Endgame

21 или 22 дня… пялясь в одинаково черную пустоту вокруг и считая минуты до того момента, как закончится кислород. Ирония: пережить плен в Афганистане, отравление палладием, схватку с Таносом – и вот так умереть от удушья посреди безликого космоса. Да уж, шутница-жизнь. Тони даже не знал, боится ли он смерти. Все чувства, эмоции и переживания остались где-то в миллионах километров в прошлом, на маленькой синей планете, наполовину уничтоженной титаном. Старк даже не знал, кто из близких остался, кого считать живым, а кого отпевать. Хотя сейчас это уже не важно. Он долго думал, стоит ли отправлять сообщение Пеппер. Жива ли она, тоскует ли, а может, вообще постаралась забыть его и нашла кого-то другого? Но был бы он собой, если бы поступал правильно? Руки на автомате тянутся вовнутрь шлема, возясь в механических мозгах и нащупывая кнопку. Он говорит что-то, смотря в светящиеся бездушные прорези, не задумываясь о сказанном. Какая разница, если все равно краснеть не перед кем не придется. Воздух на корабле становился тяжелым и страшно холодным. Тони кутается в куртку и кладет голову на ледяную решетку, не в силах даже устроиться поудобнее. Глаза сами собой закрываются, и под распухшими веками мелькают вечные образы. Мальчик, совсем еще юный и неиспорченный, смотрит на него большими смущенными глазами, когда Тони замечает его на космолете. Он просит прощения, оправдывается, что хочет спасти мир, и не понимает, что просит искупления за то, что никогда не искупишь. Старк тогда отмахивается, ему некогда решать такие «мелкие» проблемы, сейчас надо выручать мага, искать Таноса и спасать вселенную. А с паучком он как-нибудь потом поговорит. Потом, все потом. А то, что оно никогда не наступает, Тони не задумывается. Но когда сын Аларса загоняет ему под сердце его же клинок по самую рукоятку, Старк наконец чувствует то, что должно было когда-нибудь проявиться – страх. И когда Стрэндж продает за его жизнь камень, он в глубине сознания рад. Очень рад, потому что, плевать на все моральные принципы, он безумно боялся умереть. Но это было тогда, в прошлой жизни, в прошлой вселенной, которую перекосило и вывернуло с щелчком. С щелчком перекроился мир, все стало по-другому. Сила уже ничего не значила в этом мире, разум не действовал, пространство изменилось до неузнаваемости, время застыло, понятия реальности больше не существовало, а душа была разбита. Тони вывел эту аксиому, когда смотрел в большие детские глаза, в которых отразился ужас и безысходность. Питер бросился к нему, как к отцу, к тому, на кого он хотел положиться, кого считал своим защитником. «Мистер Старк, я не хочу умирать!..». Бедный мальчик реально думал, что мистер Старк сможет его спасти. Паркер хватался за него, как за спасательный круг, сжимал плечи, когда его тело начало развеиваться по ветру. За какие-нибудь 5 секунд от парня не осталось ничего, кроме застывших в зрачках напротив безысходности и ужаса. Хлопья были легкие и черные, одно дуновение – и они вздымались в воздух, разлетались, окутывая оставшихся. Выживших. Проклятых. Вроде бы синяя вреднючка пыталась уговорить его вернуться на космолет, но он сопротивлялся. До такой степени, что той пришлось шибануть его током из своей железной руки и затащить безжизненное тело на борт. Безжизненное, но живое. Опять ирония, как интересно. Его будит яркое свечение, и он про себя усмехается, не веря, что попал в рай. Нет, это адский огонь так полыхает, больше нечему. И когда корабль в конвульсии дергается и сдвигается с места, Тони лишь гадает, на какой круг он попадет. Видеть знакомый голубой шарик, светящийся огнями, которых стало в два раза меньше, было настолько странно и больно, что Старк решил, его будут мучать галлюцинациями. Его поддерживает Небула, когда он спускается по трапу, а встречает Стив и другие оставшиеся. Пеппер жива, и Тони пытается радоваться. «Я не смог» - «Как и я». Так глупо звучит. «Мы проиграли». Неужели вот так просто? «Я пацана не сберег» - вырывается изо рта, и горло будто стянули веревкой. Надо же, столько лет не плакал, а тут вдруг проняло. Но как могло не пронять? Не сберег. Вот так легко сказать, а признать – нет, увольте. И правда, как признать то, что на твоих глазах погиб человек, а ты даже не попытался помочь. Просто смотрел на то, как он умирает, и ничего даже не сказал. Не сказал, как он его ценит, что он для него, как родной сын, не пообещал, что позаботится о тёте… Хотя тогда было не до обещаний. 