***
— Я… Я просто… Я… Эм-м-м… Ну, э… — топтался на месте Эрен, не в силах составить предложения. Начало слов выпадало из его рта и превращалось в слезливое месиво из букв на полу. Он щипал себя за язык и сквозь стыд пробовал еще раз. Атмосфера уборки тихо выбиралась за порог комнаты. Леви хотелось открыть окна. Волнение, накинутое колючим шарфом, и едкое сопротивление создавали тошнотворную духоту. Стоя к нему спиной и протирая тряпкой по-ненормальному чистый подоконник, мужчина не менял взгляда и продолжал слушать этот нескладывающийся бред. И все же слушал внимательно. И ведь Леви абсолютно точно прервал бы и вбросил свое: «Продолжай убираться, свинота», потому что не терпел сомнений и неуверенности, которые буквально просачивались сквозь голос мальца позади. Он сделал бы так, если бы за спиной стоял не Эрен Йегер. Эрен Йегер был особым случаем. Так думал не Леви, но верный друг — Эрвин. Сам Леви, как признанный кретин, вообще об этом не думал. — Сэр, я хотел сказать… — опять тишина, снова не договорил. Эрен проклинал себя с секундами все громче. Он старался выдавить из себя то, для чего уже не хватало места в груди, но, в конце концов, единственное, что у него получалось, — выглядеть, как полный тюлень. Голос в его голове, твердивший закрыть рот, теперь говорил за мысли капитана. — Йегер, — развернувшись к нему лицом, осилил начать Аккерман, — ты меня начинаешь раздражать, — держа тряпку в своей руке, сказал он, и Эрен как-то очень сильно махнул головой в ответ. — Капитан Ривай, — голос младшего прозвучал увереннее, но все еще дрожал. Леви уже знал. И он уже хотел уйти. — Капитан Ривай!!! — слова с громом вырвались из него, но тут же исчезли в голубизне чистого неба. — Вы мне очень нравитесь… — зажмурив глаза, он сказал тихо, робко, но достаточно для того, чтобы быть услышанным. Аккерман замер. Тряпка в руке сжалась. Он перестал моргать. Это не было удивление. Сверкающий взгляд и дурацкая улыбка, которые он дарил при встрече. Нескончаемый поток вопросов не по делу от того, кто вообще мало чем интересуется, и как бы незамеченное каждый раз: «Вы такой крутой!». Неуместные касания, которые всегда вроде абсолютно неумышленно. Желание черствого, не особо общительного парнишки находиться ближе, чем остальные, знать обо всем и про все, которое он временами вытаскивал из-за спины и швырял в капитана. Беспрестанное, но до боли чистое: «Не умирайте сегодня, ладно?» и его рука, крепко сжимающая чужое плечо перед выходом в бой. Леви не был слепым. Не знал точно, но догадывался. Не принимал это для себя, но подсознательно осознавал. Понимал, что «день порока» может наступить в любой момент и он услышит то, что вывернет все его внутренности наизнанку. Но подаренные слова в истинности оказались совсем не такими, какими он их мог вообразить. Они были переполненными до верха и окутанными искренностью, а детское покраснение его щек, кончиков ушей, трясущиеся ноги, сжатые губы — все это было одной огромной надеждой. Надеждой, которую ждал крах. Аккерман получил смертельно опасный удар, от которого не захотел себя уберечь. И теперь, потерянный в словах, он не знал, что нужно сказать. Резко отвернулся, и темнота отразилась в глазах, а резкая боль хватила сердце. Руки, упирающиеся в чистый подоконник, начали ныть, мысли — скакать адской каруселью. Фраза сушила губы и прилипала к коже. Сомнения, заранее убитые, вскружили ему голову, и приклеенный к лицу взгляд сыпался. Нет. Нет. Нет. Ни за что. Разум и предвидение запечатывали красной лентой то, что вырывалось изнутри, и выносили из его замкнутой груди. Сегодня за нарушение общественного порядка и привычного бытия сердце Леви Аккермана сунули за решетку. — Понятно, — он повернулся, но его лицо выражало все то же ничего. Леви не хотел, чтобы это было тем, что получит Эрен, но это было тем, что он мог дать. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, — начал он так важно, будто знал все на свете. — Но лучше тебе было этого не говорить, — глаза младшего медленно приоткрывались, и, когда его грустнеющий, растерянный взгляд наконец достиг Ривая, тот почувствовал, как земля начала выбиваться из-под ног. Собственные слова жгли рот. Но он продолжал держаться. — Что?.. — взгляд говорил за него: сердце Эрена разбивалось. Вылетающие кусочки желчно впивались в ноги Аккермана, заставляя ронять контроль из рук, и он хотел стать слабаком хоть на минуту. Оба пытались держать себя: Эрен в руках, Леви в клетке. — Титаны могут в любую минуту ворваться и сожрать нас всех. Мы висим на волоске от смерти. Любые романтические чувства, даже такие, отменяются, Йегер. Не понимаешь этого? — в своем репертуаре объяснял Аккерман, оставаясь на вид серым камнем. Это было жестоко. Слишком жестоко. — Пошевели мозгами. «Леви, ты ублюдок. Я знаю, но.» — Мы не слышали о них ничего уже целый месяц!!! — закричал Эрен, пытаясь что-то доказать, и неуловимые слезинки начали пробиваться сквозь его некрепкий щит. — И вы правы, мы можем умереть в любой момент! Именно поэтому, пока мы с вами… Пока мы оба живы, я… Младший не знал, что может быть так больно. Вместе с тем это был не просто отказ, но еще и осуждение. Хуже Леви сделать не мог. — Эрен, уходи, — спокойно прервал его капитан и указал взглядом на дверь. Он раскалывался, его маска спадала, мысли живьем пожирали, и Аккерман не мог позволить этому предстать перед кем-то. Только не в этой жизни. — Хорошо!!! — столько злости, столько расстройства. Хлопок дверью. Хлопок по лицу. Оставшись в своем грязном одиночестве, командир прижал свои ладони к сердцу, и равнодушие спало. Маска громко рухнула к ногам и тут же испарилась. Теперь на нем было только то, что он чувствовал тогда: разочарование, испуг, любовь.***
С тех пор стало случаться вот что. Каждый раз, когда Леви Аккерман наблюдал за лучшим из новобранцев, этот новобранец сбегал. Неважно, что это было: тренировка, ступеньки замка или общее собрание. Эрен просто опускал взгляд, бросал самые глупые отмазки и убегал. Это было невозможно не заметить. — Почему наша мини-версия титана так шарахается от тебя? — поинтересовался однажды один из товарищей во время тренировки. — Все еще боится, — не отрывая взгляда от занимающегося Эрена, ответил мужчина, хотя это не было правдой. Прищурившись, он продолжал наблюдать. Этот говнюк начинал бесить. Эрен в тот день отошел выпить воды и на занятие не вернулся. Вторым к нему подошел тренер новобранцев. Показалось, ему было, о чем задуматься.***
Обедая за одним столом с новобранцами, мужчина уже не пялился на Йегера (пусть и поглядывал), уловив тактику несуразного поведения. Без интереса поглощая еду, он размышлял о том, что с их последнего разговора прошла почти неделя. Не то чтобы ему было до этого дело, просто не хотелось доводить все до скандала. Но малец продолжал трепать нервы. Повернув голову, капитан заметил пялящегося на полную тарелку еды Эрена. Его выражение лица было слишком тусклым и бледным. Кажется, Петра утром говорила что-то про то, что засранец и есть нормально перестал. Тяжёлый вздох. Стол заметно пустел. Отодвинув стул, он встал на ноги. Сегодня солнце пекло, не жалея никого. На небе не было ни одного намека на прохладу. Чудная погодка для разговора. — Ешь, — Ривай взял с тарелки огурец и сунул его в рот потерянному в мыслях парню. Возмущенный взгляд выстрелил в старшего ядовитыми пулями. — Мне срать на тебя с высокой