Двое

* * * Он не мог. Он понимал это так же чётко, как и то, Что́ имеется под всем этим безумием ввиду. И всё это ровным счётом ничего не значило. По крайней мере не сейчас, не в это время, а скорее всего — не в этом мире. Никогда. Это слово, это мерзкое существо, неизбежно присутствующее рядом, когда дело касалось вопросов о Ней, застывшей горгульей сковывало тело и мысли, грозя уничтожить, изорвать в клочья душу. Нельзя. Запрещено. Навсегда. Осознание истины пришло к Нему слишком. Слишком поздно. Слишком горько. Слишком непоправимо. Непоправимо было, казалось, всё: все устои, все правила, все запреты — всё кричало об этом. Идти против было слишком.! Нельзя! Запрещено! Навсегда… Изо дня в день, оттачивая в себе ледяные шипы неприступности, высокомерия и лживого бесстрастия, Он проживал мучительные мгновения сомнений, моментально сменяющиеся безликим коконом отрицания. Эти сомнения, как назойливые гнилостные мухи, оставляли лишь глубокие, но незаметные почти никому шрамы-трещины в ледяной корке вечной гордости. А под этой коркой билось, царапалось и подвывало Чувство, о котором не догадывался никто, кроме… * * * Она всё знала, видела. Её пылающее сердце стремилось навстречу. К нему. Всегда. Но… Если бы… Если бы Мир не был так жесток в своём равнодушном величии жизни, если бы только можно было попрать все Законы его! Она бы это сделала! Она готова была рискнуть. Она хотела быть! Быть рядом. Вместе. Навсегда! Как же Она хотела стать центром Его вселенной, как хотела разделить с Ним радость чувствовать! Она не задумываясь бы отдала Ему самое ценное, что имела — своё неиссякаемое пламя Любви, своё сердце, томящееся в этом пламени, свою душу, рвущуюся искрами надежды к Нему. Но каждый раз, едва эта самая надежда отражалась и в Его глазах, моментальный порыв ледяного упрямства отбрасывал Их вновь и вновь друг от друга, лишая даже призрачного шанса на попытку. И этот танец безнадёжной страсти длился бесконечно: Он — сжимаясь пружиной в бессильной ярости, отступал на шаг, не в силах удержать от Неё в тайне зов, пульсирующей волной прорывающихся сквозь льдинки зеркал Его души; Она — с горящим взглядом, словно безумная, следовала за Ним, взвиваясь ослепительными языками собственного пламени желаний. * * * Лёд и Пламя. Две противоположности. Холод и Жар. Два равноудалённых друг от друга состояния. Их встреча сулит непоправимое. Катастрофу для обоих. Нельзя. Запрещено. Навсегда… Но навсегда ли? В чём тогда смысл? Любовь не может быть настолько слаба, чтобы подобные Запреты вершили судьбы двух сердец, нашедших в бесконечности пространства и времени друг друга! Это глупо! Это подло и трусливо. А истинная Любовь чужда и подлости, и трусости. Она открыта перед всей Вселенной, Её призвание — быть проводником Жизни между неидеальными (на первый взгляд) частями Мира. И Лёд не так уж однороден, он многогранен в своём наборе качеств. А Пламя не рождается кристальным и чистейшим — всё в нём зависит от источника. Любовь не знает слова " идеальный»; Любовь не имеет мерки и существует вне всех Законов. Как эти две стихии чувств извечно спорят, так и в то же время Они друг другу противопоставлены и заключены в пару. А находиться в паре и друг друга игнорировать — задача не из лёгких. Поэтому, однажды вдруг соединившись, Лёд и Пламя рождают Воду, словно чудо, дарующее Миру ту надежду на вечное течение Жизни. Но будет ли сегодня у Него достаточно смелости остановить своё бегство и открыть навстречу любимой своё сердце? Сможет ли Она усмирить яркое пламя эмоций и проявить в отношении Него необходимое обоим терпение? Никто не ответит. Лишь эти Двое. Если…рискнут.