
его девушка. Она медленно, совсем не торопясь, а скорее даже растягивая момент, вдыхала в легкие едкий дым. На шум Даша даже не обернулась, лишь услышав до боли знакомый голос, едва вздрогнула.
— Надень мой пиджак, здесь холодно, — тихо проговорил Юлик и аккуратно подошёл ближе. Он так же, как она, облокотился на перила дорогого балкона, открывающего вид на ночной Питер. Над широким шоссе образовался густой туман в перемешку со смогом, а в далеке, за шестнадцатиэтажными домами виднелись переливающиеся пурпурным цветом облака. Они стояли в тишине, прерываемой гудками автомобилей и отдалёнными голосами из ресторана. Никто не решался продолжить диалог: Добренко уверенно игнорировала просьбу мужчины, а тот осознавал всю глупость и абсурдность такой заботы. Светловолосая, наконец докурившая сигарету, сбросила пепел вниз, но уходить совершенно не собиралась.
— Я не думаю, что твоя девушка это одобрит. — Дарья кинула хмурый взгляд на парня, но, несмотря на всю свою горделивость, закуталась побольше в мужской пиджак. Юлик подходит ближе, сокращает дистанцию между их телами до нескольких сантиметров. Он обхватывает перила с двух сторон, не давая девушке выйти из крепких оков. В резко наступивших сумерках она выглядела ещё привлекательнее, чем при дневном свете. Онешко осторожно касается её острых скул, нежно поглаживая тонкую чувствительную кожу. Даша смотрит в пол, старается никак не отвечать на его ласку.
Боится сорваться, боится не выдержать столь маленького расстояния между ними.
— Посмотри на меня, пожалуйста, — уверенно просит Юлий, а Даша незаметно приподнимает уголки губ, понимая в глубине души, что снова поддается его настойчивости. Девушка слушается, медленно поднимает голову вверх. Она заглядывается в тёмные карие глаза, пока крепкие кисти обхватывают изящную талию, облаченную в чёрное платье-мини. Онешко жадно впивается в ее яркие губы. Дарья неспеша отвечает, и их языки сплетаются, будто выплясывают немой танец. Несмотря на все обиды, сейчас она оттягивает воротник его рубашки на себя, прижимаясь ближе. Поцелуй не прекращается минуты две, руки молодого человека давно находятся на ягодицах Добренко, посильнее ухватываясь за ткань тесного платья. Даша отрывается только из-за недостатка кислорода. Быстро пытается привести дыхание в порядок, а заодно поправляет наполовину расстегнутую рубашку парня. Он нервно оглядывается, надеясь, что их спонтанной близости не нашлись свидетели.
— Как помада? — кратко спрашивает блондинка у Юлика, одновременно одергивая растрепавшийся наряд.
— Всё хорошо. — утверждает парень, и девушка уже собирается возвращаться к компании, но он ухватывает её запястье. Вопросительный серьезный взгляд Даши смущает Онешко. — Не плачь больше, пожалуйста. Я тебя люблю.
***
Дарья Каплан
Я забыла отдать пиджак
Приедешь?
21:40
Юлий Онешко
Конечно
21:42
***
Они накидываются друг на друга, словно дикие звери, обжимаются прямо у входа квартиры. Парень быстро разувается, пока Даша встаёт на носочки и тянет молодого человека к себе. Светловолосая стягивает с него лёгкую ветровку, пока кисти Юлика нагло обследуют её тело. Мужчина не может насытиться одними объятиями: их губы снова жадно соприкасаются. Опять он с ней. Опять игнорирует гневные сообщения своей дамы, предпочитая другую. Они будто танцуют страстный танец, только вот в квартире стоит полная тишина. Онешко накрывает своими устами каждую клеточку губ возлюбленной, словно путник, нашедший долгожданный оазис в пустыне. Дарья хочет улыбнуться в ответ, но не успевает – парень снова целует её, не давая оторваться. Нет ни сил, ни желания медлить. Очень скоро Юлик легко подхватывает девушку на руки и по памяти двигается в спальню.
Даша падает на мягкий матрац, и, не церемонясь, шатен наваливается на неё всем телом сверху. Мужчина чертовски большой и грозный – метр восемьдесят два в росте и девяносто семь в весе, – но с блондинкой он всегда был трепетен и нежен, срываясь лишь в судорогах оргазма. Сейчас его руки крепко смыкаются на талии девушки, прижимая ту к себе. Добренко искренне улыбается, заглядываясь в карие глаза молодого человека. Ей очень хочется зацеловать всего его, и Даша действительно не хочет останавливаться. Прикрывая глаза, она аккуратно тянется к сухим губам юноши. Он, не медля, отвечает, прижимаясь к хрупкому телу ещё ближе.
