Часть 1
16 августа 2019 г. в 22:40
Прогуливаясь по полигону, Бармаглот смотрел на толпу. Явившись прямо к концу тренировки, он увидел своих опорников, потных и грязных: те болтали и уже готовились уходить. А некоторые из них уже ушли, потому что сегодня был ежемесячный обед в семейном ресторане. Наконец Бармаглот разглядел среди толпы желанного человека, вычислив его по белым волосам, — тот почему-то находился на полу.
У Бармаглота не было проблем с передвижением по полигону: все отступали, чтобы освободить путь, как только он делал шаг вперёд. Когда он наконец-то дошёл до конца толпы, то увидел голого по пояс Фуруичи, лежащего лицом вниз. Рядом с ним валялась порванная тряпка, которая, должно быть, и была его рубашкой. Он лежал, положив голову на скрещённые руки, и, казалось, не заметил его присутствия позади себя.
Но Бармаглот не возражал — это дало ему шанс полюбоваться на символ контракта, находящийся прямо между лопаток Фуруичи.
Символ ЕГО армии.
Жестокая улыбка появилась на его лице, и теперь, когда он насмотрелся на символ, он захотел видеть лицо владельца. Слегка пнув того в бок, Бармаглот сказал:
— Если хочешь спать, то проваливай с проклятого пола.
Фуруичи даже не шелохнулся, вместо этого он что-то невнятно пробормотал. К счастью, Бармаглот был способен понять, что, чёрт возьми, он сказал.
— Гекадос запретил мне спать.
Пробежавшись глазами по толпе в поисках опорника, Бармаглот снова взглянул на Фуруичи и сообщил:
— Ты можешь поспать.
Это даже вызвало небольшую реакцию: он поднял голову, чтобы озадаченно посмотреть на него.
— Что?
Наконец увидев лицо Фуруичи, Бармаглот сильно нахмурился. Из пореза, находящегося прямо под линией роста волос, текла кровь, окрашивая чёлку и заливая бровь. Зарычав про себя, он повторил:
— Я даю тебе разрешение спать.
Фуруичи дольше, чем обычно, пытался понять, что ему сказали, а когда, наконец, понял, покачал головой. Он медленно и отрывисто пробормотал:
— Нет, на самом деле я думаю, что так лучше... Я получил довольно сильный удар... Может быть сотрясение мозга. — Он зажмурился и, со стоном опустив голову, вздохнул: — Я думаю, что мне действительно лучше не спать.
Бармаглоту стало интересно, что, чёрт возьми, он теперь должен делать: у Фуруичи кровотечение и ему больно. Но прежде, чем он успел что-либо предпринять, к пострадавшему подошёл Гекадос. Бармаглот наблюдал, как тот наклонился и достал мешок со льдом.
Его прибытие было немедленно замечено Фуруичи, который, увидев лёд, одарил дерьмового демона широкой улыбкой и прошептал:
— Спасибо, Гекадос.
Бармаглот выхватил лёд до того, как он был ему передан. Гекадос сделал шаг назад и отвернулся от Фуруичи. Он знал, что побудило Командующего так поступить.
Подтверждая его догадки, Бармаглот приказал ему:
— Уходите, ты и другие генералы, в кафе.
Кивнув, Гекадос наклонился и сказал Фуруичи:
— Давай, я покажу, где бинты.
Тот приподнял голову, но выглядел так, словно не понимал смысла произнесённых слов. Впрочем, его остекленевшие глаза и залитая кровью бровь объясняли такое поведение. Гекадос вздохнул и хотел было повторить, но Бармаглот остановил его, рявкнув:
— Я говорил, что он может идти?
Гекадос, поклонившись, промолчал и быстро пошёл к выходу, остальные последовали за ним. В считанные минуты переполненный полигон опустел. Фуруичи сел, прижимая руку к голове. Бармаглоту хотелось стереть гримасу боли с его лица.
Тишина затягивалась, и Бармаглот решил констатировать очевидное.
— Ты выглядишь так, будто тебе больно.
Фуруичи послал ему ухмылку и ответил сквозь стиснутые зубы:
— Не увернулся от пинка, вот и всё.
Он собирался встать, но Бармаглот его остановил, нахлобучив лёд ему на голову.
— Ой, подожди!
Быстро забрав лёд, который почему-то в руках Бармаглота стал оружием, Фуруичи слегка прижал его к ушибленному лбу. Шипя от сильного холода, он едва понял, что ему задали вопрос.
— Да, — выпалил он.
Бармаглот уставился на него и повторил суровым тоном:
— Кто это был?
Ответом был остекленевший пустой взгляд.
Устав спрашивать, он потребовал:
— С кем ты заключал контракт. Кто не может увернуться!
Фуруичи не воспринял требовательный окрик и сказал, улыбнувшись:
— Ты знаешь, что контракт так не работает.
Ответ разозлил Бармаглота, и он присел, чтобы приблизиться к лицу Фуруичи. Встретившись с ним взглядом, он прорычал:
— Кто это был?
Тот пожал плечами, придерживая до сих пор кровоточащую голову рукой.
— Не помню, — пробормотал он и застонал от боли.
Бармаглот посмотрел на это и почувствовал, что должен что-то сделать. Что-нибудь.
