Неугасимая душа

После того бокса Джонатан долго не мог оправиться от глазной боли. Он не мог понять, за что ему все эти «подарки». Сначала пнули собаку, ударили локтем в грудь и уже Джонатан быстро теряет некогда лучших друзей. Весь негатив шёл от его приёмного брата — Дио. Едва стали друг другу знакомы, а он уже успел причинить моральную боль такими поступками. Внутри кипела злоба с каждой минутой мрачных мыслей, руки несоизмеримо тряслись от желания наказать своих недавно нажитых обидчиков. Он никогда не проигрывал! Его любимый отец учил негласному правилу Джостаров: всегда бороться. И если на виду появлялась угроза, Джоджо быстро справлялся с ней. Однако что-то ему не везло в нынешнее время. Но приходилось терпеть всё безобразие под маской радости. На улице стоял уже летний удушливо жаркий вечер, где-то стрекотали кузнечики на травинках. Едва сдержав свою агрессию, Джонатан уголком глаза приметил возле дерева ровесников-парней невысокого роста. Мальчик с толпы из внутреннего кармана своего пиджака достал складной нож и начал царапать кору дуба. Как только стало понятно читать, послышался дикий смех, сопровождаемый гоготом, подростков. Не хотелось влезать в передряги, но хотелось узнать причину столь громких звуков. Взобравшись тихо на холм, Джонатан увидел похабные слова на дубе. Они посвящались Эрине: девчонке с блондинистыми волосами и глубокими васильковыми глазами. Той девушке, которую он защитил от местных задир пару дней назад. «Эрина жирная корова. С её рыбьим лицом никто не посмеет заговорить с ней.» Вот тут и замкнуло Джоджо. Эти слова не то что оскорбительны, но полны лжи и насмешки. Унижать честь дамы непозволительно! Набрав воздух в грудь, Джонатан выдавил из себя грозный тон: — Разве можно так писать о девушке? Какие же вы некультурные, раз смеете сравнивать её с обычными невинными животными! Они повернулись на голос и затихли. Правда, тот мальчик всё не унимался, зыркнув на него: — Посмотрите, лгун решил строить из себя святого человека. Что ты теперь сделаешь, расскажешь своему горе-папаше? Рядом послышались хлопки и звуки одобрения. Заглушил лишь гул удар Джонатана в челюсть юноши: — Не смей упрекать моего отца, невыносимый дурак. Лишь потому, что Дио сказал вам такое, не делает из меня лгуна и предателя. Кому вы доверяете? Удар в живот острым коленом заставил его выдохнуть воздух ртом и согнуться. Джоджо упал на траву, распластавшись. После атаки его окружили кругом. — Ну что, запинаем до полусмерти этого засранца? И тогда вряд ли он сумеет потом соединить какие-либо слова. Смех-смехом, и Джонатан ощущал на себе, как много ботинок больно давят его тело, оставляя синяки. Ему пришлось укрыть голову руками, однако нос это все равно не защитило. Сейчас он жалел, что вообще полез один, но ради чести девушки приходилось рисковать своим здоровьем. Весь забитый, ему было больно шевелить своим туловищем, да и сопротивляться не оставалось сил. Его подняли над концом холма, где, на приличной высоте, внизу лежали камни. Даже если выжить при падении, то без серьёзных травм не обойдешься. — Готов летать, богатейка? — Н-нет. Послуш— На этом моменте руки сбросили тело Джонатана. Он закричал, поднимая ладонь кверху, пытаясь зацепиться за что-нибудь, хоть за малую корягу. Прошло пару секунд, прежде чем произошло приземление на большие камни. Послышался глухой удар о гладкую поверхность булыжников. И на секунду показалось, что перед глазами проплыл портрет его матери. Вот так и прошла вся жизнь… Печально, что на такой ноте она закончилась. Или не всё потеряно? Джонатан до сих пор лежал, только уже в местной больнице. Вокруг были обшарпанные обои, старинный деревянный пол да захудалые кровати. К нему рядом на стул подсела медсестра средних лет: — Вам уже лучше? Еле связное «да» успокоило её. Каждый силуэт вгонял его в дикую тряску. Всё сильно болело, отдавалось тягучей болью. Но ясность ума он сохранил. — Как я тут очутился? Поправив листочки, она начала рассказывать: — Вас нашли в бессознательном состоянии люди. Они и доставили в больницу, и как только узнали, что вы из рода Джостаров, мы уже оказали саму помощь. Также мы отправили графу телеграмму, так что всё будет хорошо, нет повода для беспокойства. Джонатан