Страх, отчаяние, экстаз

      Бьякуя снова сидел в своей излюбленной библиотеке, читая очередную скучную книжку и выпивая чашку только его любимого кофе. Он облюбовал это место сразу же, как только этаж был открыт, и теперь никто, кроме храброй Кеко да сумасшедшей Токо, сюда не ходил, боясь нарваться на гнев блондина. Вдруг кто-то вошел в его библиотеку, и тут же со стороны двери послышался сдавленный вздох, будто вошедший не ожидал здесь кого-то увидеть. И неудивительно: время отбоя началось уже несколько часов назад, так что все должны были быть по комнатам. Несмотря на этот довод, парень все же недовольно вскинул бровь и, задрав подбородок, глянул в сторону, откуда шел звук. В дверях, еще не отойдя от шока и волнения от одного вида этой малоприятной персоны, стояла девушка. В темноте, единственным разбавлением которой был свет от настольной лампы прямо перед Тогами, было практически невозможно разглядеть, кто это, но в неясном свете за спиной проявлялись длинные прямые волосы, тонкие запястья (наверняка она в футболке) и чуть мешковатые штаны, в которых она ходила везде. Девушка растерянно бегала глазами по всей библиотеке, начиная дрожать от того, что Бьякуя буравил ее тяжелым взглядом. Наконец, девушка неловко подошла ближе, подрагивая, видимо, хотела начать разговор, но под внимательным взглядом парня, который следил за каждым ее движением, она чувствовала себя крайне неловко. Теперь она оказалась метрах в пяти от него, и уже можно было разглядеть ее получше.       Русые волосы, которые были чуть всклочены, словно только-только после сна, бледная кожа, чуть расширенные от волнения серо-зеленые глаза с длинными ресницами, тонкая шея, аккуратные ключицы, которые действительно очаровательно-неряшливо прикрывала белая футболка. Наконец, она собралась с мыслями.       — Эм… Тогами-кун? Я… не ожидала увидеть тебя здесь в такое время…       — Правда? Не ожидала увидеть меня в моей же библиотеке? — он выгнул бровь. — Это тебя здесь не должно быть, мусор.       Макото изумленно глянула на него и, видимо, хотела еще что-то сказать, но передумала. Она немедленно подошла к одной из полок, начиная пальчиками проводить по корешкам книг, кажется, торопясь как можно скорее найти нужную книгу и покинуть общество Тогами, который, к слову, совершенно потерял интерес к Наэги и теперь спокойно читал книгу. Точнее, спокойно было до тех пор, пока внезапно шорох подозрительно не прекратился. Ожидая всего наихудшего и готовясь нанести удар по самооценке девушки, Бьякуя обернулся, но вздрогнул, когда увидел, как Макото смотрит на него до ужаса серьезно, что-то рьяно обдумывая. На секунду ему показалось, что она задумала убить его, но тут она заговорила.       — Тогами-кун, могу я одолжить твой стул?       — Чего? — наследник пару раз моргнул, обескураженный просьбой.       — Я хочу достать книгу, а она слишком высоко для меня, и…       — Какую книгу? — через секунду Бьякуя оказался около Макото и посмотрел на верхние полки.       — О, не стоит, я и сама бы…       — Какую книгу ты хотела достать? Ты глухая?       — Я… Вон ту, толстую, в синей обложке.       Парень потянулся к ней, но, так как книга находилась прямо над головой Наэги, ему пришлось практически прижать ее к стеллажу.       — Отойди, — рыкнул он, и девушка, вздрогнув от резкого тона, увильнула в сторону. Блондин довольно фыркнул: ему нравилось, что Макото такая послушная.       — Зачем тебе история Древнего Китая? — без каких-либо эмоций спросил парень, протягивая книгу. — Неужели решила повысить свой ничтожный IQ и, наконец, подержать в руках книгу, чтобы не выглядеть так жалко?       — Не то, чтобы, — легко посмеялась Макото, с кивком принимая толстенную литературу. Бьякуя раздраженно цокнул языком: он только что ее оскорбил, она это поняла вообще? — Я не могу заснуть, и, в общем… — она покраснела, и, неожиданно для себя, парень сделал шаг назад, почувствовав, как от вида ее румянца что-то внутри него начинает трепетать. — В детстве мама читала мне книгу, чтобы я уснула… Вот я и подумала, что это поможет.       — Ясно, — блондин усмехнулся так, как может лишь он: чуть прикрыв глаза, обнажая ровный ряд зубов. — Для тебя книги — всего лишь способ провести время. Ну что ж, когда наконец осознаешь, какую ценность держишь в руках — приходи ко мне, и я, так уж и быть, потрачу на такую простолюдинку, как ты, минуту своего драгоценного времени, чтобы объяснить, почему эта книга настолько важна.       — Спасибо, Тогами-кун, — в голосе ни толики обиды или стыда, лишь искренняя благодарность, а потом она, мягко улыбнувшись, вышла из библиотеки, невесомо закрывая дверь. Бьякуя так и остался стоять на месте, совершенно обескураженный, но он мгновенно взял себя в руки и перевел взгляд на место, где раньше стояла книга, внезапно заметив, что соседняя книга, накренившись, открыла взор на лежащую между ней и следующей книгой белую бумажку.       Тогами чуть наклонил голову и с абсолютно непроницаемым видом взял фото, которое после найденной немногим ранее фотографии обнимающихся Джунко и Саяки не казалось чем-то неожиданным. Но увиденное повергло юного Наследника в глубокий шок, так что он замер, во все глаза уставившись на находку.       — Пу-ху-ху-ху-хух, — протянул рядом ненавистный медведь. — Оно было так хорошо спрятано, что я и не думал, что его кто-то найдет, хотя и надеялся!       — Что ты имеешь в виду?! — парень еле сдерживался, чтобы не схватить эту игрушку за грудки. — Это что, шутка? Был использован фотошоп? Признавайся, ты, плюшевое отребье!       — Как грубо! — на секунду Монокума помрачнел, а потом вновь разразился своим милым смехом. — Фото абсолютно настоящее! Настолько настоящее, что мне даже кажется, будто я выдумка! Да и к тому же, Тогами-кун, разве не ты его спрятал? Еще и засунул туда, где точно никто не будет искать!       — Ты что, с катушек слетел?! Прикалываешься?! — ну все, похоже, он сорвал голос.       — Ой, кажись, я сказал лишнего! Ну все, ухожу-ухожу! — и пропал.       — Вернись, двумордый, мы еще не закончили! — тихо рыкнул Тогами, но, не дождавшись ответа, глубоко вдохнул, досчитал в голове до пяти и открыл глаза, снова опуская взгляд на фотографию.       На нем было изображено два человека, и, если с первым вопросов не возникало — это был Бьякуя собственной персоной, хоть и со странно-расслабленной спокойной улыбкой, то со вторым в голове вилась целая туча противоречивых окриков. Это была знакомая до ноющей боли в груди девушка с длинными русыми волосами. Макото сидела на подоконнике, точно таком же, который можно встретить абсолютно в любом помещении Академии, окно было нараспашку открыто, и ветер развевал и ее, и волосы парня. То, что первым бросилось в глаза — Наэги была не в своем обычном мешковатом облачении, состоящем из толстовки, странной ветровки, темных джинс и пары кед, а в легком сером платьице с зеленым поясом, идеально подходящим к ее глазам, которые на фото были закрыты, но Бьякуя вспомнил их цвет и сопоставил оттенки. Ветер приподнял подол ее платья, создавая легкие складки и открывая область выше колена, и, как только парень дошел взглядом до этого места, внизу живота все приятно стянуло в узел, вызывая смущенный румянец, отчего блондин стыдливо отвел взгляд, поднимаясь выше. Только тогда он заметил, что одна из его ладоней покоится на талии запечатленной девушки, в то время как ее руки скрепились кольцом вокруг его шеи, а сама она доверительно уткнулась носом в его шею, улыбаясь. На фото они были непозволительно близко друг к другу, практически соприкасаясь телами, так, что создавалось впечатление, что им не просто приятно находиться вместе, а словно это их патологическая потребность, нужда, будто они друг для друга — неотъемлемая часть жизни.       От этого осознания внутри разлилось тепло, которое согревало каждую клеточку тела, а сам парень расползался в глуповатой улыбке. Стоило ему это осознать, как он тут же себя одернул, вновь возвращаясь к своему обыкновенно-непроницаемому лицу. Боже, что это с ним? Неужели он счастлив, видя, что солнечная Макото была так близка к нему? Но это же Наэги Макото — Абсолютная Бездарность, такая бесхарактерная, беспринципная, покладистая, слабая, скучная, жизнерадостная, активная, милая, красивая, такая… настоящая. А если это все-таки подделка? Но Бьякуя отмахнулся от этой мысли, ведь, каким бы мерзавцем ни был Монокума, он был самым честным из всех, кого пока что встречал, и он точно не стал бы обманывать из-за такой ерунды. И снова внутри поднялась волна из противоречий: он был смущен, что на него так подействовала та нижняя часть фото, куда он старательно не опускал взгляд; зол, что этот чертов медведь снова несет бред про спрятанное фото; растерян, потому что не помнил, когда эта фотография была сделана; испуган, потому что Макото такой человек, что, узнай она об этом — наверняка будет бегать от него, краснеть и всячески пытаться замять эту тему. Блондин чуть нахмурился. И почему он сделал такой акцент на то, что она постарается забыть это? От этой возможности в области сердца начинало покалывать, что совершенно не нравилось парню.       Стоп.       Почему он вообще так много думает об этом?       