Сэндвич с идиотом

      — Хочешь заняться со мной сексом?              Вопрос звучит, как гром среди ясного антильского неба. Харпер давится кашлем, от неожиданности поперхнувшись своим пидорским безалкогольным мохито, и косится на капли, скатывающиеся в ложбинку роскошного пятого размера.              — Кха! Кхм! Мм… но… ух!.. Разве ты не… эмм… типа… не девушка Джейсона? — неуверенно мямлит он. О да. Очень по-мужски, Рой. Очень.              — Чушь какая, — отмахивается Корианд’ра (1), вытирая волосы полотенцем, и высокомерно добавляет. — Я свободна делать, что хочу и когда захочу.              Вот стерва.              Они серьёзно думают, что он их не слышит, здесь, за стойкой, в паре десятков футов?              Бесстыжая шлюха и непроходимый идиот. Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты.              — Но если ты не хочешь, тогда я, пожалуй…              — Не-не-не, — Рой торопливо подскакивает с шезлонга и увивается вслед за ней. — Всегда рад помочь! Окей, а-мм… есть что-то такое, что мне стоит заранее знать о занятии любовью с тамаранкой?              — Только то, что любовь к этому никакого отношения не имеет, — на ходу заявляет Кори.              Глупо ухмыльнувшись, Харпер сперва со священным трепетом касается её между лопаток, словно боясь обжечься, потом уже смелее кладёт руку ей на талию, всё ещё не веря своему счастью, и… они неторопливо удаляются в обнимку в сторону бунгало.              Вот так просто, да?              Джейсон сминает в кулаке пустую банку из-под колы, как бумагу. Хорош друг. И ради этого он, рискуя собственной задницей, вытаскивал его три недели назад из Курака? Чтобы в первый же вечер на Мартинике этот рыжий мудак без зазрения совести ушёл под руку с его девчонкой? Свободна она, как же, ага, держи ширинку шире. Вообще-то это он, Джейсон Тодд, имел четырежды на дню каждую из её горячих тамаранских щелей, включая даже ту, что между сисек, алло. Она — по праву его девчонка, и плевать он хотел, что она там о себе возомнила, принцесса ёбаная.              А вокруг между тем чирикают птички, радиоприёмник в глубине бамбукового бара щебечет сквозь помехи какую-то прошлогоднюю попсу, и силуэты от него всё дальше, постепенно скрываются за стволами в томно лепечущей предзакатной листве. Отсюда видно, что Корианд’ра выше своего недоделанного плейбоя почти на полголовы — чтобы прошептать что-то ему на ухо, ей приходится слегка наклониться. Святые суслики, да это же просто смешно… Джейсон машинально пытается закурить, с третьего раза не попадая по колёсику вечно стёсанными на костяшках пальцами, психанув, бьёт зажигалкой по стойке, и бармен, смерив его понимающим взглядом, коротко плещет неразбавленный ямайский ром в немытый олд-фэшн. Тодд молча опрокидывает в себя жидкое пламя и тяжело переводит дыхание, пятернёй зачёсывая назад со лба непослушную белую прядь.              Любовь к этому никакого отношения не имеет.              Ебал он эти отношения.              Разумеется, он с первого дня видел, как Рой на неё смотрит — да что там смотрит, ест её глазами, как бездомный попрошайка какой-нибудь дорогущий торт на витрине, который ему в жизни не светит. Парня можно было понять, Старфайр — ходячий секс, чего уж там. Она до чёртиков напоминала одну из этих грудастых девок с плакатов на стоянках дальнобойщиков, а Арсенал в своей дебильной бейсболке — одного из этих самых дальнобойщиков, что ручьём пускал на неё слюни и не только слюни. Корианд’ра же, умница-девочка, своим полным безразличием всё это время только ещё больше дразнила беднягу, день ото дня накаляя обстановку до какого-то зашкаливающего градуса, и ух, чёрт возьми, до чего же Джейсону это нравилось… Нравилось представлять, как изводится Рой, вынужденный наяривать соло, пока они с Кори кувыркаются за стеной; нравилось чувствовать, что он грёбаный альфа-самец в этой крошечной своре, нравилось в кои-то веки быть номером один. «Мы ведь даже не кома-анда, Джейсон, у нас нет главаря-я…» ХЕР. НЯ. Он не просто трахал Старфайр и этим доводил Арсенала — он ясно обозначал им свой статус лидера.              Его и так до сих пор наизнанку выворачивало от одной мысли о том, что Дик Грейсон и здесь уже успел наследить и перепортить ему всю малину, вездесущий красавчик Грейсон, Грейсон-любимчик, Грейсон-счастливчик, Грейсон-первенец, чтоб его, с-сука. Тодд никак не мог избавиться от омерзительного, тошнотного чувства, что получил этих двоих уже использованными после своего названого старшего братца точно так же, как когда-то костюм Робина, как какой-то блядский секонд-хэнд, очередную бэт-подачку, не нужные больше человеческие отбросы.              Вы ведь даже не команда.              Впрочем, ничего лучше ты, похоже, по-прежнему не заслуживаешь, Номер Два, наконец-то прикурив и растравливая сам себя, со злобой затягивается Джейсон. Тоже мне, лидер. Тебя вон даже собственная соска ни во что не ставит, а напарник нихуя не боится. И либо они оба и правда настолько конченые моральные уроды, либо это какая-то проверка на вшивость, испытание твоего авторитета. А ты и рад прогибаться, сидя здесь и надираясь вместо того, чтобы пойти прямо сейчас в бунгало и начистить им обоим рожи, а?              Эта шикарная мысль вызывает почти физический зуд в сбитых костяшках, и Джейсон тяжело поднимается, по-хозяйски хватая со столешницы початую бутылку рома. Дуло взведённого «Чезета» упирается в лоб бармена ещё до того, как тот успевает произнести хоть слово: нервное движение кадыка, примирительно поднятые руки, безропотное повиновение — так шавка подставляет вожаку беззащитное брюхо. Тодд ухмыляется с мрачным самодовольством — ему нравится видеть страх в чужих глазах. Он тут грёбаный босс. Он Красный, мать его, Колпак. И нет в этом мире такой жопы, которой он не смог бы надрать, будь она хоть с Земли, хоть с ебучего Тамарана.              До последнего не снимая ошалевшего мужика с мушки, Джейсон спускается с террасы на берег и по дороге крепко прикладывается к горлышку. Тростниковый спирт льётся на закипающий в его груди гнев, как бензин на открытое пламя: воображение рисует ему упоительные картины расправы, каждая из которых почему-то заканчивается тем, что он цинично и жёстко имеет Старфайр прямо на глаза у Арса (2). Почему, чёрт возьми, эта мысль так его возбуждает? Почему он вообще дал им время уйти и уже наверняка перейти к делу, почему не остановил сразу?              Хотел дать Рою лично убедиться в том, как хороша его малышка?              Хотел дать Кори самой понять, что Харпер проигрывает рядом с ним по всем статьям?              Хотел дать им обоим… что?              Любовь к этому никакого отношения точно не имеет.              Джейсон предплечьем отирает пот с пылающего лба, шмыгнув носом, упорно тянет в лёгкие горячий дым. Сраная Мартиника — один хер восемьдесят градусов хоть в январе, хоть в июле, хоть в полдень, хоть в полночь. Но Кори просила отправиться туда, где много солнца, а Кори поди не послушай. Тодду было невыносимо признавать, что тамаранка объективно в сотню раз его сильнее и, откровенно говоря, действительно могла делать, что захочет. Захочет — ляжет под него, захочет — под Арсенала, захочет — накастует пару фаерболов и спалит их обоих нахуй вместе с посёлком. Может, именно поэтому ему казалось, что в его идеальном плане есть некий принципиально важный изъян?..              