Я тебя сам выебу, если ты в меня кончишь.

— Да пошёл ты нахуй, нет, — повторил брюнет, смотря на своего парня и быстро перескакивая на другой край кровати. — Да ладно тебе, Мик. Ну че как не родной? — хитро и одновременно пошло улыбаясь, спросил рыжий, подползая на коленях ближе к любимому. Отношения этих двоих можно было назвать не то что странными, но и «блятьнихуяунихстрасти». Вообще, никто никогда не мог подумать, что они станут парой. Особенно Микки в момент, когда младшая сестренка натрепала ему про то, что Йен хотел ее изнасиловать. Не думал, что когда-нибудь влюбится в этого рыжего психа, которого несколько лет назад пытался лично избить. Семья Галлагера, смирившись с его нетрадиционной ориентацией, могла подумать на кого угодно. Даже на того парня с вечным насморком с соседнего района, но не на Милковича. Вот кто угодно, но, блять, не он. Лип, хоть внешне и не показывал этого, был в полнейшем шоке, когда увидел этих двоих вместе. Да сами Йен и Микки и представить не могли того, что начнут трахаться. Да не просто трахаться, а даже с какими-то чувствами. С поцелуйчиками, засосами и сюсюканьями, будто реально какая-то ванильная парочка. — Чел, ты ни разу в жизни не пробовал. Может тебе понравится? — настаивал на своём рыжик, не снимая с лица эту пошлую улыбку. Одну руку он положил на колено брюнета, поглаживая его, на что тот дёрнул ногой, вовсе спрыгивая с кровати. — Галлагер, ты ебнулся? Нет, блять, нет. Пошел нахуй, — проговорил он, отходя ближе к двери, — Пошел нахуй, — повторил, сделав еще пару шагов в сторону выхода, — И что еще раз? Пошел нахуй, — спросил сам у себя тот, уткнувшись спиной в закрытую деревянную поверхность. Он же не дебил оставлять в открытом доступе комнату, пока по дому ходит якобы жена с ее девушкой и малолетним спиногрызом? — Боже мой, великий и ужасный Микки Милкович боится?! — наигранно удивился Галлагер, прикладывая руки ко рту. — Это я, блять, боюсь? — слегка крикнул уголовник, подняв одну бровь. — Я не хочу, чтобы ты в меня кончал, как в сучку какую-то, — недовольно буркнул он, не двигаясь с места. — Моя единственная сучка — это ты, малыш, — облизнулся Йен. Чтобы он так называл Микки при каких-то людях? Да ни разу в жизни. Брюнет его тогда ни то что изобьет, но и лично выроет могилу, а потом закопает заживо, бросив на голову лопату, чтоб «наверняка». Такие обращения только наедине. Очень личное, так скажем, но Галлагер прекрасно знал, что в душе парню нравится, когда бывший стриптизер его так называет. — Мне повторить? Пошел нахуй, — не получив ответ, Милкович еще раз послал своего любимого, сопровождая свои слова средним пальцем. — Ломаешься как целка, — не выдержав очередной отказ, Йен быстро сполз с кровати, поднимая эту же руку над головой уголовника и прижимая его к двери. Кажется, Микки хотел еще раз его послать, но рыжий быстро заткнул рот поцелуем. Вообще, зачем он спрашивал у него разрешение? Милкович — его собственность, будет делать то, что скажет Йен, и точка. Есть претензии — будешь их выговаривать с моим членом у себя в глотке. Язык пробрался в рот брюнета, находя его и начиная аккуратно посасывать орган вкуса. Из губ парня выдался протяжный стон. Свободной рукой он обнял Своего Галлагера за шею, прижимая к себе еще ближе, хотя это было уже невозможно. Он чувствовал, как напряженный член парня, через ткань домашних штанов, упирается в его, что доставляло нереальное удовольствие обоим. Йен, рыкнув, резко разрывает поцелуй, толкая своего парня на кровать, смотря на него ужасно сексуальным взглядом. Рыжая челка в виде пары прядей упала на лицо, приподнимаясь при каждом выдохе его обладателя. Микки понял приказ без слов, быстро снимая с себя майку и пошло облизывая губы. Галлагер навис сверху, грубо взяв за шею и целуя губы любимого. Ему нравилось то, что брюнет понимал его без слов. Такое взаимопонимание жутко возбуждало. Так же сильно, как пальцы Милковича, которые уже во всю сжимали пах. Тот, вновь простонав, стянул