С чего это у него так много эмоций, причем не плохих, а тех, которые облегчают гору на его плечах, таких, от которых хочется закрыть глаза и расслаблено засмеяться, показывая всему миру, как он счастлив?       Как давно он испытывает это?       Какую-то тягу к Наэги Макото. К его Наэги Макото. К Наэги Макото, которая так нежно и влюбленно обнимает его. К Макото, которая старается в лишний раз с ним не сталкиваться, потому что боится. Боится, что он унизит ее, оскорбит и высмеет. И снова в груди больно кольнуло.       — Хватит, — прошипел Наследник, мотая головой, силясь освободиться от навязчивой мысли, которая била по вискам с нарастающей силой и четкостью.       «Боится. Боится. Боится.»       — Пора спать, — прошептал он, в последний раз глядя на фото и засовывая во внутренний карман пиджака.       Только он вышел из библиотеки, как, не успел пройти и десяти метров, вдруг заметил выбегающего из мужской раздевалки Мондо. Приоткрыв дверь, в глаза бросилось огромное ярко-красное пятно и тело Фуджисаки Чихиро.       Парень широко усмехнулся — вот оно: способ отвлечься.       Когда на следующее утро все собрались в столовой, не хватало лишь Бьякуи, Токо да Чихиро. И, если за эту парочку идиотов никто не волновался, то отсутствие Чихиро поселило во всех страх. Решив разделиться на пары, все пошли искать пропавшую девушку. Ишимару и Мондо побежали искать ее в общежитии, Селес, присоединившись к Аой и Сакуре — в кабинетах, Ясухиро пошел вместе с Хифуми осматриваться на территории спортзала и бассейна, поэтому Кеко и Макото, которые успели довольно-таки хорошо подружиться, достались коридоры, туалеты и библиотека.       Бьякуя сознательно не пошел в столовую. И, хотя он и раньше не ходил туда, то сегодня утром была особая причина — он просто не мог смотреть на Наэги, потому что в памяти всплывала та фотография, и воображение рисовало ей легкое платье из шифона, а потом несуществующий ветер оголял правую ногу до бедра, вгоняя хладнокровного Абсолютного в краску. И когда он успел, как это называется в народе? Влюбиться? Когда он успел влюбиться в нее? А было ли это влюбленностью? Или просто до сих пор не прошел шок после увиденного? Да, скорее всего, это просто временное помешательство. Скоро это все пройдет, да и к тому же, как кто-то вроде наследника великой семьи Тогами смог бы запасть на какую-то простолюдинку вроде Наэги?       — Макото-чан, — прошептал он, но тут же вспыхнул, поэтому откинул книгу, закрывая лицо ладонями. Почему, мать вашу, его так смутила мысль о том, что он будет ее так называть?! Он решил повторить эксперимент, но его прервали.       — Тогами-кун, — послышался голос, от которого внутри все сжалось. — Вот ты где! Мы беспокоились!       Бьякуя сам не понял, как за секунду сумел приобрести свой обыкновенный цвет лица и сделать его как можно более непроницаемым и высокомерным, закидывая ногу на ногу и изящно переплетая длинные пальцы. Макото случайно засмотрелась на эти элегантные движения, от которых прямо веяло уверенностью и непоколебимостью, так что все мысли мгновенно вылетели из головы. Благо, помощь пришла откуда не ведали.       — Ты психанул? — равнодушно спросила Кеко, поднимая книгу с пола и кладя на стол. Парень фыркнул.       — Что вы, — он посмотрел на Киригири, — забыли в моей библиотеке?       — Мы ищем Чихиро, она пропала, — беловолосая и бровью не повела, в то время как Макото даже чуть дернулась в сторону, пытаясь избежать враждебной ауры. — А ты, Тогами-кун, мог бы и помочь.       — Ладно, потрачу на ваши глупые поиски время, — кажется, обе девушки были в шоке от того, как легко блондин согласился.       — Отлично, тогда оставляю Макото на тебя, — Детектив резко крутанулась, направляясь к выходу. — С тобой-то ей точно ничего не угрожает, надеюсь.       В ответ ей прилетел лишь полный насмешки фырк, а после ему все же пришлось глянуть на зеленоглазую, вновь теряя дар речи. «А она очень красивая», — промелькнула неожиданная мысль.       — Ты… — Макото вопросительно глянула на него, с интересом ожидая конца фразы. Это подействовало отрезвляюще, и блондин чуть прикусил язык, осознавая, что сейчас чуть не сделал ей комплимент. — Будешь мешаться под ногами, если полезешь туда, куда не следует, так что будешь делать то, что я скажу.       На пару секунд она зависла, осознавая, что только что ее опять унизили, но потом она улыбнулась.       — Хорошо, Тогами-кун, как скажешь, — и пошла к выходу из библиотеки. Он удивленно проводил ее взглядом. И почему у него иногда складывается впечатление, будто ей кто-то управляет, как компьютерный персонажем: уж слишком наивная.       