***
— Ты, наверное, хотел бы поехать в другое место, да? — Вне сомнений, — легко улыбается Рид, — Мелкие английские городишки летом неприятны до омерзения, а проводить неделю в компании чьей-то матушки, если только это не мамаша Ронни, совершенно безинтересно. Элтон и сам бы с удовольствием побывал лишний раз у чокнутой Ронни в Чикаго — ему становится кисло на душе, как ребенку, которому единственному из класса запретили после уроков зайти в кондитерскую. — Можешь тогда не ехать, — говорит он с досадой, — Мне ведь все равно придется — мама…расстроится, если меня не будет. «Расстроится» — слово громковатое», — думает он про себя, — «Куда больше здесь подошло бы «найдет повод не разговаривать неделями кряду, делая вид, что возмущена моей безответственностью и необязательностью». — А ты куда отправишься? — вздыхает Элтон. За три месяца тура они виделись не больше пяти раз, и он очень рассчитывал на эту неделю, которую мать, будто что-то зная наперед, нагло выгребла из его ежедневника своими наманикюренными пальчиками. — Я бы слетал в Нью-Йорк, — лениво роняет Рид, — Сейчас там разгар аукционов, можно было бы недурно поохотиться. «Охота» Рида заключалась в изучении каталога на предмет самого помпезного лота, и мастерских, но убийственно скучных для Элтона торгов («Три часа, Джон! — Это Пиросмани, Элтон. Он стоил этих трёх часов, поверь мне»). Добытый объект искусства с триумфом отправлялся в их съёмную квартиру, где на него хорошо если два-три раза после посмотрит экономка. — Хороший план, — пытается улыбнуться Элтон. — Разумеется, — уверенно кивает Рид, — Оттого ещё более обидно, что мой план рассыпался прахом. В Нью-Йорке в эти дни не будет нужного мне человека. — Джессики из Метрополитена, придерживающей тебе примитивистов? — интересуется Элтон. «Скажи, что меня. К черту, Джессику» Рид внимательно смотрит на него. — Тебя, Элтон. К черту Джессику. Нет удовольствия бегать по галереям в одиночку. «Чертов ты…черт» Элтон нервно сглатывает. — Так если не Нью-Йорк, то куда собираешься? — Скорее всего туда, где будет нужный мне человек, — Рид деловито поправляет Элтону его весёленький пиджак. Розовый шелк под его пальцами туго переливается. — Стало быть, поедешь со мной в Пиннер? — Стало быть, да. Обсудим чуть позже детали — тебя уже заждались. Элтон выбегает на сцену с широченной улыбкой, какую зрители Бриджпорта тут же радостно записывают в свои заслуги, хотя они, разумеется, к ней никакого отношения не имеют и иметь не могли.***
— Мы приготовили вам комнату для гостей, Джон, надеюсь, что вам там понравится, — Шейла лучится дружелюбием, цепко держа руку Рида — она ведёт их через маленький коридорчик в старую спаленку. Элтон хмуро топает позади. — А Джон разве не может разместиться в моей комнате? — Вот скажешь тоже, такие глупости, — досадливо махает на него рукой мать, — Это очень неудобно для гостя. — Берни же там спал, — покато пожимает плечами Элтон. — Нашел с кем сравнивать, — хмыкает Шейла. Рид сам себе тихонько усмехается. Элтон попервой и впрямь был в восторге от того что приедет домой не один, но с каждой минутой радость из него будто потихоньку выпивают два-три назойливых комара. В глаза бросается чрезмерно много неприятных деталей — его пухлые фотографии на стенах, подрыпанные шторы, кухонная вонь, бестолковое простодушие Фреда («Вы друг Элтона? — А миссис Рид уже есть на примете?»), подвявшие розовые кусты, скользкие ручки дверей, шумный бачок в туалете… Он мельком смотрится в большое зеркало, что висит в прихожей — через цветастые широкие очки на него недовольно пялится старина Реджи Дуайт. Вот уж с кем Джона знакомить он точно не хочет. «Проваливай». «Сам проваливай. Это не твой дом». «Болван». «Идиот». — Реджи, хватит витать в облаках — сходи вниз, скажи бабушке, чтобы начинала готовить ужин. А после найди Фреда — попроси его взглянуть на телевизор, там опять что-то барахлит. Элтон спускается вниз по лестнице, невольно слушая историю о том, какой дерьмовый телек он подарил в семью, и как жаль, что старый они в тот же день выбросили.***
