Сильные люди всегда находят время, чтобы помочь другим, даже если они борются со своими собственными проблемами.
Матвею кажется, что он попал в ёбаный замкнутый круг. Так некстати перед глазами пролетают воспоминания полугодичной давности. Опустошение и подавленность ощутимо давят на грудь. Тот матч с «Валенсией» снился ему ещё долго. Как и обидно пропущенный мяч в самом конце. Тогда они вылетели из турнира. Из-за него. Из-за того, что он не смог сыграть более надёжно и уверенно. И вот сегодня снова. Надежды на то, что они смогут отыграться, практически нет. К счастью, Мартыновича тоже с ними сейчас нет. И это радует. Сложно видеть разочарование в глазах человека, который верил в тебя даже тогда, когда ты сам в себя не верил. Сафонов сразу отключает телефон, как только заходит в раздевалку. Слышать не хочется никого, кроме капитана, а капитана услышать банально страшно. Даже если Александр начнёт его утешать, Матвей знает, что это сейчас не поможет. Потому что, в отличие от прошлого раза, они проиграли. Нет никаких смягчающих обстоятельств. Травма Кабелла подпортила игру ещё в первом тайме, а отсутствие в обороне всегда отчаянно действующего капитана доломало её полностью. Но даже это не может служить оправданием его промахов. Он слишком сильно поверил в их победу, слишком сильно поверил словам капитана: «Ты сделаешь всё от себя зависящее, сможешь спасти команду и не допустить ошибок, я верю в тебя, Мотя, помни об этом», – шептал он на ухо, целуя в напряжённо сжатые губы и незаметно засовывая в рюкзак за спиной Матвея маленькую шоколадку, одну из тех, которые так любил его вратарь. Будто знал, что это будет его утешительный приз. Эту шоколадку Сафонов находит уже в самолёте. Он роется в рюкзаке в поисках наушников и на колени выпадает небольшой батончик. Секундная заминка и, впервые за этот вечер, парень улыбается, робко, вымученно, но вполне искренне. От мысли об Александре становится тепло и немного больно в груди.***
«Пашковский» встречает их пустыми залами ожидания и сонными лицами персонала. Возле аэропорта они разбредаются в разные стороны. Кто-то вызывает такси, а кого-то уже ждёт автомобиль. Мусаев хлопает Матвея по плечу, выражая безмолвно поддержку, и направляется к своей машине. Такси, которое Сафонов вызвал, как только спустился с трапа, уже ждёт на парковке. Доезжают до его дома они быстро. Парень расплачивается, скомкано благодарит водителя и спешно покидает салон, желая оказаться в своей уютной квартире и не выходить из неё целое никогда. Прихожая встречает его тишиной, приглушённым светом и парой явно не его кроссовок. Вопроса о том, чьи они, у Матвея, естественно, не возникает, а вот мысль сбежать, как трусливый пёс – очень даже. У него нет абсолютно никакого желания встречаться сейчас с Александром. Вбитое в сознание, иррациональное: «Он меня не простит», – бьётся о черепную коробку и мешает мыслить здраво. Злость и обида на самого себя заставляют думать о том, что Мартынович так же зол и разочарован. И аргументом не может послужить даже тот факт, что в пять утра не спит и ждёт тот человек, которому важно его душевное состояние. Вряд ли капитан тащился бы с другого конца города, только чтобы сказать о том, насколько Матвей криворукий. Но всё это тонет под слоем неуверенности и глухого страха быть раздавленным одним из самых важных людей. Решение тихонько прошмыгнуть в спальню приходит спонтанно. Потому что так хочется оттянуть тот момент, когда Мартынович скажет всё, что о нём думает. Но Сафонов не успевает сделать и двух шагов, когда в коридоре появляется капитан. Александр пытается поймать взгляд Матвея, но тот упорно разглядывает стену, сжав губы в тонкую полоску. – Мотя, – зовёт на пробу, делая небольшой шаг навстречу. – Посмотри на меня. Сафонов слышит его спокойный голос и понимает, что не может этого сделать, не готов он увидеть презрение в глубине карих глаз. Это будет последней каплей в море его провалов. Мартынович же абсолютно не злится, понимая, что футбол это просто игра, в которой есть и победители, и проигравшие. Кто он такой, чтобы в чём-то винить своего мальчика. Тем более, он знает, что вратарь сам прекрасно с этим справляется. Поэтому ему нужно отвлечь Матвея от всех дурных мыслей и дать понять, что никакой катастрофы не случилось. Что всё ещё поправимо, и завтра не настанет конец света. – Посмотри на меня, пожалуйста, – снова негромко просит защитник, надеясь достучаться до