Он усиленно пытался не смотреть на нее, чтобы вновь не испытывать этой неловкости и растерянности. Он любит все держать под контролем, так сказать, «в железном кулаке», а не теряться в зеленых глазах, без возможности выжить, когда она смотрит на него.       — Если это шутка, то она затянулась, — прошипел Тогами сквозь зубы.       — Да, ты прав, — послышалось в ответ, и тогда парень понял, что сказал это вслух.       — Давай сначала зайдем в женскую раздевалку, — предложил Бьякуя, на что Макото с готовностью согласилась. Конечно же он знал, что их там ждет, и до ужаса не хотелось вести туда именно Наэги, но ему же нужен был кто-то, кто увидит изуродованный труп первым.       Только она толкнула дверь, как та с легкостью поддалась, и удивленной девушке медведь на экране пояснил, что для облегчения поисков он открыл все двери. Наэги, начиная нервничать и ожидать худшего, вошла внутрь.       Послышался пронзительный крик.       Макото попятилась назад, врезаясь спиной в Бьякую, и, спрятав лицо у него на груди (что, к слову, было несложно из-за разницы почти в семнадцать сантиметров), заплакала, дрожа. Начали прибегать остальные. Самые впечатлительные тоже кричали, а более-менее хладнокровные просто с ужасом смотрели на распятую Чихиро. Послышался звон.       «Тело найдено! До заседания классного суда осталось совсем немного времени, просьба подготовиться!»       Медленно шок ребят сходил на нет, прибывшая Кеко сначала странно глянула на растерянного Бьякую, поглаживающего по спине кое-как успокоившуюся Макото, а потом подошла к трупу, начиная ощупывать. Монокума громко объявил о том, что принес некролог, а после ушел, пока Сакура читала его вслух. Постепенно к ней присоединились и остальные, не замечая, как парочка пропала.       — Ты как? — хладнокровно (но только снаружи) поинтересовался Тогами, протягивая дрожащей Макото стакан воды. Они сидели в столовой, и, пока все искали улики, он успокаивал девушку, чувствуя, как стыд поглощает его с ног до головы. — Прости.       — За что? — заикаясь, попыталась улыбнуться та, но получилась лишь ужасно кривая улыбка, которая только глубже вгоняла в отчаяние. — Ты ведь не знал о трупе, да и не ты ведь убил ее…       Бьякуя снова поразился ее наивности, ведь откуда она может знать о том, что он — не убийца? А, может, она так проверяет его реакцию, чтобы подловить? Он с подозрением окинул ее взглядом, но тут же мотнул головой, откидывая подобную чушь. Она не в том состоянии, чтобы строить сложные ловушки.       — Тогами-кун, — позвала она его.       — Да?       — Это ведь был не ты, да? — она подняла на него опухшие глаза, которые были полны слез. — Было сказано, что время смерти — два часа ночи, и… Тогда только ты и я не спали, пожалуйста, — она уронила стакан, и от громкого звука бьющегося стекла парень вздрогнул. И снова слезы хлынули из ее глаз. Она протянула к нему дрожащие ладони, которые Бьякуя тут же перехватил, сжимая. — Я не хочу, чтобы это оказался ты! Прошу, Тогами-кун… Если ты убил Чихиро-чан — скажи мне, я защищу на классном суде, только пожалуйста, не умирай… Я… умоляю тебя, Бьякуя!       Парень сел рядом, приобнимая бьющуюся в истерике девушку.       — Тише, Макото, все хорошо, это не я, — он хотел уже убиться о стенку. Кто ж знал, что она все так эмоционально воспримет? Однако, даже несмотря на стрессовую ситуацию, где-то на периферии сознания проскочила мысль, что его имя звучит гораздо лучше, когда его говорит эта девушка.       Она полностью вжалась в него, содрогаясь от рыданий, так что парню пришлось полностью обхватить ее, заключив в кольцо рук, так как она уже находилась непосильно близко. Если бы не законы физики, она бы уже прошла сквозь него — настолько крепко она вжималась в него. Она дрожала, и кожа ее была ледяной, поэтому Наследник мгновенно скинул пиджак, укутывая в него Макото. И плевать, что он помнется, что промокнет от слез, что она может случайно повредить дорогую ткань ногтями — сейчас ему было все равно, лишь бы она перестала чувствовать себя так паршиво. Все же это его вина. И нужно было ему «веселиться»? Решил отвлечься, придурок? Вот, пожалуйста — ну как, нравится эффект твоей игры?       — Бьякуя, — сначала непривычно коривший себя парень не понял, что его зовут, но примерно на третий раз он все же моргнул и поднял глаза на Макото, которая сидела, уткнувшись носом в ворот его пиджака. — Бьякуя, — снова повторила она, даже когда обратила на себя внимание. — Я… — она прерывисто вздохнула, прикрывая глаза и глубже зарываясь в приятно пахнущую одежду. Почему-то ей было спокойно, вдыхая запах, которым блондин пропах насквозь. Запах новых книг, немного пыли, кожи и дорогого парфюма — все это сливалось в пьянящий тонкий отчего-то родной аромат, которым Наэги была готова дышать вместо воздуха. Парень терпеливо ждал, пока она закончит мысль. — Спасибо, — наконец вырвалось у нее, и она устало уронила голову на плечо Абсолютного, посапывая.       