Говорят, стихии знают, кто ты есть. Говорят, на каждом метка и печать. Я всегда иду к костру сквозь этот лес — перед пламенем честнее отвечать. (с)
- А поле - зеленое! Представляешь, Марио! Оно зеленое! Такое яркое, что глаза слепит! И трава такая зеленая-зеленая! - Джо взахлеб брату рассказывает, глаза его восторгом светятся, он только сегодня встретил своего человека, который открыл ему целый неизведанный мир. Марио улыбается, слушает жадно, но он даже представления не имеет о том, что же такое - зеленый. В этом мире - тысяча оттенков серого и ни одного проблеска яркости. Ровно до тех пор, пока не встретишь того единственного человека, в ком скрыты твои особенные цвета. Одно прикосновение и жизнь переменится. Марио слушает своего братишку, он еще ребенок совсем, а уже знает, какими красками разукрашен мир - встретил свою единственную, случайно столкнувшись на улице. Случайно - это бывает чаще всего. Марио не завидует, он искренне улыбается, счастлив за брата и снова и снова готов жадно слушать про то, какого цвета небо, трава на газоне и что кошка у соседей, оказывается, трехцветная. Марио знает, что однажды он встретит того самого человека, который раскрасит его мир. А как же иначе? И пусть даже это будет в шумной, помпезной Москве, в новой команде, в совершенно другой стране. Марио сложно, но он старается: улыбаться, понимать, не доставлять проблем и оправдать надежды. Он искренне любит уже всех ребят в новой команде, пусть и не понимает ничего из того, что говорят, но как-то быстро становится участником общекомандных обнимашек, всех этих забавных тисканий. Марио замечает, как кто-то из ребят вполне целенаправленно пытается его коснуться, это нормально, так часто происходит с теми, кто еще не нашел своего человека, потому что "а вдруг", потому что все может быть чертовски непредсказуемо. Но ничего не происходит. Марио совершенно не расстраивается по этому поводу - ему чертовски нравится новая команда, они все такие... сразу своими становятся. И пусть он смущается, старается избежать повышенного внимания к себе, вне поля буквально прячется за спиной у переводчика, ему тут комфортно. Только один человек выбивается из всей этой феерии, человек, перед которым Марио испытывает какую-то непонятную робость, странный трепет, человек, который кажется на голову выше всех остальных. Человек, который всегда остается особняком при любых "внеуставных" выходках команды. - Что, опять на Игорька залипаешь? - Вася Березуцкий со спины подходит, о плечо облокачивается. - Психует - загляденье, правда? Так матерится - заслушаешься, нравится мне за ним со стороны наблюдать. Тебе, я погляжу, тоже? Но это не тот русский язык, который тебе нужно выучить. Марио далеко не все понимает из тирады Васи,но общий смысл улавливает, чуть смущается этого "залипаешь", а особенно "опять", головой мотает, улыбается чуть скованно, надеется только, что щеками не краснеет, а то, как он успел уже понять, что именно Вася - тот человек, который может поднять балаган из ничего. - Ой, да ладно, что ты как девица глазками хлопаешь. - Березуцкий хохочет, хлопает его по плечу, подмигивает и удаляется. Спасибо хоть не начал тему развивать, да одноклубников подключать. Марио вздыхает только тихонько, снова взгляд на капитана бросает - когда тот спокоен, у него всегда лицо непроницаемое, и вот не понять, что за эмоции кроются за этими темными глазами. И вовсе Марио не залипает, просто... наблюдает. Через какое-то время эти наблюдения приводят его к немного странным выводам - Игорь никогда никого не касается обнаженной ладонью. Может похлопать по плечу во время матча после удачного выноса мяча у ворот, после победы или в утешение после проигрыша, но это - всегда в перчатках. На первый взгляд это незаметно, но если приглядываться - Акинфеев ювелирно и ненавязчиво избегает любых прикосновений. И в этом нет никакой логики: если он нашел своего человека, то чужие прикосновения уже не должны иметь никакого значения. Фернандес старается убедить себя, что это не его дело вовсе, вот только что-то не получается. Чем дальше, тем больше его внимания на капитана обращено, подмечаются какие-то мелкие детали, Марио начинает понимать, что значит, когда брови чуть нахмурены, когда уголок губ подрагивает, видит моменты, когда Игорь явственно борется с улыбкой, глядя на выходку Васи и Кирилла. Его эмоции так многогранны, только запрятаны