***
На следующее утро гриффиндорцы вместе со слизеринцами отправились на урок защиты от темных искусств. Новым преподавателем защиты был профессор Квиррелл, которого Хагрид назвал «боящимся своей собственной тени, учеников и своего собственного предмета». Он слыл блестящим ученым и носил пурпурный тюрбан, который, по его словам, был подарком от африканского принца за победу над зомби. Но он был очень беспокойным с его непрерывными нервными тиками, и его рука дергалась очень часто. Он был робким и скромным, и Гарри думал, что из него получился бы гораздо лучший ученый, чем учитель, потому что с первого урока Квиррелл ясно дал понять, что не может контролировать своих учеников. Несколько слизеринцев разговаривали, вместо того чтобы слушать заикающийся монолог профессора о диетических привычках красных колпаков, а несколько гриффиндорцев в заднем ряду передавали записки и хихикали в рукава. Гарри оглянулся на непослушных учеников и удивился, почему Квиррелл ничего не сделал с ними. Снейп никогда бы не позволил такие выходки и неуважение в его классе. Но Квиррелл, казалось, не замечал непослушных студентов, чихал и продолжал читать лекцию своим монотонным заикающимся голосом. Гарри старался быть внимательным, потому что ему очень хотелось преуспеть в этом предмете, ведь он казался таким интересным, но вскоре он обнаружил, что зевает. Затем он протер глаза и снова сосредоточился на учителе, как вдруг почувствовал острую боль во лбу. Он поморщился и незаметно потер свой шрам. «Черт побери, и почему сейчас так больно?» Гарри прищурился на бледного профессора, желая, чтобы он поскорее закончил и начал учить их некоторым заклинаниям. Рядом с ним над своим пергаментом дремал Рон, а рядом с ним — Невилл и Дин. Только Гермиона была занята тем, что строчила на своем пергаменте. Секунду спустя зеленые глаза Гарри встретились со странными серо-голубыми глазами Квиррелла, и гриффиндорец почувствовал, как его пробирает дрожь. Он не мог объяснить этого, но было что-то такое в профессоре защиты, что пугало его. Гарри быстро отвернулся, снова потирая голову, его шрам пульсировал ужасной болью. «Странно. Мой шрам еще никогда так не болел. Может быть, мне лучше спросить об этом профессора Снейпа. Бррр! Этот Квиррелл заставляет меня чувствовать дрожь во всем теле и что-то жуткое. И что с этим мужчиной такое? Он пол-урока говорил об одном и том же предмете, и мы не узнали ничего полезного, кроме того, как засыпать с открытыми глазами. Черт! И я тоже с нетерпением ждал этого занятия». Он изо всех сил старался подавить разочарование и надеялся, что его следующий класс, полет с мадам Хуч, будет лучше. На самом деле, он бы лучше читал учебник, чем слушал монотонное бормотание Квиррелла. Он был почти так же плох, как и Бинс. И то, как он смотрел на Гарри, словно лев на вкусную антилопу… да, в этом не было никаких сомнений, Квиррелл был определенно жутким. Гарри сделал вид, что записывает несколько фраз на своем пергаменте, стараясь не размазать буквы. Писать пером оказалось труднее, чем казалось на первый взгляд, и он не очень хорошо справлялся с ним. Рон говорил, что есть такие перья, которые с удовольствием напишут за тебя, и такие, которые не нужно будет наполнять заново, но все они были дорогими. Гарри собирался купить их, когда вернется в Косой Переулок. Это значительно облегчило бы ему учебу в школе. Когда он снова поднял взгляд, то увидел, что тревожные глаза Квиррелла смотрят куда-то вдаль, и Гарри вздохнул с облегчением. Он взглянул на часы и поблагодарил Бога, что урок Квиррелла почти закончился. Наконец полтора часа прошли, и Гарри растолкал Рона локтем. — Тссс, Рон! Просыпайся, пора уходить, дальше мы идем на урок полетов. — Что? А, ну да, — Рон устало потер глаза. — Это должно быть очень весело по сравнению с этим. Гарри пробормотал что-то в знак согласия, затем взял свою сумку и направился к выходу на лужайку, где их уже ждала мадам Хуч.***
