Будешь моей первой?

Собираясь приобрести первый сексуальный опыт, Конни знала, что использовать для этой цели Тиндер – не лучшая идея; знала, что друзья посоветуют подождать до вступления в отношения, чтобы не пожалеть о содеянном. Их трудно было винить, ведь они всё-таки просто беспокоились и проявляли заботу. Поэтому Конни решила никому о своих планах не сообщать. В сущности, Конни не относилась к своей невинности как-то по-особенному. Она просто была девственницей. То есть, простыми словами, – тем человеком, который ещё не занимался сексом, и её это устраивало. Но подавить любопытство и перестать думать об этом было невозможно. Что она почувствует? Понравится ли ей? Будет ли секс хорошим или она передумает в последнее мгновение? В свои тридцать два Конни чертовски устала не иметь ответов на эти вопросы. Не то чтобы она изо всех сил старалась избегать секса. Конни уже встречалась, но до секса никогда не доходило: удобного случая так и не подвернулось. Что уж говорить про клуб или бар? Надо быть абсолютно бесстрашной, чтобы подцепить кого-нибудь в подобном месте. Там обитали самые разнообразные люди, а Конни нужно было знать, что всё под контролем. Тогда и пригодился Тиндер. Он, как известно, использовался для одноразовых встреч, так что она решила создать профиль и искать потенциальных женщин. Но всё оказалось не так просто. Несколько раз придумывая и стирая различные описания, Конни наконец остановилась на ёмком, простом и понятном: «Лесбиянка, ищу опытную женщину». Увлечения указывать не стала, поскольку в отношения вступать не намеревалась и не хотела давать ложные надежды. Добавив несколько сэлфи и активировав аккаунт, Конни с волнением принялась пролистывать анкеты. Жизнь в Детройте имела свои преимущества: к концу дня появилось несколько совпадений и намного больше – к концу недели. Теперь задача заключалась в том, чтобы объяснить ситуацию и попытаться выяснить, кто ей подойдёт. Конни общалась с теми, кто писал первым. Женщины обычно кокетничали и нахваливали её милую внешность, и она отвечала тем же, хотя и чувствовала себя неловко. Отвыкла флиртовать: прошло уж слишком много времени. Некоторые были слишком настойчивы или казались чересчур нетерпеливыми, и это отпугивало Конни. Другие вежливо отказывали ей, ища более серьёзные отношения. Одна дама и вовсе обвинила её в том, что она – мужчина, скрывающийся за фотографиями девушки и пытающийся воспользоваться несчастными лесбиянками. Наслушавшись, Конни её заблокировала. Последний тип девушек сходился во мнении, что ей стоит подождать кого-то особенного. Но в этом-то всё и дело: она слишком устала ждать. Наконец, одна потенциальная партнёрша показалась достаточно обнадёживающей, чтобы Конни обменялась личной информацией и встретилась с ней в её квартире. К сожалению, Гвен, по всей видимости, солгала о том, что была готова подождать. Она злилась каждый раз, когда Конни просила притормозить или хотела отдохнуть от поцелуев. В какой-то момент Гвен грубо схватила её за грудь. Тогда Конни оттолкнула её, быстро собрала вещи и ушла. Конни хотела проигнорировать тихо брошенное «ёбаная недотрога», но жестокие слова так или иначе ранили. В ту ночь она лежала в постели, и слёзы отчаяния стекали по щекам, несмотря на старания их остановить. Ситуация оказалась неоправданно сложной. Может быть, ей стоило просто отменить затею и подождать сотню-другую