Он может остановиться

      Дневное солнце уже конкретно разогрело воздух, что даже дышать становилось трудновато, но, на удивление, внутри «Шляпы кабана» стояла прохлада. Как только Элизабет и Хоук завалились туда, то облегченно выдохнули. За дверьми слышалось пение птиц, а за барной стойкой показалась светлая макушка.       — О, вы уже вернулись, — радостно произнёс Мелиодас, протирающий бокалы. Он выглянул и осмотрел девушку и свина; весёлое выражение его лица мгновенно изменилось на серьёзное, и тогда-то Хоук понял, что гнева Капитана не избежать.       — Ты не переживай, Мелиодас, я всё объясню, — свин попятился назад, надеясь избежать наказания, но нога Элизабет не позволила ему сбежать.       — Да, сэр Мелиодас, — мило обратилась она к парню, а затем сердито глянула на Капитана Рыцарей Уборки объедков, — Хоук всё Вам объяснит.       Конечно, так подставлять друга было, как минимум, подло, но оставь свин её наедине с Командиром, никто и не смог сказать, что тот сделал бы с ней.       Блондин вновь изменился в выражении лица — стал не таким нахмуренным и грозным, слегка подобрел и принялся внимательно выслушивать оправдания Хоука (никаких оправданий! Между прочим, это правда). Свин даже позволил себе расслабиться и во время рассказа выковыривал объедки зубочисткой.       — …Ну, короче, всё серебро стало моими объедками, — поведал он Мелиодасу историю потраченных денег, вновь вынув зубочистку изо рта. — Ничто не пропало даром, верно? — Хоук облегчённо выдохнул. Видимо, Капитан не так уж и злится. Но тот всё ещё молчал.       — Вот, возьмите сувенирчик, — произнесла принцесса, отдавая парню расчёску, купленную специально для его непослушных волос. Элизабет пыталась выглядеть как можно милее, рассчитывая, что это хоть как-то сможет задобрить Грех гнева.       — Всё с вами ясно, — Капитан подошёл к Хоуку, проигнорировав (пока) подарок принцессы. Он схватил свиное ухо, отчего изо рта Хоука вылетело непонятное кряхтение. — Я тут слышал, что мясо свиньи, которая ела травы и фрукты, не пахнет да и сочным становится.       Лицо Мелиодаса по прежнему оставалось спокойным и безмятежным. «Затишье перед грозой, » — был уверен Хоук. Хоть Командир и грозился уже десятки раз зажарить свина, но так и не делал этого. Однако, Рыцарь уборки объедков был уверен, что доводить хозяина до точки кипения не стоит — и правда сможет пустить на мясо. А произнесённые слова — тому доказательство.       Хоук издал типичный свиной визг и в страхе прокричал:       — Всё таки разозлился.       Затем Мелиодас перешёл к принцессе. Взяв расчёску в руку, он принялся пытаться уложить хотя бы пару прядей, что торчали на макушке. В это время Элизабет, сложив ладони у груди, с надеждой глядела на причёску парня — ни одна вещь в этом мире ещё не смогла справиться с волосами Капитана. Если с этим не справится и эта расчёска — Элизабет и Хоуку конец.       Первые секунды всё и правда было хорошо, однако та парочка прядей «выпрыгнула» обратно. Принцесса даже немного подпрыгнула, а милое личико больше не улыбалось — оно было напугано. А Мелиодас пока ещё был спокоен. Пока…       — Элизабет, — принцесса застыла, предвкушая что-то зловещее, — тебя тоже нужно наказать, — Командир сделал несколько шагов вперёд, оказавшись чуть ли не вплотную с девушкой.       — Это… — она чувствует, как мужская рука хватает её за запястье. — Нет, пожалуйста.       Но Мелиодасу всё равно — за прощения деньги и продукты не вернуть, пусть хотя бы снимут напряжение. Свин ни на что не способен, а вот Элизабет… Однако, он не собирается её принуждать — вовсе нет. Если принцесса будет против, он остановится.       Оставив Хоука в помещении трактира наедине с его новым блюдцем, где была изображена свинка (между прочим, ценой оно не уступало расчёске Элизабет), и пригрозив ему прожаркой на огне, Мелиодас вёл девушку за собой в их комнату, а принцесса даже не особо-то и сопротивлялась. Может, просто понимала, что если начнёт перечить Командиру, то сделает хуже только себе?       