Fire & Forgive

Джен
R
Заморожен
111
автор
Фауст__ бета
Размер:
67 страниц, 5 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Работа написана по заявке:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
111 Нравится 36 Отзывы 30 В сборник Скачать

Глава 2. "Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс..."

Настройки текста
— Вик! Вик, да посмотри же! Мы выныриваем! — Айседора не могла сдержать восторга, упираясь лбом в иллюминатор. — Там ры-ы-ы-ыбки пла-а-а-авают… — Рыбки плавали в пруду, — сонно пропел Виктор, растянувшись на кровати подруги, — и ныряли на… борту. О! Наверх можно будет выйти! Шварц спрыгнула с комода, на который уселась специально для наблюдения за жителями озера, и с грозным выражением лица нависла над другом. — Ты чего это на моей кровати дрыхнешь? Вставай, поэт недоделанный! Крам показательно обнял обеими руками подушку и громко зевнул. — Беса натравлю, он щадить не будет. — Пёс, словно в подтверждение слов хозяйки, угрожающе зарычал. — Тише-тише, не кипятись. — Виктор резко принял сидячее положение и вскинул руки в примирительном жесте. — Я сдаюсь на милость госпожи. Поднимаю белый флаг. — И где же, собственно, этот самый белый флаг? — ехидно поинтересовалась Айседора. И тут же возмущённо вскрикнула, когда Крам принялся стаскивать с кровати простыню. — Изыди, демон! Не тебе потом эту кровать заправлять. — Шварц с боем выгнала друга восвояси, чтобы через несколько минут, причесавшись и натянув куртку, присоединиться к нему на палубе корабля. Обувь легко скользила по мокрой от воды поверхности, чем девушка не преминула воспользоваться. — Ви-и-ик! — Она помахала рукой, успевшему взобраться аж на смотровую площадку в верхней части мачты, другу. — Спускайся сюда! Тут скользко, как на катке! Айседора показательно расставила руки в разные стороны и взмахнула ими, как крыльями, начав элегантно скользить по палубе, имитируя движения профессиональных фигуристов. Виктор, наблюдающий за этим с высоты, вынужден был отметить, что получалось у подруги очень даже неплохо, несмотря на то, что на коньки девушка вставала от силы несколько раз в жизни. Шварц явно наслаждалась процессом, беззаботно хохоча и то и дело подлетая к борту корабля, чтобы посмотреть на тёмно-синие волны, которые, пенясь, расходились в разные стороны от судна. Крам улыбнулся, следя за действиями Айседоры. За почти десять лет их близкой дружбы (мать Шварц в своё время была однокурсницей и лучшей подругой миссис Крам, потому они были знакомы с детства) он сумел неплохо изучить непростой характер этой девушки. Виктор подметил, что Шварц ведёт себя таким образом — по-детски безрассудно и свободно — только тогда, когда у неё безудержно хорошее настроение либо она чем-то сильно обеспокоена. Это было её особенностью — умение веселиться в сложной ситуации, отвлекая себя этим от тяжёлых мыслей. Краму оставалось только догадываться, какой из двух вариантов подходит под данную ситуацию. Может, Айседора нервничает из-за скорого прибытия в Хогвартс или будущего Турнира? Он мог лишь предполагать, так как подруга, несмотря на внешнюю открытость и относительное дружелюбие, была скрытным, даже зажатым человеком, когда дело доходило до её личной жизни, переживаний. Ей, как и многим другим представителям чистокровных семейств, в том числе самому Краму, с детства вбивали в голову, что показывать слабость — недопустимая роскошь, что спокойствие и хладнокровность в любой ситуации — знак воспитанного человека, а поддержание чести рода — закон. Айседора, конечно, могла побеситься, выпендриться, послать кого-то отборным матом или и вовсе решить перепалку кулаками, но в нужных ситуациях она была непоколебимо равнодушной, как ледяная скала. Да и правило «не показывать слабость» Шварц усвоила на зубок. Девушка не имела привычки плакаться в жилетку первому попавшемуся, даже Виктору рассказывала далеко не всё, и то неохотно. — Лучше ты ко мне! — крикнул Крам. Ветер заглушал звук, однако подруга, судя по хитрому выражению лица, прекрасно услышала его. — Ты же скалолазанием занималась, так продемонстрируй! Физическая подготовка Айседоры не подкачала, даже несмотря на то, что верёвки, по которым она залезла наверх, были влажными. Виктор лишь усмехнулся: у девушки с детства проявлялась тяга к лазанью, в особенности по деревьям, в особенности в шёлковых нежно-розовых платьицах, которые покупала ей мадам Шварц. В них Айседора выглядела почти как ангелок. С чёртиками в глубине хитрющих синих глаз. Девушка присвистнула, осматриваясь. Над водой стоял лёгкий туман, придающий картине загадочности. Айседора предвкушающе улыбнулась, думая, что где-то за этой