лет, чтобы снова набраться сил для отношений. Уведомление прервало её хандру. Вздохнув, Конни схватила телефон с прикроватной тумбочки. Предварительный просмотр указал, что сообщение пришло с Тиндера, а именно, что она взаимно кому-то понравилась. Вытирая слёзы одной рукой, она разблокировала телефон и посмотрела, кто это. Телефон завибрировал новым сообщением. Перейдя на профиль, Конни увидела женщину по имени Ханна, пятидесятидвухлетнего буча, которого Конни приметила ещё в первый день поиска. Её тянуло к зрелости и опытности в лице этой женщины и к её крепкому, более крупному телосложению. Конни невольно задумывалась о том, как приятно было бы оказаться в объятиях её сильных рук. Характер фантазий был и романтический, и сексуальный. На щеках расцвёл румянец, и Конни осознала, что вскоре это может перестать быть фантазиями. Она открыла сообщение Ханны. Х: Должна сказать, я польщена, что ты смахнула меня вправо, но я также наполовину убеждена, что это получилось случайно К: Что вынуждает тебя так думать? Х: Ты молодая и невероятно красивая, как тебе мог понравиться кто-то вроде меня? К: Буч? Х: Старая Конни засмеялась. К: Если люди среднего возраста теперь старые, то кто тогда старики? Х: Древние ископаемые К: Хах! Если серьёзно, я правда нахожу тебя привлекательной. Ты даже как раз мой типаж. Три точки появлялись и исчезали пару минут, а потом пришло ещё одно сообщение. Х: Что ж, спасибо, давненько я такого не слышала. Конни ответила смайликом. Х: Так Х: Есть ли какая-то особая причина, по которой ты «ищешь опытную женщину»? К: Да, но, прошу, отнесись с пониманием. У меня отнюдь не скромное предложение. Х: Милая, я на 20 лет тебя старше, уверена, меня это не удивит Конни знала, что некоторые люди легко могут так обращаться к незнакомцам, но всё же её щёки вспыхнули от ласкового слова. К: Окей К: В общем, я девственница, но мне до безумия любопытно, поэтому я пытаюсь найти кого-то, у кого хватит терпения разделить мой первый опыт. Нет, я не пожалею об этом. Нет, я не мужчина. Нет, я не мщу религиозным родителям. Нет, я не экспериментирующая натуралка. Мне просто любопытно, и это ответит на многие мои вопросы, так что я смогу перестать тратить время на постоянные размышления. Прошло ещё несколько минут, прежде чем Ханна ответила, заставив Конни в волнении покусывать губу. Х: Эм хорошо Х: Полагаю, много гадостей тебе наговорили? К: Да, у одной девушки, с которой я всё же решила встретиться, был какой-то кинк на девственность. Она меня напугала, и у нас ничего не вышло. К: Мне надо быть расслабленной и приступать ко всему медленно, но она не уважала это, поэтому я ушла. Х: Похоже на сволочь К: Сволочью она и оказалась. К: Что ты решила? Х: Думаю, я заинтересована. Так вышло, что у меня уже давно никого не было Х: Но секс мне нравится, я по нему скучаю, и сейчас мне не нужны никакие отношения К: Хорошо. Это хорошо. К: Думаю, мы подойдём друг другу. Они обменялись номерами и быстро разобрались в деталях. Решили, что лучше встретиться через неделю в субботу у Ханны. Ханна сделала замечание о том, что не следует так доверять незнакомцам. Тогда же Конни узнала, что Ханна – полицейская, и… нет, конечно, нет, она не возбуждалась при мысли, что эта женщина может легко завалить и прижать её к земле. Разумеется, в ту ночь Конни легла спать счастливой. У неё было очень хорошее предчувствие. Даже флирт давался