Со своим уставом в чужой монастырь не ходят

По низким ледяным ступеням две закованные в броню девушки волокли кого-то к храму. — Вы проявили чрезвычайную неосторожность, — обронила одна из стражниц. Закованный поднял голову. Двери храма отворились, и узника толкнули вперёд. На другом конце помещения высился алтарь, освещённый тёплым светом красно-жёлтых витражей. Огромная каменная птица, раскинув крылья, будто оглядывала весь храм. Её перья были остры и переливались золотом, а грудь пересекал чёрный крест. Под этим крестом, на золотых ступенях, стоял трон. На нём восседала девушка с длинным чёрным скипетром в руках. Узника снова толкнули, и он поспешил подойти, подняться по ступенькам. — Госпожа, мы привели его, как вы и велели. На мгновение воцарилась тишина. — На колени, — эхо облетело помещение. Закованный тотчас рухнул, как ему приказали. — Я… Я не хотел! Я… — Молчать! — приказывает девушка и медленно поднимается с трона. Её накидка, подобранная было, теперь свободно спадала с плеч, струясь и слегка касаясь пола. От этого властительница казалась провинившемуся ещё выше. Она медленно обошла кругом его, дрожащего, стоящего на коленях, и чуть наклонилась, приподнимая скипетром его голову за подбородок. — Ответь, знаешь ли ты, что, как говорится, со своим уставом в чужой монастырь не ходят? — Да, да, я… — стражница толкнула его так, что он покачнулся, но всё же не опустил головы. — Да, госпожа. — Так-то лучше. Теперь скажи мне… Как там твоё имя? — Айден, госпожа. — Айден, я предоставляю тебе выбор. Извинись — не передо мной, а перед Спасителем нашим — и на своей жизни поклянись в верности ему. — Прошу прощения, я… — Я не сказала просить прощения! — голос девушки отразился от стенпугающе громко. Скипетр просвистел в опасной близости от уха Айдена и стукнулся о каменный пол. — Из-з-звините! Извините меня, глупца, о, Великий! Извините, что усомнился во власти и мудрости Вашей! Отныне и вовек клянусь почитать Ваше святейшество, клянусь в этих священных обагрённых стенах на жизни своей, перед лицом Господа и посланницы его, клянусь! — Так-то лучше, намного лучше, — девушка улыбнулась сдержанно и опустила скипетр. Провинившийся снова уставился в пол. Теперь ему был слышен только шорох одежд и стук высокой подошвы сандалий. Он сглотнул и зажмурился. — Сёстры! Уведите его! Ужас вспыхнул на лице закованного. — Но госпожа, я же… Вы же сказали! Госпожа! Он вырывался из рук стражниц до тех пор, пока не захлопнулись тяжёлые двери храма. Девушка вздохнула, опустила напряжённые плечи и снова села на трон. Взмахом руки она подозвала одну из стражниц, что-то прошептала ей на ухо, а затем громче попросила оставить её одну. В храме Тима Дрейка снова стало тихо.