Прилив крови к голове

Прогуливаясь по полигону, Бармаглот смотрел на толпу. Явившись прямо к концу тренировки, он увидел своих опорников, потных и грязных: те болтали и уже готовились уходить. А некоторые из них уже ушли, потому что сегодня был ежемесячный обед в семейном ресторане. Наконец Бармаглот разглядел среди толпы желанного человека, вычислив его по белым волосам, — тот почему-то находился на полу. У Бармаглота не было проблем с передвижением по полигону: все отступали, чтобы освободить путь, как только он делал шаг вперёд. Когда он наконец-то дошёл до конца толпы, то увидел голого по пояс Фуруичи, лежащего лицом вниз. Рядом с ним валялась порванная тряпка, которая, должно быть, и была его рубашкой. Он лежал, положив голову на скрещённые руки, и, казалось, не заметил его присутствия позади себя. Но Бармаглот не возражал — это дало ему шанс полюбоваться на символ контракта, находящийся прямо между лопаток Фуруичи. Символ ЕГО армии. Жестокая улыбка появилась на его лице, и теперь, когда он насмотрелся на символ, он захотел видеть лицо владельца. Слегка пнув того в бок, Бармаглот сказал: — Если хочешь спать, то проваливай с проклятого пола. Фуруичи даже не шелохнулся, вместо этого он что-то невнятно пробормотал. К счастью, Бармаглот был способен понять, что, чёрт возьми, он сказал. — Гекадос запретил мне спать. Пробежавшись глазами по толпе в поисках опорника, Бармаглот снова взглянул на Фуруичи и сообщил: — Ты можешь поспать. Это даже вызвало небольшую реакцию: он поднял голову, чтобы озадаченно посмотреть на него. — Что? Наконец увидев лицо Фуруичи, Бармаглот сильно нахмурился. Из пореза, находящегося прямо под линией роста волос, текла кровь, окрашивая чёлку и заливая бровь. Зарычав про себя, он повторил: — Я даю тебе разрешение спать. Фуруичи дольше, чем обычно, пытался понять, что ему сказали, а когда, наконец, понял, покачал головой. Он медленно и отрывисто пробормотал: — Нет, на самом деле я думаю, что так лучше... Я получил довольно сильный удар... Может быть сотрясение мозга. — Он зажмурился и, со стоном опустив голову, вздохнул: — Я думаю, что мне действительно лучше не спать. Бармаглоту стало интересно, что, чёрт возьми, он теперь должен делать: у Фуруичи кровотечение и ему больно. Но прежде, чем он успел что-либо предпринять, к пострадавшему подошёл Гекадос. Бармаглот наблюдал, как тот наклонился и достал мешок со льдом. Его прибытие было немедленно замечено Фуруичи, который, увидев лёд, одарил дерьмового демона широкой улыбкой и прошептал: — Спасибо, Гекадос. Бармаглот выхватил лёд до того, как он был ему передан. Гекадос сделал шаг назад и отвернулся от Фуруичи. Он знал, что побудило Командующего так поступить. Подтверждая его догадки, Бармаглот приказал ему: — Уходите, ты и другие генералы, в кафе. Кивнув, Гекадос наклонился и сказал Фуруичи: — Давай, я покажу, где бинты. Тот приподнял голову, но выглядел так, словно не понимал смысла произнесённых слов. Впрочем, его остекленевшие глаза и залитая кровью бровь объясняли такое поведение. Гекадос вздохнул и хотел было повторить, но Бармаглот остановил его, рявкнув: — Я говорил, что он может идти? Гекадос, поклонившись, промолчал и быстро пошёл к выходу, остальные последовали за ним. В считанные минуты переполненный полигон опустел. Фуруичи сел, прижимая руку к голове. Бармаглоту хотелось стереть гримасу боли с его лица. Тишина затягивалась, и Бармаглот решил констатировать очевидное. — Ты выглядишь так, будто тебе больно. Фуруичи послал ему ухмылку и ответил сквозь стиснутые зубы: — Не увернулся от пинка, вот и всё. Он собирался встать, но Бармаглот его остановил, нахлобучив лёд ему на голову. — Ой, подожди! Быстро забрав лёд, который почему-то в руках Бармаглота стал оружием, Фуруичи слегка прижал его к ушибленному лбу. Шипя от сильного холода, он едва понял, что ему задали вопрос. — Да, — выпалил он. Бармаглот уставился на него и повторил суровым тоном: — Кто это был? Ответом был остекленевший пустой взгляд. Устав спрашивать, он потребовал: — С кем ты заключал контракт. Кто не может увернуться! Фуруичи не воспринял требовательный окрик и сказал, улыбнувшись: — Ты знаешь, что контракт так не работает. Ответ разозлил Бармаглота, и он присел, чтобы приблизиться к лицу Фуруичи. Встретившись с ним взглядом, он прорычал: — Кто это был? Тот пожал плечами, придерживая до сих пор кровоточащую голову рукой. — Не помню, — пробормотал он и застонал от боли. Бармаглот посмотрел на это и почувствовал, что должен что-то сделать. Что-нибудь. Поэтому он с силой надавил на плечи Фуруичи, укладывая его на пол. — Ложись! — прикрикнул он, а