Крыша

      Всё что связывает их — одно лишь место. В котором они бывают последнее время пару раз в неделю, оба измотанные и уставшие. Со слабыми полуулыбками.       Это происходит обычно по одной и той же схеме: Чуя придёт, застанет его опять на краю крыши, опять изувеченного, но, забив на это, сядет рядом, ничего не говоря.       Сегодня тоже самое. Чуя едва переставляет ноги, чтобы забраться выше. Чтобы почувствовать контраст между холодным Адом и великолепно тёплым Раем. Чтобы забыть об измотанности и усталости, набраться сил и воспрянуть, стать снова тем, кем был до этого. Чуя приоткрывает дверь. Ветер сегодня путается в волосах, Чуя заправляет пряди за ухо, подходит к краю, где когда-то давно — Чуе кажется будто давно — они сняли ограду со скрежетом, чтобы ноги можно было свесить вниз. Чуя усаживается и разглядывает то, что впереди. Дома, дома, редкие черти-кошки выглядывают тенью в окна, занавешивают шторы, чтобы особо любопытные не видели того, что происходит с ними. Ночь пронизывает город. И дома стоят коробками вокруг, над жёлто-рыжей дорогой, туда-сюда бегущими людьми. Чуя живёт в одном из таких. Почти один, почти счастливо. Голове становится тяжело, когда рядом раздаётся тихий вздох, становящийся рычагом. Чуя покачивается легонько. Город перед ним плывёт прозрочно-рыжими линиями. Всё встаёт на свои места, когда Чуя чувствует под щекой чужое острое плечо. Становится так приятно и хорошо, что у Чуи вырывается неподдельный вздох наслаждения. Тишина-тишина, изредка прерываемая шуршанием города. Почти колыбельной для его ушей.       Дазай чуть дёргается, когда Чуя опускается на его плечо. Уголки губ тоже вздрагивая вверх ползут. Дазай смотрит перед собой. Город горит огнями, серые дома-коробки подпирают друг друга под бока. Дазай никогда не жил в таких. Он предпочитает новые места, новых людей и женщин…       Он смотрит на чужое полусерьёзное детское лицо. Дазай знает, что Чуе шестнадцать, что у него есть семья, которую он слишком ценит, что он слишком занят каждый день, учёба, работа… и он.       Дазай чуть приоткрывает рот. «Почему мы здесь?»       Остаётся не сказанным.