Слишком влюблён

      Антон хотел бы положить болт на всё то, что происходит вокруг. На родителей в Воронеже, на «Импровизацию», на «Команды», на всех-всех друзей и даже рыбку, что живёт одна в его московской квартире, пока он разъезжает с гастролями по России. Рыбку зовут Кэрри — в честь любимого актёра, — и она уже шестая, потому что с сумасшедшим графиком Шаста заботиться о ком бы то ни было — сложно. Он появляется в своей квартире непозволительно редко, но и в это время старается убегать из помещения, старательно проёбывая редкое свободное время где угодно. Шастун — акула, потому что если остановится на одном месте — погибнет.       Сезон 2018-19 закончен. Концерты «Импровизации» отгремели по всей стране с ошеломительным успехом. У ребят с каждым новым выступлением всё больше фанатов, зрительской любви и поддержки. Знал ли кто в злосчастном две тысячи тринадцатом, что такая известность придёт к четырём никому не нужным импровизаторам спустя шесть лет? Ответ — нет.       Неожиданный взлёт — это подарок судьбы, думают многие.       Для Антона неожиданный взлёт — это очередное испытание.       Шастун с продолжительным выдохом опускает на пол дорожную сумку, зайдя в квартиру. Всё так же находится на своих привычных местах, создавая у хозяина ощущение застоя. Нет. Скорее безысходности. Всё возвращается на круги своя, и для Антона это перманентное проклятье. Никакой поцелуй любви его не развеет. Чёртовы рамки.       Парень с ощущением абсолютного дежавю разувается и с опаской следует на кухню. Он никогда не чувствовал себя здесь как дома, поэтому всегда вёл себя как гость. Так и сейчас. Шаст старается ступать тихо, чтобы не потревожить «что-то», которое тут действительно должно хозяйничать. Но нет. В помещении до противного пусто. Также и на душе у Антона. Перекати-поле. Шатен проходит на кухню и даже не включает свет — боится навязать своё присутствие. Почему-то он чувствует себя заложником в собственной квартире. Ужасное ощущение. Дом же должен источать уют и вызывать желание возвращаться, но теперь Шастун очень остро начинает понимать смысл высказывания: «Дом — это не место, а — люди». Человек. Один конкретный человек, который шутит странно, вечно поправляет отросшую чёлку и находится за семьсот километров от Антона. Блядство.       В гробовой тишине помещения раздаётся рваный вдох Шаста: заметил всплывшую на поверхность воды рыбку в аквариуме. Уже шестую, найденную в таком положении. Антон хмурится, засучивая повыше рукав морковно-оранжевого худи, и вылавливает маленький трупик из мутноватой воды, в очередной раз упрекая себя за невнимательность по отношению к домашнему питомцу. Даже не включая свет в туалете, небрежно бросает рыбёшку в унитаз и спешно смывает. Стены давят, прерывая дыхание. Клаустрофобия? Да нет, бред какой-то.       Шастун чересчур долго пялится на сумку, оставленную в коридоре, и банально не находит в себе сил разобрать вещи, подсознательно лелея мечту снова сбежать отсюда. Треплет себя по волосам и мирно устраивается на балконе, натянув на голову капюшон — лето летом, но ветер дует прохладный. Мысли целиком заняты чистыми голубыми глазами, смоляными волосами и бледной кожей в родинках, от которых не сбежать. Антон в порыве крутит головой, пытаясь освободиться от оков собственных навязчивых образов в мозгу, но не может. Вот так запросто. Не может контролировать свои мысли. Вынужден болезненно терпеть воспоминания о приятном мужском голосе и заразительной белозубой улыбке. Сдаётся: вытаскивает из кармана джинсов помятую пачку сигарет и прикуривает, глубоко затягиваясь. Дым очищает от лишнего, оставляя только то, что Шаст готов принять.       Проблема в том, что всё, связанное с Арсением, — не лишнее.

***

      Шастун теряется во времени, когда его телефон начинает вибрировать, а вслед за этим слышится звук рингтона. Глянув на дисплей, парень расплывается в дурацкой улыбке и с трепетом принимает звонок, прислоняя сигарету к губам.       — Алло, — хрипло от затяжки произносит Антон.       — Эй, Шаст, как ты? — слышится по ту сторону трубки бодрый знакомый голос, звучащий участливо.       — Да нормас, — лаконично отвечает парень, вглядываясь в чистое звёздное небо. — Сижу курю, думаю о тебе.       — Что так? — игриво спрашивает Арсений, и Шастун почти видит улыбку, красующуюся сейчас на его лице.       — Скучаю безумно.       — Да ладно. Пройдёт пару дней — развеешься и думать обо мне забудешь, — беззаботно парирует Попов в шуточной манере.       — Нет. Не забуду, — слегка обиженно, но серьёзно обрывает его Антон, смахивая пепел в старую жестяную банку из-под газировки.       — Кхм, прости, что так высказался, — коробится брюнет.       — Ничего. Просто тебе, почему-то, легче переживать разлуку, — недовольно жалуется Антон. — Арс, как тебе это удаётся?       — Не зацикливаюсь на переживаниях, поэтому не страдаю.       — Мне бы так…       — Которую уже куришь? — разрывает вопросом установившуюся тишину Попов.       — Третью… или пятую… — хмурясь пытается ответить Шаст. — Меньше десятой точно.       — Угробить своё здоровье хочешь, — с плохо скрываемой заботой сетует Арсений, — дурачина.       — А смысл мне быть здоровым, если тебя рядом нет?       — Шаст, перестань драматизировать. Через пару месяцев снова начнутся съёмки, и всё вернётся в привычное русло. А пока лето — кайфуй.       — Повторюсь: без тебя не могу, — упрямствует парень.       — Какой же ты клишированный ебаный романтик, — то ли горько, то ли саркастично произносит Арс, и у Антона по спине мурашки пускаются.       Порыв ветра обжигает кожу на небритых щеках Шастуна, и он ёжится, но возвращаться в злосчастную квартиру не торопится. Тушит бычок о край жестянки и опускает взгляд с неба вниз — на землю. Несмотря на поздний час, на улице кипит жизнь: снуют люди, ездят машины. А ещё столица сверкает миллионом ярких задорных огней, которые, должно быть, видно даже из космоса. Антон потирает указательным пальцем замёрзший кончик носа, увенчанный родинкой, и ухмыляется.       — Какой есть.

я слишком влюблён ты в каждой моей мысли ты — в и р у с

я снова буду ждать тебя дома в бессмысленном поиске глаз