Позже Гарри удивлялся, что заставило его не подчиниться прямому приказу учителя и броситься вслед за Малфоем, который, вероятно, сидел на метле еще до того, как он научился ходить. Конечно, был еще один маленький факт: ему не нравилось отношение Драко к Невиллу и то, как белокурый мальчик насмехался над теми, кто слабее его самого. Это напомнило Гарри Дадли и Пирса, которые по очереди издевались над младшими детьми в начальной школе и на их улице. Гарри всегда ненавидел хулиганов, в основном потому, что они же и его избивали, и его глубоко раздражало, что Малфой, этот заносчивый мерзавец, считал себя выше всех. Поэтому он позволил своему темпераменту взять верх над здравым смыслом и не раздумывая погнался за слизеринцем на метле. Когда Малфой бросил ему «напоминалку» в виде шара, он отреагировал чисто инстинктивно, поймав крошечный красный шарик одной рукой, как будто это был крикетный мяч. У него всегда была неестественно хорошая реакция, которая не раз спасала его, когда ему нужно было бежать и прятаться от Дадли и его банды. Он ожидал, что Макгонагалл снимет с него шкуру и даст ему хотя бы отсрочку наказания. Она определенно выглядела безумной, как дракон с узлом на хвосте. Тем не менее она затащила его внутрь, частично за ухо, а затем сказала, что он должен тренироваться в эти выходные с капитаном команды Гриффиндора по квиддичу Оливером Вудом как их новый ловец. Гарри чувствовал себя так, словно попал в очень странный, но приятный сон, и отправился на ланч в каком-то оцепенении. Рон и Гермиона поздравили его с тем, что он стал самым молодым ловцом в команде Гриффиндора за последние сто лет. — Должно быть, это у тебя в крови, Гарри, — тихо сказала Гермиона. — Почему ты так говоришь? Она отвела его в комнату трофеев и показала табличку с именем его отца, Джеймса Поттера, который играл на точно такой же позиции, когда ходил в школу. Гарри с интересом рассматривал этот трофей и жалел, что не знает о своих родителях ничего, кроме того, что написано в той книге под названием «Знаменитые волшебники и ведьмы двадцатого века», которую Гермиона нашла в библиотеке. Интересно, знает ли профессор Снейп что-нибудь о них? За все те годы, что Гарри его знал, он ни разу о них не заговаривал. Впрочем, Гарри никогда по-настоящему не спрашивал, он был слишком занят, поправляясь или задавая вопросы о том или ином зелье или заклинании, чтобы расспрашивать о двух людях, которых он даже не мог вспомнить, даже если они были его родителями. Тетя Петунья и дядя Вернон тоже никогда о них не говорили, разве что рассказывали Гарри, что они погибли в автокатастрофе и что его отец был пьяницей-бездельником, а мать — идиоткой, вышедшей за него замуж. Конечно, все это было ложью, как Гарри узнал от Хагрида. Гарри ничуть не удивился. Дурсли всегда хорошо умели лгать, чтобы скрыть свои неприятности. Для них это было почти второй натурой. Гарри рано понял, что никогда не получит от них столь желанных ответов, и потому перестал спрашивать. Но, возможно, сейчас… Он уже отвернулся от трофея, Рон и Гермиона стояли на почтительном расстоянии позади него, когда дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвалась фигура профессора Снейпа. Его темные глаза остановились на троице с неодобрительной усмешкой. — Что это? Восхищаетесь былой славой бывших игроков в квиддич? Я думаю, что ваш отец где-то там, Поттер. Типичный ловец, самонадеянный и самодовольный, считающий себя лучшим