Он останавливается у линии деревьев напротив бунгало, помедлив, делает ещё один щедрый глоток. Ему до последнего не верится в то, что эти двое там действительно ебутся, но валяющийся на мостике у входа купальник и доносящиеся изнутри звуки уже не оставляют простора для сомнений.              — А-а-аххуеть… что ты со…? О-о боже, детка, детка, подожди… не так быстро… а-ах…              Джейсон замирает, крепче сжимая бутылку. Он впервые слышит, как его лучший друг стонет — не от переломов или ран, но от удовольствия, — и осознание этого неожиданно обжигает его намного острее и жарче рома. Интересно, Рой и в постели такой же невыносимо болтливый, как в жизни?..              Интересно?! Блядь, ни хрена ему это не интересно!              В голове уже шумит и от выпитого, и от прибоя, и от тяжёлого дыхания двоих за хлипкой дверью; самое время выбить её с ноги и завалиться к ним со скандалом, но ступни словно приросли к песку. Роя слышно намного лучше, чем Кори, и Тодд слишком живо представляет, как корчится сейчас на смятых простынях этот тощий патлатый уёбок — уж он-то как никто другой знал, на какие фокусы способна Старфайр. Эта картинка накаляет его до жути и в то же время почему-то заводит так дико, что члену становится тесно в бриджах.              Мысли путаются, опускаясь всё ниже вслед за током пульсирующей крови; Джейсон уже и сам не понимает, кого из двоих ревнует больше, и отчего, собственно, так кипятится — то ли оттого, что они в принципе посмели так нагло и бессовестно трахаться, то ли оттого, что они посмели так нагло и бессовестно трахаться без него.              — О-о да, детка… — слышит он на фоне тихих шлепков и размеренного скрипа кровати. — Да, малыш, вот так… ещё немного… я сейчас…              Ну нет, нахуй, это уже слишком. Джейсон злобно сплёвывает себе под ноги, в несколько шагов пересекает мостик и уверенно распахивает дверь.              Первое, что он видит — сногсшибательную спину Кори в позе наездницы и её невозможно длинную гриву, что волнами стекает вниз по кровати и тянется по полу чуть ли не до самого порога. В закатном полумраке её тёмно-золотая кожа кажется просто очень, очень загорелой, и почти белые по сравнению с ней руки Роя лежат на её талии, направляют эти бесподобные тяжёлые бёдра с двумя ямочками на крестце, в завораживающем ритме покачивающиеся вверх и вперёд, назад и вниз, и снова…              — Кха-кхем! — со всей выразительностью кашляет Тодд, впечатывая в притолоку кулак с зажатой в пальцах сигаретой.              Кори резко оборачивается, и раскрасневшийся Харпер под ней в ту же секунду испуганно приподнимается на локтях.              — О… чувак, это ты? — нервно усмехается он и чешет взъерошенный затылок. — А мы э-э… не думали, что ты так быстро вернёшься…              — Ага, — Джейсон жадно делает предпоследнюю затяжку. — Мне все так говорят.              Он зверем подходит к кровати прямо по этому лавовому потоку волос, как по красной ковровой дорожке, и не глядя грохает бутылку рядом на журнальный столик. Лениво крутящийся вентилятор под потолком по очереди бросает закатный свет и тени на два разномастных обнажённых тела в белой пене скомканных простыней.              — Значит, хочешь знать, каково это, трахаться с тамаранкой? — Тодд сгребает в горсть пышные локоны надо лбом загадочно улыбающейся Корианд’ры и оттягивает назад её египетски-прекрасную голову. — Хочешь знать, как она любит, значит? Щас я тебе покажу, — он выпускает дым любовнице в лицо, а потом без раздумий тушит окурок прямо о её предусмотрительно высунутый язык.              — Тво-ою ж…! — передёрнувшись всем телом, восклицает Харпер.              Тлеющий огонёк, разумеется, никак не вредит Старфайр, но вот её глаза, до того подёрнутые безучастной поволокой, вдруг загораются фосфором.              — А показать, что ещё умеют тамаранские принцессы, бро? — всё ещё держа Кори за волосы, Джейсон запрыгивает на кровать и расстёгивает ширинку. — Зацени!              Он вынимает давно уже рвущийся в дело член, и по одному нажатию на затылок Корианд’ра вдруг с готовностью надевается на него ртом, как одна змея на другую. Такое чувство, что красотки на Тамаране были просто созданы специально для «глубокой глотки»: не испытывая ни малейшего неудобства, она запускает в себя весь ствол буквально по самый корень и тут же принимается с чувством массировать его старательными, расслабленными глотками, вдобавок ещё и снизу вверх строя Джейсону глазки — его любимый космический фокус, хуле. Дышать земным воздухом пышногрудой пришелице было совершенно необязательно, а о такой глупости, как рвотный рефлекс, она и подавно слыхом не слыхала. Наебала тебя твоя Джульетта, Харпер. Есть в её инопланетной физиологии пара моментов, о которых ну оч-чень полезно заранее знать…              — Вот это королевский отсос, а? Что скажешь? — скалится Джейсон. — Видал такое?..              С завистью присвистнув, Рой подбирается ближе, и от тесного присутствия этого третьего возбуждённого, горячего тела удовольствие становится вдруг настолько сильным, что Тодд невольно стискивает зубы, чередой коротких выдохов пытаясь удержать себя в руках, остановить Кори и не истечь прямо сейчас скоропостижно и бесславно вниз по её гортани. Он отталкивает от себя эту огнегривую голову, сжимает её обеими ладонями и со вкусом целует в солёные от моря губы, чтобы отвлечься. Но золотистые пальчики с лиловыми ногтями не дают ему передышки, нетерпеливо задирают липнущую к торсу футболку, и Тодд стягивает её через голову, отбрасывая со лба взмокшую чёлку, прежде чем вернуться к поцелую. Набедренная кобура отстёгивается одним движением, бриджи летят в угол, обнажая наконец в полный рост исполосованное шрамами тело идеального убийцы, и Корианд’ра прижимается грудью к его коленям, в восхищении лаская ладонью низ обалденно плоского живота.              — У-ух, бля, ребят!.. — Харпер снизу неловко прикрывается простынёй. — Я как бы уже понял намёк, но… это типа и моя хата тоже, так что… можно я на вас хотя бы посмотрю? — он вовсю пялится на них голодными глазами, точно пёс на хозяина, жующего бутерброд с колбасой, и с одной стороны, Джейсону всё ещё очень хочется от души ему врезать, а с другой — почему-то ещё больше хочется продолжить этот диковатый ликбез в том же ключе…              — И посмотришь, и потрогаешь, и даже поучаствуешь, рыжий, — довольно мурчит Старфайр, обводя ноготком рисунок до безобразия выразительного пресса. — Мне кажется, Джей наконец созрел… Не зря же я пытаюсь свести вас вместе уже вторую неделю.              C потолка падает вдруг тягучая, жаркая пауза, а потом парни, замерев, изрекают почти в один голос глубокомысленное:              — ЧЁ-Ё?!..              — Ох, да ладно вам, — поглаживая по-мужски безупречные ягодицы бойфренда, Корианд’ра оборачивается к Арсеналу, и её глаза без зрачков призрачно опалесцируют в оранжевой полутьме. — Как ещё мне было заставить вас, полудурков, оказаться в одной постели? Надоело уже видеть, как Рой на тебя всё это время смотрит, но сам почему-то всё никак не…              — Стоп, стоп, стоп! — думая, что ослышался, перебивает Тодд. — Ты хотела сказать, на тебя???              — Так я вроде так и сказала, — Старфайр с искренним недоумением упирает руку в скрипично изогнутый бок — иногда её знание чужого языка давало элементарные сбои. — Твой не в меру разговорчивый дружок надрачивает на тебя как проклятый, ты разве не знал? — видя, как изумлённо вытягиваются лица обоих друзей, Кори возводит взгляд к потолку. — Ох, уж эти земные мужчи-ины… Никогда не замечают того, что творится прямо у них под носом. Хочешь сказать, ты даже не догадывался, почему он всё время торчит за занавеской, пока ты по утрам моешься в душе?..              — Ёб твою мать, Кори-и! — в отчаянии закрывая глаза ладонью, жмурится Харпер, всем своим видом выражая крайнюю степень непоправимости происходящего. — Ну заче-ем?!..              — Подожди, подожди… — не справляясь с потоком информации, Джейсон раздражённо отпихивает ластящуюся к нему Корианд’ру. — Рой, что за хрень она сейчас несёт? Блядь, Рой, скажи, что она бредит!.. Рой?!              Но Рой лишь втягивает голову в плечи, подбирает колени и зарывается рукой в свои растрёпанные волосы так глубоко, что становится видно только его запястье в островитянских фенечках и пылающие уши.              — Я как знал, что это ёбаная подста-ава… — сокрушённо стонет он. — Кори, ну ты и сте-ерва…              Старфайр с удовольствием садится на кровати, вытянув перед собой голые ноги и утопая спиной в завесе огненных локонов, словно в шлейфе королевской мантии. Похоже, последнее заявление ей скорее льстит.              — Я — тамаранка, — напоминает она. — Моя эмпатия выше человеческой в разы, и я вижу намного больше, чем вы, два бревна, думаете. Например, у тебя, умник, не то что голос, даже запах меняется, когда Джейсон рядом. Кстати, он это тоже чувствует, просто из принципа не признаёт. О, а знаешь, где эта твоя кретинская кепка, которую ты со вчерашнего вечера не можешь нигде…              — Кори, ЗАТКНИСЬ!!!              — …найти? Джей прячет её у себя в рюкзаке, потому что ну очень хочет, чтобы я надела её во время секса, но всё никак не может решиться меня об этом попросить. А с момента, как он зашёл, вы оба вообще только и делаете, что пялитесь на стояки друг друга, — переводя торжествующий взгляд с одного парня на другого, едва сдерживает смех Корианд’ра. — И только попробуйте мне теперь доказать, что никогда и ни разу ни о чём таком даже не думали. Партнёры.              Услышав про бейсболку, Рой с интересом приподнимает голову, и его левая бровь медленно ползёт вверх, а уголки губ — в стороны.              — Так, ты, — Джейсон сразу предостерегающе тычет в него пальцем. — Заткнись. Ты и особенно ты, — палец утыкается в Корианд’ру. — Заткнитесь. Сейчас. Оба.              Он на автомате нервно хлопает себя по бёдрам в поисках сигарет, но, вспомнив, что штаны далеко, молча тянется через макушки друзей к стоящей на столике бутылке, припадает к ней, как к воде в пустыне, и глотает залпом раза четыре. То, что происходит… это какое-то фатальное, на солнце перегретое безумие. И он бы непременно прекратил его прямо здесь и сейчас, если бы не одно «но»: остановить беспредел принцессы Старфайр могла только сама принцесса Старфайр.              Вне поля битвы этой реактивной амазонке всегда становилось чертовски скучно, так что она просто обожала время от времени превращать в поле битвы собственную постель. Иметь с ней дело вообще было всё равно, что таскать за собой повсюду ядерную бомбу внеземного происхождения, никогда не зная наверняка, чего и в какой момент от неё ожидать: она отрывалась за годы рабства, воплощая в реальность абсолютно всё, что взбредёт в её горячую голову, и вопросы человеческой этики волновали её при этом в самую последнюю очередь.              На Тамаране заняться сексом с приглянувшейся особью любого пола было проще, чем обменяться рукопожатием, но объяснить Кори, что на Земле дела с этим обстояли несколько сложнее, было физически невозможно. А вот пытаться спорить с ней, уже заведённой и к тому же под завязку заряженной ультрафиолетом, было чревато — едва зарубцевавшийся ожог вокруг запястья и ещё десяток розовеющих следов на спине и бёдрах не давали ему об этом забыть.              Впрочем, забыть то, что только прозвучало из её очаровательных спелых губок, вообще не представлялось возможным.              — Пиздец, — наконец оторвавшись от бутылки, веско заключает Джейсон, пока принцесса, болтая босыми ступнями а-ля Пеппи, с интересом смотрит ею же устроенное шоу. — Ну, что? — огрызается он, утирая губы тыльной стороной ладони, и бросает на криво улыбающегося Харпера какой-то непривычно тяжёлый взгляд. — Говори уже. Ты ведь всегда что-нибудь говоришь?              Рой сперва в задумчивости чешет синяк на коленке, а потом вдруг уверенно откидывается на изголовье:              — А знаешь, нахер. Я лучше покажу.              Он ногой отпихивает простыню и вот так запросто предстаёт перед напарником во всей своей сомнительной ирландской красе. Бледнокожий, жилистый, поджарый, как хортая борзая — ему бы больше времени проводить в зале, чем в гараже за своими игрушками, — но всё же обаятельный донельзя, зараза, каким-то распиздяйским обаянием рок-звезды: этот его вечно нечёсаный хайр, выпендрёжные узенькие бакенбарды, татуировки на сильных плечах, а главное, то абсолютное бесстыдство, с которым он сейчас светит оттопыренными причиндалами перед своим всё ещё вроде бы другом.              — Оу! А он прав, вот это действительно красноречиво, — мурлычет Корианд’ра, на четвереньках подкрадываясь к Рою и проводя кончиком указательного пальца по выступающей под кожей напряжённой связке снизу вверх, до самой уздечки. Снимает выступившую оттуда прозрачную капельку, тут же провисающую сладостной невесомой нитью, и с нескрываемым блаженством отправляет её в рот, вполоборота глядя на Джейсона. — М-м… ты только взгляни, как он тебя хочет… Неужели ты всё ещё сомневаешься?              У лучника даже член слегка изогнут кверху, и это совпадение спьяну кажется Джейсону ужасно тупым, но забавным. Наизготовку поднятый ствол и сбегающая к нему тёмно-рыжая дорожка на животе влажно поблескивают следами хорошо знакомой жемчужной смазки — этот мудак только что был в Кори, в его горячей малышке Кори, прямо в её дивной узенькой пиздёнке, и Джей вдруг с мстительным злорадством вспоминает, что сдёрнул с него свою девочку буквально за минуту до оргазма, отнял всё-таки, не дал, не позволил. Арсу не терпится продолжить просто на грани ломки, это очевидно: парень как-никак только из тюрьмы вышел, от воздержания уже на стену лезет, а тут за один вечер сразу такое. О, он очень, очень хочет их обоих, а ещё аж до мелкой дрожи бывшего аддикта хочет приложиться к бутылке у Джейсона в руках, но — не смеет. Без позволения Красного Колпака Рою Харперу не утолить ни одну свою жажду, и эта мысль прямо-таки льётся сладчайшим бальзамом на уязвлённое самолюбие негласного альфы. Потому что это он тут грёбаный босс. Это от его решения всё зависит…              — Ну же, брось, здесь ведь все свои, — продолжает нараспев ворковать Старфайр. Её глаза отсвечивают, как два осколка криптонита, отнимая последние силы и волю к сопротивлению. — Мы никому не расскажем…              Изящная, но смертоносная рука продолжает исследовать тело Роя, и каждое её движение буквально отдаётся у Тодда фантомным покалыванием в кончиках пальцев. Вот только ему давно уже хочется не гладить, а хватать, мять, заламывать, рвать, кусать и царапать, причинять боль, чтобы доказывать своё превосходство, баловать и тешить тёмного зверя, что томится внутри… Скрутить бы этого ебливого ублюдка, привязать к кровати понадёжнее и заставить Кори тереться об него своими прелестями, как она умеет, пока у него от беспомощности болты не сорвёт, и пока он не будет умолять дать ему наконец-то кончить… Похоже, что это желание чуть ли не в деталях отражается на лице Тодда, потому что рыжий, глядя на него, тяжело сглатывает.              