дымкой находится замок Хогвартс, о котором она немало слышала. Где-то там живёт её отец… — Свистать всех наверх! — внезапно заорала девушка не своим голосом. — Шварц! Вообще шизанулась?! — прорычала с палубы Петра Дворжак, ещё один член делегации. Айседора терпеть не могла нудную девчушку, что, впрочем, было взаимно. Решив не тратить слова на нелюбимую однокурсницу, Айседора молча показала ей средний палец, заставив Дворжак захлебнуться ядом. Виктор, не удержавшись, хохотнул (он тоже недолюбливал Петру, хоть и не показывал этого) и поддержал подругу криком: — На абордаж! — Придурок! — хмыкнула Айседора, хлопнув Крама по плечу. — Эта фраза используется при нападении на другие судна, а мы тут сейчас одни. Виктор подулся несколько минут для приличия, после чего друзья опять начали орать во весь голос разные моряцкие фразочки. Игорь Каркаров ударил себя ладонью по лбу, наблюдая за двумя лучшими кандидатами на роль чемпиона Дурмстранга, играющими в пиратов Карибского моря. — Уважаемые ученики, прошу подготовиться к высадке! — усиленным Сонорусом голосом произнёс директор. — Приведите себя в порядок. Крам, Шварц, вас это тоже касается! Вроде совершеннолетние, а ведут себя как малые дети, — покачал головой Каркаров, отменив действие заклинания. — Да, надо бы марафет навести, а то наш многоуважаемый директор тростью по голове настучит за то, что школу позорим, — хмыкнула Айседора, когда они уже спустились вниз. Виктор провёл её до комнаты, шутливо поклонился «своей леди» и оставил один на один с парадной мантией Дурмстранга. Поджав губы от досады, девушка рассматривала своё отражение: потрёпанное, с мокрыми спутанными волосами и совсем капельку потекшей тушью. Айседора думала о том, чтобы привести это в порядок, ей придется вспомнить все существующие косметические чары. — Высадка через пять минут, будьте готовы! — Блять, — не выдержав, громко ругнулась Айседора и усиленно замахала палочкой… По натуре Шварц была весьма хвастливым человеком. Она, безусловно, гордилась своими результатами в учёбе, разнообразными выходками и умениями, руководствуясь выражением «Себя не похвалишь — никто не похвалит», однако при всей своей малость завышенной самооценке ненавидела собственную внешность. Волосы Айседоры были почти идеально ровными, тогда как девушка души не чаяла в кудряшках, скучно-чёрными, навевающими ей тоску, и очень густыми, из-за чего у неё нередко болела голова. Высокая — выше едва ли не всех девушек и некоторых парней своего курса, какая-то чрезмерно худая, хоть и питалась нормально, бледная, будто бы никогда не бывавшая на солнце, не блистающая пышными формами, она считала красивыми лишь ровные черты миловидного лица и тёмно-синие, словно морская гладь, глаза, скрытые густыми тёмными ресницами. Собственный внешний вид казался девушке мрачным, слишком уж неприметным для яркой хулиганской натуры. Шварц любила быть в центре внимания, потому и начала всячески самовыражаться: красить волосы, ходить по консервативной магической школе в вызывающей магловской одежде, всячески шалить и напрочь игнорировать правила дисциплины. Мать никогда не понимала Айседору: желание отрезать крашеные волосы режущим проклятием было цветочками по сравнению с тем, как она наказывала дочку за более смелые выходки. Будучи мастером Тёмных искусств Катарина Шварц умела найти подходящие чары, чтобы заставить нерадивую наследницу слушать её. А когда Айседора отказывалась повиноваться — она никогда не боялась ответить матери острым словечком, а то и вступить с ней в дуэль, — Катарина цедила сквозь зубы о том, что дочка — копия своего ублюдка-отца. И это было самым страшным оскорблением для Шварц. Даже не зная своего родителя, она всем сердцем ненавидела его за то, что бросил маму. Айседора любила мать на самом деле, любила и очень уважала, ей было невыносимо смотреть на то, как её глаза при воспоминании об отце наполнялись злобой и горечью. Надевая новую, идеально сидящую по размеру парадную мантию, Шварц невольно провела кончиками пальцев по старым шрамам. «Бесстрашная», — восхищённо говорил ей Виктор, слушая очередную историю о «выяснениях отношений» то ли с матерью, то ли с кем-то из недругов, после которых на её теле оставались отметины. Красивые замшевые сапожки на каблуке придавали и так высокой девушке роста, но Айседора ничего не могла с собой поделать — при всей любви к спортивной магловской обуви она души не чаяла в каблуках и платформах. Собрав волосы в незамысловатый пучок и набросив на плечи меховую шубку, она неспешно покинула каюту — и так опоздала на добрых десять минут, так куда же спешить? Каркаров оторвёт голову в любом случае.