Элтон уже полчаса как давит свою узковатую кровать. Одна радость от поездок домой — можно отоспаться вдоволь, а из открытого окошка всю ночь будет пахнуть мелиссой и розами. И стрекозы затрещат — чуть позже, ближе к полночи. Оконная рама от ветерка едва-едва скрипит, будто напевая колыбельную. Виить-вьють, виить-вьють. Веки тяжелеют, рот открывается, в голове становится пусто-пусто… — Неужели ты спишь? А я ведь так хотел составить тебе компанию. — Джон, это ты? Заходи, я не…не сплю. Джон чуть приоткрывает дверь, щелкает выключателем — яркий свет лампы окончательно слепит и без того чуть разлепившего глаза Элтона. Он остервенело трет кулаками глаза. — В моих королевских апартаментах стало скучновато, а ложиться пока не тянет. Могу погостить у тебя немного? — Без проблем, конечно. Рид без особого интереса оглядывает махонькую комнатку. — А где спал мистер Ковбой? — Вон там, на софе, — Элтон кивает на заваленный бумагами и прочей дрянью диванчик. Он соврал — на софе спал он сам, уступая Берни место на кровати по праву гостя, но говорить об этом Джону отчего-то не хотелось. Джон щелкает выключателем — вновь становится чернично темно — на ощупь расчищает себе местечко и с осторожностью садится. Диванчик издает протяжные стоны, умоляя никогда больше к нему не прикасаться. Рид мягко откидывается на спинку, смотрит в потолок — выражения лица в темноте не разобрать. — Милые радости провинциальной жизни, — негромко говорит он. Элтон смущённо бормочет: — Тут все простенько, без изысков. Я и сам все это не очень-то люблю. Могу понять, отчего тебе не нравится. — А я разве сказал, что мне здесь не нравится? — Так значит, нравится? Рид долго молчит, прежде чем ответить. — Не особо, честно признаться. — Ну…другого дома у меня не было, — Элтону вдруг становится обидно и за желтые ситцевые занавески, которые шила ба, и за чихучие вязаные пледы, которые мама неделями напролет набирала на крючках, и за чуть облупленный красноватый порожек, который ему когда-то помогал красить отчим, хотя и сорвал двумя днями ранее спину, а особенно — и совершенно по-дурацки — за карандашные полустертые пометки на покосившихся дверях. «Реджи Дуайт, 7 лет» «Реджинальд Дуайт, 8 лет» «Реджинальд, 9 лет» «Редж, 13 лет». — И у меня не было, Элтон, — спустя какое-то время отзывается Джон. — Мне здесь на удивление все знакомо — есть ощущение, будто я вернулся к себе домой. Элтон хочет порасспрашивать его о Пейсли — Рид так редко о нем вспоминает — но тот решает сменить тему для разговора. Он чуть тянет руку и легонько касается вялой кисти Элтона, пробегаясь по ней прохладными пальцами. — Совсем близко, — усмехаясь, говорит он незнамо к чему. Элтон хочет дотронуться до его ладони, но руку Рид убирает. — Когда Берни здесь жил, мы всегда просыпались вместе, — простодушно делится Элтон, — А иначе невозможно было — один обязательно будил другого. Воевали за ванную — Берни был попроворнее, зато у меня был ключ. Я иногда его запирал смеху ради, и шел завтракать. А он вопить стеснялся, потому что тут все слышно — мать была бы не в восторге от его криков. И затрещин мне потом парочку прилетело. — Получается, что и засыпали вы всегда вместе? — мягко спрашивает Рид. Элтон не знает, как правильно ответить на этот вопрос. — Нет, что ты, далеко не всегда, — бормочет он торопливо, — Да и не постоянно же он здесь болтался — иногда уходил ночевать к своим девушкам, по нескольку ночей его не было. А я…ну, я к девушкам ночевать не уходил. — Да я шучу, Элтон, — чуть устало откликается Рид. Виснет долгая пауза. — Здесь, знаешь…совершенно невозможно ничем таким заниматься, — неловко подмечает Элтон спустя какое-то время. — Это отчего же? — в голосе Джона проскальзыввает любопытство. — Под моей комнатой — спальня мамы и Дерфа…ну, Фреда. — И что с того? — Шумновато, знаешь ли. — Мама услышит пару вздохов и тут же захочет заняться любовью со своим престарелым Элвисом? — Ну ты!.. Что ты!.. Ты отвратителен, — Элтон хихикает себе в кулак. — Разве что самую малость, — невозмутимо откликается Рид, — Утоли мое любопытство — как ты проводил в такой звучной филармонии юные годы? Он чуть поворачивается в сторону Элтона — лица все ещё не рассмотреть, но он знает, что Джон уставился прямо на него. — Ну, самого себя порадовать можно и тихо, — Элтон не уверен, что правильно понял вопрос Джона, но судя по крохотному смешку, донесшемуся с дивана, он был на правильном пути. Со стороны софы доносится тяжёлый