легко. Всё было так естественно, как будто социальная неловкость отошла на второй план. Неделя тянулась медленно, как никогда. Было трудно сосредоточиться на занятиях, даже на тренировках по физической подготовке. Конни поймала себя на том, что в наказание за пропущенные мимо ушей указания сержанта-инструктора бежит дополнительный круг. По мере приближения выходных предвкушение, равно как и волнение, возрастали. Даже подруга и соседка по дому, Мэри, обратила внимание на необычную энергию и попыталась разузнать, в чём дело. Конни солгала, сказав, что просто устала сидеть в четырёх стенах. Тогда Мэри предложила пойти выпить с друзьями, но Конни отказалась, заявив, что собирается навестить сестру в другом конце города. Конни видела, что подруга по-прежнему что-то подозревает, но была рада, что Мэри, похоже, готова была подождать, пока Конни расскажет правду сама. Дни проходили быстрее при обмене сообщениями с Ханной. Их диалоги были невинными, совсем не преступными по характеру. Они обсуждали, чем занимаются; делились разнообразными увлечениями, находя общие. Ханна с радостью приняла новость о том, что Конни учится в полицейской академии, и сказала, что Конни всегда может обратиться к ней за советом, подчеркнув, что это не зависит от того, случится у них секс или нет. Конни была весьма тронута таким предложением. Ни друзья, ни родные ничего не знали о полицейской службе. Кое-кто даже открыто высказывался против подобной карьеры, и Конни чувствовала стыд за желание быть детективом. Она открылась Ханне по этому поводу. Х: К чёрту их, ты хороший человек. Будешь ловить ужасных людей, заслуживающих того, чтобы сгнить в тюрьме. Это правильное дело. Х: А если увидишь, что коп ведёт себя как говнюк, бей его или скажи мне, и я побью его сама К: Тебе уже доводилось драться с полицейскими? Х: И не раз, моё дисциплинарное досье ответственно за инфаркт у начальницы К: Ханна! Х: Шучу, инфаркта у неё ещё не было… пока Х: И, знаю, прозвучит странно, но зови меня Хэнк, ладно? «Ханна» всегда было как-то слишком девчачье для меня, но если я обозначусь в профиле как «Хэнк», люди могут не так понять. Конни попробовала произнести имя вслух. «Хэнк». Оно легко скатилось с языка. Ей нравилось: уникально для женщины и подходило Ханне. В ней не было ничего типичного – очередной аспект её уникальности.

***

В пятницу Конни узнала, что у Хэнк есть собака. Большой сенбернар по кличке Сумо. Она умоляла прислать фотографии, но Хэнк отшутилась, что её собака – единственная причина, по которой Конни до сих пор не передумала. Конни напомнила, что вообще не стала бы этого делать, если бы не была полностью готова. И она была полностью готова. Волнение не появлялось до самого утра субботы. Конни проснулась раньше обычного и почувствовала тошноту. Она проклинала свою тревогу за то, что та проявилась таким образом, и решила, что мастурбация поможет расслабиться и успокоить нервы. Преимущественно так и было. Она старалась не думать о Хэнк, потому что чувствовала, что это… неприлично? Словно делать это без разрешения было неправильно. Однако, как только пальцы выбрали приятный ритм на клиторе, она обнаружила, что мысли дрейфуют к определённому лейтенанту. Она зажмурилась, кончив с шёпотом «Хэнк», слетевшим с губ. Конни расслабилась всего на минуту, пока её снова не поразило осознание, что скоро это перестанет быть просто фантазией. — Чёрт.