хотел подняться, но резко упал с значимым вскриком. Его вернули в постель: — Я хотела ещё сообщить, что в ходе множественных травм у вас случился паралич ног, к сожалению. И с нашей медициной мы не сможем облегчить ваши страдания, уж извините нас. На этих словах весь прежний мир разрушился. Ещё только мгновения назад он шёл защищать Эрину, а сейчас не может даже пошевелиться толком. У него был притуплен взгляд в одну точку, и кроме наворачивающихся слёз ничего не лезло. Даже когда врач попыталась успокоить Джонатана объятиями, кроме шмыгания и всхлипов не было ничего членораздельного услышано за её плечом. Начинался суровый, нелёгкий мир, где нужно полагаться на себя. А каково это — стать бесполезным для своего отца — становилось очень болезненной темой. Вскоре медсестра побежала к другому пациенту, успокаивая, что скоро прибудет их карета и он будет в особняке. Тогда Джонатан просто уснул, стараясь отгонять свои злые домыслы, что получалось ужасно. Пока тот спал, дворецкие увели мальчика до кабинки кареты и тронулись с места. Ближе к вечеру Джоджо проснулся оттого, что его посадили в своенравную «тюрьму». Небольшая инвалидная коляска со всеми удобствами того времени. Мужчина взял за ручки коляску, и та со скрипом въехала вовнутрь. Ничего не поменялось в самом доме, может быть, только атмосфера была не очень приятной. Чувствовалось некое напряжение, сопровождающееся мёртвой тишиной. — Не волнуйтесь, мистер Джостар сидит в своём кабинете, для начала Вам стоит поесть, прежде чем встретиться. Они очутились на кухне, за столом одиночно лежала порция свежей пасты с грибами. Медленно наматывая на вилку спагетти, Джонатан думал как объяснить подобные переломы. Возможно, стоит сказать, что он упал когда бежал играть с воздушным змеем. Притом слишком увлекшись. Глупая отмазка, но если сказать правду, то в следующий раз его и вовсе могут убить такими действиями, окончательно закрепив на нём статус «стукача». Джоджо по природе был слишком добрый, и не хотел навлекать на людей беду, скорее, верил в высшие силы, которые обязательно отомстят обидчикам. Но сколько ждать возмездия, к сожалению, не дано знать. Так, незаметно для себя, он съел всю порцию, даже как-то слишком аккуратно за сегодня. Дворецкий снова покатил мальчика, на этот раз к кабинету графа, постучавшись три раза по двери. Когда послышалось «войдите», дверь открыли. За широким столом сидел взрослый мужчина, одетый в пиджак поверх рубашки. Он раскладывал какие-то важные документы, и как только закончил, внимательно посмотрел на юношу. — Мне жаль, что ты оказался в таком положении лишь по своей глупости. Надеюсь, твой рассказ — правда, иначе никогда не смогу принять другую версию. — Правда, отец. В глубине души Джоджо хотелось не врать Джорджу, однако тот сразу окончательно упадёт в его глазах. — Я нанял тебе сиделок, только вот… Мне нужны здоровые наследники, те, кто без проблем будет следить за имуществом и моими счетами. Мне придется тебя убрать из этого списка, ради твоего же блага. В этот момент Джонатану было, мягко говоря, все равно. Для него главное не власть, а, скорее, семья. Да и все равно, он сам раньше умрёт, чем Джордж помрёт со старости. Пришлось кивнуть в знак уважения: — Хорошо, я понимаю. — Ты все равно для меня по-прежнему сын, не отчаивайся. Джордж погладил его по каштановым волосам. Пожелав спокойных снов, Джоджо повезли в комнату. Все в доме давно уже уснули, самое интересное предстояло лишь завтра. Самостоятельно переодевшись, хотя на это потребовались все усилия, мальчик в очередной раз кинул взор на стенку, где находился портрет женщины — матери. Нервный вздох и Джонатан лёг под одеяло, прижав к себе подушку. День слишком быстро прошёл, чтобы делать какие-то выводы. Ещё полчаса он ворочался от боли в местах побоев и с тревогой уснул. Кошмары, кошмары, кошмары — единственное, что виделось во сне. Под утро тот проснулся в холодном поту, понимая, что пора на завтрак. Горничная помогла ему одеться и, сев на коляску, его отвезли в столовую по специальному пандусу, заранее построенному после трагичной новости, облетевшей особняк. Все члены семьи сидели за одним массивным столом, где была расставлена во всю ширину еда. Забавно, что за всё время, пока