***

Большой зал Хогвартса был отнюдь не таким помпезным, как рассчитывала Шварц, и выглядел весьма простенько даже с многочисленными украшениями, повешенными, Айседора была уверенна, исключительно из-за приезда заморских гостей. Однако несмотря на то, что трапезная Дурмстранга была обставлена гораздо роскошней, она явно уступала Большому залу в атмосферности. Девушку сразил наповал зачарованный потолок, на тёмно-синем покрове которого ярко сверкали звёзды, она с неподдельным интересом осматривала развешанные на крепких каменных стенах гербы факультетов и портреты основателей школы, коих имелось четверо: грозный на вид кудрявый мужчина крепкого телосложения, из ножен которого выглядывала рукоять меча гоблинской работы, аристократ с непроницаемым выражением лица, одетый в явно недешёвую тёмно-зелёную мантию, тонкая, как трость, темноволосая женщина с вплетённой в пышную причёску серебряной диадемой, в центре которой сверкал сапфир, и приятная на вид дама, золотистые волосы которой плавными волнами спадали на мантию горчичного цвета. Над портретами с одной стороны висел герб школы с написанным внизу девизом на латыни, а с другой был прикреплён кусок пергамента с выведенными на нём словами: «Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь…» «Это, наверное, здешний гимн, — подумалось девушке. — Прикольный, надо бы найти полную версию». Дальше её внимание привлёк ярко-алый флаг с бахромой внизу, обшитый золотой нитью, на котором виднелось изображение льва. Ученики, сидящие за находящимся под этим флагом столом, носили чёрные мантии с огненно-красными вставками и полосатые галстуки такого же цвета. Айседора, любимым цветом которой был красный, тут же захотела сесть за стол факультета Годрика Гриффиндора, однако Каркаров, очевидно, имел другие планы, потому колона дурмстрангцев отправилась к противоположному столу, студенты которого носили форму точно такого же фасона, что и гриффиндорцы, однако вставки их мантий была изумрудно-зелёными, а галстуки поблёскивали серебряными полосками. Факультет с такой символикой величали Слизерином, как успела вычитать из Истории Хогвартса Айседора. Для неё разделение учеников на факультеты в принципе было в новинку: в Дурмстранге существовали лишь разные жилые корпусы для парней и девушек, иногда учеников одного курса делили на несколько групп, когда те не помещались в аудиториях. В остальных же случаях дурмстрангцы всегда были вместе. Айседора и Виктор уселись друг напротив друга по разные стороны длинного, но не очень широкого факультетского стола. Если Шварц сидела в окружении студентов родной школы, то Краму не повезло иметь в качестве соседа местного слизеринца — белобрысого паренька с высокомерным выражением на смазливом личике. Айседору передёрнуло: даже будучи воспитанницей чистокровной семьи и повидав немало лощёных аристократов, она всё равно испытывала к ним острую неприязнь, хотя временами была вынуждена подражать их поведению. На губах девушки появилась усмешка, стоило ей заметить, как ледяная маска уступает место искреннему восторгу при виде её небезызвестного друга, сидящего рядом. Парнишка стал похож на ребёнка, получившего желанную игрушку, и тут же завёл с Виктором диалог. Айседора же обратила внимание на сидящего рядом с ним чернокожего парня, с весельем в глазах наблюдающего за попытками сокурсника выпендриться перед звездой квиддича, и решила, что он ей нравится куда больше белобрысого. Но не успела Шварц заговорить со слизеринцем, как со своего места поднялся директор Хогвартса. Зал мгновенно затих. — Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка! Белокурая девица, сидящая за соседним столом, громко хихикнула, чем вызвала у Айседоры приплыв раздражения. —Официальное открытие Турнира, — как ни в чем не бывало продолжал Дамблдор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие друзья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома! Большой