А потом Джейсон понимает, что отражается оно у него вовсе не на лице.              — Сойка, ёж твою мышь, или сейчас же надень трусы, или хотя бы убери с моих глаз эту ебучую бутылку. Иначе я за себя не отвечаю, — Харпер запускает руку в волосы Кори, слегка сжимает их к явному удовольствию последней и кусает её за ухо. Он уже понял, что тамаранка на его стороне, и теряет берега прямо на глазах. Если сейчас дёрнуть стоп-кран и выставить его за дверь, он точно нажрётся — оставлять его одного уже никак нельзя.              Роя заставляют пить вовсе не его демоны. А их отсутствие. (3)              Что тут скажешь, Рой Харпер никогда не умел выбирать себе друзей. Робин-убийца, восставший из ада, и атомная Рапунцель с той ещё припиздью — если он искал на свою задницу демонов, то он их точно нашёл.              Только ли он один?..              Закатный свет заполняет спальню по самое горлышко, лопасти вентилятора перемешивают его нехотя, будто патоку, и их тени догоняют друг друга по стенам и простыням одна за другой. Одуряюще пахнет сигаретным дымом, ромом и похотью от разгоряченных тел. Это какая-то тропическая лихорадка, дьявольское искушение, последняя черта… Рой обнимает Корианд’ру за талию, и они оба выжидательно смотрят на Джейсона, лаская друг друга, словно его личные инкуб и суккуб из морока, посланного Ра’с аль Гулом.              Две ёбаные. Рыжие. Зеленоглазые. Шлюхи.              — Иди уже к нам… ты ведь этого хочешь…              Тодд чувствует, что сдаётся, а потому предпринимает самую последнюю попытку взять ситуацию под свой контроль. Хотя уже и сам смутно понимает, что шансов на успех у неё ещё меньше, чем у попытки взять под контроль бомбу, способную разнести всё в радиусе полумили, когда на таймере осталось последних двадцать секунд — совсем как тогда, в Эфиопии, на складе…              — А что, если я вместо этого просто пошлю вас обоих на хрен, фрики озабоченные?              Он твёрдо упирается в кровать широко расставленными ногами, нагнув шею, как молодой испанский торо на арене — так ведь оно и смотрится внушительнее, и равновесие держать проще. Но Харпера ему уже не обмануть: этот бухарик не понаслышке знает, что такое объятия зелёного змия — не зря же один из них давно и цепко обвивает его правую руку. Рой с усмешкой склоняется к Корианд’ре, шепчет что-то ей на ухо, и они оба тихо прыскают от смеха.              — Что ж… тогда нам будет очень не хватать тебя, птенчик, — поглаживая Арса по щеке, невозмутимо жмёт плечом Старфайр. Её волосы уже слегка просохли и теперь снова растекаются по воздуху огненной вуалью вопреки всем законам гравитации — она почти пугающе великолепна, словно кицунэ, распустившая разом все девять хвостов. — Но мы постараемся не скучать и придумаем тебе подходящую замену…              Тодд скалит зубы и рычит совершенно по-звериному — эти сволочи прекрасно знают, за какую нить его точно получится дёрнуть. И эти сволочи — его самые близкие друзья, чёрт их раздери. Не хватать им его будет, как мозгов идиоту, ага. Да в гробу они его видали. В самом буквальном смысле.              — Вы же знаете, что я вас обоих ненавижу? — его оскал вдруг сам собой превращается в широкую хищную улыбку. В конце концов, не кто-нибудь — сам Джокер учил его ненавидеть.              — Знаем, Красный, — его демоны уже тянутся к нему, и Джейсон добровольно делает последний шаг им навстречу, пересекая черту. — Будь уверен, это чертовски взаимно…              Они тут же льнут ближе и с готовностью встают перед ним на колени, будто на эвхаристии, на миг вызывая в затуманенном сознании Тодда призрачное дежа вю, тонко-двусмысленную картинку из какой-то несбывшейся прошлой жизни (4). И почему всех вечно так тянет причаститься тела того, кто однажды воскрес?..              Руки скользят по его бёдрам снизу вверх, а потом две разных ладони обхватывают его член в каком-то удивительно синхронном и слаженном жесте, и Джейсон тонет в этом ощущении с головой — абсолютно новом, безумно порочном, охуительном. Какая-то его часть всё ещё со стыдом хочет прекратить это безобразие, пока не поздно, но, когда к рукам добавляются два горячих рта, он отключается полностью, толкаясь в них с гортанным стоном и крепко вцепившись в две рыжие шевелюры — кайф такой, что слабеют ноги. Его девочка-звезда и его лучший друг в одной упряжке самозабвенно скользят по нему губами, спорят за право первенства, всё больше входя во вкус, сосут его по очереди, держа влажным по всей длине, и о господи, блядь, боже, это всё так пиздецки неправильно, неправильно, не… пра… виль… н-ооо…              Языки сталкиваются, рты находят друг друга, и Рой целуется с Кори прямо у него на глазах, но это зрелище больше не вызывает у Джейсона ревности или злобы, только дикую, неутолимую жажду продолжения. Не отрываясь от напарника, Арс запускает свободную руку между ног тамаранки, и Корианд’ра, как в зеркале, отвечает ему тем же, замыкая ласку в идеальный равносторонний треугольник. В этот момент их союз вдруг кажется Тодду настолько совершенным, что это даже красиво: три оттенка кожи, три длины волос, его абсолютная мужественность, её абсолютная женственность и эта развязная, наркоманская двуполость Роя как недостающее, третье звено.              Когда Дукра заставляла его часами медитировать на Инь-Ян, чтобы научиться понимать и принимать оба свои начала, ей это и вполовину не так хорошо удавалось, как удалось сейчас этим двоим.              Не был он им никаким лидером, ибо никакой лидер был Изгоям не нужен — каждый из них был альфа и омега, начало и конец, каждый получал ровно то, чего хотел, и командой они тоже не были только потому, что давно уже были чем-то… бо́льшим.              Кори подаёт голос первой: пальцы Роя движутся внутри неё быстро, ритмично и жёстко, и, судя по реакции принцессы, движутся явно в правильном направлении. Она мычит всё громче прямо сквозь поцелуй, пока наконец не разрывает его, переходя на крик; её ладони беспомощно соскальзывают — одна упирается в кровать, другая умоляюще вцепляется в грудь Арсенала, и ткань под обеими вдруг начинает исходить лёгким, пока ещё белым дымком.              Даже в стельку пьяный, Джейсон сразу понимает, чем это грозит. Разом осев на колени, он предусмотрительно хватает Старфайр за оба запястья и чуть ли не силой вынуждает её сомкнуть ладони на собственной шее — это единственный хоть сколько-нибудь надёжный способ заставить её держать себя в руках. В самом буквальном смысле.              — Эй, чувак, полегче, а то она так весь дом спалит! — весело, но в то же время настороженно предупреждает он.              — Запиши потом на мой счёт, — с маниакальным блеском в глазах откликается Арс и не останавливается. На коже под его правой ключицей проступает ярко розовеющий ожог в форме отчётливой пятерни, но он лишь крепче сжимает зубы — уже закусил удила, профи хренов, хочет до конца прочувствовать, как слетит и запоёт под его пальцами ими же натянутая тетива.              Корианд’ра прижимается к Тодду спиной и откидывает голову ему на плечо, ещё шире раздвигая колени. Чувствовать, как она стонет прямо у него над ухом и извивается, скользя задом по его члену — то ещё испытание на прочность, но алкогольная анестезия всё-таки делает своё дело, позволяя сосредоточиться на главном и не дать Старфайр распустить руки. Парни объединяются против неё, не сговариваясь, как настоящие братья по оружию, что понимают друг друга без слов — в конце концов, девчонку за её выходку следовало хорошенько наказать, а заодно и вывести из строя хотя бы на время, чтобы не мешала, — и Джейсону невыносимо приятно снова быть с Харпером на одной стороне. Даже удивительно, что всего каких-то полчаса назад ему так искренне хотелось набить этому педику морду.              Кори между ними уже бьётся в горячке, пытается вырваться и отпихнуть их длинными ногами, взвизгивает, шипит, как кошка, сыплет тамаранскими ругательствами, но Джей держит её открытой для Роя крепче, чем в тисках, придушивая всё сильнее. В азарте похоти Арсенал меняется настолько, что Джейсон им почти любуется, в очередной раз убеждаясь в том, что рыжий только играет по жизни в идиота: всякий раз, когда дело доходило до секретов управления хитровыебанными штуковинами и работы руками, ему, чёрт возьми, не было равных.              — Давай уже, сучка… — жарко шепчет Тодд им обоим через волчий оскал, и синева его взгляда под рваной чёлкой становится почти нестерпимой. — Покажи ему себя… покажи ей… давай же…              Не сбавляя темпа, второй рукой Арс поддаёт Корианд’ре жару в несколько хлёстких, быстрых ударов по касательной к соскам, ловит одобрительный смех друга в ответ на её слабые вскрики, а потом сразу же с наслаждением сминает шёлковую мякоть её полновесной груди, впиваясь ногтями в смуглую кожу. Кори вытягивается струной, Рой налегает ближе, настойчиво зажимая её бронзовое тело в тесноте между их телами, и вдруг, притянув к себе Тодда за коротко стриженный мокрый затылок, с жадностью набрасывается прямо на его полуоткрытые губы.              Джейсон не успевает его остановить: едва окунувшись в тающий на языке запретный привкус спиртного, Харпер стонет в голос, окончательно забывая себя; с влажным целующим звуком Кори брызжет в его плотно прижатую ладонь, и в этот самый момент тетива срывается и звенит на чистейшей божественной ноте — огонь пробегает по волосам принцессы судорожной волной всех оттенков расплавленного металла, так что на секунду этот хвост обезумевшей жар-птицы ослепляет парней разрядом самой настоящей молнии. Старфайр вспыхивает, словно закоротивший проводник, и её энергия исходит на нет сияющим пульсаром, опаляя держащие её руки нездешним, гибельным светом.              Джейсон и Рой выпускают её с дружным «ёбтвоюмать!», в последнюю секунду заслоняя лица — привычные к огнестрелу и взрывам, они даже не успевают толком испугаться и только ошалело моргают, переглядываясь с идиотскими улыбками, когда фаер-шоу наконец гаснет.              — Бля… чел, ты там живой? — машинально проверяет первый.               — Ты вон у неё лучше спроси, — ухмыляется второй, махнув головой в сторону Корианд’ры.              Тамаранка ничком распласталась между ними, заняв собой половину огромной кровати и не подавая признаков жизни, словно падшая звезда, превратившаяся в морскую — змеящиеся в невесомости красные волосы скрывают её почти целиком. На полу, где плещутся их остывающие концы, бархатно-чёрной кляксой красуется аккуратно обугленное пятно.              — Ядрё-ёна копоть, Кори, вот это да-а… — довольно смеётся Арс, приходя в себя и несколько раз умиротворяюще шлёпая принцессу по бедру. — Нет, я-то знал, что ты просто огонь, но чтобы та-ак!..              — Это вообще сейчас что, нахрен, такое было? — свесившись с кровати и с растерянным любопытством разглядывая подпалину, спрашивает Джейсон.              — Ну-у, я-то не разбираюсь в физиологии тамаранок так круто, как ты, приятель… но это нефигово смахивает на женский оргазм. Судя по твоему лицу, раньше с ней такого не бывало? — Рой лыбится во все свои крепкие тридцать два и, прищёлкнув языком, хвастливо демонстрирует правую ладонь, сплошь залитую переливчато мерцающим ликёром. — Не стоит недооценивать таланты лучников, птичка! Когда приходится десятки раз подряд натягивать и спускать изо дня в день, ещё и не такое пальцами научишься делать…              На этих словах воцаряется вдруг неоднозначная тишина. Джейсон хрюкает, потом фыркает, поднимает голову и в упор смотрит на Харпера секунд пять, держа серьёзную мину из последних сил:              — Ты сам… понял сейчас, что сказал?              Они начинают ржать, как кони, одновременно возвращаясь к своему привычному раздолбайскому настрою и с облегчением сбрасывая слишком сильное напряжение последних минут: Тодд лупит ладонью по подушке, Рой хохочет до колик, вытирая слёзы с покрасневшего от усилий лица. Потревоженная их громким самцовым гоготом, Корианд’ра шевелится, томно приподнимается на локте и раза с третьего неохотно поднимает веки.              — Что случилось? Джей?.. Почему вы смеётесь? — спрашивает она озадаченно, переводя взгляд с одного откровенно угорающего парня на другого. — Что он такого сказал? Это была шутка? Я не настолько понимаю ваш язык. Ну объясните мне…              От этой святой наивности напарники буквально взрываются в новом приступе смеха.              — Давай… попробуй объяснить ей, к-куда ты там… спускал и… кого натягивал!.. — Тодд хлопает Роя по плечу, тот толкает его в ответ, и они моментально сцепляются в какой-то почти щенячьей возне, хихикая, как обкуренные подростки. Колпак заметно массивнее Арсенала, точь-в-точь ротвейлер рядом с доберманом, и в ближнем бою всегда выигрывает за пару приёмов, нахрапом укладывая соперника на лопатки. Вот только при этом опрометчиво забывает, что они оба абсолютно голые и всё ещё с нифига не опавшими стояками.              Член Роя упирается точно в живот навалившемуся сверху Тодду, и Харпер тут же невольно вжимается ближе с предательским «ах», на одно короткое мгновение закатывая глаза. Он перестаёт смеяться, всё ещё тяжело дыша, и Джейсон замирает над ним, держа его за предплечья и пытаясь прислушаться к собственным ощущениям, но уже не слышит ничего, кроме:              — Продолжай…              Это выдыхает Рой, в нетерпении зажимая его ноги своими — и это же говорит Кори, что уже скользит ладонью по его широкой, мокрой от пота спине, размеченной старыми шрамами, ободряя, точно взмыленного жеребца. Тодд слишком пьян — ромом, возбуждением, смехом — и Арсенал нагло пользуется этим, всем телом выгибаясь навстречу, не давая ему ни шанса, чтобы опомниться. Во второй раз целовать его всё так же неправильно, абсурдно и дико, но остановиться Джейсон уже не в силах. Он делал это в своих фантазиях тысячу раз, и всё равно сейчас всё совсем, совсем не так, совсем по-другому, ещё лучше, ещё круче, безумнее, жарче, ещё…              В этих гладко выбритых, непривычно узких и напористых чужих губах перед ним воедино сливаются все, кого он одинаково сильно любил, как братьев, и так же люто ненавидел; все, кого он ревновал друг к другу настолько, что плакал по ночам от бессилия, кончая в до крови стёсанный кулак; все, кому он хотел отомстить за своё навеки искалеченное представление о дружбе: и неприкасаемый Брюс, и невыносимый зазнайка Дрейк, и вечный нарцисс Грейсон… Отыгрываться за них на Арсенале — на редкость херовый способ себя утешить, и он наверняка ещё не раз пожалеет об этом. Но сейчас ему это нужно, как никогда. И Рою это нужно.              