И снова он удивленно моргнул, поражаясь ее доверчивости. Все улики против него (конечно, это скоро обнаружится), сама она сказала, что только он не спал во время совершения убийства, а сейчас спит на плече возможного убийцы, полностью осознавая, что правилом можно убить двоих, а, фактически, она может стать следующей.       Тогами поднял девушку на руки, волнуясь за ее здоровье: в правилах четко прописано, что спать можно лишь в комнатах, так что она нарушала его, но, раз Монокумы еще не было, значит он не заметил или же решил оставить без внимания. Конечно, комната Макото была заперта на ключ, поэтому попасть в нее было нереально, все же шарить по карманам великий-и-прекрасный-Тогами не привык, поэтому, отчего-то волнуясь, понес девушку в свою комнату, заботливо укладывая на кровать и накрывая одеялом. Да, она не успеет собрать улики и на суде будет бесполезной, но это не повод будить и без того вымотанную девушку. Это было бы жестоко. Особенно с его стороны, по чьей вине она в таком состоянии.       Однако она успела проснуться чуть-чуть до того, как Монокума объявил общий сбор в лифте. Она, проснувшись, сразу поняла, что в комнате Бьякуи. Может, так кричала интуиция, а, может, и логическая цепочка событий, но девушка не очень испугалась, заметив, что спит не у себя. В чьей комнате спать в правилах не указывалось, что не предотвратило даже убийство Саяки, так что бояться девушке было нечего, и она просто вышла из комнаты, тут же натыкаясь на удивленную Кеко.       — А…       — Что? — не поняв реакции, насторожилась Наэги.       — Нет, ничего. Я тебя искала, а ты, ну… — девушка ткнула пальцем на табличку на двери, куда Макото даже не стала оборачиваться. — В общем, тебе следует осмотреть все самой.       — Что-то не так? — голос подруги звучал практически виновато.       — На самом деле да. Ты ведь веришь Тогами-куну? — Киригири опустила взгляд на плечи зеленоглазой, и та, последовав примеру, покраснела, понимая, что до сих пор в его пиджаке. Сдавленно кивнув, она снова вперилась в беловолосую взглядом. — Так вот. Все улики против него.       — Как? — Макото почувствовала, как кровь отливает от лица. — Не может…       — Мне жаль, — искренне посочувствовала Кеко, обнимая девушку на секунду, а потом скрываясь где-то в коридорах.       — Пу-ху-ху-хух, что, плохой день, Макото-чан? — послышался тонкий голосок, и мишка выглянул из-за ноги Макото. — Неужели Абсолютную Счастливицу постигло отчаяние? Кажется, только позавчера ты всем говорила, что вы должны дружить, а тут — БАМ! — какое разочарование, человек, которому ты доверяла больше всего, так предает тебя! Это заставляет мои лапки дрожать, а плюшевое сердечко выпускать синтепон наружу, ах, как же это вгоняет в отчаяние, когда человека, которого ты любишь всем сердцем, через час ждет казнь! Пу-ху-ху-ху-хух! — и, как только Макото очнулась, встрепенувшись, он пропал, оставляя после себя только эхо.       — Человек, которого я люблю всем сердцем?.. — пробормотала она, сжимая толстовку на месте грудной клетки. Раньше она не понимала странного рвения к Бьякуе, свою веру в него и в его непоколебимость, эту странную ноющую боль в груди, но после слов Монокумы… — Тогами Бьякуя — убийца, да?.. Ну уж нет!       Громко выкрикнув последнее, Макото побежала в сторону бассейна, собираясь самостоятельно откопать все улики, которые определенно найдут настоящего убийцу.       Начался классный суд. Все это время Макото была необычайно оживлена, дискуссировала, выдвигала предположения, а на каждую улику против Тогами выдвигала сотню опровержений. Только Кеко смогла заметить ее волнение, от которого она практически падала в обморок и которое силилась скрыть всеми силами. Когда оказалось, что у Токо раздвоение личности, и что это было не очередное дело Убийцы Се, сражаться за Бьякую стало в сто раз тяжелее. Она отчаянно верила, что он невиновен, но его молчание и каждая новая улика были лишь новыми ножами в сердце, которые протыкали его насквозь. Монокума был прав — вот оно: самое настоящее отчаяние в его чистом проявлении. И, когда, наконец, все доказательства Макото исчерпали себя, в игру решили вступить Кеко и сам, как ни странно, Бьякуя. Уже никто не был уверен, что убийцей был этот высокомерный Наследник, так что все вернулось к исходной точке: все смотрят друг на друга с подозрением и жалостью.       — Мы знаем, что Чихиро брала, или, правильнее, брал спортивный костюм, — абсолютно спокойно начала Кеко. — Значит, он собрался идти на тренировку с убийцей. Он должен быть сильным и спортивным, но для поднятия морального уровня Чихиро, должно быть, решил взять костюм такого же цвета, как и у его «тренера».       — Бред какой-то, — фыркнула Се, скрещивая руки на груди. — С чего бы им брать одинаковые костюмы?       — Но звучит логично, — подала голос Аой.       — Значит, нужно искать костюм того же цвета?.. Ну, у меня не синий, а черный, так что…       — Вот оно! — крикнула Макото, заставляя всех вздрогнуть. — Эй, Овада-кун, как ты узнал, что костюм Чихиро был синим?       — Точно, я не говорила про цвет, — припомнил Селес, элегантно поправляя прядь волос. Все оглянулись на Байкера, который заметно заволновался.       — Ты не мог узнать о цвете до убийства, будь ты невиновен, — здраво заметил Бьякуя, гордый, что именно Макото заметила эту деталь. — Он взял свой костюм прямо перед тренировкой, тогда как ты, недоумок, мог бы узнать о цвете?       — Учитывая, что он ушел в ночное время, — добавила Селес.       — Черт, вы!.. — Мондо разозлился. — Обвиняете меня?! Пытаетесь скинуть всю вину на меня, а?! Это же ты, очкарик долбанный, грохнул его, верно?!       — Нет, не верно, — сказала Кеко. — Я заметила это еще перед тем, как началось расследование. Ты сказал «так жаль его». Но почему «его», если то, что он парень, выяснилось позже? Именно из-за твоей оговорки я и решила проверить пол Чихиро.       — Дура, дура, дура, дура! — заорал тот. — Ты брешешь, идиотка! Ты в паре с этой безмозглой девицей, которая выгораживает убийцу! Эй, придурошная, — зло зыркнул он на побледневшую Макото. — Ты, черт возьми, что, записалась в собачонки этого тупоголового?! Может, еще и ботинки ему вылижешь, ты, безмозглая подхали…       Он не успел договорить — никто даже не заметил, как блондин так быстро оказался около Овады, откидывая в сторону ударом в челюсть. Он зло сверкал глазами, и тяжелая аура вокруг него, сгущаясь, перекрывала воздух. Все замерли.       — Еще хоть слово, и запятнанным стану я, — холодно отчеканил он. — Ты смеешь раскрывать свой грязный рот, чтобы оскорбить девушку? — он выпрямился, сверху вниз глядя на растерявшегося парня. — Это так низко — нападать на тех, кто не может дать тебе отпор, при этом обвиняя невиновных.       — Что ты хочешь ска…       — Замолкни, шавка, — рыкнул Тогами. — Мне отвратительно дышать воздухом, который ты тратишь на слова, меня сейчас стошнит. Я видел, как ровно в 2:03 ты выбегал из мужской раздевалки на втором этаже. Или ты и правда считаешь, что я стал бы так запутывать дело, не зная настоящего убийцу?!       — Так это все-таки были вы, Тогами-доно?! — воскликнул Хифуми, отступая на пару шагов.       — Эй, Тогамичи, зачем? — спросил Ясухиро, неловко разводя руками.       — Да потому что вы скучные и посредственные, вот зачем! Вы не умеете веселиться?       — Веселиться?.. — подал голос Овада, поднимаясь. — Да как ты смеешь говорить так о смерти Чихиро?! Как ты смеешь так себя вести, ты, кусок дерьма?!       — И это сказал нам убийца! — вспылила Асахина, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы. — Ты убил его, а теперь стыдишь Тогами-куна?!       — Это низко, — поддакнула Селес. Се лишь громко расхохоталась.       — Просто зачем?.. — тихий шепот перекрыл все крики, заставляя абсолютно всех обернуться к Макото. По ее щекам катились беззвучные слезы. — Зачем нужно было доводить меня до истерики, Тогами-кун?       — Пу-ху-ху-ху-хух, зачем? — центр внимания сменился. — Я скажу, зачем! Та-да-даам! — он вытащил откуда-то небольшую фотографию.       — Как ты ее стащил, морда плюшевая?! — только-только успокоившийся блондин снова мгновенно зажегся, как спичка.       — Стащил? — кажется, Монокума был оскорблен и обижен. — Но разве поднять что-то с пола — это стащить? Пока Макото-чан спала, это фото выпало из кармана твоего, Бьякуя-кун, пиджака на ней, а я подобрал!       — Верни немедленно! — Тогами угрожающе двинулся прямо на смеющуюся игрушку.       — Обязательно верну! Но не тебе, а… Эники-бэники…. Макото-чан! Пускай она узнает твой маленький секрет! А если ты не перестанешь надвигаться на меня — об этом узнают все!       — Только попробуй, — прошипел Наследник, но все же замер на месте.       — Хороший мишка, — съязвил Монокума, чем вызвал уничтожающий взгляд со стороны объекта насмешки. — Так вы хотите узнать, почему Тогами-кун решил запутать дело и изуродовать тело? — он посмеялся со своей шутки и продолжил. — Ему было не просто скучно! Ему было необходимо отвлечься, потому что случившееся чуть ранее в библиотеке совершенно сбило с толку молодого гения! Пу-ху-ху-ху-хух, а тут он как раз увидел то, что повергло его в шок: заметив убегающего Оваду-куна, он нашел — барабанная дробь! — тело Чихиро-чан, а точнее Фуджисаки-куна! И, эй, Макото-чан! — внезапно мишка появился около девушки, заставляя некоторых особо впечатлительных вскрикнуть от неожиданности. — Хочешь узнать причину подавленности Тогами-куна в тот вечер? Пу-ху-ху-ху-хух! — он со смехом вложил ей в ладонь фотографию и снова появился на своем кресле, однако, теперь все, кроме опустившего голову Бьякуи, смотрели на девушку, желая по реакции понять, что же такое смогло сбить вечно хладнокровного Тогами Бьякую с толку.       Неуверенно Макото перевернула фото, внимательно глядя на него, а после покраснела, рассматривая запечатленных подростков. Она неверяще-смущенно осматривала, как снятая она обнимала и интимным жестом утыкалась носом в шею снятого блондина, а тот, в свою очередь, собственнически прижимал ее к себе одной рукой, причем взгляд у него был такой, что сразу становилось ясно: «подойдешь к ней — убью, тварь», хоть на губах и играла искренняя улыбка.       — Это… — она не нашла, что сказать, просто шумно сглотнула и посмотрела на все еще пристыженного парня. Хифуми чуть отклонился назад, чтобы увидеть, что такое заставило девушку покраснеть, но вместо этого получил леща от стоящей рядом Селес, которая, в отличие от него, ценила личное пространство.       — Верно-верно, Макото-чан! Это то, что заставило великого Тогами-куна пойти на такой шаг, чтобы справиться с шоком! — разразился хохотом Монокума. Макото не сводила глаз с Бьякуи, поэтому немного заторможено ответила «Ага», что-то напряженно обдумывая. Наконец медведю надоело смеяться. — Ну что ж, кажется, проблем с выбором нет ни у кого! Тогда… Начнем голосование! И запятнанным объявляется…. Овада Мондо! — послышались фанфары, а мишка захлопал в мягкие ладошки. — Поздравляем, и это — правильный ответ!

***

      Когда закончилась казнь, и все разошлись, с интересом оглядывая поникших Макото и Бьякую, которые плелись в самом конце, Монокума объявил ночное время. Хоть Тогами и был подавлен, но, в отличие от Наэги, шел гордо и спокойно, будто ничего не случилось. Он уже позволил себе слабость простоять минуту с низко опущенной головой от смеси стыда, смущения, волнения и страха, так что его лимит эмоций на год был исчерпан.       — Эй, — внезапно окликнул его дрожащий голос. Макото повернулась лицом к парню, показывая фото. — Оно настоящее?       — Настолько, что я сомневаюсь в своем существовании, — ровно произнес тот, хотя внутри посмеялся, вспомнив фразу Монокумы.       — Оу… — Бьякуя замер.       — «Оу»? Что еще за «оу»?! — послышался голосок, и злой мишка показался откуда-то сбоку. — Разве вы не должны радоваться, что были вместе до поступления в академию?! Не для того делалось это фото, чтобы потом ты сказала «оу»!       — Прости, — извинилась девушка. — Просто я немного в шоке.       — Вот оно что, — мгновенно остыл Монокума и подпер подбородок лапкой, наклонив голову. — Эй, Макото-чан, закрой-ка ушки! — та послушно закрыла. — Тогами-кун, ты ведь знаешь, как вывести ее из шока, верно? Действуй, вы ведь любите друг друга! — Тогами презрительно фыркнул, глядя, как мишка дотрагивается до Наэги, прося открыть уши.       — Эй, — окликнул ее блондин.       — Да?       — Закрой глаза.       На секунду она стушевалась, но все же повиновалась, даря Бьякуе небывалое наслаждение от осознания, насколько она послушна.       — Хорошая девочка, — произнес он, отчего Макото покраснела.       — Я…!       Только она хотела что-то сказать, как ее заткнули настойчивым поцелуем. От удивления она раскрыла глаза, глядя прямо в закрытые глаза парня. Он целовал ее остервенело, словно пытаясь прочувствовать ее полностью. Ее запах, вкус, горячее дыхание и его отсутствие, когда она начинает задыхаться под напором. Ноги подкосились, и он несильно впечатал ее спиной в стену позади, не разрывая поцелуя. Это выбило воздух из ее легких, заставляя вцепиться в плечи Бьякуи, удерживаясь и судорожно глотнуть воздуха, однако, тот, не давая ей передышки, углубил поцелуй, теперь изучая ее рот изнутри. Пару раз они неловко столкнулись зубами, но от этого узел внизу лишь затягивался, делая штаны тесными и чересчур раздражающими. Макото не знала, что ей делать: ответить или оттолкнуть? Вряд ли это еще когда-нибудь повторится, но в то же время пугало то, как далеко он может зайти.       — Я намекал на подарок, но так тоже неплохо, — хихикнул Монокума, прикрывая рот ладошками и понимая, что эти двое совершенно не слышат его.       Руки Бьякуи скользнули под футболку, обжигаясь и обжигая ненормально горячую кожу девушки. От этого Наэги чуть осмелела, наклоняя парня ближе к себе и зарываясь пальцами в необычайно мягкие волосы. Ее язык уже был непристойно глубоко во рту Бьякуи и, кажется, его это только сильнее распаляло, так как ноющая боль внизу стала практически невыносимой. Он случайно впился ногтями в бархатную кожу, заставляя Макото испуганно дернуться, не специально задевая что-то твердое между ног Тогами коленкой. От этого движения он резко разорвал поцелуй, с хриплым рычанием утыкаясь носом в основание шеи. Макото сначала не поняла, что произошло, а потом покраснела еще сильнее (если это, конечно, было еще возможно) и прикусила распухшую и блестящую от слюны нижнюю губу. Но парень решил отомстить, поэтому чуть прикусил мягкую кожу, целуя и проводя горячим языком, оставляя влажную дорожку. От этого из горла Макото вырвался сдавленный стон, который подействовал как красная тряпка на быка: Тогами резко впился в шею под ухом, терзая и засасывая этот участок кожи, помечая, что это его девочка, что, если кто-то попробует подойти к ней или хотя бы посмотреть — он убьет его/ее в два счета. Бьякуя нащупал под футболкой бюстгальтер, тут же без зазрения совести запуская руку к довольно-таки большой груди, с удовольствием замечая, что соски уже затвердели. Он ставит свое клеймо, которое не сойдет еще неделю, дальше он перемещается к лимфатическому узлу, ревниво ставя еще одну метку, потом на ключице, сопровождая все это поглаживаниями и «нечаянными» задеваниями сосков, от которых Макото издавала такие похотливые заводящие звуки. Боже, почему она такая привлекательная, когда стонет?!       — Бьякуя, — просящее прохныкала она, глядя затуманенными зелеными глазами в подернутые туманом желания две голубые бездны. Кажется, она тонет.       — Молчать, — приказал парень, оказываясь в миллиметрах от лица девушки, и та послушно замолкает, даже переставая издавать стоны. — Умница, — оскалился он, сквозь силу сдерживая свое желание взять и просто зверски поиметь ее здесь, около кожаной красной двери в зал суда.       Она была сейчас такой притягательной, такой заводяще-невинной, что это просто заставляло его испытывать первобытное желание, которое накапливалось ужасной болью южнее пупка, пульсируя и подкашивая колени. Чтоб хоть как-то выплеснуть свою энергию, он снова впился в нее поцелуем, уже требуя, ища помощи заглушить ужасную боль, однако, когда она от неожиданности случайно укусила его губу, он не сдержался и, запрокинув голову назад, позволил короткому, но возбужденному стону вырваться наружу. Он рывком сжал ее запястье свободной рукой, отцепляя от своего плеча и прижимая к стене. Ему так нравилось осознавать, что она подчиняется лишь ему, что ее хрупкое запястье, как, в принципе, и вся она целиком, сейчас полностью в его власти, и от этой мысли он сильнее сжал ее руку, уже начиная поскуливать от боли. Кажется, не такая уж и невинная Макото поняла, что не так, поэтому бедром потерлась о нарастающую плоть, вызывая море стонов не только у себя. Бьякуя стыдливо спрятался в ее шее, находя еще целую часть кожи и начиная покусывать ее, чтобы не рассыпаться в хриплом рычании.       — Бья…куя… — похотливо срывается с ее губ, и он находит их на ощупь, уже нежно, практически умоляюще целуя ее и позволяя себе вновь проникнуть внутрь ее рта.       Но теперь он делает это осторожно, немного боязливо, потому что когда девушка в очередной раз проводит бедром по его возбужденному мужскому достоинству, он понимает, что, кажется, роли сменились, и теперь она его доводит до конца, а не наоборот. Макото отвечает на поцелуй, но когда уже застывшие на груди пальцы парня судорожно дергаются, она откидывает назад голову, ударяясь затылком об стену. Рефлекторно она сжала руки, чуть оттягивая Тогами за волосы, и подалась бедрами вперед, чем вызвала громкий протяжный стон.       — Черт, — его голос хриплый, одно его звучание возбуждает.       — Бьякуя, я…! — он замечает, насколько все же великолепно звучит его имя из ее уст, когда она на грани.       — Я знаю, я тоже близко, — находит в себе силы простонать тот. Макото кивает и, протяжно целуя, в последний раз подается бедром вперед.       — Ну нет, на это я не подписывался! — прикрикнул мишка, рассыпая принесенный попкорн по полу. Он подскочил к одной из камер. — Вырезай из эфира!