скрип — Рид потихоньку поднимается. — С учётом всего рассказанного, я понял, что нахожу эту комнату такой же скучной, как и мою, Элтон — мне даже немного грустно в ней находиться. Не против, если я отправлюсь к себе? — Да, конечно, — разочарованно тянет Элтон. Он больше не хочет спать и с удовольствием проболтал бы с Джоном хоть до рассвета. Отчего всем так скучно его слушать? Не к месту вспомнилось, как Берни в былые времена тоже частенько засыпал под его размеренное бормотание. — …и когда я ему это сказал, он так на меня вылупился, будто я по воде пошел или что-то в этом роде. Берни? Берни, да блин, ты слушаешь или что? — Я уже сплю, чувак, извини, — словно из другого мира отзывался Берни, шумно переворачиваясь на другую сторону. Элтон недовольно вздыхал — ничего не оставалось как куковать один на один со своими нерассказанными историями. — Правда подумал, что я пойду к себе? — Джон чуть наклоняется над кроватью Элтона, — Кто разрешил тебе быть таким наивным, Элтон, скажи на милость? — Хочешь все же ночевать на софе? — радуется Элтон, но тут же себя осаждает, — Давай поменяемся, я на софу лягу, а ты… Его предложение отклонено ласковым касанием Рида. — Я думаю, что нам обоим на кровати хватит места. Элтон секунду пытается осознать, что именно ему предлагает Джон, после чего с усилием качает головой. Даром что его кивков совсем не видно. — Не думаю, что это хорошая идея, мы же всех здесь разбудим. — Мы тихо. Мы очень-очень тихо, Элтон. — Но мы никогда не тих… Рид целует его, приподнимая подбородок. Пальцы легонько пробегают по мягким волосам, останавливаются на шее. Элтон чувствует, что сказать «нет» становится все тяжелее. — Джон, не надо. Мать ведь…если поймет, что мы с тобой…ей плохо станет. — Она давным-давно спит. Джон ложится рядом — Элтон с опаской уступает место. — Давай просто полежим? — с надеждой то ли спрашивает, то ли упрашивает он. — Ни малейшего желания, — шепчет Рид, проводя рукой ему по бедру. Элтон хватает его за ладонь. — Прошу тебя. Это будет катастрофа. — Катастрофа — комната Элтона Джона, в которой Элтон Джон ни единого разу не… Элтону нет возможности узнать, чего он в жизни своей ещё не сделал — Рид языком проходится ему по уху. После этого Элтон понимает — даже если мать забежит в комнату под локоток со священником, все равно он Джона из своих рук не выпустит. Гори гаром, девственная непорочная спаленка. Там тебе самое место. — Тише, тише, спокойнее, — Риду все труднее глушить его стоны своими поцелуями. — Не могу я…спокойнее… — Чуточку тише — иначе придется уйти. — Никогда в жизни. Джон? — Никогда в жизни. Элтон после этих слов все же ведёт себя куда покладистее, да вот беда — теперь уже Риду хочется громом греметь на весь дом от его податливости. Элтон что-то такое безумное делает руками…заслуживает быть раздавленным в кровати за подобные штучки. — Отвратительная комната, Элтон. Отвратительная, — хрипит он, едва дыша. — Я преду…предупреждал. Ненавижу, — тяжело выдыхает Элтон в ответ. Элтон, впрочем, не может придумать места, в котором хотел бы сейчас находиться больше, чем в своей чертовой спаленке.***
— Пирог просто восхитительный, Шейла. Как вы только умудряетесь приготовить такую вкусность за такое короткое время? — Благодарю, Джон, так приятно. Наконец хоть кто-то оценил мою простенькую стряпню. От домашних не дождешься похвал — всё всегда принимают как данность. Элтон с кислой миной ловит демонстративный взгляд в свою сторону. Он сам съел уже два куска несъедобного кирпича, но молодцом стал, разумеется, Джон, едва попробовавший свою порцию. Под столом кто-то легонько касается его ступни. Рид беспечно улыбается, потом чуть заметно округляет глаза. Элтон не может не усмехнуться в ответ. — Реджи, чего ты корчишь рожи — тебе что, ещё положить? — О нет, спасибо, мам, я уже наелся. Положи лучше Джону кусочек, пожалуйста. А я скоро приду, мне надо туда-сюда на почту сбегать. — Как знаешь, — пожимает плечами мать. Когда Элтон выходит из кухни, то бросает лукавый взгляд на Рида. Тот медленно качает головой — тебе, дорогой, несдобровать. Из кухни въедливо разносится мамин громкий щебет. — Как вам ваша комната, Джон? Все ли было удобно? — О да, Шейла, благодарю. Давно не припомню, чтобы мне так сладко спалось.