***

Стуча в чужую дверь в пять часов вечера, Конни чувствовала прилив адреналина в крови и уже ощущала, как учащается сердцебиение. Она сделала глубокий вдох, прислушиваясь к лаю и шагам, направлявшимся к двери. Появившаяся на пороге Хэнк крепко удерживала Сумо за ошейник, чтобы громадный пёс не набросился на гостью. — Хей, Конни, заходи. — Привет, — Конни улыбнулась, изучая собеседницу глазами. Её волосы были зачёсаны назад, а пёстро раскрашенная рубашка выглядела безобразно. Замечательно. Захлопнув дверь, Хэнк отпустила успокоившуюся собаку. Встав на колени, Конни как следует почесала пса за ушами. — Кто хороший мальчик? Да, конечно ты, ты такой милый! Застеснявшись, она подняла глаза и увидела, что Хэнк смотрит на неё с удивлением. Она застенчиво улыбнулась и встала, нервно переплетая пальцы своих рук: — Ну-у… Хэнк указала на кухонный стол в соседней комнате. — Я заказала пиццу, доставка прибыла несколько минут назад. — Правда? — Ага, я подумала, — она потёрла затылок, — ужин – неплохой способ расслабиться, скрасить неловкость первой встречи. Конни прошла мимо и улыбнулась: — Звучит отлично. Всё уже шло в миллион раз лучше, чем с Гвен, отчего сердце трепетало. Хэнк последовала за ней и остановилась у холодильника. — Хочешь чего-нибудь выпить? У меня есть кола и вода. Прости, ничего алкогольного, — она поморщилась. — Всё в порядке. Воды достаточно, спасибо. Когда Конни села за стол, на котором стояли две коробки, ей стало интересно, почему отсутствует выпивка. Но это было не её дело, ведь это не имело никакого отношения к тому, зачем они встретились. С двумя стаканами воды Хэнк опустилась на соседний стул. — Я взяла одну с сыром, потому что не знала, что тебе нравится. Приподняв крышку, Конни вынула кусочек, достаточно остывший, чтобы не обжечься. — Хорошо. Ненавижу пепперони, — она сморщила нос от отвращения. Хэнк усмехнулась и тоже потянулась за сырным ломтиком. — Тогда точно не буду есть вторую. — Оу, — Конни прикрыла рот ладонью, продолжая жевать, — прости. Хэнк отмахнулась свободной рукой. — Не переживай. Не хотелось бы смущать тебя своим дыханием, раз ты ненавидишь пепперони. — Почему? Она ухмыльнулась и вскинула бровь: — Я буду тебя целовать. Глаза Конни расширились. Она почувствовала, как на щеках снова появляется румянец. Да, это случится совсем скоро. Хэнк подмигнула. После перекуса они уселись на диван. Хэнк включила баскетбольный матч, чтобы заполнить тишину, но как только она спросила Конни о том, как проходит её обучение, тишина растворилась. Они обменивались историями о проведённом там времени. В какой-то момент Хэнк с ужасом обнаружила, что сержант по строевой подготовке, присутствовавший ещё в дни её обучения, всё ещё пытался держаться за работу, для которой был слишком стар. — Что он вообще там делает? — простонала Хэнк. Между хихиканьем Конни объяснила: — Хочет казаться устрашающим, запугивает студентов. Видно, что другие преподаватели просто позволяют ему делать что хочет. Слышала, они пытаются уговорить его просто присутствовать при проведении экзаменов. — Чёрт, он же очень старый. — Да! Теперь ты можешь перестать называть себя так, — сказала Конни, собравшись положить руку на плечо Хэнк и передумав в последнюю минуту. Первой вступать в контакт было… непросто. К её удивлению, выражение лица Хэнк стало ласковым, и она перехватила руку, взяв в свою, а вторую положила на пылающую щёку. — Могу я тебя поцеловать? Конни ощутила, как участился пульс, и кивнула. Когда Хэнк склонилась ближе, все мысли были о том, не слишком ли сухие или влажные у неё губы, и куда, чёрт возьми, деть руки? Наконец их губы встретились, и Конни прикрыла глаза. Хэнк начала медленно, с