тщательно. Марио сам пропускает момент, когда в нем рождается какое-то слепое обожание, замешанное на заботе и переживании. Игорь все это словно чувствует, его отношение становится каким-то неуловимо более теплым. Они не разговаривают, нет - для Марио русский язык все еще похож на многоглавого монстра, многое понимает, но для того, чтобы хоть слово сказать, приходится прилагать нереальные усилия. Но Игорь умеет так - безмолвно хвалить, молча подбадривать, укоризненно сводить брови так, что Марио становится стыдно за какой-то свой недальновидный поступок на поле. Фернандес по-настоящему счастлив, вот так совершенно безоблачно и без оговорок. Несмотря ни на что. Ровно до того момента, как по завершению предматчевой тренировки несется опрометью с поля от вездесущего Васи с открытой бутылкой воды, оскальзывается и совершенно бестолково падает буквально под ноги Игорю. Тот только фыркает и машинально руку протягивает, помогая подняться, не задумываясь о том, что снял уже перчатки. В момент, когда их пальцы соприкоснулись, Марио словно током прошибает и вспышкой яркой будто слепит. Сердце заходится быстро-быстро и все вокруг будто сверкает... это... это цвета? Марио на Игоря смотрит, вдохнуть не может, в глазах его тонет... они у него кофейные, с вкраплениями янтаря. Это длится несколько секунд, не больше, пока Игорь руку не отдергивает резко, пока не разворачивается и не уходит торопливо. -Игорь! - совершенно обескураженный Марио в спину его смотрит. - Ты... ты видел это? - и он не хочет, что это звучало настолько жалобно. - Я не понимаю о чем ты. - короткая сухая фраза - как приговор. Марио не может и звука произнести, просто смотрит, как капитан уходит, не оборачиваясь. Он пока не понимает до конца, что произошло, но ощущение чего-то неотвратимого ширится в груди черной дырой. Вечером, свернувшись на кровати под тонким покрывалом, он руку свою рассматривает и по крупицам, по секундам вспоминает, пытается анализировать... в момент, когда их руки соприкоснулись, его чем-то ослепительным прошило, секундной эйфорией, чем-то запредельным, что сулило счастье. Этого ощущения было так мало и одновременно так много, тянущей щекоткой душу раздразнило. Марио всегда казалось, что он будет новый мир, раскрывшийся после прикосновения своего человека, будет запоем рассматривать, не отрываясь. Но когда момент настал, цвета оказались неважны. Еще более отчетливо воспоминание-отголосок того, как все исчезло, когда ладонь теплая из пальцев выскользнула. Холодно враз стало, будто ледяным ветром в жаркий летний день повеяло. Игорь ушел. Когда Марио доходит до этой мысли - его натурально трясти начинает. Игорь никак не среагировал. Игорь... не видел... не чувствовал. Как же так? Разве так бывает? И что теперь... постепенно в голову приходят и другие мысли, что ввергают в какую-то панику натуральную. Если Игорь его человек, но не наоборот, то что тогда будет? Быть может он, Марио, единственный такой бракованный, так и родился, не нужный никому. От таких мыслей страх накатывает и отчаяние какое-то, и одеяло, накинутое на голову от страхов этих уже не спасает как в детстве. До утра эмоции удается немного уложить, получается даже выдернуть спрятавшееся где-то рациональное мышление. Он ведь и правда ничего не знает о том, как устроено создание пар, о том, почему так происходит. Никогда ведь не интересовался, ему достаточно было знать, что где-то в этом мире есть его человек. А все оказывается не так уж и просто. Марио понятия не имеет, откуда пытаться начать искать информацию, учитывая, что в Москве он почти никого не знает. Если так подумать, то он вообще мало с кем общался... Решение приходит само собой, когда на базе утром его Макс приветствует. Всегда спокойный, надежный Максим, наверное, единственный друг Марио. -Макс! - Фернандес восклицает, как ему кажется, слишком громко, и тут же машинально по сторонам озирается, то ли боясь лишнее внимание привлечь, то ли проверяя, нет ли рядом... кого-нибудь. - Марио, ты немного взбудораженный... и расстроенный. Что-то случилось? - Головлев очень проницательный, смотрит внимательно, спокойно ждет ответа и уж точно не будет настаивать, если Марио вдруг решит пойти на попятную. - Нет, в порядке. Я просто... у меня вопрос один. И я не знаю, у кого спросить. - бразилец скороговоркой начинает, а под конец фразы слова в бормотание превращаются. Теперь ему