my strange addiction

Во время первой стычки штурмовиков с врагами я упал к ногам моего Вождя, истекая кровью. Рудольф Гесс

Резкая боль на мгновение ослепила и так же мгновенно сменилась тупой болью от падения на жёсткий пол. Рудольф помнил только: последним, что он видел перед потерей сознания были массивные на военный манер, аккуратно зашнурованные ботинки его Вождя. Гесс успел подумать даже, как красиво это смотрится со стороны -падать к ногам кумира... Потом сознание выключилось. - Эй, Руди, как ты, друг? - кто-то осторожно трепал его по плечу. Сознание возвращалось вместе с болью, теперь уже ноющей. Сделав над собой немалое усилие, Рудольф разлепил ставшие неимоверно тяжёлыми веки. Он лежал на грубо сделанной деревянной лавке в углу пивной и примерно десять пар глаз с беспокойством и любопытством уставились на него. - Один большевистский ублюдок запустил в тебя кружку, - пояснил сидящий рядом с ним на корточках товарищ по партии (Гесс забыл его фамилию). - Но мы ему отомстили. И всем им мы отомстим... - Я в порядке, - попытался улыбнуться Гесс, которому такое внимание было не слишком приятно, и попробовал подняться. - Лежи - лежи, - остановил его безымянный товарищ. - У тебя голова разбита - перевязывать пришлось. Сейчас машина приедет - в больницу отвезём тебя... - ... Лучше домой, - попросил Рудольф, чувствуя, как накатывает приступ дурноты. - Ну, или домой, - не стал спорить с раненым товарищ. - Отлежишься... - Очень душно, - Гесс дрожащими пальцами потянулся к воротнику своей куртки. Липкая противная волна накатила, заставляя его поморщиться. - Сейчас проветрим! - партийцы бросились открывать окна. И тут Рудольф увидел своего Вождя: Гитлер стоял у противоположной лежащему Гессу стены, внимательно наблюдая за происходящим. Его бледное лицо выражало сильнейшую тревогу, но в глазах, как показалось Гессу, плясали весёлые огоньки. Застучали затворы окон. Тяжёлый, влажный пропитанный запахами пива и пота воздух начал рядеть. Гитлер решительным шагом направился к Гессу и, глядя на него сверху вниз, протянул ему руку. - Рудольф, вы - настоящий герой... - Да я, собственно, ничего не успел сделать... - замялся Гесс, пожимая холодную ладонь. Смущённо улыбнулся. - Для меня большая честь... - Нет! Это для меня большая честь! - Гитлер придвинул стоящую рядом лавку и сел рядом с Рудольфом, снова хватая его за руку. - И радость, что в нашем движении есть столь мужественные люди! ‌Гесс смущался всё больше: от похвал, а ещё больше от того, как беззастенчиво собеседник скользил взглядом по его лицу. Рудольф приписал этот взгляд заботливому отношению Гитлера к людям, но всё же было тут что-то почти неприличное. - Признаюсь, я не замечал вас раньше, - вздохнул Адольф. - Вот так мы-люди и упускаем лучшее в суете... Руди, но я рад, несмотря на печальные обстоятельства... Гесс совсем стушевался. Нет, он безусловно мечтал об общении со своим внезапным кумиром, не мечтая, впрочем, даже о дружбе - настолько недосягаемым казался ему Адольф. Возле Гитлера и правда всегда толпилось с десяток человек и немного замкнутому по характеру Гессу вряд ли удалось бы захватить его внимание. А тут такая удача. - Я тоже очень рад, - Рудольф облизнул пересохшие губы. - Мне хотелось поговорить с вами... О будущем движения - у меня есть пара мыслей... Я понимаю, что у вас нет времени... - Мы поговорим, Руди! - воскликнул, право слово, слишком радостный для происходящего Адольф. - Когда ты поправишься! Вождь сказал ему "ты". Гесс почувствовал, что его сердце будто обволакивает чем-то мягким. Мёдом? Странное сравнение, но, пожалуй, подходит. - Встретимся и вдоволь обо всём наговоримся, - заверил Гитлер, стремительно поправляя чёлку. - А сейчас тебя отвезут домой. И повязку сменят... Рудольф быстро посмотрел на своё отражение в окне: бледный, измученный брюнет с глуповатой и растерянной улыбкой. И с алой от крови какой-то тряпкой на голове. -... Хотя тебе идёт и эта, - продолжая сжимать его ладони одной рукой, другой Гитлер вдруг погладил Гесса по щеке. - Мне сразу вспомнилась сказка про Красную Шапочку. Занятная история, помнишь её? Гесс кивнул, искренне поражаясь разносторонности интересов своего кумира. И замер, ощущая прикосновение шершавой кожи подушечек сильных пальцев. - Мне всегда особенно нравился один момент в той сказке, - задумчиво сказал Гитлер, несколько понизив голос и продолжая поглаживать щёку Рудольфа. - Какие у тебя замечательные скулы, Руди. С тебя ещё портретов не писали? - Не-ет, - Гесс думал, что несмотря на странность разговора, страшно не хочет его обрывать. - Момент, когда охотники спасают Красную Шапочку? - Момент, когда Красная Шапочка ложится в постель к волку... - ... Машина подъехала, - громко сказали в дверях пивной.