коротких целомудренных поцелуев. Как будто плавно погружая в глубокие воды. Мягкие губы двигались с решительной лёгкостью. Хэнк легонько прикусила нижнюю губу Конни, отчего у той перехватило дыхание, а потом приоткрыла рот, знакомя с касаниями своего языка. Конни тоже распахнула губы, отвечая движениям языка Хэнк. Та касалась быстро, слабо, а после действительно начала исследовать рот. Она отстранилась, прижалась своим лбом ко лбу Конни и провела рукой по её затылку, путаясь пальцами в волнистых прядях. Конни открыла глаза и встретилась со взглядом голубых глаз, зрачки которых заметно расширились. Конни убрала с лица Хэнк выбившуюся чёлку, заправив её за ухо, улыбнулась и снова подалась вперёд. У Хэнк были иные планы: она оставила поцелуи на нижней челюсти и сдвинулась вниз к шее. Конни вздохнула и наклонила голову, обнажая шею. Хэнк прикусила так, чтобы вызвать лёгкую боль, а затем залечивала, всасывая кожу и оставляя отметину. Конни тихо выдохнула и вслепую вцепилась в рубашку. Наконец, Хэнк снова подобралась к её губам и отстранилась, положив ладонь ей на колено. Пальцы скользнули под юбку, оглаживая бедро. — Давай переберёмся в спальню. Конни заглянула в голубые глаза и увидела в них лишь терпение и желание. Внезапно нервозность уступила место жаркому предвкушению. Утяжелилось дыхание, тепло возбуждения расплылось по телу. — Хорошо, — помедлив, одобрила Конни. Услышав слово согласия, Хэнк взяла её за руку и повела по коридору. Оказавшись в спальне, она повозилась с замком, чтобы Сумо их не побеспокоил. Конни стояла посреди комнаты, украдкой всё разглядывая. На полке в беспорядке стояли какие-то отчёты, а распахнутые дверцы шкафа открывали вид на одежду в таком же беспорядке. На одной половине столика стояла включённая лампа, а на другой – перевёрнутая вверх дном рамка с фотографией. Ей хотелось бы знать, чьё лицо было на обратной стороне. Конни хотела сесть на кровать, но не знала, что ей дозволено. Поэтому, едва услышав звук закрывающейся двери, посмотрела на Хэнк за указаниями. К счастью, Хэнк приблизилась и впилась в её губы поцелуем, положив конец нерешительности и медленно подводя Конни назад, пока та не упёрлась ногами в кровать и не села. Руки блуждали по её телу, медленно скользя вниз по бокам и опускаясь на бёдра. Хэнк схватила её за талию, и у Конни было всего полсекунды, чтобы прервать поцелуй и в замешательстве посмотреть на женщину, прежде чем та использовала свою силу, чтобы поднять и опустить Конни на середину кровати. Она удивлённо взвизгнула и схватила Хэнк за плечи, чтобы удержать равновесие, но повалила её на себя. Новый уровень близости в сочетании с демонстрацией силы отозвался возбуждением между ног. Конни предвкушающе ёрзала. Она слегка сжала бёдра, чтобы успокоиться, и почувствовала, как влажная ткань трусов коснулась кожи. Хэнк села сбоку и схватила подушку, чтобы подложить Конни под голову. Один из рукавов рубашки, должно быть, соскользнул вниз, потому что Хэнк начала покрывать обнажённую ключицу нежными поцелуями. — Всё хорошо? — тихо спросила Хэнк против кожи. Конни согласно промычала, от вибрации слов начало покалывать в затылке. Ей всё нравилось, но она хотела большего. Хотела, чтобы Хэнк начала трогать её ниже, но не знала, как об этом попросить. — Отлично, — Хэнк проскользнула ладонью под рубашку, не добираясь до груди, но проводя кончиками пальцев по рёбрам и поясу юбки. Её пальцы оставляли за собой огонь, что не вязалось с образовавшимися мурашками. Живот напрягся от щекочущего ощущения, пославшего очередную волну желания по телу, заставляя Конни бездумно раздвинуть ноги. Хэнк склонилась над ухом: — Как далеко ты уже заходила? От произнесённых шёпотом