Весь мир замолкает, когда злодеи смеются искренне

Тога действительно хрупкая. Глядя на кровь на коже и на земле, на раскуроченное взрывами той бабищи лицо Химико Твайс понимал это как никогда раньше. И отказывался признавать. Тога была сильна духом больше, чем телом. Ей всего 17, но в этой девочке есть тот стержень, который не сломить никому - он из сплава титана и нежных чувств. Его редко заметно за ее внешними эмоциями, кривляниями и влюбчивостью. Но именно этот стержень позволяет ей держаться за то, что она решила. В этом ее plus haos. Но Твайс видел его. Разглядел в глубине взгляда, когда она небрежно завязала платок вокруг его головы (ещё тогда, на базе "восьми заповедей") вместо снесённой части маски. Тога улыбалась широко, говорила, играясь со словами, а там, за омутом из песка, была уверенность, спокойствие и нормальность. Она (нет, не верила) знала, что все будет в порядке. Будет так, как ей нравится. Твайс частично был рад, что она принимает его слова-признания за шутки, которые можно пропустить мимо ушей - пока она смотрит в сторону, выпевая чужое имя, добровольно утопая в странных для остальных чувствах Твайс может быть чуточку счастлив тому, что она все ещё рядом. Хотя, конечно, от ревности в венах кровь кипела не раз, о да. Твайса устраивает. Ровно до того боя. Сейчас, на его руках она казалась совсем маленькой и ещё более хрупкой, чем раньше. Сердце билось как сумасшедшее, чудом не ломая ребра, и в голове голоса надвое верещали, бросаясь из крайности в крайность, сводя с ума ещё пуще прежнего... "Просто сдайся, она не выживет" Всего одна фраза, сказанная им самим, а столько сдерживаемой боли выплеснула. Твайс не мог признать этого. Не желал. Отказывался. Бой с собой неожиданно повернулся в хаос. Прошлое, запертое и запечатанное, казалось бы, вполне надёжно где-то в глубине сознания вдруг встало перед глазами ужаснейшим из кошмаров. Твайс был скован собой и страхом, прижат к замёрзшей земле, и раз за разом выкрикивал ее имя в надежде, что Тога услышит, очнётся и... "Я пытаюсь убить ее!" Вопль от осознания того, что Твайс видит, стал точкой невозврата. Теперь путь его - только к ней, рывком, задыхаясь, с ее именем на губах. Боль в сломанных руках что-то расставила по местам в мыслях, открыла дверь к силе, завершению страха и Ее спасению... Но Твайс не уверен, что помнит, что было дальше. Тысячи его голосов отдавались эхом, то усиливаясь, то затихая. И только остатки тепла на теле Тоги остались на ладонях. Он помнил всего пару фраз, как извинялся перед ней за нарушенное пространство мелких девичьих тайн. Он очнулся одновременно с ней, когда ее лицо, вымытое от крови и чуть-чуть удивленное, вдруг расплылось в улыбке. Тога смеялась тихо, стараясь не тревожить раны, но от души, как не смеялась никогда. Что-то говорила через смех, но Твайс не понимал, что: только улавливал еле-еле звуки ее голоса - слишком уж сильно стучало глупое сердце от счастья, что Она жива. Он ее спас. И не было у него более веских поводов для радости. На мгновения вечности не было мира вовсе. Только нарастающее тепло Тоги, аккуратные объятия Твайса и общий радостный смех в кромешной тишине. Не зря ведь говорят, что весь мир замолкает, когда злодеи смеются искренне.