Закрыв за собой дверь, он отпустил Элизабет, а сам оперся спиной об деревянную дверь, скрестив руки на груди.       — С-сэр Мелиодас, — она уже хотела падать на колени и просить прощения, умоляя о пощаде Капитана Семи смертных грехов, но тот её перебил.       — Фух, — выдохнул он, — и что же мне с тобой делать, а, Элизабет?       Иногда, принцесса просто поражалась успокоенности и неприступности Драконьего греха, например, как сейчас. Будь вместо Мелиодаса её отец — король Лионеса Бартра — то он бы уже давно отругал дочь да ещё и добавил наказание. Однако Командир Грехов отличался от её отца.       — Ну? — правая светлая бровь парня изогнулась.       — А-а… То есть?       — Как ты считаешь, насколько сильно провинилась? — невозмутимость парня начала уже настораживать принцессу.       Она смирно сложила руки и виновато опустила голову.       — Сер Мелиодас, я искренне прошу прощения за наш с Хоуком проступок, — а блондин промолчал, поэтому она продолжила: — Обещаю, мы с ним всё отработаем.       — Эх, Элизабет, — Командир подошёл к ней слишком близко и уткнулся своим лицом в её грудь, — ваши с Хоуком извинения тут не помогут.       Девушка чувствует, как рука Мелиодаса сжимает её грудь. Сейчас, когда принцесса понимала, что провинилась, она не стала возражать, тем более никого рядом не было — не так уж и стыдно.       — И всё-таки, насколько сильно ты провинилась? — доносится до ушей Элизабет приглушённый голос парня, который задействовал и вторую руку. — По десятибалльной шкале.       — Ну, — она вновь чувствует, как сэр Мелиодас сжимает её бюст, и это не может не доставлять ей удовольствие, — пять?       Драконий грех увеличивает силы сжимания, отчего Элизабет прикусывает губу и понимает, что её ответ неверный.       — Шесть?       — Угу, — отвечает Мелиодас. — И какое наказание ты должна понести?       Тут она задумалась: неужели бывший Святой рыцарь сейчас спрашивает, что сделала бы она будь на его месте? Ведь, это один из справедливейших путей, так как принцесса оценивает себя максимально субъективно, насколько это возможно.       — Любое, какое Вы пожелаете, сер Мелиодас.       От этого зелёные глаза широко раскрываются, ведь он никак не ожидал услышать нечто подобное.       — Любое? — Командир убрал свои руки, а на лице возникла хитрая ухмылка. — Играешь с огнём, Элизабет.       Он задрал голову и заметил, что теперь Лионес не была напугана так сильно, как раньше. Его руки словно сами обхватывают талию принцессы, и Мелиодас чуть повисает на ней.       — Я-я-я… Совершила ужасный проступок, поэтому готова вынести любое наказание, которые Вы посчитаете необходимым, потому что кому, как не Вам, судить наши с Хоуком необдуманные действия.       Может девушка и не осознавала этого, однако она дала зелёный свет любым действиям Капитана. Абсолютно любым.       — Учти, если что-то будет хотя бы чуть-чуть казаться тебе неуместным или ужасным, то просто скажи, — предупредил девушку Мелиодас. Теперь она точно не могла предположить, что же собирается делать Гнев.       В то же мгновение он неожиданно подхватывает её на руки, отчего Элизабет негромко вскрикивает. Сейчас ей кажется, что Мелиодасу тяжело, однако это не так, просто ей не приходилось ещё видеть настоящую силу Драконьего греха. Блондин направляется в сторону их кровати, затем плавно и легко кладёт девушку на постель, а сам садится на край кровати. И сейчас, когда она лежит с приподнятой и без того короткой юбкой, тихо вздыхая, с раскинутыми в разные стороны волосами, Мелиодас всё ещё может отказаться от своей затеи. Он может остановиться. У него почти не осталось шансов на отступление, но они ему и не нужны. Он всё уже решил.       — Элизабет, — обращается он к принцессе. Та приподнимается на локтях и с внимательным выражением лица смотрит на Капитана Смертных Грехов.       — Да?       Он молчит. Молчит, как маленький паренёк, который впервые признаётся в чувствах. Краснеет, как после алкоголя. А сердце стучит так, что Мелиодас уже и не вспомнит, когда такое последний раз было. Даже при Лиз он такого не испытывал.       Она молчит, прокручивая в голове десятки сценариев. Краснеет от неловкости. И глаза разглядывают Мелиодаса, бегая из стороны в сторону. И он это замечает.       — Закрой глаза, — говорит он, дожидаясь, пока Элизабет ничего не будет видеть. А затем и сам прикрывает свои, потянувшись к её губам. Сначала, он еле прикасается к ним, но уже предвкушает их мягкость и вкус ванили. Он не знает почему, но они кажутся ему именно такими. Хотя, оно так и есть.       Облизнув свои губы, Гнев всё-таки целует Элизабет, сминая плоть. Он чувствует её резкий выдох — такого она явно не ожидала (скорее всего). Однако, принцесса не против, а, наоборот, поддаётся. Мелиодас, не отрываясь от девушки, перекидывает ногу через неё и нависает над Лионес, заправляет её длинные платиновые волосы ей за уши, а она, в свою очередь, проводит своей тонкой рукой вдоль его лба, убирая мешающие пряди. Потом она обхватывает лицо Греха обеими руками и тянет к себе ближе.        «— Ох, Элизабет, сколько же всего таится в тебе?»       Спустя какое-то время Мелиодас чувствует, как принцесса прикусывает его нижнюю губу, и расценивает это как сигнал к дальнейшим действиям, поэтому углубляет их поцелуй. Проникнув своим языком в её рот, он начал вырисовывать непонятные ни ему, ни девушке узоры, иногда переплетаясь с Элизабет языками.       Догадывался ли Командир, что всё будет именно так? Да. Мог ли он подумать, что всё случится так скоро? Может быть. Думал ли Мелиодас, что девушка также будет проявлять инициативу? Нет. Точно нет. Это стало для него приятным сюрпризом.       Его руки ложатся Элизабет на колени, и сотни мурашек проносится по её телу. А когда парень начинает ещё поглаживать их, то принцессу аж передёргивает от этого чувства.       — Всё в порядке? — спрашивает блондин у неё, отрывая от поцелуя. Лионес слегка кивнула головой, а потом сама вновь потянулась к Капитану, притягивая того за край его белой рубашки. От этого Мелиодас только ухмыльнулся и вновь принялся целовать принцессу.       Элизабет кладёт свои руки парню на затылок, попутно случайно задевая пальцем мочку его уха, и на спине Мелиодаса пробегают мурашки — куча мурашек. Он то не знал, сделала девушка это специально или же нет, однако ему понравилось это лёгкое касание.       Его рука плавно поднимается выше по бедру — даёт понять принцессе, что простыми поцелуями она не откупится. С одной стороны, она виновата — пусть исправляется (и неважно, что она из королевской семьи), с другой — из головы парня не выходит мысль, что сейчас он словно оценивает Элизабет в мешок серебра, на которое можно купить только жалкую расчёску да блюдце. Она явно стоит больше. Она бесценна.       Почувствовав кончиками пальцев ткань юбки, Мелиодас повёл руку обратно, будто так дразня девушку. Но его левая рука в этот момент легла Элизабет на бедро, и больше парень её никуда не убирал.       Он может остановиться сейчас. Но он не хочет. Да и пока Элизабет всё устраивает.       Мелиодас неожиданно для принцессы переходит со своими поцелуями на её шею. Приятно. Он специально едва касается нежной кожи Элизабет, чтобы той было ещё больше приятно. Ей щекотно, но её это заводит. На лице Лионес появляется улыбка, а до ушей Командира доносится её тихий смех. Она, откинув голову чуть назад, перебирает длинные светлые пряди Мелиодаса на затылке, пока тот развязывает синий бант на короткой розовой блузке.        «— Мешается, — думает он. — Не только этот дурацкий бант, но и вся одежда. Мешает всё.»       