парня. – Матвей. Сафонов дёргается как от пощёчины, но послушно поворачивается. Он перебарывает желание сильно-сильно зажмуриться, как когда-то в детстве, когда его за проступки ругала мама, и замирает в неверии, видя теплую улыбку на лице капитана. Она настолько идёт в разрез со всей сложившейся ситуацией, что Матвей теряется ещё больше. – Ты молодец, Матвей. – Молодец, что не пропустил шесть? – с сарказмом замечает вратарь, следя за эмоциями капитана. – И в этом тоже, – со всей серьёзностью продолжает Александр, стараясь не обращать внимания на такое поведение Сафонова. В этом весь он. Когда он недоволен собой и злится на самого себя, сарказм и самоирония становятся ему друзьями и близкими родственниками. – Ещё ты молодец, потому что старался, потому что до последнего не терял надежды на победу. – А ещё я молодец, потому что лишил нас шансов на Лигу Чемпионов, да, капитан? – ядовито обращается он, воспринимая все эти похвалы как тупую издёвку. Он разворачивается, чтобы действительно уйти в спальню и больше не слушать этот бред, но Александр не даёт ему сделать ни шагу, обнимая за талию и прижимая спиной к своей груди. – Упёртый баран, – шепчет защитник и, прихватывая зубами мочку, добавляет, – мой упёртый баран. Матвей по инерции дёргается, пытаясь уйти от прикосновений, но Александр его не отпускает, нежно целуя за ухом. Парень хрипло выдыхает и, обмякая в его руках, откидывает голову на плечо, подставляя шею под кусачие поцелуи. Дыхание Мартыновича обжигает шею, пуская по телу микроразряды тока. Он языком вылизывает чувствительную кожу, прихватывая зубами на затылке, у самой кромки волос. У Сафонова такое чувство, будто он отключается. Не в смысле теряет сознание, а в смысле отпускает ситуацию. На время забывает «Олимпиакос», мячи в сетке ворот, неудачную игру в обороне, Грецию, да и Лигу Чемпионов в целом. Уже днём, когда он проснётся, его снова накроет лавиной вины и самокопания, но пока он ощущает только горячие губы, исследующие его шею, и нежные руки, которые забираются под зелёную ткань клубной футболки, гладят напряжённый пресс. Он разворачивается в руках Мартыновича и набрасывается на его губы жадным поцелуем, вцепляясь руками в тёмные волосы. Матвей подаётся вперёд, не оставляя между ними ни миллиметра, и тихо стонет, сталкиваясь горячими языками. Александр доминирует, вылизывает его рот, проходится по кромке зубов и кусает пухлые губы, одной рукой сжимая задницу. Отсутствие разницы в росте является особым преимуществом, которым капитан бессовестно пользуется. Сафонов пропускает тот момент, когда остаётся без футболки и оказывается спиной на застеленной кровати. Мартынович зависает на несколько секунд, разглядывая молодого и красивого парня, грудь которого часто вздымается от сбитого дыхания. Его глаза подёрнуты легкой дымкой, и он протягивает к нему руку, выдыхая: – Капитан, иди ко мне. Александра не нужно просить дважды. Он опирается на локти по обе стороны от головы Матвея и опускается сверху на парня, целуя в раскрытые губы. Сафонов недовольно стонет и настойчиво тянет вверх футболку, которая мешает почувствовать жар чужого тела, ощутить напряжённые мышцы, перекатывающиеся под смуглой кожей. Александр стягивает её рывком и швыряет куда-то за пределы кровати, возвращаясь к такому желанному телу. Сафонов выгибается от соприкосновения голой кожи и глухо стонет, когда губы Александра оставляют засос возле кадыка, а руки оглаживают грудь, задевая соски. Матвей превращается в один оголенный нерв, который с каждым поцелуем или неосторожным касанием натягивается всё сильнее. Он тянет Мартыновича за волосы, вынуждая оторваться от своей шеи, и прижимается опухшими губами к его губам. Матвей гладит его по широким сильным плечам, очерчивает пальцами лопатки, ласкает широкую спину. Мартынович шипит в поцелуй, толкаясь языком в рот, и трётся пахом о бедро Сафонова. Парень чувствует чужое возбуждение, опускает руку на его напряженный живот и, потянув за завязки на штанах, ныряет рукой в трусы. Защитник от неожиданности ощутимо прикусывает губу Матвея и глухо рычит, толкаясь бёдрами вперёд. Александр знает, что Сафонов первый раз в постели с другим мужчиной. Его выдаёт нерешительность, и отсутствие резкости в движениях. Он слишком слабо сжимает пальцы, медленно двигает рукой и не касается там, где приятнее всего. – Делай так, как себе, не бойся, – шепчет Александр, выцеловывая плечи и ключицы. Одной рукой он