кажется это плохой идеей. - Я слушаю. - Макс, как всегда невозмутим, улыбается легко, ободряюще. - Ну... по идее каждому в мире предназначен человек. - Марио нервничать начинает еще больше, он словно боится услышать ответ на свой вопрос. - А бывает так, что есть люди, которым не положена пара? Ну... бывает, что где-то там... - взглядом наверх показывает, то ли на потолок, то ли на небеса. - Ошиблись и не сделали второго человека? - Вряд ли. Я никогда о таком не слышал. Бывает, что люди встречаются в зрелом возрасте, но обязательно встречаются. Просто ждут этой встречи чуть больше. - Максим говорит спокойно, с теплотой во взгляде, но не спрашивает ни о чем. - А может быть такое, что один человек прикасается и чувствует все, видит, а второй нет? - Фернандес выпаливает на одном дыхании, глаза даже зажмурив, чтобы не струсить в последний момент. - Нет, такого не бывает. - Головлев чуть мешкает с ответом, хмурится слегка, участливо касается плеча Марио. - Что-то случилось, что ты об этом спрашиваешь? - Нет, я просто подумал... ну знаешь, мысль в голову пришла. - Марио поспешно качает головой, отступает на шаг, улыбается как-то нервно и, пользуясь тем, что Максима отвлек Гранеро, ретируется на поле. Значит... значит Игорь это тоже почувствовал, но... Может он разочаровался, может... ему нужен кто-то другой, не Марио. Эта догадка в груди слишком болезненно отдается, совершенно не смотрит куда идет и, по закону подлости, чуть Игоря с ног не сбивает. - Осторожнее. - голос капитана звучит как-то... по-другому, и взгляд другой. - Прости. - Марио голову опускает, мечтает слиться с газоном, но тут же в мгновение какая-то смелость накатывает моментом. - Игорь, ты ведь... почувствовал это? - голову вскидывает, хмурится болезненно. - Я не понимаю, о чем ты. - тот же ответ и Акинфеев разворачивается, снова уходит от него, как от прокаженного. Прекрасно, Марио, ты настолько никчемный, что не нужен даже своему человеку. Следующие дни Марио пытается быть максимально незаметным, а Игорь ведет себя странно... он словно избегает его. Не говорит, только если вынужден обращаться во время игры, не смотрит почти, старается уйти, чтобы не остаться вдвоем. Это удручает Фернандеса еще больше. И несмотря на попытки успокоить самого себя, в нем разгорается самая настоящая жажда: прикоснуться еще раз, еще раз почувствовать это мимолетное ощущение. Всего секунда и уже зависимость. Марио борется с собой долго, буквально по рукам себя бьет и уговаривает, что все это дурацкая идея, что нужно смириться. И в какой-то момент он сдается. Ничего ведь не случится, если он прикоснется к Игорю еще раз, может... это будет доказательство, что он ошибся, и в прошлый раз ему показалось и тогда можно будет успокоиться? Марио понимает, что врет самому себе, но ничего не может с этим поделать. И теперь голову ломает, как к капитану подступиться, чтобы это выглядело максимально случайно Игорь ведь не дурак, сразу все поймет... итак все время сбегает от него. Но отказаться от этой идеи сложно. Марио наблюдает, долго наблюдает - терпения у него много, очень. Момент подворачивается - в раздевалке Акинфеев на лавке сидит, опираясь о нее рукой, разговаривает с кем-то. Фернандес делает вид, что мимо проходит, и хоть и паникует до невозможности, полотенце из рук роняет очень даже правдоподобно, ойкает, наклоняется, и словно бы невзначай ладонь устраивает на той же лавке, одно движение, на миллиметр всего, и коснется. - Что ты делаешь, черт возьми? - Игорь на ноги вскакивает, смотрит на него сверху вниз и глаза его потемневшие пугают. - Выкинь из головы всю эту чушь и прекрати меня преследовать. Цвета, предназначенные, один человек на всю жизнь - только наивные дураки вроде тебя могут верить в этот бред. - Игорь не стесняется в выражениях и, хоть Марио не очень хорошо знает русский, он понимает все, больше по интонациям понимает.. И ему кажется, что его мир разбивается на осколки. Никак не может прийти в себя, чтобы подняться и уйти, ему кажется, что все на него смотрят и насмехаются. Надо же, такая сцена. Марио чувствует себя до отвратительности потерянным и одиноким, ему хочется забиться в угол и перестать существовать. - Эй, ты чего на полу сидишь? Жопу отморозишь! - Вася и Леша Березуцкие появляются словно изниоткуда, посмеиваются встать ему помогают, словно бы ничего и не было, словно бы не из-за него их капитан вылетел