слов закружилась голова, и Конни едва удержалась, чтобы не застонать во всё горло. — Т-только поцелуи. Хэнк поцеловала её за ухом. — Хочешь большего? Конни судорожно вздохнула, кивнув. Она ахнула, когда пальцы скользнули под пояс и игриво коснулись верхней части белья. Вспыхнула ещё одна волна возбуждения. Хэнк снова подняла руку и коленом чуть сильнее раздвинула ноги Конни. — Давай же. Конни резко повернулась к Хэнк, случайно столкнувшись носами. — Что? — тонко воскликнула она. — Покажи мне, как дрочишь, оставаясь одна. К этому времени Конни уже тяжело дышала, чувствуя, как сердце быстро колотится в груди. Её объяло пламя. — Можешь не смотреть? Всего минуту… Хэнк кивнула, склонившись для поцелуя. Когда они крепко поцеловались, Конни просунула руку под юбку, задевая руку Хэнк, и наконец коснулась пульсирующей вульвы. Ткань промокла насквозь. Ей пришлось прервать поцелуй, со стоном проводя пальцами вверх и мягко касаясь клитора. Она была слишком чувствительна, чтобы выдержать давление сквозь один слой ткани, поэтому убрала руку и на этот раз накрыла себя через юбку. Ощутила, как жар смущения приливает к лицу, и замерла. — Знаю, это странно, — она заставила себя рассмеяться. — М-м, прямая стимуляция… от неё просто… больно? Взгляд Хэнк смягчился, но вожделение в её глазах осталось прежним. — Это не странно, милая, а теперь потрогай себя. Конни улыбнулась и облегчённо вздохнула. Она приподнялась для быстрого поцелуя, вложив в короткий контакт столько благодарности, сколько смогла. Хэнк снова принялась целовать открытую шею, а Конни начала поглаживать себя сквозь ткань. Войти в привычный ритм было легко, но на этот раз каждый прерывистый вздох и движение тазом слышал и чувствовал кто-то ещё. Это было волнующе. Потребовалось всего несколько минут, чтобы довести себя до грани, и ей было любопытно, может ли Хэнк определить, что она близка к разрядке. Ритм ускорился, Конни дышала прерывисто и часто. Она едва заметила, как Хэнк запустила руку себе в штаны, и застонала при мысли, что это заводит Хэнк в не меньшей степени. Через минуту Хэнк вынула руку и вытерла её о простынь, после чего накрыла руку Конни. — Почувствуй, какая ты влажная для меня. Конни даже не успела подумать. Частично ведомая рукой Хэнк, она запустила руку под юбку и в трусики. Протолкнула внутрь два пальца и медленно двинула кистью пару раз, прежде чем снова вынуть. Они блестели, и Хэнк схватила её руку, поднеся пальцы к своему рту. Смотря Конни прямо в глаза, она положила их на язык и сомкнула вокруг них губы, постанывая. — Обожемой, — Конни всхлипнула, откинув голову на подушку. Она почувствовала, как язык обвился вокруг её пальцев, слизывая соки. Никогда в жизни Конни не была так возбуждена. — Ты не можешь вот так взять и сделать такое, — заныла Конни, поднеся свободную руку к лицу. Хэнк выпустила пальцы изо рта. — Полагаю, я только что сделала как раз такое. Кстати, ты вкусная. С губ девушки сорвался сдавленный звук, и Хэнк усмехнулась. Затем она перевернулась на спину и принялась расстёгивать джинсы. — Если ты всё ещё со мной, сними трусики. Конни бросила на Хэнк притворно раздражённый взгляд, стянула и сбросила бельё на пол, прежде чем начать сомневаться. Она слегка поморщилась, когда осознала, что надевать его потом будет отвратительно. Вскоре её привлёк звук упавших на пол штанов. Влажную кожу обдул поток воздуха, но Конни не жаловалась. Хэнк расстегнула рубашку, демонстрируя спортивный лифчик и обнажённый живот. Конни не могла не пялиться. Она хотела почувствовать этот живот прижатым к ней; он выглядел таким мягким. Хэнк несильно шлёпнула по протянутой руке. — А, а, позже. Сейчас всё для тебя, ладно? — Ладно, — Конни