Мари, Мари

      Часы в гостиной отбивают полночь. Наконец-то закончился этот душный летний вечер, и сейчас, когда все домочадцы крепко спят, самое время выбраться. Без особого труда обойти ловушки, расставленные в темных углах, и прошмыгнуть по пушистой ковровой дорожке прямиком в твою спальню.       Мари, Мари… Упрямая девчонка! Если бы ты знала, сколько долгих лет я ждал возможности отомстить за гибель матери, братьев и сестер! Но ты вмешалась — и все мои планы разрушены, а я посрамлен и опозорен перед своими подданными. Нет большего унижения для короля, чем потеря короны. Даже бесславная смерть в мышеловке была бы предпочтительней. Но тебе не понять этого, Мари. Ты вмешалась — и деревянный уродец превратился в прекрасного принца, вместо того, чтобы сдохнуть в моих зубах. И теперь каждый день он ошивается здесь. Хоть я и не считаю особняк Штальбаумов своим домом, меня до крови из глаз раздражает присутствие твоего жениха. А что мешает мне уйти, я и сам не понимаю. Наверное, я все еще жду мести, воображая, как прокушу ему сонную артерию, когда он уснет в первую брачную ночь. Как тебе перспектива в твои неполные семнадцать остаться вдовой, Мари? А мне было вдвое меньше, когда я осиротел… Так что я тебе не милый маленький мышонок, девочка. И мне не нужна твоя жалость. Зачем ты остановила Щелкунчика, когда он занес саблю над моей головой? Боялась испачкать ковер мышиной кровью или решила пощадить своего врага? После того, как я обезглавил всех сахарных куколок и порвал твою любимую книжку?       Мари, Мари… Почему ты такая добрая? Ты веришь в рождественские сказки дядюшки Дроссельмейера? В то, что чистосердечными поступками можно заслужить любовь того, чье сердце было давно расколото вместе с орехом Кракатук? Смотри, Мари, Рождество прошло, и остатки волшебства растаяли под июльским зноем, как снежные сугробы, из которых вы с Фрицем лепили крепости. Неужели ты не замечаешь, что твой оживший Щелкунчик все такой же деревянный внутри? Или наоборот, только ты одна видишь это, но никто тебе не верит. Как не поверили тогда в лихорадочный бред про большую мышь…       Кажется, дверь заперта, но разве это помешает мне проникнуть в твою спальню сквозь узенькую щель, как полгода назад? Хотел бы я знать, зачем мне это нужно именно сегодня, накануне вашей свадьбы. Наверное, чтобы напоследок взглянуть на твое до безобразия зареванное лицо, к которому прилипли растрепанные кудри. Мари, Мари… Почему же ты не спишь, как полагается хорошим девочкам? Что ты там бормочешь себе под нос?       — Ах, мне так горько. Никто не понимает меня. Мама считает, что серьезность и сдержанность — это главные достоинства Фридриха. Но день за днем я страдаю от его безразличия. Он всегда смотрит словно сквозь меня, хоть раз бы улыбнулся. А когда Фридрих целует мою руку при встрече, в этом нет ни капли нежности, как будто для него это пустая формальность. Мне стыдно признавать, что даже Мышиный Король проявлял больше чувств, когда угрожал мне…        Эту фразу ты произнесла совсем тихо, так что я еле расслышал. Ой, прямо-таки угрожал. Так, припугнул слегка… А что там про чувства было? Ну-ка, я хочу узнать подробнее!       — Я люблю Щелкунчика всем сердцем! Почему же он так холоден со мной?! — оказывается, я даже не представлял, что могу возненавидеть его ещё сильнее.       — Потому что ты — не принцесса Пирлипат, — ответил я. Надо же, а я-то думал, что вместе с короной утратил и способность принимать человеческий облик. Что ж, значит, у меня еще есть шанс против гадкого Щелкунчика!       — Откуда ты здесь взялся? — кажется, ты слегка опешила, даже плакать перестала. — И что тебе от меня нужно?       — Фу, какое грубое приветствие! Мари-Мари! — я насмешливо погрозил пальцем перед твоим носом. — А я никуда и не пропадал. Вот решил поздравить невесту. Говорят, тебе повезло с женихом: такой серьезный, такой сдержанный, мечта любой барышни по соседству! — кривляясь, передразнил я фрау Штальбаум.       — Так ты еще и подслушал наш разговор с мамой? Ну ты и мерзкий тип! — хм, по мне, так быть мерзким типом куда лучше, чем милым мышонком…       — Да уж не хуже твоего ненаглядного Щелкунчика, — ухмыльнулся я, — который морочит голову юной наивной девушке…       — Не смей так говорить о Фридрихе! — о, узнаю прежнюю Мари по решительным ноткам в голосе.       — Он предложил мне стать его женой, а значит, он любит меня, понятно? Должно быть, на его душе осталось еще какое-то проклятие, но я обязательно найду способ снять его, так и знай, колдун мышиный! Я сделаю для него все!       — А не пора бы тебе, Мари, сделать что-нибудь для себя? — вкрадчиво спросил я. — Почему бы тебе не отказать неласковому жениху? Просто возьми и скажи ему завтра: «Нет», — последнее слово я почти пропел.       — Нет, — прошептала ты, но я уже заметил сомнение в твоих глазах.       — Умница. Принцесса Пирлипат не просто так отвергла своего спасителя. Так что хорошо подумай, Мари… Мари! — кажется, за дверью послышался голос фрау Штальбаум, и мне пришлось поспешно исчезнуть, превратившись обратно в мышь. Но я остался доволен: во-первых, завтра я отплачу Щелкунчику за свое унижение, а во-вторых… может, теперь что-нибудь выйдет у нас с тобой, Мари?