Джоджо ехал на карете, он забыл про Дио ненадолго, а вот другой совсем наоборот. Едва заметив, как Джоджо исчез ближе к вечеру, блондин вздохнул. Впервые за всё время появилось некое беспокойство на почве специфической дружбы. И когда пронеслось известие о его нынешнем состоянии, тот почувствовал неладное. Не мог такого крепкого телосложения парень вот так и запросто получить паралич. Однако сильно раздражало, как остальные примирились с этой неправдой, не желая разбираться в этой мешанине. Теперь появился шанс хоть что-то узнать поподробнее, раз уж произошло воссоединение. Только в присутствии отца Дио скорчил гримасу, будто всё это навалилось на Джоджо заслуженно. Поужинав в мнимой тишине, Джонатан руками небрежно покатил в сторону своей комнаты, поскольку ещё тренировался к новой жизни. Джордж же поспешно ушёл по очередному делу в свой кабинет. «Сейчас или никогда.» Нога Дио притормаживает одно из колес, и юноша обхватывает пальцами рук ручки коляски. — Тебя куда довезти? На такой вопрос Джоджо смущается и кладет свою руку на руку Дио: — Нет, не стоит. Мне нужно самому приспособиться. Однако ладонь блондина сжимает кисть Джонатана, едва не сворачивая. — Ты ведь тоже упал сам, не так ли? Или все же помог кое-кто? С каждой паузой сила нажима становилась больше, почти невыносимой, из-за чего рука стала постепенно синеть. С силой Джоджо взмыл руку вверх, и тихо процедил: — Я ценю твою поддержку, но давай придерживаться границ. Будь добр, убери ногу. Раздался высокомерный хохот, до сих пор держа инвалидную коляску, Дио наклонил голову к уху Джоджо и с издевательским акцентом сказал ему: — Не стоит пытаться строить из себя ангела, который прикрывает этих тормозов. По телу Джонатана прошла зыбкая дрожь. Отчасти нельзя было скрыть ложь от того, кто большую часть жизни прожил в неблагоприятных районах Лондона. Такие люди уже поневоле распознают ложь в любом жесте либо слове. Даже повернув голову, тот увидел гнетущий проблеск в янтарных глазах. Так неловкое молчание повисло на пару минут, прежде чем снова они не заговорили: — Послушай, Дио. Даже если меня и столкнули, что теперь это решит? Может, лучше забыть инцидент, просто живя дальше? Джонатан криво улыбнулся, намекая, что не хочет портить никому жизнь. — Ну не знаю, проще сказать, а потом не вздрагивать при виде обидчика или… Из кармана брюк показался складной нож, раскрыв который, Дио неспеша поднёс к шее Джоджо. —…обидчиков? От такого действия лишь слышались отдельные слоги от испуга. Не каждый день запугивают оружием. — Х-хорошо, только прошу, убери от меня нож. И поняв эту отчаянную интонацию, вскоре нож, как угроза жизни, пропал из виду. Дио размашисто потрепал его волосы: — Тогда сейчас мы всё решим, Джоджо. Он покатил его в сторону кабинета Джостара. Сообщение о их совместной прогулке вызвало радость у Джорджа. Всё же хоть какое укрепление дружбы после их не самого лучшего знакомства. Выйдя из особняка, их ласково окутал прохладный июльский ветер. На оранжевом небе распластались белые облака. Солнце уже вот-вот должно было сесть, так что надо торопиться. Пока они направлялись к месту событий по каменной узкой тропе, из-за дерева за ними наблюдала миниатюрная девочка. Недлинные золотистые волосы, белоснежная кожа, притупленные глаза цвета аквамарина и длинное платье под окрас морской волны. Так можно было с лёгкостью описать Эрину. Она ахнула при виде Джоджо. Что же стряслось? Когда та проследовала тихо за ними, те пришли на холмистый овраг. Каменная тропа заканчивалась, сливаясь с душистой травкой. Возле дерева в очередной раз сидели парни. На этот раз они стащили с родного поместья бутылку крепленого вина, с удовольствием став разливать красную жидкость по небольшим стаканчикам. — Это же они, да? Спокойный голос Дио вывел из оцепенения Джоджо. Тот охотно кивнул. Пререкаться с неродным братом смысла нет. Остаётся только наблюдать, что будет происходить дальше. Парень заприметил обоих и стал кричать остальным, созывая дружков: — Приветствую, Дио, друг! Непринужденно протянул руку в качестве рукопожатия, на что получил грубый отказ. Юноши с кислой миной смотрели на нелепую сцену. От них разило алкоголем, поэтому в голове Дио с ноткой отвращения проскальзывал