В канун Рождества

             Был поздний вечер перед Рождеством. Медленно падал снег, в окнах домов мелькали силуэты веселящихся людей, по улицам пахло жареными гусями. На улице в такое время никого не было, кроме худенькой босой девочки в порванном платье, сжимающей в руках коробок со спичками, и полноватого мужчины в светлом пальто. Так, погодите, а он что тут делает? Ох, нет, здесь и еще кто-то! Еще один мужчина, этот в темном костюме, появился на улице и, заметив первого, сразу направился к нему. — О, Азирафаэль, ты тоже здесь! Чем занят? — Тише, — попросил светлый. — Я тут из-за нее, — он кивнул в сторону девочки. Темный внимательно оглядел ее и демонстративно-раздраженно закатил глаза. — О, конечно. Очередное чудесное спасение как раз в канун Рождества. Даже смотреть на это не хочу. Светлый, кажется, несколько смутился. — Ну, не совсем так… То есть, совсем не так. Я не должен ее спасать. Зачем? — продолжил он более уверенно. — В ее доме не теплее чем на улице, отчим бьет ее, а мать давно умерла. Здесь, на Земле, ее не ждет ничего приятного. Она и сама хочет попасть к нам, встретиться с бабушкой, — уже совсем убедительным тоном прозвучало окончание ответа. Его собеседник изумленно уставился на него, как будто впервые увидев. — Погоди, ты это серьезно? То есть ты будешь просто стоять и смотреть, пока девочка не помрет от обморожения? Я имею в виду, такое скорее ожидаешь от наших. — Ну, если смотреть на это так… — снова замялся светлый. — Но, Кроули, пойми, это будет ей во благо. Что ждет ее здесь? Если она и переживет эту зиму, потом придет следующая, а за ней еще и еще. Вся ее жизнь будет страданием… — Большим, чем сейчас? — Не перебивай, — светлый строго нахмурился. — Так вот, всю свою жизнь она проведет в страхе, нищете и голоде… — Но вы же специализируетесь на благословениях и чудесах, почему бы не помочь ей немного? — опять не удержался и влез темный. Он уже искренне увлекся разговором, забыв о том, что сам-то в начале был не слишком рад идее спасти девочку. — Достаточно одного небольшого чуда, чтобы сделать ее жизнь значительно легче. — Или бездействия сейчас, и уже сегодня она забудет о всех своих печалях. Темный не нашел что возразить. Этот святоша твердо верит в путь к Богу через страдание и смирение, его не переубедишь. За несколько тысяч лет он почти не изменился: все такой же упертый, все такой же глупый. И это его ангельское смирение! Действительно, зачем спасать девочку, она сейчас всего лишь от холода окочурится, зато потом — сразу в Рай, а значит все в порядке, все хорошо. Просто замечательно! И это Ад еще считают воплощением зла. Его взгляд снова упал на девочку. Сейчас она сидела в углу за каким-то домом и чиркала по одной спичками о шершавую стену — кажется, делала она это уже не слишком осознанно. Зато от нее так и фонило Любовью и Надеждой. А еще, мужчина прислушался, она что-то шептала. Подойдя поближе, он смог различить, что это были молитвы, и на душе — если она у него была — стало еще гаже, но зато теперь последние сомнения отпали. …Добрый поступок, да? Плевать. В отчетах напишет, что смог вырвать у ангела одну невинную душу, которая теперь не достанется Небесам. Добавит еще что-то про искушение вкусной теплой едой, мягким одеялом и еще чем-нибудь, чтоб уж точно никто не придрался. Окончательно все для себя решив, темный подхватил девочку на руки и зашагал куда-то, по пути укутывая ребенка в неизвестно откуда взявшееся пуховое одеяло. И светлый задумчиво смотрел им вслед. Все так же падал снег.