из раздевалки, от души шваркнув дверью. Фернандес чуть успокаивается, улыбается дружеским потрепываниям и немного, но успокаивается, хотя знает, что как только останется один - все навалится снова и с большей силой. Не замечает, что все это время Набабкин смотрит на него пристально, хмурится, словно решается на что-то. - Марио. - бразилец вздрагивает чуть, на Кирилла смотрит вопросительно. - Давай я тебя подвезу домой, ты же без машины. Марио уже хочет сказать, что все нормально и его Максим отвезет, как обычно, но что-то его останавливает, потому кивает только. Весь путь проходит в молчании, но Фернандесу отчего-то кажется, что Кирилл ему что-то сказать хочет, чувствуется какое-то легкое напряжение. - Марио. Я не хочу влезать в то, что происходит между тобой и Игорем. Это ваше. Так вышло, что я кое-что знаю об Игоре, то, чего не знает практически никто. - Кирилл медлит, словно все еще сомневается. - Но я думаю, что вправе рассказать тебе. - замолкает на несколько мгновений, Марио молчит и как-то затаенно ждет продолжения. - Игорь не всегда был таким, ну замкнутым, нелюдимым... несколько лет назад он был в отношениях с одним человеком, он был влюблен безмерно. Но этот человек был не его. Но ты успел узнать Игоря и его упрямство, он вбил себе в голову, что все эти соулмейты, цвета и прочее - глупость. И его горячо в этом поддерживали, по крайней мере на словах. Ему клялись в вечной любви и том, что никакой посторонний человек, пусть даже тот самый, помехой не станет. Но, как ты уже понял... как только у этого человека появился соулмейт, об Игоре он тут же забыл, да еще и повел себя отвратительно, высмеяв все, что между ними было. Марио слушает молча, только губу нижнюю закусил и чувствует что-то болезненно горячее в груди, а еще сердце бьется быстро-быстро. - Так что ты можешь понять, почему Игорь повел себя так. Он действительно в сердцах поклялся себе, что не заведет больше никаких отношений, пусть даже сама судьба. И достучаться до него будет сложно. Но не невозможно. - Кирилл легко улыбается, хлопает немного ошарашенного Марио по плечу. -Спасибо. - бразилец еле выдавливает из себя одно слово, кивает, из машины выходит - в голове ураган и сумбур, мысли бросает из стороны в сторону, а все эмоции словно через мясорубку кто-то пропустил. Одну бессонную ночь спустя, Марио решает... не делать ничего. Не лезть к Игорю, не навязываться, не напоминать раз за разом, обостряя ситуацию. Но ведь и отступать не обязательно. Марио умеет ждать, терпения у него гора и даже чуть больше. Больше никак не напоминает Игорю о том, что произошло, улыбаться старается все время и осторожно, исподволь, так, чтоб уж точно незаметно - заботиться, в мелочах вроде вовремя поданной бутылки воды, так, чтобы ненавязчиво. Их отношения все равно перестают быть такими же легкими как раньше. Игорь словно подвох ищет, стену выстраивает, отдалиться старается, несмотря на то, что его тянет к кудрявому бразильцу. Иногда Марио замечает долгие непонятные взгляды, Игорь так смотрит на него, словно пытается в уме какую-то сложную задачку решить, и тут же взгляд отводит, если Марио внимание на него обращает. От этих взглядов Фернандесу теплее становится, пусть всего на мгновение, но теплее. И одного мгновения хватает, чтобы продолжить эту странную игру - Марио подступает на шаг - Игорь тут же сбегает. И, наверное, в какой-то момент, Фернандес расслабляется, наверное, чем-то выдает себя, потому как после одной из предматчевых тренировок, капитан ловит его в раздевалке и выражение лица не сулит ничего хорошего. - Прекрати это. - слова жесткие и взгляд выразительный. - Что? - Марио и правда не понимает. - Думаешь, я не вижу, как ты вьешься вокруг меня, улыбаешься, ангелочка из себя строишь, бутылки подаешь? Ничего не выйдет. Выбрось это из головы, а то выглядишь глупо. - и все, снова уходит, будто растворяется. Сколько уже раз Марио спину его видит? И сейчас он ближе всего к отчаянию, еще шаг всего остается. Марио улыбку привычную навешивает - завтра матч серьезный, нужно держать себя в руках - забиться в угол и зализывать раны всегда успеется. Марио в игре - сумасшедший, он по полю носится на максимальной скорости, отбирает мяч у противника, ворота кидается защищать грудью, и улыбается все время так ярко, будто от каждой секунды игры безудержно веселится. Акинфеев ловит эту улыбку, когда Марио чуть горделиво к нему поворачивается, когда в очередной раз оставляет капитана без работы. А дальше словно обратный отсчет идет. Игорю кажется, что он будто бы под водой, которая сковывает движения и не дает дышать: вот Марио резко траекторию меняет, несется наперерез нападающему противника, так отчаянно, быстро, вниз ныряет - в подкат коронный...