Потому что каждый из них слишком хорошо знает, каково это — чувствовать себя брошенным. Вторым сортом. Паршивой овцой. Отбросом.              И потому что им не терпится доказать друг другу, что ни одной, даже самой охренительной девчонке на Земле и за её пределами не под силу встать между двумя Изгоями. Только лечь третьей.              Кори, какая же ты умница, господи…              Рой наконец исподтишка выворачивает из захвата одну руку, и Тодд сразу же ловит её у себя ниже пояса, рывком возвращая на место, за что получает в плечо чёткий след от укуса — уже не драка, но всё ещё не ласка, последняя борьба за место сверху. Вот только Арс проиграл в ней ещё много лет назад, и они оба это знают.              — С-сойка, с-сука… — шепчет он, тяжело глотая, словно после длинного забега. Полуоткрытая улыбка, полуприкрытые глаза: его лицо так близко, что кажется, Джейсон может сосчитать все до единой веснушки на его трижды перебитом носу. — Я так… долго не смогу… давай быстрее… ну же…              Как сквозь сон, Джейсон не сразу понимает, что Рой имеет в виду. А когда понимает, у него даже взгляд с ходу темнеет, как у вервольфа.              — Быстрее, значит? — он перебрасывает Харпера на живот одним движением и подминает его под себя так жёстко, словно собирается убить, а не трахнуть. — Быстрее тебе давать? — рывок за волосы, шипение прямо в ухо. — Ты всё по-быстрому любишь делать, да, Шустрый? (5)              Второй рукой он ныряет вниз и с почти звериной грубостью сминает эту тощую, узкую задницу, раздвигая её для себя, медленными толчками проезжаясь по скользкой от пота ложбинке всей своей длиной — пока ещё только сверху, снаружи, не сразу, пусть рыжий вполне осознает, с чем ему придётся иметь дело. Рой комкает простыню с каким-то совсем не по-мужски тоненьким всхлипом, и Тодд накрывает его руку своей, сжимая побелевшие пальцы крепче, чем во время их неизменных баталий по армрестлингу. Прямо под ним в бессильных попытках освободиться играют сухие мускулы плеч, покрытых чернильными тварями, которых Харпер явно насмотрелся у своего первого сэнсея под пейотом (6), а ещё ниже — эта его проклятая спина, рельефная, идеально длинная спина ёбаного эльфа-лучника, и Джейсон просто теряет от неё голову, утыкаясь лбом между остро торчащих лопаток.              — Ты ведь у меня сейчас допросишься… — мстительно шепчет он, зарываясь носом в спутанные влажные волосы, пахнущие солью и солнцем. — Сейчас допросишься, педрила…              — Ха! — насмешливо выдыхает Рой. — А сам-то!..              Тодд с рычанием вцепляется зубами в его загривок, едва удерживаясь от того, чтобы не прокусить эту вкусную и тёплую кожу насквозь. Разукрашенные ссадинами пальцы внаглую ложатся аккурат между ягодиц Арсенала, и средний ощутимо надавливает ровно посередине, встречая намного меньше сопротивления, чем ожидал.              — Да ты, я смотрю, не новичок, а? — от обжигающего приступа ревности у Джейсона просто напрочь сносит башню; он, чёрт возьми, даже Кори никогда так не ревновал… — Это ты у себя в тюряге пользовался таким спросом? Да? Да, шлюха?!              — Высокого же… ты обо мне мнения-а-ай, блядь!.. — Харпер вздрагивает и выгибается всем телом, когда в него почти насухую проникает первый палец. — Но бери выше…              — Оливер? — задыхаясь, допытывается Тодд и тут же добавляет второй. — Тебя трахал Оливер?              — Ха… а-а-ай… — Рой низко роняет голову, опираясь на локти, и его волосы ссыпаются вниз, а кошачьи лопатки выступают ещё острее. — Нет, не так… высоко…              — Тогда кто? Мм? — пальцы замирают, не двигаясь дальше, и Тодд ухмыляется, наслаждаясь тем, как Арс против воли тесно обхватывает их снова и снова. — Кто??? Или ты у нас любишь сам себя побаловать, а, Харпер?              От одной только непрошеной мысли о том, как рыжий всё это время втихаря от него дрочил себе в ванной, насаживаясь на что-нибудь явно толще его пальцев, Джейсону кажется, что он вот прямо сейчас не выдержит и забрызгает эту невозможную веснушчатую спину, как мальчишка, даже не успев вставить. Он дышит, закрывая глаза, успокаивает себя и снова дышит, в очередной раз благодаря про себя Всекасту и все те фокусы самообладания, которым его научили тамошние монахи.              — Боже, Джей… ну ты же знаешь, что Дику… просто невозможно отказать… а мы ведь с ним, если помн… ммф!..              Тодд вжимает его лицом в подушку и со стоном тянется за бутылкой, чтобы влить в себя до капли последние глотки рома. Не-не-не-не, об этом он даже слышать не хочет; кто угодно, только не снова Грейсон, только не сейчас, не-ет… Ему нужно было срочно, вот просто пиздец как срочно избавиться от мысли о том, что даже в жопе Роя Харпера он будет вторым по счёту Робином.              — Йау… смотритесь просто отпад, — вдруг слышат они. — Хотите фото на память?              Корианд’ра, о которой они так неосторожно забыли, расположилась напротив у изголовья, похоже, найдя наконец самый удачный ракурс: увлекая за собой по воздуху сияющий красным золотом хвост, она открывает объектив их дорожного «Полароида» и уже пристраивается к видоискателю. Судя по ярко горящим глазам, происходящее приводит её в полный восторг — ещё бы, теперь-то в этой кровати точно не скучно.              — К-кори, иди н… на хуй!.. — закашлявшись в предплечье, предупреждает Джейсон.              — Нет уж, спасибо, сейчас очередь Роя, — абсолютно серьёзно возражает принцесса и делает снимок.              — КОРИ!!! — в один голос рявкают парни и тянутся за фотоаппаратом, но Старфайр, смеясь, ловко подхватывает выпавшую снизу карточку, поднимает её над головой и тут же щелчком сжигает в пепел, как иллюзионистка.              — Фу! Фу! Лежать! Лежать! — довольно хохоча, она откидывается спиной к стене и отпихивает рычащего Джейсона ступнёй в лицо. — Ну, ну, хорошие мальчики, место… аха… Да расслабьтесь вы, недотроги! Всё равно я бы больше никому такое не показала, — облизнувшись, Корианд’ра откладывает фотоаппарат, лёгким движением стриптизёрши разводит свои бесконечные ноги и сверху вниз опускает ладонь между ними. — Это шоу только для моих глаз.              Она бесстыдно раскрывается перед одуревшими парнями, раздвигая нежные складочки пальцами и обнажая шёлковую изнанку чувствительно припухших губ — изнутри она розовая и гладкая, как морская раковина, и очень, очень мокрая… Арс снизу невнятно и жалобно хнычет при виде неё, тянет в рот простынь, закусывает её и, кажется, жуёт. А потом Кори делает то, от чего у Джейсона вся кровь разом отливает от мозга: второй рукой стискивает правое полушарие своего роскошного бюста и, продолжая ласкать себя, беспрепятственно проводит по нему языком.              