башни, чтоб ты знал, но если не будешь нормально есть, то я от… Эрен вытащил огурец изо рта и, швырнув овощ на траву, злобно зыркнул. Он был обижен и жутко недоволен. Встав изо стола, Йегер собирался уйти прочь, перебив не имеющую смысла болтовню. Однако Аккерман не был бы Аккерманом, если бы позволил этому произойти. Схватив новобранца за плечи, он потянул его на себя, но настолько сильно, что их лица стали находиться на расстоянии пары сантиметров. И пока Эрен терял рассудок, мужчина равнодушно договорил: — Я убью тебя, если не будешь есть, ты понял? Эрен не колыхнулся, не вздрогнул. Лицо его было усталым и изможденным. Похоже, последний цветок Леви начал вянуть. — Можете убить прямо сейчас, — прошептал Йегер, мимолетно опуская свой туманный взгляд на чужие губы. Леви потерялся между красивым подбородком и нижней губой. Это было настолько только между ними двумя, что мир вокруг приглох и поплыл размазанными цветами, меняя задний фон на сплошное расплывшееся месиво. Фильм остановился, и рамки — всего на одну секунду — стерлись. И как жаль было, что им обоим это всего лишь почудилось. — Ты болван, Эрен Йегер, — смотря брюнету в глаза, сказал капитан после долгого молчания и, оттолкнув от себя, ушел. — Нет, это Вы реальный болван, — прошипел в след Эрен.***
Протирая полы в длинном коридоре, одетый как уборщица Эрен фантазировал себе самое плохое. Застав ругающуюся команду сегодня в кабинете, он сразу понял, что что-то произошло. Они кричали Риваю о том, что Эрен Йегер опасен и что его нельзя оставлять рядом с людьми после того, что они все сегодня увидели. Он не считал их слова чушью, не обижался, ведь понимал. Было плохо только потому, что капитан Леви заступился. А не должен был. Встряхнув головой, он взмахнул шваброй вверх и, попытавшись отвлечься, стал напевать под нос какую-то известную песню. Пританцовывая, выводил на мокрых полах узоры мыльной шваброй. Эрен катался по полу, словно по льду. Прикрыв глаза, поднимал ноги, как артист, и кружился, будто балерина. Прыгал и напевал уже громче: — Ведь у меня есть к тебе-е-е претензии, но и у те-е-ебя ко мне тоже-е-е. Так что давай выскажем друг другу всё, что нас не устраи-и-ива-е-ет! Мы купаемся в лучах славы наших проблем, Ведь у нас с тобой что-то вроде любв-и-и, так что нам надо их решить. Да, у меня есть пробле-е-емы, И одна из них заключа-а-ется в том, что я очень сильно нуждаюсь в те-е-ебе. Эрен не думал об этом, но он бы выглядел до ужаса нелепо, если бы где-нибудь, облокотившись о стену, стоял мрачный, но таявший капитан Леви Аккерман, который наблюдал за этим представлением и чувствовал, как его сердце стучит громче. Делал бы, что хотел, и тут же бы поднял эту сладкую ватрушку на руки. Но это безнадежное желание лишь добавится в бесконечный список всего того, чтобы он планировал сделать с Эреном, и никогда не воплотится в жизнь, потому что Леви в здравом уме. — Ты клоун или солдат, Йегер? — начиная делать шаги, издевательски поинтересовался черноволосый, делая вид, будто бы это не он назвал его только что сладкой ватрушкой в своей голове. Резко затормозив, младший запнулся о тряпку швабры и, почти упав, успел встать на ноги. Собирающийся подскочить Леви сделал шаг назад и стер волнение с лица, вновь становясь хмурым огурцом. Очаровательно покраснев, Эрен опустил голову и решил, что, после неудачного признания, это занимает второе место в рейтинге самых позорных случаев в его жизни.***
