по кругу.

Родерих нашёл его. Нет, для начала стоит оговорить, что специально он никогда никого не искал. Да и при большом желании не смог бы найти. Действительно, по сравнению с прошлыми разами отыскать человека стало гораздо легче, но и количество потенциальных Гилов увеличилось раз в семь. — Хочешь сказать, мы виделись в прошлой жизни? — Гил даже перестал тыкать ложкой в несчастный десерт. Родерих кивнул. Они всё-таки пересеклись. Они пересекались каждый чёртов раз, каждую чёртову жизнь, и Родерих отказывался принимать, что однажды ему так не повезёт. Потому что до этого везло. Из прошлых жизней он вообще ничего не помнил. А, нет, было что-то, повторяющееся из раза в раз. Нет семьи, музыка, музыка, музыка, все оставляют, музыка, страх, чужой смех. — Подожди, я повторюсь, но, как бы, даже если чисто гипотетически… — Да, я нашёл тебя по смеху. Не смотри на меня так, я не сошел с ума! — Родерих нахмурился. А Гилберт просто рассмеялся. У Гилберта который раз были светлые волосы и странные глаза, зеркала души, которой не было. Родерих не знает, когда они встретились в первый раз. Родерих не знает, когда будет последний. Родерих в глубине души надеется, что последнего не будет. У Родериха тоже нет души. — А я всё думал, кого ты мне напоминаешь, — Гилберт разглядывает его неприлично долго, и Родерих уверен, что не ошибся. Гилберт уверен, что Родерих никогда ещё так сильно не ошибался, потому что Гилберт явно не тот, кто нужен Родериху. Родериху, думает Гилберт, нужна медицинская помощь.

***

— Хочешь сказать, мы виделись в прошлой жизни? — Гил повторяется из раза в раз, и Родериха это почти не раздражает. — Ты говоришь это каждый раз. Зачем? Они сидят в том же кафе, что и тогда, что и все разы до этого. Гилберт говорил, что история идёт по спирали. Родерих говорил, что для него истории не существует. Родериху кажется, что он сам давно стал историей. Застрял где-нибудь в восемнадцатом веке и не вылезает. — Может, я надеюсь услышать другой ответ? За окном уже минут двадцать непроходимая ливневая стена, и если это тот потоп, о котором написано в библии, то когда-то они очень разгневали Бога. Родерих не верит в Бога с тех пор, как встретил Гилберта в третий? восьмой? сотый? раз. Гилберт скорее поверит в Бога, чем Родериху. В любом случае, Родерих, кажется, знает о нём даже больше, чем он сам, и не играет на публику, когда они наедине. Такое доверие и внимание не может не льстить.

***

Гилберт отдает ему свою куртку, когда ветер слишком уж сильный. У Родериха возникает ощущение дежавю. — Хочешь сказать, мы виделись в прошлой жизни? — и Родериху тревожно, потому что он никогда до этого столько раз не спрашивал. Гилберт не ждёт ответа. Небо опять затянуто тучами, мысли — белой молочной пеной бессмыслицы, а Родерих тянет время. — Ты никогда не хотел умереть? — потому что тянуть больше некуда. — Все хотели в какой-то момент своей жизни, — неопределенно пожимает плечами Гилберт. Родериху плохо. Потому что у него не жизни, а жизней. Гилберту, кажется, хуже. — А сейчас? Гилберт молчит с минуту. Гилберт улыбается, но Родерих знает, что это не просто так. — Думаю, в следующий раз мы сходим в ресторан итальянской кухни. Родерих облегчённо вздыхает. У них хотя бы будет следующий раз.

***

— Хочешь сказать, мы увидимся снова? В ресторане приятно. Свет, слегка приглушенный, аккуратно мажет по залу, отражаясь в столовых приборах. Родерих поднимает взгляд на Гилберта. — Я уже ни в чём не уверен, — он ведёт плечами, а внутри будто что-то падает. Всё в Родерихе надеется, что он не застанет Гилберта таким же падающим с какой-нибудь крыши. Гилберт ест ещё медленнее, чем обычно. Родерих не замечает пристального взгляда на себе.

***

Конец осени пахнет несбывшимися мечтами, невыпавшим снегом и несчастным случаем. А, ещё кровью. — Хочешь сказать, мы виделись в прошлой жизни? — разговор заходит в тупик. Родерих надеется, что перепутал кровь с чем-нибудь металлическим. Родерих надеется, что он ошибается, господи, хоть бы он ошибся на этот раз. — Почему сейчас борются за многие права, но у меня всё равно нет права на ошибку? Гилберт смеётся. — Зато у тебя есть лево на ошибку. Родерих смотрит на него так, будто видит первый раз в жизни. И смеётся в ответ.