– Хочу тебя, Юлик, – шепчет самое заветное на ушко, прикусывая мочку. Онешко усмехается, продолжая безудержно целовать её в пухлые уста. Его руки медленно проникают под старую растянутую футболку – между прочим, когда-то это была вещь парня. Вид её обнаженного тела сводил с ума.
— Ты такая красивая, — усмехается парень, властно скользя теплыми руками там, где вздумается. От этих прикосновений её тело горело, тазовые кости тяжелели, а между бедер сочились природные соки. Казалось, будто всё женское естество теперь сосредоточено там. Видеть его самоуверенную улыбку, чувствовать запах его кожи было для неё лучшим удовольствием. Девушка приподнимает таз, позволяя молодому человеку нагло ощупать свои ягодицы, а сама случайно касается его паха. Юлик не скрывал и не стеснялся своего стояка: напротив, он расслабленно улыбнулся, прикусив нижнюю губу. Они снова поцеловались, на этот раз влажно и развратно, с пошлым причмокиванием. Одна ладонь шатена сжимала бедро хрупкой девушки, а другая зарывалась в длинных локонах волос.
Она тяжело и обрывисто простонала, когда суховатые губы Юлика скользнули от ключиц ниже. Он нежно коснулся чувствительной груди пальчиками, погладив один из стоящих сосков. Парень прекрасно знал все её эрогенные зоны, поэтому его действия доводили девушку до экстаза. И именно сегодня хотелось отблагодарить Дашу за всё, доставить ей наилучшее удовольствие. Его язык прошёлся по розовым ореолам, на что девушка тяжело выдохнула. Она изящно выгнулась, демонстрируя худые ребра и впалый живот. Маленькие ручки крепко сжали серую простынь, когда Онешко поочередно работал над каждой грудью, старательно всасывая и вылизывая стоящие соски. Внизу всё приятно трепетало, девушка чувствовала, что все её трусики насквозь мокрые. Она хотела кончить от одних его ласк, но парень только начинал. Блондинка всё активнее поддавалась вперёд, извивалась под крепкими ладонями, что поддерживали её за талию. И тут Юлик спустился ниже. Оставляя влажные поцелуи на всём пути, он лишь один раз взглянул на возлюбленную, которая расслабленно прикрыла глаза и будто уже готова была обмякнуть в его руках. Внутренне парень наслаждался этим – он любил главенствовать, любил, когда все обстоятельства зависели от него.
Шатен едва коснулся ладонью промежности Добренко, как она тут же взвизгнула от наслаждения. Раздвинув ноги пошире, Онешко медленно стянул черные стринги с бёдер, оголяя женское тело полностью. Девушка будто истекала природным соком, сходила с ума от одного вида Юлика около себя. Парень вкусил её тончайшую кожу на внутренней стороне бедра, оставляя небольшой аккуратный синячок, что будто подтвержал собственность парня. Его влажный язык коснулся лона блондинки, вызвав громкий вздох. Тазовые кости её тут же потяжелели, а сердце будто замерло на секунду от невыносимо приятной ласки. Мужчина старательно вылизывал, то замедляясь, то ускоряясь, буквально трахал её языком, заставляя вжиматься в постель. Даша сдалась окончательно, поддавшись сладкому греху.
Она стонала от каждого его действия, старалась раздвинуть ноги как можно шире, а ещё часто поддавалась тазом вперёд, позволяя Онешко входить глубже. Скоро добавились и пальцы: средним и указательным он грубо вторгался во влажное лоно, а язык игрался с клитором, иногда всасывая нежную кожу. Юлик с удовольствием пробовал девушку на вкус, глотая все её солоноватые соки. Добренко видела, как он старается, чувствовала его тело, и удовольствие постепенно накрывало маленькими волнами, словно океан готовился к шторму. Парень очень ускорился – его пальцы двигались в быстром темпе, в таком же, как он сам вдалбливал податливое тельце Даши в эту скрипучую кровать. Чуть шершавый, влажный от её смазки язык также быстро вылизывал девушку. После секундного напряжения всё тело свело в приятной судороге оргазма. Светловолосая громко вскрикнула, прикусила пухлые губы, чтобы не слишком громко закричать. На лице застыла широкая улыбка, щёки налились ярким пунцом, по каждой клеточке тела проходила приятная волна удовлетворения.
Обещаю себе, обещаю,
Что с тобой навсегда порываю.
Не взгляну, не скажу ни слова,
Но тянусь к тебе мысленно снова.
Всё смешалось: вечерние звуки,
Дождь в окне, твои губы и руки,
Торопливые ласки у двери,
Ощущенье какой-то потери...
И сквозящая нежность во взоре,
Как безмолвное, скрытое горе.