затем развернулся и ушёл за аптечкой. Когда он вернулся, Фуруичи всё ещё лежал, прикрывая рукой глаза. Бармаглот ничего не сказал, вместо этого он достал бинт и бросил аптечку на пол. Услышав, как что-то упало, Фуруичи сел и увидел, что тот начал разматывать бинт. Когда Бармаглот опустился на колени и принялся перевязывать ему голову, Фуруичи посмотрел на него и улыбнулся. — Мне правда очень нравится здесь. Это заявление застало Бармаглота врасплох, и он просто хмыкнул в ответ. Последние два года Фуруичи постоянно присутствовал на тренировочных полигонах. Он следил издалека, как тот, заключив контракты с несколькими опорниками, становился мощной силой. Он никогда не забудет день, когда сам стал одним из его контрактников. Символ контракта покрыл всё тело Фуруичи, и демоническая сила изменила его: остроконечные уши, острые зубы и ногти, пронзительный свет, способный убивать. Фуруичи плавился и трансформировался от демонической энергии, и этот образ пылал в мозгу Бармаглота. Он хотел бы никогда не забывать этого. Из размышлений его выдернуло невнятное бормотание Фуруичи. — Эти два года с вами были великолепными, ребята. Бармаглот снова хмыкнул и сосредоточился на перевязке, а не на улыбающемся Фуруичи. Особенно трудно было его игнорировать, когда тот смотрел на него — эта глупая улыбка и остекленевшие глаза, сосредоточенные на нём. Завязывая узел, он едва его не разорвал, когда услышал, что Фуруичи произнёс дальше. — Знаешь, несмотря на то, что эти контракты замечательные, я иногда скучаю по тебе. — Глядя куда-то вдаль, он продолжил запинаясь: — Я имею в виду драку с... Тоджо. Бармаглот, посмотрев с усмешкой, вытер ему лицо. Фуруичи снова взглянул на него и улыбнулся: — Я и вообразить не мог, что это возможно. Но ты сделал это возможным. Бармаглоту не понравился его душевный тон, а когда тот начал вставать, запаниковал. Он не мог пошевелиться, вместо этого следя, как Фуруичи сокращает расстояние между ними. Приблизившись к его лицу, насколько это было возможным, он рассмеялся и со смущением признался: — Если быть честным, то иметь тебя внутри было самым лучшим. Бармаглот почувствовал, как что-то шевельнулось в его груди от этих слов, и он обрадовался, что они были одни на полигоне. Эти слова могли быть неправильно истолкованы, если не знать о бумажных салфетках. Хотя он знал, что тот пытался сказать, это не избавило от образа Фуруичи с его символом на теле: его символ для всеобщего обозрения на красивом человеческом теле. Показывающий каждому, что Фуруичи принадлежит ему. И только ему. Бармаглот понял, что возбуждается, и Фуруичи совсем не помог, споткнувшись о собственные ноги и приземлившись ему на бёдра. Смеясь и пытаясь подняться, тот продолжил: — Помнишь, что я сказал тебе... я тебе сказал... Пожалуйста, Бармаглот... Будь нежным. Воспоминания заставили Фуруичи рассмеяться, но Бармаглот молчал. Он был прав, он просил об этом. Бармаглот отвернулся, пытаясь удержать в голове лишь невинные мысли. Но, увы, было уже слишком поздно. Образы Фуруичи на его коленях снова заполнили его голову. Он попытался думать о своих любимых вещах: пытках, криках своих врагов, вкусе и запахе крови, — о чём угодно, что смогло бы охладить его тело и заставить не думать о стонах запыхавшегося Фуруичи. Даже когда он подумал о своём последнем убийстве, это совсем не помогло подчинить себе взбунтовавшееся тело. В его штанах стало тесно, и он, к своему ужасу, понял, что, несмотря на то, что Фуруичи контужен и плохо соображает... Он узнает. Он узнает, что Бармаглот хотел трахнуть его, и часто мечтал о нём, и даже дрочил на него эти два года. Задумавшись на мгновение, Бармаглот сделал единственное, что пришло ему в голову в этот момент: он взял Фуруичи на руки и пошёл к выходу с полигона. Теперь его секрет был в безопасности. — Постой, я могу идти! — закричал Фуруичи, вырываясь. Бармаглот пресёк его трепыхания, крепче прижав к себе и отрезав: — Заткнись! Я понесу тебя, поэтому либо успокойся, либо будет ещё больнее! — когда ему показалось, что Фуруичи собирается бороться, он прошипел: — Попытаешься ходить с таким сотрясением мозга, я убью тебя и скормлю другим на ужин. Тот сразу прекратил шевелиться и тихо извинился. На обеде никто не спрашивал, почему Бармаглот и Фуруичи сидят вместе. Или почему никто не имел права заговорить с Фуруичи или даже смотреть на него. Они просто приняли это. Потому что они ценили свою жизнь. Фуруичи не обращал на это внимания и провёл половину обеда, отключившись и прислонившись к руке Бармаглота. Никто не осмелился прокомментировать то, что Командующий в это время не двигал рукой и улыбался.