Закончив с долгой, непривычно одинокой уборкой только через два часа после этого шоу перед любовью всей своей жизни, Эрен уныло тащил свои ноги по полу и наслаждался шумом шарканья подошвы о пол. — Он безопасен. Я ручаюсь за него, и, если что-то пойдет не так, я без колебаний убью Эрена. Но сейчас, когда он не несет угрозы для нас, держите свои рты закрытыми и не выливайте на него свои обоснованные сомнения. Видят небеса, он пытался не думать об этих украденных словах. Всем сердцем старался не видеть в них хорошо утаённой заботы. Но его влюбленная душа праздновала, и внутри происходил целый парад. Слабак. — Интересно, а Леви уже ушел? — подумал вслух он и остановился напротив того самого кабинета. Подойдя вплотную к двери, брюнет прислонил свое ухо и вслушался в нерушимую тишину за дверью. — Капитан Ривай? — приоткрыв дверь, он увидел сидящего на стуле Ривая и испугался, что тот услышал, как его назвали по имени, но потом быстро дошло, что мужчина спал. — Почему он все еще тут? — прошептал парень и на носочках подошел спереди. Ему почему-то казалось, что сон капитана очень чуткий. Взяв стул из-за стола, он поставил его напротив мужчины, присел и подпер ладонью голову. Из раза в раз Эрен получал один и тот же вопрос. Кто такой Леви Аккерман? Встретившись с ним в первый раз, Эрен никогда бы и не подумал, что это тот единственный человек, которым он будет восхищаться так сильно. Его стратегия, навыки, отношение — все это покоряло как сердце, так и разум. Аккерман был наилучшим бойцом, который мог повалить несколько титанов в одиночку. Он тот, кто являлся самым почетным примером. Леви остерегались и уважали, любили и восхваляли. Был тем, кого нередко называли солдатом, что может равняться целой армии. Строгий и вечно серьезный. Никаких шуток. Никакого развлечения. Усталый, мертвый взгляд, в котором вы бы никогда не увидели голубого неба или яркого света. Никто даже не знал, как он улыбается. Аккерман представлял собой именно такого человека. Но у него имелись основания и причины быть таким. После всего у Леви было право быть хмурым каждый день. Сам же он прекрасно знал, что среди народа его считают бесчувственной куклой и бессердечным капитаном. За очередным чаепитием как-то говорил об этом Йегеру. Но он также осознавал, что есть люди, знающие правду. Он знал, что есть Эрвин, который слышал его смех, что есть Эрен, который видел, как тот мило беседовал с лошадью и как с искренним соболезнованием успокаивал потерявших друзей товарищей. Он не был просто замкнутым в себе хладнокровным воином-одиночкой. Аккерман был чем-то большим, чем-то намного чудеснее. «Закрытый сундук с сокровищами», — верил Эрен, глядя на спящее лицо. Не как сейчас, но иногда, рассматривая Ривая, парень думал о том, насколько человек может быть красив, насколько безгранично прекрасен. И кто бы что ни говорил, для Эрена Леви был идеален. Одно его существование приводило в восторг. Он не считал его характер тяжелым. Леви был просто таким, какой он есть, и Йегер любил это. Любил все, что старший показывал, все, что в нем было. Малец мог видеть гораздо глубже и больше, чем другие, даже больше, чем Эрвин. Была особенность, отличающая его от всех, — помимо того, что Эрен принимал Леви, в первую очередь, он его понимал. И пусть чувства и не приняли, но он ни о чем не жалел. Леви Аккерману не было жалко отдать всю любовь, существующую в этом скупом мире. «Эрен, это плохая идея», — сказал себе Йегер, вставая и делая боязливый шаг вперед. «Эрен, у тебя будут огромные проблемы», — уверял он себя, шатко, очень медленно наклоняясь. Но он ничего себе не сказал, когда, не сдержав порыва, с пищащим трепетом, с самой огромной нежностью, что могла в нем поместиться, наклонился вперед и, немного повернув голову и одарив дыханием кожу, тепло коснулся чужой щеки своими алыми губами. Через всего один невинный поцелуй ему хотелось передать всё хорошее, что он хранил к Леви. Эрен почувствовал