гнёт собственного отца. Глаз задёргался и он оскалился: — Убери свои паршивые руки от меня, уродец. На всем холме повисло молчание, после чего парень насупился и тыкнул пальцем в его грудь — грубый жест. — Тогда зачем ты сюда пришёл? Хотя, погодите, наверняка пришёл выбивать с нас деньги. Как обычно, на пойло папаше. От таких слов стойкость духа ломалась. Пожалуй, единственной слабостью была его семья. Едва сдерживая подступившие горькие слёзы, тот отвернулся чтобы не показаться трусом. Тогда Джоджо решился заступиться: — Прошу, перестаньте его доставать, вы… Вы хуже падали, в конце концов. Оскорблять человека, почти задеть за живое не по-джент..— С яростью, друг парня взмыл вверх Джоджо, подняв того за воротник. Джонатан даже не успел пискнуть. — Тебе бы вообще стоило молчать, жалкая тряпка. Будто живая марионетка, ей богу. Дио развернулся и увидел, как его брата роняют о землю, втаптывая в почву, заставляя глотать омерзительные комки грязи. Слышались рвотные позывы, сопение. — Тебе лучше идти, мы тебя как-то и простим. Просто старайся быть паинькой. Жалкое мурчание на последних словах выбесило блондина. Не ему указывать, что делать. Тем более обижать и без того измученного Джостара, уж слишком заставляло ненавидеть эти фальшивые лица с каждой секундой. В воздухе взмыл знакомый нож, да он и сам не понимал мотиваций к этому действию. — Я не жалок, я не паинька, я, чёрт возьми, Дио! Эрина зажмурила глаза при громких криках и прижалась к дереву. Эти оры были истошные, тянущиеся, длившиеся от силы пару минут, прежде чем всё затихло. Она приоткрыла один глаз, всё было слишком подозрительно и не зря. Уже некогда зелёная трава окрасилась в оттенки красного. Возле дерева лежали пару трупов, ужасно покалеченных. Всё же такие вспышки агрессии всегда оканчивались плачевно. Эрина не могла связать слов, вся дрожа от страха и адреналина. Перед ней в полную фигуру стоял Дио. Весь испачканный в крови, он наклонился к девушке. Его безумный, искрящийся взгляд внимательно изучал её. Когда Дио положил руку на плечо Эрине, тот хмыкнул: — Ты ведь обещаешь молчать? Я же вижу тебя насквозь. Она усиленно закивала, сдерживая тошноту и животный страх. Брандо убрал руку и, как и ожидалось, та убежала восвояси. Проверив пару мест и удостоверившись, что никого нет, он вернулся. Ему не было жалко их, даже после того как он умерил свой пыл. Они бы рано или поздно себя уничтожили как жалкий мусор. Джоджо, весь грязный, отчаянно пытался уползти отсюда, бросив попытки взобраться на коляску. Однако его ласково подняли на руки. Джонатан пытался отстраниться от Дио руками: — Отпусти меня, отпусти! В нём царила паника с тревогой. Глаза опухли от слёз и, шмыгая носом, он бил по груди неродного брата. — Идиот, я тебя убивать не собираюсь. Надо скорее убираться отсюда к ближайшему берегу. Опустив Джоджо на коляску, они поспешно покинули зловещее место. Как бы не хотелось, оба ополоснулись в воде одетыми, стирая всю, пока что не засохшую, грязь. На песчаном берегу уже последние лучи солнца согревали мокрый песок, а значит времени совсем немного. Спустя пару минут Джонатан и Дио прибыли домой. У них совсем не было настроения с кем-либо разговаривать. В невеселом настрое все разошлись по своим комнатам. В комнате Джостара был малость беспорядок, но даже не было сил подобрать упавшие книги со стола. Он разместился на широкой кровати и смотрел на мать, невольно тихо плача. И почему сейчас происходит именно это? Недоеденная шоколадка осталась нетронутой. Дио расчёсывал свои растрёпанные волосы гребёнкой, нервно ругаясь, когда торчали лишние волосинки. А ещё больше ругался он на Джоджо. Из-за него все эти беды, из-за него он стал убийцей. Но также вспоминал, как его мать точно так же страдала, местные мужчины буквально таким же образом вгоняли её в землю на смех публике. Возвращаясь домой, она как всегда улыбалась, стряхивая землю: — Я просто упала, не стоит беспокоиться. И почему оба похожи своей бесполезной ложью да добротой, которая плескалась через край? Этого Дио понять не мог, но, может, тогда это была мотивация к столь абсурдному поступку? Защитить тех, кто тебе близок. Такая приторная идея сразу взбесила его и он, злобно перетянув на себя одеяло, уснул.