Усталость

В ушах шумит, и слышно, как бьётся собственное сердце, — тихо, устало, с перебоями, чудовищно тяжело. Ту-дух. Ту-дух. Ту… …дух. Тсуна медленно моргает и встаёт с кровати. В голове затихает на мгновение, а в глазах разлетаются во все стороны чёрные мушки. Она замирает на месте и позволяет глазам обрести наконец способность видеть. В ушах продолжает шуметь. Осторожно ступая по дощатому полу, бесшумно открывает дверь, стараясь не разбудить сурового репетитора. Неслышной тенью скользит по тёплым доскам спящего дома, выходит в сад и тяжело падает на колени, зарываясь ледяными пальцами в траву, сохранившую ещё тепло погасшего солнца. Пройдёт ещё несколько часов, прежде чем маленькие зелёные насаждения проникнутся холодной темнотой и отдадут всё тепло ей, встречая рассвет опустошёнными и замёрзшими. В саду тихо до звона в ушах и желания разбить что-нибудь вдребезги, с максимальным шумом, чтобы перестало быть так отвратительно пусто, чтобы ночная, сонная тишина наполнилась хоть какими-то звуками. Чтобы перестало быть так одиноко на душе. Цикад совсем не слышно. В висках отдаётся тупым сверлом редкий пульс. Ту-дух. Ту-дух. Ту… …дух. Тсуна ведь не сильная, совсем нет. Очень даже наоборот. Она слабая до омерзения, до презрительных взглядов и язвительных фраз, до глумливого смеха и мгновенного ступора, стоит только взглянуть, сколько сильных людей её окружает. Она боится столь многого, что перечислить всё просто невозможно. Не то что бы она жалела… В голове стучит чугунными молоточками: Ту-дух. Ту-дух. Ту… …дух. Тсуна ведь никогда и не отрицала свою никчёмность. Она ведь с самого приезда Реборна говорила, что не станет боссом, что не хочет добровольно ступать в эту реку крови, стоять на грани, когда назад ступить невозможно, а вперёд — страшно, когда одно лишнее движение может привести к ещё большим кроваво-красным рекам… Она ведь не просила такой жизни, пусть и с огромными возможностями. Тсунаеши никогда не хотела утопиться в багряном и утянуть за собой своих друзей. Её считали никчёмной, жалкой, бесполезной… говорили, что она не справится с такой должностью, опустит Королевскую семью на самый конец рейтинга… Тсуна не спорила, лишь улыбалась виновато, да тренировалась до потери сознания, лишь бы спасти, только бы защитить всех вставших рядом, попросивших у неё защиты. Сердце бьётся тяжело: Ту-дух. Ту-дух. Ту… …дух. Трава под ледяными пальцами холодеет. Скоро рассвет. Тсуна так устала. Бороться, атаковать и защищать. Сражаться со всё более опасными противниками, когда риск не вернуться становится слишком велик… когда риск не спасти пугает больше возможности умереть самой… Она ведь просто хочет быть счастливой, и чтобы друзья всегда были рядом. Когда-то давно, кажется, будто в прошлой жизни, она хотела быть ветеринаром. Лечить животных и подыскивать им хороших хозяев, а интуиция бы помогала не ошибиться. Гокудера, наверняка, пошёл бы на юридический, Ямамото бы занимался бейсболом, а Старший брат — боксом, Ламбо бы завёл кучу друзей в школе, а Хибари-сан построил свои порядки в выбранном для дальнейшего обучения городе.

Мукуро гнил бы в тюрьме. Хроме была бы мертва.

Давление скачет, в мозг стальными иглами впивается неравномерный стук: Ту-дух. Ту-дух. Ту… …дух. Тсуна обычный человек, просто уставший подросток. Каждый раз она встаёт на защиту того, что дорого сердцу, встаёт даже тогда, когда кости превращаются в труху, а крови в организме едва ли наберётся с литр, когда сил для дальнейшей борьбы не остаётся, и хочется просто лечь и помереть, когда смерть кажется чем-то недостижимым и невыносимо желанным. Но каждый раз она поднимается, сплёвывает кровь и зажигает на перчатках прозрачно-рыжее Пламя, кажется, даже мощнее, чем минуту назад. В глазах стальная воля и непоколебимая решимость защитить, спрятать, уберечь и выжить самой несмотря ни на что. Тсуна слабая, но она ещё никогда не проигрывала. Небо окрашивается на горизонте в пастельно-нежные тона восходящего солнца, природа медленно оживает. Наступает рассвет нового дня. В висках всё ещё отдаётся неравномерный стук сердца: Ту-дух. Ту-дух. Ту… — Джудайме? — через секунду её уже поддерживают за плечи знакомые тёплые руки, в нос ударяет запах пороха и табака. — С вами всё в порядке?! Тсуна медленно поворачивает голову и смотрит в изумрудные глаза. Подрывник обеспокоен, взволнован и немного испуган, заглядывает в глаза напротив с тревогой и нарастающей паникой. — Всё хорошо, Гокудера-кун, — с задержкой отвечает, а потом, плюя на все правила приличия и собственное смущение, утыкается парню куда-то в шею и обнимает руками за талию. — Можно мне… немного… посидеть так? — шёпотом. Пепельноволосый смущается и краснеет от такой близости, но кивает и бережно гладит своего босса по голове. Тсуна облегчённо расслабляет напряжённые до этого плечи и прижимается сильнее к тёплому телу. Сейчас на площадке перед домом не сидят два подростка, сейчас есть только уставшее, измученное Небо и его верный Хранитель. — Тсуна! — за оградой слышатся быстрые шаги бегущего человека. — Всё хорошо? Через калитку легко перепрыгивает запыхавшийся Ямамото, растрёпанный и босой. Он цепко осматривает открывшуюся взору композицию и взволнованно смотрит на Тсуну, дожидаясь ответа. — Савада! — громкий крик доносится с дороги, и вот уже рядом с Дождём встаёт Солнце. — Ты ЭКСТРИМально бледная! — Травоядное, — холодом в голосе этого человека можно заморозить небольшое море, — слишком громко. Замолчи, иначе камикорос… Точно так же, перепрыгнув низкий забор, подходит раздражённое Облако. — Что случилось, Зверёк? — Ламбо-сан тоже хочет знать, — малыш Ламбо выходит из дома и впервые выглядит так серьёзно и сосредоточенно. — Босс? — из соткавшегося из ниоткуда тумана появляется хрупкая фигурка юного медиума. — Вам плохо? — Ку-фу-фу, — тихо шелестит в сумерках города. — Ты уж потрудись объяснить, Тсунаеши-тян… Тсуна обводит собравшихся рядом друзей потерянным взглядом. В голове больше не отдаётся стук сердца, в ушах не шумит кровь и не темнеет больше в глазах. Словно только одним своим присутствием они забирают её боль и усталость, и дают силы идти дальше, смотреть только вперёд с высоко поднятой головой, потому что сзади они прикроют, поддержат, если понадобится, и не дадут упасть или оступиться. В груди теплеет. — Всё хорошо, — тепло улыбается, сверкая янтарными глазищами. — Теперь всё хорошо…

Тсуна обычная гражданская с необычными способностями, но, наверное, она не жалеет.