Поэтому он с силой надавил на плечи Фуруичи, укладывая его на пол.
— Ложись! — прикрикнул он, а затем развернулся и ушёл за аптечкой. Когда он вернулся, Фуруичи всё ещё лежал, прикрывая рукой глаза.
Бармаглот ничего не сказал, вместо этого он достал бинт и бросил аптечку на пол. Услышав, как что-то упало, Фуруичи сел и увидел, что тот начал разматывать бинт.
Когда Бармаглот опустился на колени и принялся перевязывать ему голову, Фуруичи посмотрел на него и улыбнулся.
— Мне правда очень нравится здесь.
Это заявление застало Бармаглота врасплох, и он просто хмыкнул в ответ. Последние два года Фуруичи постоянно присутствовал на тренировочных полигонах. Он следил издалека, как тот, заключив контракты с несколькими опорниками, становился мощной силой.
Он никогда не забудет день, когда сам стал одним из его контрактников. Символ контракта покрыл всё тело Фуруичи, и демоническая сила изменила его: остроконечные уши, острые зубы и ногти, пронзительный свет, способный убивать. Фуруичи плавился и трансформировался от демонической энергии, и этот образ пылал в мозгу Бармаглота. Он хотел бы никогда не забывать этого.
Из размышлений его выдернуло невнятное бормотание Фуруичи.
— Эти два года с вами были великолепными, ребята.
Бармаглот снова хмыкнул и сосредоточился на перевязке, а не на улыбающемся Фуруичи. Особенно трудно было его игнорировать, когда тот смотрел на него — эта глупая улыбка и остекленевшие глаза, сосредоточенные на нём. Завязывая узел, он едва его не разорвал, когда услышал, что Фуруичи произнёс дальше.
— Знаешь, несмотря на то, что эти контракты замечательные, я иногда скучаю по тебе. — Глядя куда-то вдаль, он продолжил запинаясь: — Я имею в виду драку с... Тоджо.
Бармаглот, посмотрев с усмешкой, вытер ему лицо. Фуруичи снова взглянул на него и улыбнулся:
— Я и вообразить не мог, что это возможно. Но ты сделал это возможным.
Бармаглоту не понравился его душевный тон, а когда тот начал вставать, запаниковал. Он не мог пошевелиться, вместо этого следя, как Фуруичи сокращает расстояние между ними. Приблизившись к его лицу, насколько это было возможным, он рассмеялся и со смущением признался:
— Если быть честным, то иметь тебя внутри было самым лучшим.
Бармаглот почувствовал, как что-то шевельнулось в его груди от этих слов, и он обрадовался, что они были одни на полигоне. Эти слова могли быть неправильно истолкованы, если не знать о бумажных салфетках.
Хотя он знал, что тот пытался сказать, это не избавило от образа Фуруичи с его символом на теле: его символ для всеобщего обозрения на красивом человеческом теле. Показывающий каждому, что Фуруичи принадлежит ему. И только ему.
Бармаглот понял, что возбуждается, и Фуруичи совсем не помог, споткнувшись о собственные ноги и приземлившись ему на бёдра. Смеясь и пытаясь подняться, тот продолжил:
— Помнишь, что я сказал тебе... я тебе сказал... Пожалуйста, Бармаглот... Будь нежным.
Воспоминания заставили Фуруичи рассмеяться, но Бармаглот молчал.
Он был прав, он просил об этом. Бармаглот отвернулся, пытаясь удержать в голове лишь невинные мысли. Но, увы, было уже слишком поздно. Образы Фуруичи на его коленях снова заполнили его голову. Он попытался думать о своих любимых вещах: пытках, криках своих врагов, вкусе и запахе крови, — о чём угодно, что смогло бы охладить его тело и заставить не думать о стонах запыхавшегося Фуруичи.
Даже когда он подумал о своём последнем убийстве, это совсем не помогло подчинить себе взбунтовавшееся тело. В его штанах стало тесно, и он, к своему ужасу, понял, что, несмотря на то, что Фуруичи контужен и плохо соображает...
Он узнает.
Он узнает, что Бармаглот хотел трахнуть его, и часто мечтал о нём, и даже дрочил на него эти два года.
Задумавшись на мгновение, Бармаглот сделал единственное, что пришло ему в голову в этот момент: он взял Фуруичи на руки и пошёл к выходу с полигона. Теперь его секрет был в безопасности.
— Постой, я могу идти! — закричал Фуруичи, вырываясь.
Бармаглот пресёк его трепыхания, крепче прижав к себе и отрезав:
— Заткнись! Я понесу тебя, поэтому либо успокойся, либо будет ещё больнее! — когда ему показалось, что Фуруичи собирается бороться, он прошипел: — Попытаешься ходить с таким сотрясением мозга, я убью тебя и скормлю другим на ужин.
Тот сразу прекратил шевелиться и тихо извинился.
На обеде никто не спрашивал, почему Бармаглот и Фуруичи сидят вместе. Или почему никто не имел права заговорить с Фуруичи или даже смотреть на него. Они просто приняли это. Потому что они ценили свою жизнь.
Фуруичи не обращал на это внимания и провёл половину обеда, отключившись и прислонившись к руке Бармаглота.
Никто не осмелился прокомментировать то, что Командующий в это время не двигал рукой и улыбался.