Пара движений и больше этого «дурацкого» банта нет, и Гнев начинает расстёгивать мелкие пуговицы на блузе, ненадолго отстранившись от шеи Элизабет. В этот момент он проклинает себя за выбранную форму официанток, потому что снимать её жутко неудобно: пуговицы выскальзывают из пальцев, туго просовываются через ткань.       — Чёрт, — ругается себе под нос Мелиодаса, но, когда чувствует легкий поцелуй в макушку, успокаивается.       Сняв с принцессы её розовую блузку, блондин продолжает свои действия — вновь прикасается к шее, мокрыми поцелуями спускаясь к утончённым ключицам Элизабет, которые всегда привлекали его. Мелиодас — эстет, и на ключицы у него особый фетиш.       Мужские руки сами тянутся к груди Лионес, сжимая её, но это уже не удивляет ни Мелиодаса, ни саму Элизабет, потому что Капитан позволяет себе распущенность каждый день. Принцесса точно знает, что не прошло и дня с их знакомства, когда блондин не лапал бы девушку. Но сейчас, в данной обстановке, Мелиодасу доставляло это ещё большее удовольствие.       Она может его остановить. Имеет на это полное право. Но не хочет. Пусть ей всё в новинку, а где-то глубоко внутри таится какой-то непонятный страх неизведанности, но его подавляет чувство любопытства: а что же будет дальше? Как далеко зайдёт сэр Мелиодас? Готова ли Элизабет полностью довериться Капитану Семи смертных грехов?       Момент — и Драконий грех уже снимает с принцессы её бюстгальтер, бросая его на пол. Такого он себе ещё никогда не позволял (по крайней мере с данной реинкарнацией). Пусть Мелиодас и видел предыдущие сто шесть Элизабет, но каждая из них была по-своему уникальна… И сто седьмая не исключение. В какой-то момент в голове парня пронеслась мысль, что принцесса выглядит настолько милой и невинной, что ему даже становится стыдно за совращение Лионес.       Он спускается ниже, останавливая дорожку из поцелуев возле сосков. Может остановиться. Но его левая рука сжимает грудь Элизабет, а сам он облизывает набухшую бусинку соска на другой груди. Обводит мокрым языком вокруг него, целует, и от этого у принцессы внутри неописуемые эмоции. Ей нравится до мурашек, до дрожи в коленях и безумно колотящегося сердца. Нравится настолько, что она не контролирует свои руки и чересчур сильно сжимает волосы Мелиодаса в своих ладонях.       — Элизабет, — он приподнимает свой корпус и оказывается рядом с лицом девушки. — Я понимаю, что ты, скорее всего, в восторге, но умерь свой пыл, — а затем он шепчет ей на ухо: — Я боюсь представить, что будет с тобой дальше.       Девушка закусывает свою нижнюю губу, а он продолжает издеваться над ней, перейдя на вторую грудь. От этого её спина непроизвольно выгибается, а руки цепляются в мужские плечи. Элизабет хватает Мелиодаса за галстук и стягивает его со словами «Не мне одной же лежать тут полуобнаженной». Но Командиру это не нравится. Сначала — она, а на догонку — он.       Гнев перехватывает одной рукой запястья девушки и заносит их за её голову.       — Я же сказал, умерь свой пыл, — Мелиодас вновь целует девушку в губы, всё ещё удерживая её запястья.       — Простите, сэр… — Элизабет хотела назвать его так, как зовёт обычно, но тогда Грех бы не сдержался и точно сорвался, отложив нежности в дальний ящик. А так как в данный момент он не мог себе это позволить, дабы не упасть в глазах принцессы, то он перебил её.       — Просто на «ты», — шепчет он.       — Прости, — выдавливает из себя Лионес. Всю жизнь она не позволяла себе фамильярничать, но тут, раз так нужно сэру Мелиодасу, то она сделает это.       Второй свободной рукой блондин принимается стягивать с девушки её короткую юбку, пытаясь заодно захватить чулок на левой ноге, но с одной рукой это выходит плохо. Поэтому, он отпускает запястья Элизабет со словами «Держи их при себе». Несколько секунд — принцесса почти полностью голая, а Мелиодас тихо хихикает.       