Fighting words

Петир однажды сказал ей, что момент, когда мужчина наиболее уязвим — когда он только что кончил. Было время, когда Санса всерьез размышляла над этой уязвимостью, задаваясь вопросом, не лучший ли способ закончить все непрестанные интриги хранителя борделей — пойти с ним в постель. Но обстоятельства изменились, и кроме того, его нечаянные ласки и дыхание рядом вызывали лишь тошноту. Оно того не стоило. Санса использует это знание на куда более приятном мужчине, и как ни странно, это сам Джон, что подал ей эту идею. Все началось, когда он отметил её восхищение Серсеей. Вначале это её задело. Сильнее, чем она готова признать. Мысль о том, что она восхищается женщиной, что так унижала её, отвратительна. Это было нечестно с его стороны. Но и Санса не была к нему справедлива — она узнала от Ланнистер вещь, что сохранила ей жизнь — лучший совет, что ей давали в жизни: «Слезы — не единственное оружие женщины. Между ног у тебя есть другое, и неплохо бы научиться пользоваться им». Контраст между Джоном и всеми остальными мужчинами, с которыми она сталкивалась, наиболее очевиден в постели: он внимателен, нежен и мил. И когда он кончает и целует её в макушку, Санса чувствует пульсацию его члена у себя на бедре и спрашивает: — Ты на самом деле имел в виду, что сказал?  — Что ты самая красивая женщина в мире? Да, я так считаю. — Нет. Раньше, — она поворачивает голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Джон отводит взгляд, но она видит его нарастающее разочарование. — Санса, хватит уже о замках Амберов и Карстарков! Я принял решение! — Нет. Еще раньше. — Когда я пожелал тебе доброго утра? Его тон настолько невинен, что Санса просто обязана поставить ему засос на шее, хотя Джон и протестует, смеясь, что завтра он не сможет снять нагрудник, опасаясь, что лорды заметят след. — Не настолько рано. На совете. Ты сказал, что даже женщины будут тренироваться, чтобы сражаться. — Да. — И на чем ты думаешь, буду тренироваться я? Меч? Лук и стрелы? — её тон будто бы беззаботен, но в голосе слышится сталь. — Санса, давай не будем спорить. — Я просто не считаю твое предложение практичным. Некоторые люди не пригодны для войны — это будет лишь пустой тратой их природных талантов, которыми наделили их боги. Кто-то должен перевязывать раны, ухаживать за садами, растить детей и поддерживать огонь — и я не имею в виду только женщин. Некоторые женщины могут стать копьеносцами, некоторые нет. Некоторые мужчины воины, некоторые нет. — Ты бы стала прекрасной копьеносцем, — бормочет Джон. Санса хочет не задаваться вопросом, не представляет ли он вместо неё свою давно погибшую одичалую. Она верит ему, правда, но Санса слишком часто напоминала людям других людей. — Джон, ты слушаешь меня? — Конечно, я всегда тебя слушаю, — в его голосе чувствуется намек на усталость. — Я подумаю над твоими словами — они мудры. Но все мы должны приносить жертву. Не только ради сохранения Севера, но и ради спасения всего Вестероса. Мира. Сансе хочется съязвить: «Сказал человек, что ни разу не был южнее рва Кейлин», но сдерживается и улыбается ему: — Я просто хочу сказать, не жди меня завтра с утра на тренировочном дворе. У Леди Винтерфелла есть обязанности поважнее, чем уметь обезглавить противника. — После всего, через что ты прошла… Разве ты не хочешь знать, как защитить себя, Санса? — она знает, что Джон заботиться о ней, даже сейчас, когда в его тоне чувствуется раздражение и страх за неё, Санса чувствует его любовь. Но кто кого спас при Битве Бастардов? — Поверь мне, Джон, у меня есть другие способы обезопасить себя, — и получить все, что она захочет. Санса опускает руку ниже. — Мне не нужна валирийская сталь, чтобы поставить Короля Севера на колени.