и остается лежать на газоне. Марио удар по голове чувствует как-то отстраненно, не сразу даже понимает, что произошло, не понимает, почему подняться не может. Ослепляющая боль приходит через несколько мгновений, накрывая, выжигая сознание, оставляя после себя благостную темноту. Марио не видит, как Игорь со всех ног несется к нему. Марио не чувствует, как он, перчатки торопливо с рук содрав, его касается, обнимает и посылает нахер арбитра, требующего вернуться на место.***
Первое, что чувствует - тошнота, неприятная такая, нудная... сглатывает несколько раз, чтобы прогнать ее и тут же кашляет от скребущего ощущения в пересохшем горле. Глаза открывает и тут же жмурит обратно - ослепительный свет приносит только боль, что пронизывает от зрачков до спинного мозга словно. Почему же так плохо? Запоздало в нос ударяет тошнотворный больничный запах, замешанный на антисептиках и стерилизованных инструментах, от чего тошнота только усиливается. Марио снова глаза открывает - в этот раз полегче, по крайней мере, понимает, что этот ослепительно-яркий свет - всего лишь тускловатый ночник. Взглядом бездумно скользит вокруг и чуть не вскрикивает - в углу на табуретке, неловко привалившись к стене Акинфеев дремлет. Марио паниковать начинает внутренне, встрепетнулся, сказать что-то пытается, но кашель горло раздирает. Игорь вздрагивает, глаза открывает, голову поднимает и моментально практически рядом оказывается. -Марио! - шепчет отчего-то и сразу же за руки берет, ладони в своих сжимает. Марио забывает как дышать, боль и тошнота на задний план отходят, словно их и нет, Марио в глаза янтарные смотрит и не в силах произнести ни звука. От рук Игоря тепло исходит то самое чувство, что снова насквозь прошивает трепетом незнакомым. - Прости меня. - Игорь смотрит на него жадно как-то, лицо рассматривает. Фернандес видит, что у того синяки под глазами, выглядит изможденно, лицо серое словно. - Прости меня, я такой баран. - и большими пальцами тыльную сторону ладоней поглаживает. - Ты двое суток не приходил в себя и... - голос капитана срывается, головой только качает, улыбается слабо. - Игорь... - бразилец вперед клонится, руку одну мягко высвобождает, обнять его порывается - страшно ведь, что все это снова мимолетно, что Игорь снова отстранится, развернется и уйдет, Марио хочет чувствовать больше, хоть сейчас, хоть ненадолго. - Игорь, ты... - Тише. Ну что ты... - Игорь только осторожно его за плечи ухватывает и укладывает на кровать обратно. - Тебе нельзя активничать. Я должен врача позвать, ты очнулся. Нужно, чтобы тебя осмотрели. - Акинфеев частит, но снова ладонь его сжимает, будто и сам не может... без этого. - Не уходи! - Марио выкрикивает почти, представляя, что он сейчас отпустит, уйдет, оставит одного. Рациональности в мыслях нет никакой. - Ты... мы... Игорь... - ничего связного сказать не может, брови хмурит как-то болезненно. - Не уйду. Я здесь, я не уйду от тебя. - Акинфеев морщится, сам на себя злится, сам ведь виноват. - Я с тобой, Марио. Прости меня, я не должен был от тебя бегать с самого начала. И того, что наговорил тебе... это чушь все. - Мы... правда? - в глазах огромных океан надежды, что страх смещает. - Да, правда. Я никуда от тебя не сбегу. - Игорь улыбается только слабо, руку его сжимает сильнее. - Давай я врача позову, ладно? - хмурится, отмечая зеленоватую бледность бразильца. Своего бразильца. - Нет, подожди... - Марио снова тянется вперед, голову чуть запрокидывает и губами по губам мажет в неловком, почти целомудренном поцелуе. Прикосновение обжигает. Игорь выдыхает от неожиданности, вновь мягко за плечи его держит, но на этот раз к себе тянет и сам целует. Марио закрывает глаза. Марио растворяется. Мысль мелькает только, что даже не заметил, какого цвета стены в палате, это, оказывается, неважно. Самое главное не то, какого цвета вещи в мире. Вот только...отстраняется на мгновение, дыхание переводит, лбом к виску Игоря прислоняется. - Мне говорили, что футбольное поле зеленое... - И что это значит? - Не знаю. - Придется узнавать вместе.