Тодд даже забывает, был ли следующим на очереди вдох или выдох — к такому испытанию его монахи точно не готовили.              — Кори, нет… пожалуйста, прекрати… — с мукой во взгляде заклинает он, понимая, что уже попал под гипноз этого зрелища вместе с Роем. — Не делай так… я…              — Моя грудь, — с достоинством заявляет Кори. — Делаю, что хочу, — и зубами оттягивает себя за сосок.              — Да вы надо мной издеваетесь… твари… — в отчаянии стонет Джейсон, не в силах больше выносить эту блядскую пытку. Одной рукой он хватает Арсенала за горло, а другой уже вдавливает до боли напрягшийся член в ожидающее его кольцо узкого входа, дрожа от нетерпения, как в лихорадке. — Клянусь, я сейчас убью вас обоих. Клянусь… сначала выебу, а потом убью…              — Кори, по-моему, он не шутит… жопой чую… АЙ!!! СТОЙ!!! СТОЙ, СТОЙ, ЗВЕРЮГА!!! — Тодд делает один неосторожный толчок бёдрами, и Харпер под ним вдруг изгибается в какой-то неописуемой йоге боли, как побитая собака мордой вверх. — Сойка, блядь, ты что творишь?! Уй-й, сука… Порвёшь же!..              — Потерпишь, — злорадно урчит Красный, следующим же движением проталкиваясь глубже.              Рой вскрикивает, не пуская его в себя, корчится в безуспешной попытке уползти из капкана тяжёлого тела, и тут Старфайр повелительно вытягивает перед собой ногу, упираясь аккуратными пальчиками точно в лоб под белым вихром:               — Эй, ты! Да-да, ты, Хохолок, ты! — Джейсон раздражённо от неё отмахивается, но Корианд’ра возвращает носок на место раз за разом. — Давай-ка потише с рыжим! Он мне нравится. Не хочу, чтобы ты делал ему больно!              — Ох, вот это ни хуя ж себе! — Тодд вскидывает брови, наконец-то ловя Кори за щиколотку и рывком пригвождая за неё к кровати. — Да ты сама в нём только что чуть дыру не прожгла!              — Вот именно, — очаровательно прикусывает губу тамаранка. — И не хочу, чтобы ты прожёг вторую.              Чувствительно лягнувшись, она высвобождает голень и всё с тем же непринуждённым изяществом встаёт рядом с ними на колени. Смазка по-прежнему медленно стекает по внутренней стороне её бёдер тающей перламутровой глазурью, и Корианд’ра нежно собирает кистью руки её густые блестящие капли — справа, слева и ровно по центру.              — Тшш… иди сюда, — она перекидывает ногу через Роя, невозмутимо забирается сверху, усаживаясь ему на плечи, и Джейсон невольно приподнимается, оказываясь с ней лицом к лицу. — Остынь, ковбой… Вам обоим нужно слегка остыть…              Одна тонкопалая ладонь зарывается в его насквозь мокрые волосы, а другая, скользкая и тёплая, смыкается на саднящем от сухости члене, и Тодд просительно тычется в неё, как конь губами, от накатившего волной удовольствия закрывая глаза.              — Ну, ну… не быкуй… будь с ним помягче, — улыбается Кори, оглаживая красивое лицо любовника и приникая лбом к его лбу — обманка, отвлекающий манёвр. Пальцы внизу несколько раз проходятся по всей его длине, слегка сжимаясь на поступательном движении и расслабляясь на возвратном, а потом так же бережно переходят на заветную стянутую звёздочку кожи между ягодиц Арсенала, и в ответ на эту успокаивающую, исполненную влаги ласку откуда-то из-за спины принцессы доносится такой низкий стон, что Джейсон с трудом узнаёт в нём своего друга. — Хотя бы помягче, чем со мной… он ведь всего лишь обычный человек, помнишь? Не то что мы двое…              — Зашибись вообще… очень… приятно… — подаёт из-под неё голос задыхающийся Харпер, стараясь, чтобы это звучало обиженно, но Кори, как всегда, не понимает сарказма. Она лишь роняет «Я знаю, милый» и не глядя возвращает его лицом в подушку, со вкусом запечатлевая на губах Джейсона глубокий тамаранский поцелуй.              Рука тем временем не отступает: направляет, помогает, сдерживает, и на этот раз всё чувствуется совсем иначе — он проникает внутрь почти без боли, естественно и легко, но медленно, головокружительно медленно, так медленно, что это почти невыносимо. Джейсон беспомощно всхлипывает, не открывая глаз, ёрзает всем телом, прося ещё, но Кори не отдаёт ему поводья до самого конца, пока его член не входит целиком, и для её руки больше не остаётся места.              — Вот так… — шепчет она, возбуждённо глядя на то, как ходят от тяжёлого дыхания этот могучий торс, спина и плечи. — Так хорошо… хорошо, правда?              Тодд только согласно кивает несколько раз, не находя в себе сил ответить. Кори так близко — её грудь, её губы, пальцы, всё её потрясающее, золотистое тело, — что кажется, он сейчас снова полностью в ней, в её знакомой тесной щёлке, вот только сейчас это Арсенал, а не она, с готовностью принимает его в себя, Арсенал так гладко сжимает его мышцами, подаётся бёдрами навстречу… На миг это безумное ощущение вовсе теряет для него всякое лицо и имя — на миг перед ним в этой постели оказываются и заноза Дик, и Тим, и Брюс, и Джокер, и каждая, каждая из этих ненавистных заносчивых задниц, которые он мечтал надрать с самого возвращения в Готэм; ему хочется трахать их сутки напролёт, яростно и слепо, до потери пульса, до изнеможения, до слёз и крови, но стоит ему сделать первый толчок, и Рой стонет так, что он боится не продержаться и минуты.              — Он кончит первым, — спокойно говорит Корианд’ра, и от этого уверенного инопланетного спокойствия у Джейсона в предвкушении неизбежного просто голова идёт кругом. — Но как быстро, решать тебе… Хотя мы ещё не раз сегодня повторим. Так что можешь не сдерживаться, если хочешь.              Она привстаёт и опускается обратно на кровать, в облако своих волос, облизывает пальцы и вновь разводит ноги, чтобы продолжить начатое. Чёртова течная сука, несносная, ненасытная девчонка, его девчонка, его, его… Джейсон почти падает на негнущихся локтях, возвращаясь к невообразимой, опьяняющей реальности, к мужскому телу под собой, к татуировкам и веснушкам, к Рою — после Кори его загривок пахнет так, что сводит скулы.              — Теперь… нравится тебе, неженка? — он сплетает его пальцы со своими и полу-кусает, полу-целует эти угловатые голые плечи, медленно, увлечённо, влажно, всё ещё боясь пошевелиться, давая им обоим привыкнуть друг к другу. — Нравится? Нравится? Да?..              — Ебать… — скулит Арс. — Охуеть, ты здоровый… Знал бы… никогда бы к тебе и близко не подошёл… повёлся на твои… ох… девчачьи трусики… (7)              — Что, не ожидал? У Грейсона меньше был, а? — самодовольно мурлычет Тодд ему на ухо и вдавливается глубже, услышав в ответ протяжное «Да-а-а». Ревность всё ещё грызёт его изнутри, но это внезапное откровение просто неописуемо ему льстит, добавляя к физическому удовольствию ещё более сильное моральное — так их всех, пусть знают, какого размера болт Красный Колпак клал на всю их бэт-семейку, суки.              Он входит во вкус, смелеет и топчет Роя с каким-то утробным ворчанием, придерживая его зубами, словно большой кот. Пока глубину контролирует он, ему ещё удаётся балансировать на грани, но как только Арс принимается подмахивать, пытаясь заодно сам потереться об кровать, наслаждение нарастает такой неуправляемой лавиной, что у Джейсона от него буквально темнеет в глазах.              — Не-ет… не двигайс-ся-я… — то ли приказывает, то ли умоляет он, до боли сжимая Рою пальцы. — Только не двигайся… нет… дай мне…              Он проскальзывает рукой под бёдра Арсенала, находит и крепко обхватывает у основания его член — по пьяни это просто охуительно необычно, словно он делает это сам себе, и в то же время ощущения чертовски не совпадают. Но он всё равно безошибочно чувствует, куда нужно нажать, чтобы оттянуть время и дать рыжему ещё фору.              — Ох-х, бро… — на выдохе вздрагивает Рой, ища его щёку своей щекой. — Я всегда… балдел от того, как ты… управляешься сразу с двумя стволами…              — Блядь, Харпер… — Джейсон даже не знает, стонать ему или смеяться. — Да ты сегодня просто в ударе!              — Это опять была шутка? — притормаживая, уточняет Старфайр, и он всё-таки смеётся Арсеналу в шею, едва удерживая внутри эту тёплую щекотку внизу живота.              Тамаранка раскинулась перед ними в такой заманчиво раскрытой и откровенно приглашающей позе, что Тодду до смерти хочется занять её киску хоть чем-нибудь, и тут идеальное решение заткнуть наконец Арса приходит к нему само собой.              — Слушай, а языком лучники умеют делать такие же фокусы, как и руками, м-м? — интересуется он, беря Роя за подбородок и проводя большим пальцем сверху вниз по его губам. — Готов поспорить, твой-то так уж точно никогда не устаёт… Покажешь класс? — он похлопывает рыжего по щеке, с азартом косясь из-под чёлки на Корианд’ру, и ловит в ответ коварную улыбку — когда речь шла об этих языках, недопонимания намёков у принцессы почему-то решительно не возникало.              Слегка сдвинувшись ближе, она с готовностью вжимает лицо Харпера между своими ногами, направляет его, держа за макушку, почти сразу подстраивается под нужный ритм, и не проходит и десяти секунд, как её голова откидывается назад, а дыхание учащается и тяжелеет. Джейсон смотрит на эти блаженно опущенные ресницы, сахарную кромку зубов, лежащую на нижней губе, и требовательно зарывшиеся в волосы Роя пальцы с какой-то почти что завистью: похоже, Арс на удивление легко находил ключи к Кори там, где ему в своё время пришлось попотеть не одну неделю. Это было трудно признать, но Рой явно лучше её чувствовал, лучше ей подходил, и вполне возможно, что Старфайр, узнав об этом, надумает с Роем и остаться — но какая ему, в конце концов, разница. Какая разница, кто из них будет считать себя её парнем, если она всё равно никогда не назовёт себя ничьей?.. Тодд был уверен на все сто: как только ей снова захочется животной страсти, пощёчин, поцелуев с кровью и запаха палёной кожи, она придёт к нему в постель, и никакой Рой её не удержит.              Хотя Рой, судя по всему, придёт вместе с ней.              Идея была, что надо, сразу понимает Джейсон — теперь-то этим двоим точно не до шуток. Под лаской умелого языка Корианд’ра изнывает в попытках прижаться теснее, её голос то и дело срывается, а на лице отражается поистине нечеловеческое страдание, но Джей прекрасно знает эту якобы болезненную гримасу и то, что она значит на самом деле. Харпер так увлечён процессом, что, кажется, получает от него едва ли не больше удовольствия, чем Кори — по крайней мере, его член, которым он умоляюще толкается в руку Тодду, наливается и твердеет до последнего предела. Когда на помощь своим губам он всё-таки решает добавить пару пальцев, тамаранка выгибается вдруг высоковольтной дугой, в поисках поддержки хватается руками за перекладину в изголовье кровати, и та с лёгким потрескиванием начинает дымиться.              Джейсон ещё хочет предупредить их, остановить, сделать хоть что-то, чтобы по привычке взять всё под контроль, но поздно, остановить эту безумную цепную реакцию уже нет никаких шансов: Кори закидывает ноги на плечи им обоим с протяжным «О-о, Кс’Хал!..», сжимает бёдра, и Рой, шумно втянув воздух носом, тут же проливается на его пальцы, на свой живот, на простынь, ещё, ещё и ещё, так что Джейсон чувствует как своё это живое, горячее биение под ладонью, отдающееся спазмами в стенках обхватывающих его член мышц. Арса накрывает от разрядки так сильно, что его начинает буквально трясти против воли, Кори задыхается слезами счастья, и их тела на волне одного и того же экстаза словно бы сливаются в одно, двухцветное, длинное, гибкое, сладостно трепещущее тело.              В этот момент сознание Тодда сминается, искажая саму ткань реальности, и цепь вдруг замыкается на нём, как жалящий сам себя скорпион на плече Арсенала, как змея, кусающая собственный хвост: он сам становится одновременно и Джеем, и Роем, и Кори, пропуская через себя это запредельное удовольствие, возведённое в третью степень — намного, намного больше, чем он может вынести в одиночку… Предохранители плавятся за долю секунды, и Джейсон полностью теряет над собой контроль, бросая поводья, спуская Зверя, отдаваясь нестерпимой судороге внизу и кончая так, что немеют ноги. Лавина невыразимых ощущений сносит его, стирает к чёртовой матери с лица земли, заставляет несколько раз за минуту умереть и родиться заново, а потом просто исчезает, оставляя после себя полное отсутствие всяких мыслей, предвечную пустоту, чистое сияние, лишённое страстей — такое абсолютное, что на миг он действительно чувствует себя подобным богу.              Пожалуй, Дукра бы им сейчас гордилась.              Они падают без сил и лежат так долго-долго, спутавшись телами, волосами, пальцами, ловя ускользающее послевкусие друг друга и обмениваясь расслабленными поцелуями, расцепляясь с огромным трудом далеко не сразу, когда одно общее дыхание разбивается наконец на три. Арсенал откидывается спиной на подушки с выражением безграничного блаженства на лице, и Корианд’ра тут же уютно устраивается на его левом плече, счастливо улыбаясь, облизываясь и жмурясь, как свежевыглаженная кошка. Первое, что делает Джейсон, как только тело начинает его слушаться — тянется к брошенным на полу штанам, достаёт оттуда пачку сигарет и тащит одну из них пересохшими губами, прикуривает прямо от тлеющей бамбуковой перекладины и только после этого опускается от Арса по правую руку, с наслаждением затягиваясь полной грудью.              Комната залита светом — ромовым, медовым, янтарным; свет сочится через щели горизонтальных жалюзи, свет струится по их постели волосами Корианд’ры, пронизывает завитки полупрозрачного фимиама, невесомо поднимающиеся вверх. Сквозь въевшийся запах табака на пальцах чувствуется пряный, острый привкус Роя, и втягивать его ноздрями, удерживая дым внутри — просто божественно.              — Ва-а-ау… — в полном восторге выдыхает Харпер. — Да с вами, народ, никакие наркотики не нужны… Кори, детка, — он с чувством целует её в макушку, — ты просто космос! Дружище… ох, нет, про тебя я вообще молчу. Знаете… я люблю вас, ребят. Нет, серьёзно!.. По-моему, мы трое просто созданы друг для друга. И вот кто мы после этого, если не охрененная команда, а? — Рой вдохновенно встряхивает обоих друзей, с надеждой обращаясь к Тодду. — Чувак, ну признай ты это уже, в конце концов. Давай, скажи, кто мы такие? Ну-ка, кто мы, по-твоему, Сойка? Скажи, давай! Кто мы?              Джейсон выпускает дым в потолок, закидывает руку за голову и небрежно роняет:              — Кто, кто… сэндвич с идиотом.              Пауза виснет в насквозь пропахшем кайфом воздухе секунды на три или четыре.              И тут Кори начинает смеяться. Первой.