blue nights

Юнги любил Чимина и иногда Чимин любил Юнги тоже. Всякий раз, когда звезды трепещут, окутанные завесой полуночного неба, Юнги никогда не может забыть ни вкус кожи Чимина, ни звуки его затрудненного дыхания. Он наизусть знает каждое созвездие родинок на теле Чимина, он потерял себя, пытаясь запомнить, загипнотизированный бесподобным Чимином и его полуоткрытыми губами. Его вздохами у шеи Юнги. У бедер Юнги. Чимин поднимает подбородок Юнги, чтобы встретиться с его тлеющими глазами, полными вспышек и звезд. Абсолютного разрушения. Юнги мог потеряться только из-за одной фразы, поглощенной кротким ртом Чимина. "Я люблю тебя." Могут ли слова значить больше, чем теплое тело? Тело может давить на него, осязаемое, вещественное -- настоящее. И слова, слова прилипают к его горлу, они ловят, распадаются, расслабляются, прежде чем изрекаются и достигают Чимина. "Ты лучший друг, которого я когда-либо мог иметь." Юнги с усилием проглатывает ком в горле. Он чувствует вес, разбивающийся вдребезги внизу живота. "Я всегда буду рядом." Иногда Чимин остается на ночь; усталость цепляется за его ресницы и тянет их вниз. Иногда Чимин уходит. Но это всегда причиняет боль. Юнги всегда уверен, что он снова уйдет, тихо скользя, как песок. Чимин всегда убегает. Иногда Чимин оглядывается, выходя за дверь. Он смотрит. Юнги думает о туманностях. На секунду Юнги подумывает рассказать о них Чимину; о месте, где рождаются звезды. На секунду Юнги подумывает рассказать о них Чимину. Но тогда Чимин просто снова улыбается. Немного грустнее, немного тусклее, чем его обычное мерцание. И он уходит. Юнги выдыхает, задыхаясь от истины — Чимин не его. Никогда не был. Потому что из-за боязни, что их иногда станет никогда, Юнги даже не попытался превратить это во всегда.