себя новым человеком, почувствовал, как новые силы, которые он так давно потерял, стали заполнять его душу. Тот момент, те скудные секунды были лучшим, самым приятным, что произошло с ним за последние пять лет. Все внутри так оглушительно ликовало, что, примкнув к щеке, Эрен едва заставил себя отстать. Он хотел остаться там навсегда — так близко к Леви. Радость приливала к горлу сладкой карамелью, и парень не мог от нее отделаться. То, как он был счастлив тогда, не с чем было сравнить. И, скорее всего, тот Эрен, который отвечал за адекватность, убежал в укромный уголок подсознания и, закрыв свои глаза, не решился участвовать в этом самом неправильном решении в своей жизни. Сделав шаг назад, Эрен планировал незаметно уйти, но обстоятельства каждый раз играли против него. — Йегер! — подорвавшись с места, возмущенно вскрикнул капитан. Изнутри он полыхал, все еще чувствуя касание губ на своей коже. На его лице рисовались жуткая ярость и обескураженность. Он ощущал себя растерянно и не готово, а потому злился еще сильнее. Нет, ну его прямо-таки распирало от гнева. Под глазами темнело, а руки сжимались в твердые кулаки. В такие, которые могли снести Йегеру лицо. — Двести отжиманий!!! Живо!!! Сердце Эрена упало в желудок и барахталось там. Это было совсем не по плану. Он чувствовал себя пойманным вором. Испуганным, но довольным вором. И тут же стал готовиться к избиению, к расчленению, к выгону за стену. В тот момент от капитана младший ожидал чего угодно. Однако Аккерман не выдержал и десяти секунд. После звонкого «Живо!!!» он покинул комнату быстрее пули и бежал до своего кабинета еще на протяжении семи минут. «Неудобно как-то получилось», — подумали стены кабинета.***
Что делают люди, когда их целуют в щеку без разрешения? Нет. Не то. Что делают мужчины средних лет, являющиеся капитанами разведотряда, когда их целуют в щеку без разрешения всякие малолетние тупицы, даже не имеющие права называть их по имени? Если бы он жил в другое время, то обязательно загуглил бы это и, возможно, наткнулся бы на разумный ответ, который смог помочь ситуации. Но так как Леви жил в то время, в котором ему нужно было жить, он решал эту проблему по-своему. По-аккермански. Без какой-либо помощи. И да, абсолютно по-взрослому. Как тридцати четырех летний мужчина. — На сегодня все свободны. А-ах, да, — если б мог, то точно бы ехидно улыбнулся. — Кроме Эрена Йегера, — закончив одну из тренировок, сказал он, и все, оглядываясь на застывшего парня, начали расходиться. — Йегер, сто пятьдесят приседаний и семь кругов вокруг замка. Это был первый раз, когда после двух дней их последнего «диалога» в кабинете Леви обратился к виновнику его бессонницы. Но то, что существование Эрена хотя бы перестали игнорировать (два дня проходил мимо него, как сквозь воздух! Детский сад!), уже облегчило жизнь. Ну, он так думал. Второй раз случился на собрании. — Никто не желает убирать этот вонючий сарай, да? — раскинувшись на стуле, поинтересовался капитан Ривай и тихо хмыкнул. Ранее скользящий взгляд тогда смело пал на Эрена. — Что ж, тогда Эрен Йегер займется этим. Что-то начало меняться, и Эрену это не нравилось. Третий раз на обеде. — Петра, можешь идти. Эрен Йегер уберет за всеми нами, — обратился он к девушке и повернулся в сторону доедающего солдата. — Он давно напрашивался помочь, — полный раздражения взгляд пнул брюнета под зад и многозначно выбил его из-за стола. Случаи повторялись, но Леви не останавливался на простых издевательствах, которые тот смирно терпел. Дальше в ход пошло самое ужасное — взгляд. У Аккермана всегда был проницательный, судящий взгляд, но теперь он стал еще и по-особенному злым. Леви смотрел на Эрена как на того, кого не переносил на дух, с кем не пил чай в подвале и никогда не знал. Было наивно считать, что Леви просто изобьет его и успокоится, потому что капитан решил, что внешнего избиения не хватит, и стал избивать изнутри.***