Она не знала почему, но ей стыдно. Наверное, из-за своего вида перед бывшим Святым рыцарем; уж точно не из-за её действий.       Он всё ещё может остановиться. И Командир думает над этим. Вдруг, это всё — ошибка. Ведь он даже не подозревал, что глупая шутка перерастёт в подобное. Пусть Мелиодас постоянно и шутил над тем, что хочет Элизабет, распускал руки, но это сродни его словам о том, что он поджарит Хоука. Ведь как бы сильно свин не провинился, Грех ничего не сделает ему (но это не повод расслабляться).       Она всё ещё может остановить его. И Лионес думает над этим. Не слишком ли много для одного раза? Ведь если бы сэр Мелиодас и действительно настолько сильно хотел заняться сексом с ней, то давно сделал бы это. Но он оставил это на сейчас. Словно всё это время копилось в нём, и теперь Драконий грех не может остановить себя и свои желания. Однако Элизабет может. Но не делает этого, желая увидеть продолжение этой неловкой ситуации.       Мелиодас смотрит прямо ей в глаза, пытаясь понять, действительно ли ему стоит продолжать. Но её доверчивый взгляд подталкивает парня довести дело до конца. Он вновь оказывается в паре сантиметров от её лица.       — Эй, — тихо и заботливо произносит Мелиодас, — теперь можешь снимать с меня всё, что пожелаешь.       Сначала она разделывается с его жилеткой, выбрасывая её на пол. Затем рука принцессы касается воротника белой рубашки Греха, медленно и неуверенно спускаясь ниже до первой застёгнутой пуговицы. В отличие от её формы, рубашка Капитана расстёгивается легко. Пуговица за пуговицей, и вот над ней уже оголённый накаченный торс Мелиодаса. Она окончательно стягивает с парня верхнюю часть его одежды и замечает на плече знак Дракона, поедающего самого себя.       «Играю с огнём, » — думает она. И правда. Чего только стоят слухи о том, что когда-то парень уничтожил целый город. Но Элизабет не боится Капитана Семи грехов, потому что знает, что он не причинит ей вреда.       На её щеках проявляется румянец, и Мелиодас это замечает.       — Ты можешь прекратить это, — обращается он к ней. Но принцесса ничего не отвечает, а только лёгким движением, иногда слегка задевая торс Гнева, тянется к его штанам.       Мелиодас помогает девушке снять их и вновь думает о том, что это — их последний шанс остановиться. Но никто ничего не предпринимает. Элизабет всё ещё чувствует горячее дыхание блондина у своей груди.       — Уверена?       Она кивает. Ей не страшно, Мелиодас видит это. Зато страшно ему. Он боится, что ей будет больно. Но Элизабет хочет.       Командир Смертных грехов вновь целует принцессу, отвлекая её от того, как его рука проникает под бельё девушки. Лионес обхватывает шею Мелиодаса, прижимая его ближе к себе. Он, не торопясь, плавно вводит в неё для начала два пальца, и тут девушка чувствует острую боль внизу живота, подгибая колени, слегка простонав и вцепившись своими ногтями в шею Греха. Тот что-то шикнул, но продолжил. С каждым движением он слышал над ухом тяжёлые выдохи Элизабет. Сейчас Мелиодас ненавидел себя, но раз начал — надо завершить.       Спустя какое-то время, Гнев вводит в принцессу третий палец, что вновь доставляет ей ещё больший дискомфорт. Её рука ложится на крепкое плечо и сжимает его так сильно, как только может. Командир прощает ей это — как-никак первый раз.       Он двигается медленно, давая Элизабет привыкнуть к новым ощущениям.       — Мел… Мели… — пытается она выговорить его имя. — Мелиодас.       Ему так нравится, когда девушка называет его просто по имени, фамильярничает, обращается без всяких «сэр». Тогда Мелиодас чувствует себя каким-то стариком по типу короля Бартры.       «О Боже, если бы только Бартра знал, что я сейчас делаю здесь с Элизабет!.. С другой стороны, она не первая такая Элизабет, так что…»       — Элизабет? Ты как?       — В порядке, — она немного приподняла уголки губ вверх. — Продолжай.       