***
Утром они проснулись в одно время, потому что рядом кто-то протяжно проскулил: — Да ладно! Потому что кто-то сказал: — Наконец-то! Потому что кто-то усмехнулся: — Я так и знал, ты поспорил мне косарь, Дениска. Егор натянул плед повыше, пряча обоих от чужих глаз. — Сделаем вид, что не видели и не слышали их? — улыбается Максим. — Однозначно, — кивает Егор в ответ, оставляя на губах парня легкий поцелуй.Часть 1
16 августа 2019 г., 15:42
Егор сегодня всю ночь крутился в постели, постоянно переворачивая подушку, будто ему это поможет. Он никак не мог успокоиться и это уже напрягало всех, кто был в комнате. Спать хотели все и никто не мог уснуть. Ни рядом лежавший Топоринский, ни Денис, который, к слову, был спокойнее Егора, хотя обычно его гиперактивность и болтовня всех доводила.
— Серьезно, братан, ты можешь уже просто спокойно уснуть, — вздохнул Топоринский, кидая взгляд на пустую кровать Осадчука. — Он же… блять, просто успокойся.
Дима знал прекрасно, что Егора сейчас беспокоит, но то что он психует и ерзает по постели ему никак не поможет.
— Ты куда? — снова шипит Дима, когда Егор встает с постели и надевает спортивные штаны.
— Покурить.
Степаненко шарпает по паркету босыми ногами, хлопая по карману, чтобы убедиться, что не забыл сигареты, и спускается на первый этаж.
Время второй час ночи, завтра важная съемка перед отбором, а у него в голове ебаный Осадчук засел так прочно, что хочется сделать лоботомию и хоть немного выспаться.
Что не так? Все. Все пошло не так с того момента, как Максим появился на проекте и так просто заявил: «Я гей». Егору это и не снилось. Потому что Егор — парень с района. Потому что Егора никто не поймет и все отвернутся. Он так пытался замаскироваться. Носил маску брутала, гомофоба. Так боролся с собой.
Парень старался как можно тише выйти на улицу. Аккуратно закрыл дверь, спустился на пару ступенек и сел, достав пачку и закурив. Уже давно уснули даже птицы и сверчки. Было прохладно и ветрено. Он так задумался, что не заметил, как за его спиной кто-то появился и заботливо накинул на плечи кофту.
— Какого хуя, — прошипел Егор, вставая и бросая окурок на землю.
— Заболеешь, — пожал плечами Максим.
Осадчук хотел было пойти обратно в дом, но Егор очень резко оказался рядом и с грохотом прижал его к двери. Футболка Максима хрустнула, когда Степаненко сжал ее в кулаке, приближаясь максимально близко к лицу парня.
— Мне не нужна твоя забота, сука! — прошипел он. — Не приближайся ко мне никогда больше.
Максим на мгновение закрыл глаза.
Егор слишком близко.
Егор прикасается к нему.
— Серьезно? — с усмешкой бросил Максим. Егор сощурил глаза, ожидая продолжения. — Тогда я пойду, хорошо?
Осадчук кивнул парню за спину и Егор с интересом обернулся, по-прежнему прижимая того к двери. У ворот Максима ждал Саша. Тот самый Саша-звукорежиссер, который постоянно вертелся возле Макса. И Егор прекрасно знал, что они спят. И Егора это ужасно бесило. Сейчас им снова управляла ревность. Жгучая, убийственная ревность, граничащая с безумием.
Степаненко отпустил футболку Максима, но тут же перехватил парня за руку, отодвигая от двери, чтобы открыть ее и закинуть Максима в дом.
— Что ты делаешь? — тихо спросил Макс, когда Егор закрыл дверь.
В было доме темно. Только свет от луны попадал в большие окна, едва освещая.
— Я ненавижу тебя, — ответил Егор.
И Максим только успел кивнуть в ответ, когда Степаненко прижал его к себе и поцеловал. Агрессивно, страстно, вымещая на парне всю боль, все потраченные нервы, чувство ревности и одиночества, которые он испытывал на протяжении долгих дней.
Осадчук против не был. Сжимал широкие плечи, отвечая на поцелуй, а в голове вертелось только одно: «План удался, спасибо Саше». Потому что он понимал, что единственное, что может вывести Егора на настоящие чувства, заставит снять маску — это злость и ревность.
Топоринский давно просил:
— Сделай уже что-нибудь с этим. Он никогда сам не решится. Ему больно и плохо.
И Максим сделал. Максим своего добился.
Они так и остались в гостиной. Улеглись на диване, кутаясь в мягкий плед. Егор не знал, что будет завтра, он об этом и думать не хотел. Ему было хорошо здесь и сейчас, когда Максим наконец-то рядом такой смешной, такой нежный. Он пахнет шоколадом, его губы мятные на вкус от жвачки, он — все, что требуется Егору для покоя.