была немного разочарована, но мысленно пообещала себе, что это «позже» обязательно случится. Хэнк наклонилась, соблазнительно подбираясь ближе, пока не оказалась между разведённых ног. Она провела руками по бёдрам, сгибая ноги Конни в коленях и ставя стопами на кровать. Из-за такого положения юбка задралась, выставляя промежность на обозрение. Смущённая, Конни боролась с желанием сдвинуть ноги, преградив обзор. Она хотела этого, но стеснялась показать эту часть себя кому-то ещё. Хэнк, казалось, почувствовала её нерешительность и склонилась, пока их тела не прижались друг к другу, чтобы одарить долгим поцелуем. Конни ощутила, как рука несколько раз пригладила пряди за ухо. Это успокаивало. Придя в себя, Конни прервала поцелуй и потёрлась носом о нос Хэнк. — Я готова. Хэнк улыбнулась и вернулась на прежнее место. — Ты прекрасна, Конни, целиком и полностью. Конни закусила губу, сияя от такой похвалы. — Как и ты. Хэнк закатила глаза, но принялась растирать пальцами бедро, опускаясь вниз и начиная покрывать поцелуями второе. — Что бы ты почувствовала, если бы я прикоснулась к тебе ртом? Конни вцепилась в простыни. — Наверно, что-то хорошее. — Давай проверим теорию, что скажешь? Конни ожидала, что прикосновение будет быстрым. Но нет. Хэнк не торопилась, исследуя сначала бёдра, затем бедренные косточки. Поцелуи подбирались всё ближе и ближе к тому месту, где она хотела их больше всего, а потом снова отступали. Сердце бешено колотилось, кулаки сжимали простынь, стягивая. Спустя целую вечность, когда Конни почувствовала, как влага начала стекать между ягодицами, она поняла, что натерпелась. — Хэнк, пожалуйста! Хэнк оставила засос на внутренней стороне бедра. — Что «пожалуйста»? — Пожалуйста, прикоснись ко мне. — Я уже к тебе прикасаюсь, — Хэнк провела носом совсем рядом, слегка задев капюшон. Конни поёрзала и крепче сжала простыни пальцами. — О боже мой! Господи, Хэнк, ты меня погубишь. Хэнк щёлкнула языком. — Такая нетерпеливая. Но, думаю, ты ждала достаточно долго. Наконец-то, наконец-то, Хэнк оттянула капюшон и дважды провела кончиком языка по чувствительному бугорку. Не привыкшая к чужим прикосновениям и почти перевозбуждённая, Конни всхлипнула, её ноги сильно задрожали. Мягкий язык касался иначе, не так, как пальцы. А ещё было так жарко и влажно, как никогда прежде. Хэнк спустилась к складкам, глубоко вдыхая запах носом. Она лизнула полосу снизу вверх, но остановилась, не дойдя до клитора. Она повторяла так снова и снова, затем присосалась к нежным половым губам. Конни дышала рвано. Установленный ритм периодически прерывался коротким поцелуем в область клитора. Конни выдыхала и вздрагивала, чувствуя, как оргазм приближается и угасает при каждой смене движений. Хэнк отстранилась ровно настолько, чтобы скользнуть пальцами между складок, нежно поглаживая вверх и вниз, а затем осторожно протолкнулась внутрь. Язык начал скользить по клитору вперемешку с влажными поцелуями. Всё это время пальцы двигались внутрь и наружу. Хэнк сгибала их, надавливающими движениями прощупывая рельефную область, о которой, возможно, не догадывалась Конни. Для пробы она сильнее сжала пальцы, усиливая давление на эту область. Конни стонала, но теперь протянула руку и запуталась в волосах Хэнк, вороша хвостик. — Чт… Хэнк улыбнулась в промежность, когда очередной сгиб пальцев резко прервал любые просьбы и возражения. Конни зарылась головой в подушку, попытавшись приблизить клитор ко рту Хэнк, но её остановила рука, удерживая на месте. Доказательство силы лишь усиливало возбуждение, окатывая волнами удовольствия. Движения постепенно становились всё быстрее и сильнее, в темп вздохов и всхлипов Конни. Она не позволяла