упирается в подушку, а второй гладит худые бока и тазобедренные косточки. Матвей нетерпеливо ёрзает и расставляет ноги, на пробу делая пару рваных движений, нежно оглаживая горячую головку. Его собственный член неприятно упирается в ткань, доставляя дискомфорт. – Капитан, – глухо, на выдохе. Мартынович понимает, чего от него хотят, но продолжает распалять, дразнить, накрывает его пах и с нажимом трёт. У Матвея не остаётся сил просить, он сжимает коленями его бёдра и кусает за подбородок. Александр хрипло смеётся, прерываясь на стоны, и, наконец, оттягивает резинку штанов и оголяет напряжённый член. – Повторяй за мной, Мотя, – нежно обращается Мартынович, обхватывая пальцами его член и слегка оглаживая головку, надавливая на дырочку уретры. – Капитаан, – срывается с языка. По телу прокатывается сильная дрожь, которая передаётся и мужчине. Они тихо стонут друг другу в губы, двигая настойчиво руками и чувствуя каждую вену на возбуждённой жаркой плоти. Матвея разрывает от ощущений. Он сжимает в руке пульсирующий член, гладит, ласкает и получает от этого удовольствие. Рука Мартыновича на собственном члене ощущается совершенно не так, как во время дрочки, будто он касается его так уже не впервые и знает все особенные точки. Матвею нравится быть немного слабым и зависимым, тянуться за руками и губами, дуреть от чужих стонов и громких выдохов. Он никогда не думал о том, что ему захочется быть под кем-то, но поцелуи и прикосновения Александра доказывают, что просто нужен особенный человек, с которым не будешь думать ни о чём, кроме удовольствия и набата под рёбрами. Когда Мартынович чувствует, что уже близок к оргазму, он отталкивает руку Матвея и обхватывает оба их члена. Быстро скользит по горячей плоти и, немного согнувшись, обхватывает губами напряжённый сосок. Сафонов теряется в ощущениях. Жар стремительно скапливается внизу живота и его прошивает судорогой крышесносного удовольствия. Александр кончает следом за ним, забрызгивая животы спермой. Он смотрит на парня под собой и не может поверить, что они до этого дошли. Что они в одной постели, и что Матвей сейчас такой открытый перед ним, такой его. – Никому не отдам, – на грани слышимости произносит он, оставляя нежные поцелуи везде, куда может дотянуться: зажмуренные глаза, порозовевшие скулы, мокрый от пота лоб, чуть подрагивающие губы. Сознание Матвея будто отключается на несколько минут. Он приходит в себя, когда Александр вытирает потёки с живота и окончательно стягивает с него штаны вместе с бельём. Он раздевается сам и ложится рядом, притягивая парня к себе. – Спи, Мотя, – целует парня в макушку и закрывает глаза. Сафонов прижимается лбом к чужой груди, обхватывая Мартыновича руками и ногами, и ждёт в любой момент возвращения душевного раздрая, но даже сам не замечает, как проваливается в глубокий сон.***
Его утро начинается далеко за полдень. Тело ломит от тяжелого матча и хорошего секса. Матвей сползает с кровати и идёт в душ, желая смыть сонливость. В зеркале он рассматривает многочисленные засосы на шее, плечах и груди, мысленно делая пометку чуть-чуть убить капитана. Холодная вода освежает и бодрит, воспоминания вчерашнего матча отзываются досадой в груди, но неподъемный груз вины перестаёт давить, и Матвей даже начинает верить, что они справятся. Он уж точно постарается. Кухня встречает его негромкой музыкой, запахом кофе и ванили. На столе стоит небольшой торт из его любимой кондитерской на углу. Александр откуда-то прознал, что после матчей ему жутко хочется сладкого. Он себе в этом не отказывает, просто потом работает на тренировках в два раза больше, сжигая съеденные калории. Сам Мартынович находится на балконе. Он стучит пальцами по подоконнику и что-то увлеченно набирает в телефоне. – Саша, я хотел сказать, что... – Матвей немного теряется, когда Александр смотрит на него удивлённо. «Матвей» и «Саша» – редкое явление в их повседневном общении. Только если всё серьёзно, только если всё о важном. – Короче, спасибо. Капитан просто улыбается и кивает, подталкивая его обратно на кухню. – Давай, давай, а то кофе остынет. Матвей закатывает глаза и усаживается за стол, ожидая своей порции ароматного напитка. Когда Мартынович садится рядом, парень смотрит на него с хитринкой и лукаво улыбается, выдавая: – Если ты так проигравшего меня встречаешь, то что будет, если я выиграю? Александр громко смеётся и целует его в нос. – Когда мы выиграем, тогда и узнаешь.