с тела ненужную на данный момент футболку, толкая того в грудь, заставляя полностью упасть на кровать. Руки по обе стороны головы Микки, а губы начали кусать нежную кожу на шее, которая и так была вся красная из-за засосов, которые были оставлены Йеном ранее. Он их все знал наизусть. Мог пересчитать по пальцам и сказать точное местоположение, а еще был уверен на сто процентов, что этого места касались только его губы. Сначала шея, потом кадык, ключицы, грудная клетка. Все, как любит Микки. Идеально. Ему сейчас все казалось идеальным, а особенно Галлагер. — Разворачивайся, — одно слово этого рыжего парня, и Милкович делает все, как он скажет, вставая на колени, интуитивно оттопырив свой зад. Биполярник, довольно хмыкнув, закинул надоедливую челку назад, но она опять упала на лицо, норовя попасть в глаз. Рыжий, взяв парня за бедра, пару раз провёл рукой по ягодицам, не сильно хлопнув одну сторону, на что получил недовольный взгляд Микки. Как же Йену нравилось то, что тот пытался скрыть это удовольствие. На самом деле безумно нравились такие действия его парня. Иногда в фантазиях Микки возникали такие картины, где его шлепают по заднице, как последнюю сучку да так, что ягодицы краснеют до неузнаваемости. Рыжий резким движением рук спускает штаны с любимого вместе с бельем, опуская их где-то до колен и шлепнув нежную кожу, на что с губ Микки сорвался пошлый стон. Галлагер, с пошлой улыбкой на лице, развязал узелок на трениках, опуская резинку трусов вниз, выпустив на волю орган довольно больших размеров. Взяв его в руку, он начал тереться головкой о пах Милковича. — Блять, ты долгий что ли? — недовольно спросил Мик, оборачиваясь. — Молчать, — рыкнул челкастый, еще раз шлепнув пассию по ягодице. Тот прикусил губу и начал терпеть, игриво виляя бедрами, чтобы Галлагер уже вошел и перестал тянуть. Долго ждать не пришлось. Аккуратно взяв с тумбочки тюбик со смазкой, парень выдавил жидкость на свой орган, одновременно растягивая пальцами своего возлюбленного. Йен толкнулся полностью, на всю длину и, даже не дав привыкнуть, начал двигаться. — Бляяять, — протянул Микки, смешав мат с хриплым стоном. Актив довольно облизнул губы. В Милковиче было просто идеально. В меру узко, горячо, влажно. Вторую руку он опустил чуть ниже, найдя член своей пассии и аккуратно массируя большим пальцем головку. У Микка даже глаза закатились от удовольствия. — Йен, Боже, — тихо прошептал он, облизывая пересохшие губы и двигаясь бедрами в такт. Рыжий обожал, когда тот шептал его имя. Это был лучший звук, после стонов парня. Толчки стали быстрее, как и движение рукой. Он не просто дрочил, а до боли сжимал член, выдавливая из него смазку, которая после стекала по пальцам. Оба были уже на грани. Особенно Милкович. Он просто сдерживался из последних сил, чтобы не излиться первым. — Кончай, — тихо прошептал Иен на ухо паренька, лизнув раковину. Проговорил таким низким, сексуальным голосом, что Микки просто не мог сдержаться, кончив тому на руку. Йен вскоре не выдержал, делая последние толчки нереально быстро, даже не думая выходить из парня. Он закусил себе губу, толкаясь на полную и изливаясь в Мика. Чувствуя, как его семя обильными струями спускается прямо внутрь. — Сука, — прошептал Милкович, обессилено падая на диван. — Ты, ебать, сделал это, — так же тихо сказал он, закрыв рукой глаза. — Только не ври, что тебе не нравится, — Йен лизнул его щеку, ложась рядом. — А я сказал, что мне не понравилось? — поднял он бровь, убрав руку от лица, — Мне понравилось. Понравилось, твою мать, — повторил Микки, оттягивая нижние веки пальцами. — Это же не конец света, ебынь, — рассмеялся Йен, обнимая парня за шею и целуя того в висок, прижимая к себе. — Миииик, — протянул он, улыбаясь. — Блять, без этих соплей, Галлагер, — быстро перебил он рыжего, сразу понимая, что тот хочет ему сказать. — Я люблю тебя, Милкович, — несмотря на запрет пассии, улыбнулся Йен. — Иди ты в пизду, — закатил глаза он, — Я тебя тоже.