***
Огни горели на дороге, А на путях пошел гранит. Снег разметен, как на пороге, А кучер все еще бранит. Уж близко к ночи злато солнце, Хотя лишь желтое пятно Светило тускло, но в оконце Развидеть можно все равно. Открылся город и ворота Тяжелой ношей раступились, Перед повозкой, будто рота, Крестьяне, жены их столпились. Встречая в праздности гостей, Они снимали к сердцу шапки. И била по челу метель, А на ногах были лишь тапки. Все выбегали из домов Иль из окон своих глядели. Со всех землянок и дворов, В том вышли, что наспех одели.***
Шла зима, уж месяц пятый, В тех краях она долга. Приезжают в номер снятый Дамы, слуги, господа. Ночью той метала буря, Холод злючий, до костей И встречает, глаз прищуря Ревизор своих гостей. — «Добрый вечер, мы вам рады» Молвил ратный человек В его гласе без досады, В его коже плавный сбег. И лицо его красиво Среди пройденных войной, Всяка строила игриво Глазки, а он ни одной. — «Мы проездом, если можно» Снял тулуп глава толпы. — «С лошадями острожно! Нам они еще нужны.» — «Не извольте волноваться» Улыбнулся господин. «Слуги будут прибираться После знатных проводин. Вас прошу все же остаться Или в трапезе один Буду горю придаваться От потери Мерелин.» Охватило любопытство Тех, кто жизни не видал. И отказывать — безстыдство Это ужин, а не бал.***
Суетились рядом слуги, А улыбка — будто с шил. Столько сил, а дай им плуги Каждый б поле протащил. Вьюга блещет за окнами, Инеем покрыв стекло. Восторгаясь поварами, Каждый чувствовал тепло. — «Соизвольте поделиться, Кто такая Мерелин?» Гам мгновенно прекратиться. Говорил сам дворянин: — «Мерелин — моя жена» Процедил им ревизор «От чахотки умерла, Нам в судьбу, а не укор…» — «Разве это не печально?» Проялозил знатный лорд, Не хотевший, изначально, Ужинать, как борзый хорт. — «Долго мучали кошмары О погибшей госпоже…» Внезапно в споры и разгары Слуга поднес сундук с драже. — «Да, сейчас уже смирился Отпустил, простил, забыл…» В легком смехе озарился Раньше грустный господин. — «Почему же вас зовут Не господ, а Ревизор? Или горожане врут? Разве это не позор? — «Это бремя и задача. Тут же вымолвил в ответ — Делу в помощь, а отдача В нашем граде — раритет! Ревизором не являюсь, Но слежу за всеми тут Кто в работе — улыбаюсь, В лени — руки оторвут… Самосбродов и лентяев Тут не жалуют не чуть Их находят у сараев Не боясь и трупа пнуть…» Тут повеяло холодным… С окон веет? Нет, никак! Глас забылся быть задорным, Веет по полу сквозняк… — «Хилкрест — город небольшой, Все мы тут — едины кровью… Каждый, связанный толпой, Был унижен, но с любовью… Мы чураемся приезжих, Далеко от всех живём, Не уважаем в дело влезших… Но с распростертыми всех ждем! Вы, господа, давно ли били Колы, иль гвозди по доскам? Или с рождения лишь пили И ели? Наспех по дворам?» — «С чего бы нам работа черни?» Прихрукнул знатный дворянин. — «Или такие уж вечерни У вас? А! Вы христианин?» — «Нет, наша вера всех уж гонит Подальше с этих ярких мест. А кто её все же затронет, То за двором распятый крест!» — «Вот это да, сколько часов! Не будем больше отвлекать…» Отчалили все от столов Пытаясь в страхе не бежать… — Куда вы? Так все начиналось… Останьтесь вы хоть на десерт! Уверю, вам так не питалось, А повар мой уж в них эксперт! Только примкнули гости к двери, Как кто-то сам ее открыл… Предстали там не люди — звери! На фоне свечи куча рыл. Одеты в белые халаты, А на челе — лицо волков. На некоторых были латы, Что строились в кругу рядов. — «Уверен я, что вы — отбросы, Коей была моя жена. Хоть вы не так рыжеволосы, Но вам с рождения вина… Как не был милостив наш бог, Но вам прощенья не нашел. Ты слишком выкормил свой бок, Да и работы не прошел… Нам не нужны другие люди, Не требует душа богатств. И все, что было в вашем блюде, Сами добыли этих явств. …Я расскажу вам наш стишок Его читают малышам И каждый старенький дедок Внемит его чужим ушам: «Тьма наступит в мир кошмарный, Затухает свет фонарный Темный, будто лис коварный Рвет и мечет, и рычит! Рыщит по полю, как сеттер Величаво, будто ветер И обхватит все, как хедер Закрывайтесь, говорит! Пасти вздох его холодный Пробудился он голодный Есть лишь вопль безисходный Тьму и страх он вам сулит!» — «Не судите меня строго На то ведь я и Ревизор Держу я страх род людского И зачищаю ваш позор…»***
Так и стоит тот городок, Там люди трудятся, живут. Пусть кровью окроплен их сток Но все гуляют и поют… Мечта, где каждый был полезен, Где каждый равен всем и вся. И всякий пекарь к вам любезен, С стараньем, кровью, хлеб меся, И на руках она видна, И все в ней вымокли сполна, По лужам шлепает она, А крови лужа та полна!.. Но ради счастья льется кровь. И в крови утонул тот град, На крови держится любовь, В ней каждый умываться рад…