Я встретился с сыном

      А погода-то, похоже, налаживается.       Выйдя из ресторана, Лэй останавливается и несколько секунд просто смотрит, как плавно кружится в воздухе снег. Опустевшую парковку замело — ровное, чистое полотно; его машины поблёскивают чёрными капотами, словно гарды, оставленные у входа, смахивали с них каждую снежинку.       Со вздохом оглядевшись, Лэй замечает ещё одну на противоположной, неосвещённой стороне улицы. С пушистым сугробом у лобового и снежными шапками на зеркалах. Замечает — и почти видит, как Хуа Би стряхивает их, как садится на место водителя и включает дворники; снег размазывает по стеклу, оно становится непроглядно мутным, и они с Чэном долго сидят в этой отрезанной от внешнего мира тесноте и молчат, потому что давно понимают друг друга без слов…       Спелись, конечно. Срослись, и даже открывшееся предательство наверняка лишь свяжет их ещё крепче. Впрочем, чего он ожидал, приставляя к сыну его ровесника, парня, не раз горящими глазами следившего за его тренировкой, парня, чьё лицо болезненно кривилось каждый раз, как инструктор валил его на лопатки…       Хм. Чего ожидал…       Наверное, именно этого?..       Охрана в полном составе юркает в свой эскалэйд, стоит лишь мельком глянуть на них. За руль снова садится Ву — сегодня никакой лишней компании. В салоне тепло, и успевшие было замёрзнуть пальцы приятно покалывает. Лэй потирает их, медленно, с силой, возвращает себе чувствительность. Он устал. Той усталостью, что не оставит ни после сна, ни после отдыха на том маленьком острове, где океан пенной кромкой ластится к белому песку, не знавшему ничьих больше следов, кроме его.       Устал. Может, возраст всему виной. А может, это воспитанное в Чэне умение даже будучи ослабленным реабилитацией после аварии и загнанным в тупик все силы вышибать одним лишь холодным спокойным взглядом…       Ну какой же молодец, а.       Лэй тихо смеётся, опустив голову и закрыв глаза; плечи его подрагивают. Шепчет сквозь судорожную улыбку:       — Ву. Что скажешь?       — Дети так быстро растут.       И, кивнув, Лэй снова усмехается. Да, быстро.       Ужасно быстро.       Словно совсем недавно Чэн начал заниматься с Ву, и его руки, вцепившиеся в пистолет, казались такими тоненькими. Тогда он ещё не знал, что значит убивать. Тогда он легко подпускал себе за спину, и Ву стоял там, чтобы вовремя подшлифовать стойку, и можно было представлять, что сам направляешь руки сына, сам опускаешь ему вечно поднимающееся от нетерпения плечо, сам помогаешь принять отдачу, слишком сильную для тринадцатилетнего…       Лэй так никогда и не сделал этого. С сыном у них с самого начала не установилось связи. Он знал, что ему нужен наследник, но на этом его интерес к детям заканчивался. Чэн рос, получая тот минимум отцовского внимания, который держит под контролем учёбу и физическое развитие, не касаясь аспектов более личных и тонких: Чэн совсем маленький, только сделавший первый шаг, и Чэн, впервые переступивший порог школы, и подошедший однажды утром с просьбой купить собаку Чэн интересовал Лэя не больше, чем очередное выгодное вложение, дивиденды с которого будут получены очень нескоро. То есть — никак. И нет, никаких шумных животных в доме.       Всё изменилось, когда Чэн в первый раз взял на руки Тяня.       И сейчас, вспоминая, как осторожно он держал его, Лэй с трудом сглатывает ком в горле. Чэн выглядел так, словно готов защищать этот надрывно ревущий комок пелёнок от всего в мире. Сам такой беззащитный, тонкошеий, с доверчивым восторженным взглядом, что страх за него — за них! — перешиб дыхание. Лэй, едва оправившийся после неудачно завершившихся переговоров, закашлялся и прижал руку к груди, там, где ещё давали о себе знать раздробленные пулей рёбра.       Семейный врач говорил: кость в том месте, где была сломана, становится прочнее.       Лэй понимает, что, кажется, сделал Чэна очень прочным. Переломал ещё подростком, не слушая слова Мэй о растущем организме и неокрепшей психике. Болезнь уже тогда подточила её, превратила в невосприимчивую ни к каким доводам разума чувствительную женщину, но, пожалуй, дело было не только в этом. И так больно осознавать это теперь, когда ничего не изменить и не переиграть…       Моя Мэй, знаешь… Я встретился с сыном в канун Рождества. Да, причина была так себе, и разговор получился далёким от тёплой семейной беседы, но я хотя бы увидел его на праздник. И даже сделал ему подарок — как умею, такой, на который ещё способен.       Лэй широко улыбается, не думая, как это выглядит для Ву. Ву всё равно промолчит. А мысль о том, как забавно смотрелись бы под ёлкой перевязанные красной лентой Хуа Би и Шэ Ли, хоть немного скрасит возвращение в пустую квартиру.