игроком, когда-либо летавшим на метле. А теперь мне кажется, что вы решили пойти по его стопам, Поттер. Профессор Макгонагалл сказала мне, что сделала вас, всего лишь первокурсника, не имеющего ни малейшего представления о квиддиче, своим новым ловцом. — Да, сэр, — ответил Гарри, заставляя себя посмотреть в глаза собеседнику, которые потемнели от презрения и чего-то похожего на гнев. Он невольно вздрогнул. «Это же игра, помнишь? Он сказал тебе прошлой ночью, что сделает это». Но даже в этом случае его тон был резким, как удар хлыста по хрупкой самооценке мальчика. — Это плохое решение с ее стороны, — продолжил Снейп с еще более явной усмешкой. — Она не сделала вам никакого одолжения, мальчик. А теперь, почему вы трое слоняетесь здесь? Вы ведь ничего не замышляете? — Нет, сэр, — быстро ответил Рон, отступая от высокого мужчины. — Мы как раз собирались уходить, профессор, — почтительно произнесла Гермиона. — Тогда поторопитесь, — приказал Снейп, раздраженно махнув им рукой. Все трое быстро повернулись и направились к дверям. — Поттер, одну минуту. Гарри мгновенно остановился и обернулся, стараясь, чтобы это выглядело неохотно. — Сэр? Северус хмуро посмотрел на взъерошенного мальчика. — Разве я не сказал вам, чтобы вы немедленно возвращались в свою спальню после того, как были со мной вчера вечером после уроков? — Да. — Тогда почему вы бродили по коридорам, как неуместная тень? Заблудились на обратном пути в гриффиндорскую башню? — Э… немного. — У вас ведь есть карта школы, верно? Почему вы ей не воспользовались? — Я… э-э… не знаю, сэр, — Гарри беспокойно поежился под свирепым взглядом этого человека. Снейп был ужасен, когда был таким, и даже зная, что это не было правдой, Гарри не переставал дрожать. — Вы что, совсем спятили? Как и ваш отец. Никаких мозгов. Десять баллов с Гриффиндора за неподчинение прямому приказу. — Сэр! Это нечестно! — Вы мне что-то сказали, Поттер? — Н-нет! Просто указываю на то, что это нечестно! — А теперь вы учите меня дисциплине, дерзкий мальчишка? — холодно спросил Северус. — Ну и наглец же вы, Поттер! Я думаю, что нужно еще одно наказание для того, чтобы научить вас своему месту в этой школе. Мой кабинет, Поттер, в семь часов. Посмотрим, не улучшат ли ваше настроение несколько часов, потраченных на переработку сморщенных инжиров и слизняков. Гарри посмотрел вниз на свои ноги, выглядя одновременно сердитым и пристыженным. — Да, сэр. — Быстро уходите. Или я сниму еще больше баллов, которые ваш дом не может позволить себе потерять, — шелковым голосом пригрозил мастер зелий, после чего величественно вышел из комнаты, его черный плащ развевался позади него, как крылья темного ангела. Рон посмотрел ему вслед и прорычал: — Ну и куча дерьма. Снейп такой… — Рон! — потрясенно воскликнула Гермиона. — Как ты можешь так говорить об учителе? — Потому что это правда. Гарри не заслужил такого наказания, Снейп, как обычно, просто ищет предлог, чтобы снять баллы с Гриффиндора. Он жирный мерзавец, и я надеюсь, что однажды ночью он упадет лицом вниз в свой котел и утонет. — Рон! — возмутилась Гармиона. — Это ужасно — желать такое кому-то. Гарри молча согласился с ней. Теперь у него был предлог снова спуститься в подземелье после обеда. Он задавался вопросом: у Снейпа когда-нибудь закончатся идеи, за которые он будет наказывать его? Наверное, нет, мрачно подумал мальчик. Но, по крайней мере, он не попал в настоящие неприятности. Это была одна хорошая вещь. Потому что это наказание звучало чертовски ужасно. — Поторопимся. Нам лучше пойти на травологию, — произнес Гарри, и они вышли из комнаты трофеев и пошли в оранжерею на их следующий урок. Рон все еще бормотал о том, как несправедлив был Снейп.