зал Хогвартса наполнился звоном посуды и громкими разговорами на английском, немецком, французском и многих других языках — студенты Дурмстранга зачастую были представителями самых разнообразных национальностей и нередко использовали в разговоре родной язык, хотя основными оставались английский и немецкий. Айседора, решив, что пора начинать заводить новые знакомства, вновь обратила внимание на чернокожего слизеринца, так полюбившегося ей с самого начала. — Привет. Я Айседора Шварц, — не церемонясь, представилась студентка Дурмстранга, протянув парню руку. Тот, явно удивлённый, пожал её. — Блейз Забини, — отрекомендовался новый знакомый, чуть склонив голову. — Извиняюсь за подобную фамильярность с моей стороны, просто не очень удобно целовать руку девушке, сидящей через стол от тебя. Айседора фыркнула: чистокровный этикет у парня отскакивал от зубов. — Ну, мы же не в палате лордов, чтоб обращать внимание на тонну формальностей, верно? Предлагаю пообщаться без излишних аристократических забобонов. Блейз кивнул, явно облегчённо. — Пускай я и вырос среди этих самых формальностей, иногда хочется быть попроще, — признал он, лениво махнув палочкой над своей чашкой: оранжевая жидкость в ней сменилась на прозрачную. Шварц ради интереса поднесла свой стакан к лицу. — Что это? — Тыквенный сок. Его здесь все пьют, хотя я считаю, что это — редкая гадость. Но ты попробуй, вдруг понравится. Сок был кислым и немного горчил. Айседора отставила склянку в сторону. — А кофе у вас тут есть? Или хотя бы чай? Забини с сожалением хмыкнул. — Только если с домовиками договоришься. Я же говорю, подают тут лишь эту противную оранжевую жижу, приходится выкручиваться. — А где обитают домовики? — Неподалёку от нашей гостиной, я тебе как-нибудь покажу. Вы тут, похоже, надолго. — На целый год, — кивнула Шварц, попивая водичку: пришлось последовать примеру Блейза. — А я не проживу год без кофе. Забини фыркнул, но промолчал. Айседора не стала поддерживать разговор, переведя взгляд на стол преподавателей, в центре которого сидела тройка директоров: старина Каркаров, седобородый Дамблдор, одетый в причудливую фиолетовую мантию и габаритная тётушка, бывшая, очевидно, директрисой французской академии. Шварц хихикнула: на фоне тонких фигурок шармбатонок женщина, явно имеющая в роду великанов, выглядела ещё более объёмно. — Расскажешь мне про ваших преподов? — вновь обратилась она к Блейзу. Виктор заинтересованно взглянул на них, явно утомлённый беседой с разливающимся соловьём белобрысым. Забини чуть переклонился через стол, глазами показывая Айседоре людей, о которых рассказывает. — Рядом с Дамблдором сидит МакГонагалл, декан Гриффиндора. Преподаёт Трансфигурацию, является анимагом и большой фанаткой квиддича, за то, чтобы её факультет выиграл чемпионат, готова перегрызть глотку нашему декану. Между нами и гриффами вражда и соперничество с незапамятных времён, знаешь ли. — А где, в таком случае, глава Слизерина? — Вон он, рядом с вашим директором. Зовут его Северусом Снейпом, он зельевар и в целом очень неплохой декан, за змей горой стоит… Эй, ты слушаешь? Айседора, распахнув глаза, всматривалась в лицо названному преподавателю. Схожесть во внешности была заметна с первого взгляда: чёрные волосы, болезненно-бледная, почти восковая кожа, излишняя худоба и высокий рост. Он не заметил её, поглощённый беседой с Каркаровым, Айседора же смотрела так, словно хотела прошить его взглядом насквозь. Это он. Он… — Айс? — обеспокоенно окликнул её Виктор, краем глаза наблюдая за Снейпом. Он слышал их со слизеринцем разговор, не мог не слышать. — Всё в порядке? — Да… — хрипло ответила Шварц, глаза её блеснули. — Извини, Блейз, я отвлеклась. Расскажи мне побольше об этом… Снейпе, верно? — Хорошо, — кивнул парень. — Снейп, как я говорил, нас, слизеринцев, защищает и выгораживает, за что мы ему очень благодарны. Я слышал, что у него есть