себе стонать на полную громкость, потому что жила не одна и привыкла быть тихой. Хэнк промычала в вульву: — Я хочу тебя слышать. Конни застонала в ответ. Громче. Здесь она может быть громкой. Они только вдвоём, и, боже помоги, Хэнк это нравится. Она снова почувствовала, как приближается оргазм, и ей хотелось… нет. Она нуждалась. Больше никаких поддразниваний, иначе не её вина, что она оттолкнёт Хэнк и кончит начатое своими руками. — Хэнк, — всхлипнула она, — пожалуйста, мне нужно… Хэнк продолжала надавливать на точку G, стараясь стимулировать одновременно снаружи и внутри. — Что тебе нужно, милая? — Ах! — ей не хотелось этого говорить. Произносить такое вслух было по-прежнему неловко. С дразнящей улыбкой Хэнк и вовсе перестала двигаться, и Конни раздражённо простонала. — Скажи это, — повторила Хэнк. — Ладно! Ладно, только, пожалуйста, не останавливайся, пожалуйста, — заскулила Конни. Она чувствовала жжение в уголках глаз и молила бога, чтобы не заплакать. Хэнк снова ускорилась, издав довольный звук. У Конни было несколько неудачных попыток, но в конце концов она смогла выдавить из себя: «Мне нужно кончить». — Не слышу. Конни посмотрела вниз и увидела, что Хэнк тоже смотрит на неё, и это ещё больше приблизило её к краю. — Мне нужно кончить! Похоже, именно это Хэнк и хотела услышать, потому что непрерывно увеличивала скорость, выбивая всхлипы из вздымающейся при каждом вздохе груди. — Пожалуйста, Хэнк. Конни повторяла «да, да, да», когда Хэнк прижалась губами к вульве, не отпуская. Жёстко присосавшись к клитору в последний раз, Хэнк, наконец, позволила Конни сорваться в пропасть. Хэнк почувствовала, как она дёрнулась, а пальцы покрыло ещё больше влаги, и ноги Конни задрожали. Волны удовольствия пробежали по нижней части тела, посылая непроизвольную дрожь по бёдрам, которые Хэнк всё ещё удерживала на месте рукой. Прежде чем Конни полностью пришла в себя, Хэнк снова принялась ласкать. Конни вскрикнула от шока; пальцы ног поджались. — Хэнк! Хэнк не отступала, пока Конни вскоре не закричала от второго оргазма. Наконец, Хэнк отстранилась, отпустив конвульсивно дрожащие бёдра. Придя в себя, Конни приподняла голову и увидела, что Хэнк уткнулась лицом в её бедро. В груди что-то сжалось, и она поняла, что прежнее покалывание в глазах теперь превратилось в слёзы. Хэнк поцеловала её в бедро и вытерла рот о внутреннюю сторону рубашки, которую так и не сняла. Она легла рядом с Конни, прижимая её к груди. Конни не осознавала, что собственная грудь тяжело вздымается. Она ощутила, как Хэнк легонько целовала её в лоб, а потом услышала «Ты такая молодец». Поцелуй. — Такая идеальная. Поцелуй. — Хей, всё хорошо, тише… Конни икнула и хихикнула, чувствуя себя полностью окутанной объятиями. Всё внимание Хэнк было сосредоточено на ней, успокаивая. Сейчас она ощущала заботу больше, чем с любой другой девушкой в прошлом. От этой мысли она с тоской думала об отношениях, которые не являлись частью уговора. Хотелось верить, что это значит больше, но, вероятно, это просто секс. Наверное, так Хэнк относилась ко всем, с кем спала. Но об этом можно подумать позже. Никто не должен знать, что прямо сейчас она притворялась, будто Хэнк её любит. Она отстранила лицо от чужой груди (приметив, что та красива) и вытерла слёзы. — Прости. Просто… угу. Хэнк мягко улыбнулась. — Понимаю, первый разделённый с кем-то оргазм всегда ошеломляет. — Немного. Спасибо, — она накрыла ладонью щёку Хэнк, и они затяжно поцеловались. Когда они оторвались друг от друга, у Конни был только один вопрос: — Когда мы сможем повторить? Хэнк удивлённо вскинула брови и громко рассмеялась. — Чёрт, прямо сейчас, если хочешь. Вся ночь впереди. — Идеально.