Dont fly away

За окном зима. Кажется, это одно из самых романтичных времён года, когда снежинки: кристальные узоры, такие разные, но все по-своему прекрасные, опадают на пушистые ресницы, заставляя моргать чуть чаще. Милые, тёплые варежки, связанные родными руками когда-то давно... Объемные пуховики, что греют даже при очень низкой температуре, десятки чашек горячего какао и тёплые объятия, которые дарят тепло сердцу. Самодельные пряники и хрустящее печенье в виде человечков, украшенное цветной глазурью, праздничная елка и выбор подарков родным и близким. А на деле — безжизненные, мрачные деревья, голые ветки, что трещат и надламываются от особо разбушевавшегося ветра. Шумные толпы, натянутые улыбки продавцов, невыносимая слякоть и черно-коричневый, грязный снег. Обветренные, искусанные губы, сухие руки, очередные синяки на запястьях и ранки от зубов на шее. Потоки ледяного ветра щиплют солёную от слез кожу, немного посиневшие пухлые губы смыкаются вокруг не последней сигареты, может, уже третьей подряд. Окурок просто бросается вниз с балкона и заставляет задуматься: стоит ли остаться здесь, наверху? Руки трясутся то ли от холода, то ли от все накатывающей с новой силой истерики. Когда об тебя вытирают ноги, плюют на твои чувства и не считаются с тобой — это приносит боль. Настолько невыносимую, что, казалось бы, справиться с ней невозможно, а проглотить и подставить под удар другую щеку что-то из разряда фантастики. Но когда ты слишком сильно любишь, когда ты слишком слаб, чтобы отпустить, когда ты продолжаешь терпеть, разве от тебя что-то остаётся? Ты каждый раз идёшь туда с блеском в глазах и надеждой в сердце, но каждый раз возвращаешься с ещё одним увечьем и расколотой душой. Каждый раз ты вновь и вновь собираешь себя по кусочкам, то и дело режась о чужие острые слова, что говорят такие любимые губы. Ты чувствуешь себя ничтожным, отражение тебе противно, но ты только и можешь, что зализывать раны и жалеть себя, раз за разом возвращаясь обратно. Все твердят в один голос и в голове гудит фраза — "пора остановиться". Чимин устал. Устал чувствовать себя жалким, видеть опухшее лицо и красные от слез глаза. Устал терпеть выходки и едкие слова от того, от кого пелена влюбленности перед глазами затмевает разум. Устал ждать, устал бояться, устал надеяться, устал терпеть. Направляясь туда, ощущается ужасное дежавю, ощущение, что в этот раз все повторится: он снова разозлится, а Чимин перетерпит, поплачет и проглотит. Но не сегодня. Уже перед дверью весь запал понемногу потухает, начинают трястись руки, грудную клетку сдавливает и воздуха катастрофически не хватает. Сейчас или никогда. Дверь открывается и большие чёрные глаза внимательно всматриваются, заставляя мурашки пробежаться по спине. Ухмыляется в своей обычной манере и пропускает внутрь. — Зачем пришёл? — как всегда, бесцеремонно. Парни сели на темно-зелёный диван, стоящий напротив работающего телевизора. — Я ненадолго, — голос выдаёт нервозность, дрогнув в конце, — я пришёл поговорить. — Зачем? Тебе не идёт, когда твой рот ничем не занят, — неприятно. Чон тянет руку к бедру парня, но тот его останавливает, ловя недовольный взгляд в свою сторону. — Чонгук, — неуверенно начал Пак, — я устал от этого, — парень провёл рукой по волосам, убирая их назад, — мне надоело терпеть твои выходки и… — Какие выходки, ты о чем говоришь вообще? — раздражение трясётся в воздухе, пропитывая каждое слово. — Не заводись, я не договор… — Мне это и не нужно, что ты о себе думаешь? — Я сказал тебе дослушать меня! — очевидно слишком громко сказал парень. — Ты можешь хотя бы один раз в гребанной жизни, за все время, что мы с тобой в отношениях, если это вообще можно назвать ими, послушать меня? Я терпел все, блять, только попробуй сказать мне, что я не закрывал глаза на все твои оскорбления, когда ты унижал меня при всех, даже не думал вспоминать о моих чувствах, мои слёзы и моя боль никогда не волновали тебя, только попробуй сказать, что я мало сделал для сохранения этих отношений! Я столько пережил из-за тебя и уже даже не удивлюсь, если ты изменял мне… Сука, и я знаю, что сам виноват, что не смог когда-то прекратить это. Я так сильно люблю тебя, но дальше будет только хуже, — парень делает паузу, слезы не удаётся сдерживать, они падают на вспотевшие ладони, делая их ещё более влажными, горло саднит и голос надрывается, — я понимал, что у тебя не осталось ко мне никаких чувств, но я не смог оставить тебя. Ты дополнял каждый аспект в моей жизни, всегда был на первом месте, я не представлял жизни без тебя. Сейчас тоже, но так больше продолжаться не может, поэтому пришло время остановиться, разойтись и не мучить ни одного из нас. Единственное, чего я до сих пор не могу понять, сколько бы ни думал об этом, почему ты сам от меня не ушёл, если так сильно меня ненавидишь? Напряжение нависло над ними огромным комом, что давил на нервы. Тиканье часов словно отражалось от стен, отдаваясь эхом в ушах. Чимин старался восстановить дыхание, запрокидывал голову назад, в попытке остановить слезы и все чаще поправлял волосы. Чон нервно теребил край чёрной водолазки, непрерывно смотря в одну точку. Молчание затянулось и Пак, восприняв это как ответ, начал вставать, собираясь уйти. — Я никогда не делал этого, — тихо проговорил Чонгук низким голосом, сглотнув, — не изменял тебе. — Это… — И я не ненавижу тебя, я… — парень прикрыл глаза ладонью, — мне сложно это объяснить, но, — снова молчание, — блять. — Ты можешь ничего не объяснять, я хочу, чтобы ты понял, что если человек тебе дорог, ты не сможешь причинить ему боль. Чонгук, я не смог, даже сейчас я не могу желать тебе зла, я настолько ничтожен? — Это не так… — Мне невыносимо осознавать, что ты улыбаешься всем, кроме меня, ты срываешься на мне, но я все это чувствую. Я очень долго ждал и надеялся, но все имеет свойство заканчиваться. Ты сломал игрушку, Чонгук. У нас ничего не вышло, но в этом виноваты мы сами. Я переступил через самого себя, придя сюда, поэтому не смей говорить ничего, я пришёл попрощаться… ______________________ — Объявляется посадка на рейс 14-17 Пусан — Сеул, пожалуйста, пройдите к стойке номер 2. Пройдя к сказанному ранее через громкоговоритель месту, Пак стал ждать своей очереди. Долго ждать не пришлось, поэтому парень уже в салоне на пути к своему месту. Все суетятся и толкаются, но у Пака ещё и телефон разряжается, а зарядка где-то далеко в сумке, что уже убрана на полку сверху. Чимин усаживается и собирается просмотреть уведомление, что только что пришло, как телефон умирает окончательно. Самолёт взлетает, а непрочитанное сообщение так и остаётся коротким напоминанием о прошлом. 17:23 «Не улетай»