титул Мастера Зелий, и он действительно мастер своего дела, лично я очень люблю его уроки. Терпеть не может Гриффиндор, что, впрочем, взаимно, так как он урок за уроков снимает с них баллы даже за самые мелкие провинности. — Он женат? У него есть семья? — спросила Айседора и, словив удивлённый взгляд Забини, усмехнулась. — Чисто из интереса спрашиваю. Выглядит он так, словно хочет походить на летучую мышь, вот и любопытно, клюнул ли на него кто. — «Клюнула, увы, моя мама». — Не думаю, что он женат, а если это и так, то я ничего об этом не знаю, — махнул рукой Блейз. — Слышишь, Драко, а старина Снейп женат? — Нет, — ответил белобрысый, приподняв светлые брови. — А зачем тебе? — Да так, интересно было. — Шварц вопросительно посмотрела на слизеринца и тот пояснил: — Драко — его крестник, знает побольше нашего. — Ясно, — тёмно-синие глаза девушки вновь заискрились азартом. — О ком ещё поведаешь? — Вон тот, кудрявый, наш новый препод Истории Магии — Сириус Блэк. — Тот, который с Азкабана сбежал? — Он самый. Даже не знаю, с чего бы в преподы Истории взяли человека — раньше вёл призрак, — но теперь подремать на уроке явно не получится, — Блейз тяжело вздохнул, а Шварц хихикнула. — Но я слышал, что Блэк и Снейп были злейшими врагами в школе и не переносят друг друга на дух до сих пор. Поэтому видеть их в одном преподавательском коллективе явно будет весёлым зрелищем. — Забини словно в предвкушении потёр ладони. На лице Айседоры расцвела шаловливая улыбка. Этот Блэк выглядел как весьма неплохой союзник. — Спасибо за экскурс, Блейз, — подмигнула она слизеринцу. — Надеюсь, мы ещё поболтаем. — Естественно, миледи, — пафосно ответил он. — Я же обещал продемонстрировать вам тайный ход на кухню. В одно мгновение с тарелок исчезла еда, вызвав страдальческий стон Шварц, потянувшейся за пирожным. Дамблдор вновь поднялся с места, и Айседора перевела на него внимательный взгляд, ожидая информацию о Турнире. Какое-то время старик говорил об организаторах мероприятия, что заставило Айседору скользнуть по названным Бэгмену и Краучу равнодушным взглядом, зевнув от скуки. Когда речь зашла, собственно, о самом соревновании, девушка навострила уши. — Разборчиво написать имя и школу на листке пергамента, — бормотала она самой себе, — запретная линия… Даже интересно как она работает. — Ага, — буркнул Крам, всё ещё наблюдая за директором Хогвартса. — Никогда не слышал о таких чарах. Очень полезных, к слову. — Это точно, — мгновенно согласилась Шварц, ухмыльнувшись. — Был бы у меня младший брат или сестра, я бы этими чарами отгораживала от них свою комнату. — Жаль, на родителей не распространяется, — хохотнул Виктор и тут же громко кашлянул, прикрыв рот рукой. Директор Дурмстранга поравнялся со слизеринским столом, строго глядя на подопечных. — Всем обратно на корабль, — распорядился Карка­ров. — Виктор, как ты себя чувствуешь? Хорошо поел? Может, послать на кухню за глинтвейном? — беспокоился он. Крам покачал головой и натянул шубу, хотя Айседора заметила долю улыбки на его лице. Чересчур показательная доброта к знаменитому ученику явно сидела ему в печёнках. — Профессор, мне бы хотелось выпить вина, — разо­хотился другой ученик. Шварц прыснула, глядя на вытянувшееся от злости лицо директора. — Я предлагаю не тебе, Поляков, — рявкнул Каркаров, и заботливый отеческий вид мгновенно испарился. — Ты опять, неряха, закапал едой всю мантию! Айседора поднялась с лавки и, оправив подол мантии, влилась в колонну дурмстрангцев, следующих за Каркаровым обратно на корабль. В толпе она на мгновение поймала взгляд Виктора и легонько улыбнулась ему, показывая, что с ней всё хорошо. Уж слишком беспокойные взгляды посылал ей друг после нежданной встречи с блудным отцом. Где-то в глубине души маленькие чёртики задавливали и без того немногочисленных ангелочков. Наверное, так рождается жажда мести.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.