— Это ты таким образом свою симпатию выражаешь? — за обедом усмехнулся Эрвин, из окна глядя на то, как новобранец мотает вокруг замка пятый круг. — Я-то понимаю, но он, братец, скорее всего, нет. Попробуешь использовать слова? — Что ты несёшь? — пойманный с поличным, взбушевался Аккерман, перебирая бумаги на столе, но тут же сменил тон. — Когда падал с лошади, головой ушибся? Он мне просто не нравится. Слишком много о себе возомнил. «И правда, — думал Леви, — кто он вообще такой, чтобы вытворять подобное?! Как у него только наглости хватает?» — Вроде до этого ты был к нему очень даже мил, разве нет? — сделав глоток, Эрвин скрыл улыбку в чае. Уж он-то лучше всех знал угрюмого честолюба. — К чему бы ты не клонил, Эрвин, ты ошибаешься. Мне не нравятся парни. Мне вообще никто не нравится, — кого он больше убеждал в тот момент — было спорным вопросом. — Тем более ты знаешь ситуацию: романтике нет места в этом мире. Эту изорванную фразу он усердно клеил к своему сознанию. — Слушай, друг. Когда чувства уже появились, жить дальше, как будто ничего не случилось, не получится, — Эрвин поставил чашку и слез с подоконника. На какое-то время в комнате воцарилась тишина. — Но ты, конечно, можешь попробовать. Кто знает, может, к тому времени, когда Эрен умрет или женится на милой Микасе, у тебя и получится. Но это ведь не будет большой бедой, да? Тебе же будет всё равно? Внезапно опустив руки, Леви замер и перестал копошиться в документах. «Нет.» «Нет, не будет.»***
Эрен начал драть на себе волосы. Он не мог так больше. — Сэр, — заметив Аккермана одного между несчитанными коридорами в замке, позвал солдат из темноты, и, что очень странно, тот обернулся. Появившись на свет, Йегер продолжил: — Сэр, я хочу поговорить о том, что произошло. Пожалуйста, поговорите со мной, — нотки отчаянья отдавались в его словах. — Я правда не хотел вас… — Сегодня в четыре, — перебил его старший, убрав руки за спину. Парень приоткрыл рот от неожиданности. — Ровно в четыре часа ты должен быть в том старом кабинете, — вопрос в чужих глазах не исчез, и мужчина сдержал себя от закатывания глаз. — Поможешь с уборкой. В прошлый раз как-то не задалось, — это смутило их обоих, но ни один не подал виду. Закончив говорить, старший ушел, так и не дослушав. «Надеюсь, я правильно вас понял, сэр».***
Убираясь в пыльной комнате вот уже час без единого произнесенного слова, Эрен осознал, что не понял капитана. Это была просто уборка с самого начала? Что-то зашифрованное в уборку? Он не видел намеков, которых ждал. Окончательно запутался… Протирая всякие полки и тумбы, парень видел, как нервный срыв сидел на шкафу и скучающе болтал ногами. Пусть это и правда только уборка. Плевать. Ему нужно было поговорить. Нужно было все прояснить. В конце концов, у них не было времени на всю эту смазливую ерунду. — Сэр, с меня хватит, — бросив тряпку на пол, серьезно начал Йегер. Нервный срыв улыбнулся и встал позади него. Повернувшись, Леви притворно-непонимающе взглянул, переставая делать то, что делал. — Что такое? — уныло спросил он, откладывая швабру и снимая перчатки. Эрен скоро к нему приблизился. У обоих завязался тугой узел волнения и зажгло в груди. — Сэр, простите, что скажу, как есть, — он вздохнул и стал самой храброй и честной версией себя. — Мне не нравится все, что происходит. Я вас безмерно уважаю, но Вы делаете какую-то ерунду вместо того, чтобы все разъяснить. Я понимаю: и время не то, и обстоятельства. Но я не