5 лет он мучился от этой мысли. Целовал в лоб дочку, ложился рядом с любимой женой, а перед глазами все вставал образ первого сына, которого он потерял. И даже не пытался вернуть. Когда капитан заявился к нему домой и заставил слушать всю эту чепуху про путешествия во времени, Тони отмахивался. Из остатков внутренней сгоревшей брони наскоро лепил маску, чтобы показать, что ему все равно. Что он не хочет ничего исправлять. Гости ушли ни с чем, а он понесся строить схемы, решать сложнейшие уравнения и мучить Пятницу. Опять поступал, как идиот, но он же Старк, куда же без этого. И когда машина вывела правильный результат, замкнула круг, он испытал огромный шок. Так не должно было случиться, у них не могло быть второго шанса. Матрица сломалась. Они, как ненормальные, носились по прошлому, рискуя нарушить равновесие, и собрали таки все 6 Камней. Но Танос объявился и сейчас, когда впору было бы написать «счастливый конец», и все опять разрушил. Опять битва, опять рисковать собой и испытывать на прочность свой костюм. Сколько раз уже это было? И опять загнали в угол, большеголовый монстр замахивается на него своей секирой, но тут ему приходят на помощь. Они команда, теперь снова полноценная… Только эта мысль успевает промелькнуть в голове, как к нему что-то бросается обнимать. Тони даже толком не успевает ничего понять, но уже стискивает мальчика в ответ. Тот молотит что-то неразборчивое про то, как все было, а у Тони только и хватает сил, что и пробормотать: «Паучок, родной». Питер ошалевает тогда, но он счастлив, он в эйфории, рвется в бой, и Старк даже не успевает ему ничего больше сказать, как парень уже исчезает среди пыли и обломков. Когда ему под ногу подвернулась эта чертова перчатка, в голову пришла только одна мысль – уничтожить. Не повторять ошибку титана и просто стереть с лица земли всех этих тварей. А мысль о том, как это для него закончится, он тогда отбросил. Хм, проснулся юношеский героизм. Стоило пережить все, что с ним было, чтобы увидеть это выражение ужаса и безысходности на лице Таноса. Старку льстило, что титан не сомневался – он щелкнет, не струсит. И надо было оправдать ожидания. Тони думал, что уже успел испытать все степени боли, но ошибся. Эту выдержать было невозможно. Все 6 ипостасей разрывали его на части, кровь вскипала, сердце разрывалось, а ноги отказывались держать. Даже кричать не получалось, глотку будто сдавило раскаленными тисками. Так хотелось разжать пальцы, не довершить щелчок, но было нельзя. Нужно было закончить дело. Когда вспышка прекратилась, и перестало рябить в глазах, Тони поднял взгляд и увидел, как перед ним Танос распадается на множество маленьких пылинок, превращаясь в ничто. И это должен был быть момент триумфа, ликования, но у Тони просто не осталось сил на это. Он присел прямо на землю и старался отдышаться, сделать хоть один нормальный вздох перед тем, как грудная клетка перестанет надрываться. В этот момент, момент его собственного конца, ощущалось такое необычайное спокойствие и пустота, будто все грехи с него сняли. Но хорошее не учли. Когда его нашел Питер, Тони было больно смотреть, как глаза парня сначала наполняются радостью, а потом улыбка сползает с его лица, и он бросается к наставнику. Лепечет, что они выиграли, что он выиграл, и почему-то извиняется. За что? Это Тони должен извиняться. Он вообще очень многое должен сказать этому мальчику, но губы не раскрываются, отказываясь вымаливать прощение. Что ж, он и правда его не заслуживает. Мальчик плачет, и опять – по его вине. Пеппер обнимает Питера и говорит Старку, что он может наконец отдохнуть. И Тони благодарен ей за то, что она его отпускает. Он страшно устал. Главное, что они справятся без него. А ему надо поспать… Тони никогда не верил в бога, в рай или ад. Он знал лишь, что каждому за все воздастся. Обадайе, Хаммеру, Киллиану, Альтрону, даже Таносу заплатили по заслугам. Теперь настал его черед. Сердце, бедное измучившееся сердце, вздрагивает в последний раз и наконец замирает, а в глазах остается отражение вины и облегчения. Его история закончена, это Финал, и он готов уйти. Ради других. Ради их будущего.