Детство Петра Великого

Рассвет. Над Москвою-рекою зарделся багровый, кровавый. Отравой зеленое солнце восходит, иное, лихое. Расправа чинится над старым и новым, нет больше покоя. Направо, налево взгляни — разливается ненависть лавой. Подстава. Сестра против брата войною пошла беззаконной, Червонною кровью престол получить, стать кровавой царицей. В светлице дитя сберегла, схоронила мать, словно волчица — Боится, боится за сына. О брег бьются черные волны. Но, полно. Гляди, покосившийся дом, занесенный снегами: Стенания, плач звонким эхом о стены дубовые бьются, Зверюга-отец сына бьет, тот же шепчет: «Вовек не дождутся!» Как блюдца, огромные, очи… не льются слезами. О камень Кремля белоснежный чело разбивает боярин. Заварен, как взвар на костях, тонет в утреннем мареве Всплеск новых волн: жизнь желает отнять государеву Мнимая мудрость, в обличии девичьем — проклятый Каин. Но Петр — ни разу не Авель. Ни даже Давид сладкогласый. Как мясо, порубит во гневе в ответ, на куски супостатов. Проклятый, век страшный, кошмарный, ничто в нем ни прочно, ни свято. Об илистый брег бьются черные волны, мощны и опасны. Несчастны. Два сердца, и каждое бешено, пламенно бьется. Клянется один и другой: все изменим, построим на славу! Державу поднимем, пускай надорвемся, неважно то, право! …Рассвет. Над Москвою-рекой всходит новое, яркое Солнце.