время трёт меня в порошок, и никто этого не замечает, ведь я один на краю вселенной. стою здесь и существую. нетленно, догорают последние огоньки моего существования. — ангелиний
Звезды… Звезды… Звезды… Эти маленькие огонечки в ночи — проклятье и благословение для человечества. Они указывают путь домой заблудшим душам, освещают холодные, одинокие ночи, вдохновляют. Убивают. Смотришь на небо, а вместо красивых капелек света видишь лишь печальное напоминание о том, что все в этом мире эфемерно и скоротечно, что не всегда бывает счастливый конец. Дирк остановился посреди улицы. Клубочки горячего воздуха срывались с его теплых губ и уходили в небытие. Он тяжело дышал. Кто бы мог подумать, что его родственной душой будет Тодд Броцман? Странный, грубоватый парниша, всячески пытающийся от него избавиться? Дирк и сам толком не знал, почему решил, что Тодд — тот самый… единственный. Он чувствовал это своим нутром, с самой первой их встречи. А, может быть, он знал это всегда, просто Вселенная решила, что сейчас — самое лучшее время, чтобы умереть. Ведь Тодд Броцман не желает иметь ничего общего с Дирком… Дирк поднимает взор к нему. Небо смотрит на него толи гнетуще, толи с издевкой. Звезды, яркие плевочки, печально вздыхают и продолжают светить. Дирк задерживает взгляд на пару минут, и он уже готов идти дальше (нужно было собраться с мыслями, вдохнуть холодного воздуха, чтобы продолжить дальше жить), но звезда, висевшая прямо над его головой, полыхнула отчаянным огоньком и сорвалась вниз. Казалось, словно кто-то полоснул острым ножом небо, пустив наружу свет. Но также быстро, как и сверкнув, все потухло. И это было еще одно печальное напоминание о жизни. Это была первая падающая звезда, увиденная Дирком. Страх поражал его кожные покровы очень быстро, словно огонь распространялся по телу, облитому бензином. Джентли в ужасе побежал домой. Он понимал, что захлопнутая дверь и включенный по всей квартире свет не спасут его от грядущего. Нужно было сказать Тодду, который, скорее всего, никого и не подозревал. Все его звезды были на месте, а сам он в полном порядке. «Я не хочу умирать! Я не хочу умирать! Я не хочу умирать!» сменялись на «Я люблю его! Я люблю его! Я люблю его!», полностью выводя Дирка из себя. Он задернул шторы (не хотел видеть звезды) и лег на диван, крепко обнимая попытки успокоиться. Перед глазами предстал образ Тодда, такого прекрасного, спокойного. Черты его лица Джентли знал наизусть. Он прокручивал в памяти все дела, что они раскрыли вместе. Вспоминал свое заточение в «Черном Крыле"( «а что, если бы я понял все это раньше?»). Так Дирк и заснул: накрытый одеялом тревожности и на подушке страха.***
каждую ночь я поднимаю взор к небу и вижу, как они срываются с плоти мироздания и летят в бездну, разбивая собой частицы моего сознания. и с каждым разом все больнее, больнее. звезд на небе Дирка Джентли оставалось очень мало
— Эй, Тодд! А ты не думал, кто твоя родственная душа? Ты задумывался об этом? — Дирк не мог усидеть на месте. Чай в чашке в его руках переживал ежесекундные цунами. Тодд лишь пожал плечами, а затем поинтересовался, почему его друг заговорил на эту тему? — У тебя что-то случилось? — Тодд. Когда упадет последняя звезда — я умру. Комната потонула в тишине. На одно лишь мгновение, легкие Тодда лишились воздуха, Вселенная перестала существовать. Он не стал спрашивать у Дирка о чем это он таком говорит. Он уже словно знал ответы на все еще незаданные им вопросы. «Она не упадет» сорвалось с губ Тодда Броцмана, а затем, эти же губы коснулись губ Дирка Джентли, оставив выпущенные наружу слова летать по комнате. Тодд ощутил вдруг себя падающей звездой. Звездой, падающей в тёплые объятья Дирка Джентли. И это было… чертовски прекрасно. Звезды… Звезды… Звезды… Эти маленькие огонечки в ночи — проклятье и благословение для человечества.когда упадёт первая звезда. ты поймёшь, что это был я.