хочу слепо терять вас. Просто дайте мне понять, что я должен делать с тем, что чувствую. А чувствую, чтоб вы знали, я много и сильно!!! — эмоционально выпалил парень. — Вы в сердце не вмещаетесь, — Йегер зло стукнул в районе сердца, — вот, как я вас люблю… — тише произнес он, чувственно смотря капитану в глаза. Тишина поглотила их, пока чувства, исходящие от двух сердец, не могли нигде уместиться. Каждый бы, кто знал их историю, молился бы о том, чтоб до них дошла близость смерти, чтоб дошло то, что могут потерять друг друга в любой момент, и тогда принципы не будут иметь никакой важности. Леви молча смотрел в чужие глаза нечитаемым взглядом. Много эмоций прилило к его щекам. — Но Вы меня не любите, я прав? — молчание ответом. Это ли было разбитым сердцем? Если так, то Эрен чувствовал куски в своем горле. Развернувшись на ватных, еле несущих его ногах, он собирался уйти. Уйти и потом решить для себя ценой собственной жизни охранять капитана Леви Аккермана, пусть тот и ничего к нему не имеет. Сделав первый шаг, он думал, что за всё благодарен. Сделав второй, готов был начать рыдать. Однако уже упоминалось, что обстоятельства все время играют не в сторону его планов, да? Резко дернув Йегера за плечо, Леви развернул его к себе и жестко ударил коленом в живот. У парня чуть ли глаза на пол не выкатились: и от неожиданности, и от боли. Ах, этот рост. Младший рефлекторно нагнулся, и, теперь доставая, в этот же момент губы Аккермана словили губы Эрена. Недовольный даже во время поцелуя, мужчина держал солдата за воротник белой рубашки и нежно, не похоже на его характер, сминал чужие губы с всемирным удовольствием. То был день победы и поражения. Эрен никогда не представлял, что однажды сможет почувствовать удушающие объятия счастья. Леви не представлял, что когда-нибудь сможет поцеловать кого-то, потому что смертельно захочет. Он также не представлял, что от поцелуев с Эреном ему может почудиться кое-что, что люди зовут настоящим счастьем. Не думал, что из-за Эрена ему захочется жить. И что способен любить, до встречи с Эреном Леви не знал тоже. Крепко вцепившись в его руки, он наконец понял, что боялся не любви к брюнету, а страха, что когда-нибудь придётся отпустить. Целуясь страстно и долго, они обожали друг друга. Леви все продолжал касаться мягких губ, и каждый раз ему казалось, что он попадает в рай. Тогда с Эреном он осознал, что только этого так давно и хотел. «Пусть это длится вечно, пожалуйста», — проскочило в голове Аккермана, когда Йегер промазал и горячо поцеловал уголок губ. — Капитан Ривай, вас вызывает… — в комнату ворвалась Саша. Она намертво застыла в дверях с открытым ртом. Мужчина буквально отбросил от себя Эрена и вытер припухшие губы. — Эрвин Смит? — рассеянный кивок. Водя взглядом с парня на капитана, она явно была потеряна между вставшими вопросами. Получив ответ от Саши, смущенный до чертиков Леви двинулся к двери слишком быстрым шагом. — Скажешь кому-нибудь, и я вырежу твой язык, — остановившись, прошептал он и***
— Йегер? Сегодня я забираю его с собой, — на небольшом собрании объявил он Ханджи на её просьбу об очередном опыте. — Кабинет Эрвина не будет ждать вечно. — Ну зачем он тебе опять? Ты и так загонял нашего прелестного титанчика! — не обрадовалась она. — Сопляк убирается лучше, чем кто-либо здесь, — строго окончил Аккерман и встал из-за стола. За дверью его ждал покрытый мурашками, предовольнейший Эрен с грандиозными планами на остальную часть дня. — И нечего лыбиться, Йегер. Мы действительно идём убираться, — сложив руки в карманы штанов, недовольно обрубил мечтания старший, когда они пошли по длинному коридору. В тот день будущий кабинет Эрвина остался пыльным.