Драконий грех избавляется от остатков их одежды и, перекрестив пальцы на руках принцессы с его, чуть проникает в девушку с помощью члена. Мелиодас останавливается на какое-то время, давая привыкнуть Элизабет.       Он уже не может остановиться.       Он слышит, как принцесса начинает стонать ему над ухом, и это заводит Командира Грехов как никогда раньше. Слишком привлекательно. Через несколько секунд он начинает входить в Элизабет глубже, всё ещё не торопясь.       — Чёрт тебя подери, Элизабет, — произносит Мелиодас слегка хрипловатым голосом и прикасается губами к нижней части шеи, и, на своё же удивление, чуть прикусывает кожу девушки. Он уже и не помнил, когда последний раз в порыве страсти кусал кого-то. Но благо он нацелился в то место, где воротник блузки закроет след от укуса.       Из-за действий блондина из принцессы вновь вырывается стон.       — Хоук услышит — порвёт меня на части, — предупреждает он Элизабет. — Постарайся быть чуть тише, — после этих слов Гнев затыкает её очередным поцелуем.       Он начинает двигаться чуть быстрее, а на лбу выступают первые капельки пота. Принцесса не выдерживает и кладёт руки на спину парня, начиная царапать того, а Мелиодасу в какой-то степени даже нравилось подобное. Всё же приятнее, чем получать ссадины в драке.       Периодически Грех сбавлял темп, но затем вновь наращивал, отчего Элизабет становилось гораздо приятнее. В один момент принцесса не выдержала и, не контролируя свои действия, она вцепилась зубами в шею Мелиодаса. И всё бы ничего, ему даже по нраву такое, но след был на видимом месте. «Хоук нас точно пустит на объедки.»       Руки и бёдра принцессы начали слегка дрожать, а стоны становились громче, хоть блондин и пытался заткнуть её поцелуями. Тело будто само начинает изгибаться, а ноги сводить. Мелиодас почувствовал мелкие царапины на спине, потому что те начали щипать. Он чувствует, что Элизабет на пределе — хорошо. Совершенно неважно, что с состоянием парня — с этим он разберётся позже сам, ведь заставлять девушку совершать всё вновь по второму кругу — слишком много для первого раза.       Она старается сдерживать себя, что очень сложно. Дышит полной грудью, выносит эмоции в царапины на спине парня, непонятные мычания в поцелуе — не помогают, слишком сложно. Но вот она чувствует внизу живота приятное ощущение, которое начинает медленно растекаться по всему телу — что-то сродни тому, когда после тяжелого дня ложишься в кровать, но гораздо лучше. Глаза сами сжимаются, а зубы вновь кусают мужскую шею.       После пары минут подобных действий Элизабет обессиленно падает на постель и начинает глубоко дышать.       — Всё? — спрашивает Мелиодас, всё ещё нависая над девушкой.       — Всё, — уверенно отвечает она и тянется за новым поцелуем в губы, но Капитан отстраняется, садясь на край кровати и начиная одеваться обратно. — Сэр Мелиодас? — она схватила одеяло за угол и накинула на себя.       — Считай, что ты больше не наказана, — он как всегда улыбнулся мило и беззаботно, потрепав Элизабет по волосам. — У меня ещё дела, — добавил он, натягивая на себя штаны, — ведь кто-то же должен купить продукты на вечер, — Мелиодас подмигнул принцессе, напоминая ей про её прокол.       Накинув на себя рубашку, даже не застегнув её, он подхватил в руки жилетку, галстук и ботинки и ушёл из комнаты, закрыв за собой дверь. На его лице сияла радостная улыбка, даже не смотря на Хоука, который принялся ругать Капитана Семи смертных грехов за то, что он посмел так надругаться над его дорогой принцессой. Всё, что ответил Мелиодас, было какой-то странной отговоркой «Это человеческие желания, свиньям не понять».       А в это время в комнате Командира, укутавшись в одеяло, лежала третья принцесса Лионеса Элизабет и думала о том, как ошибиться так ещё раз, чтобы получить новое наказание от сэра Мелиодаса.