Руки Темного Ангела

      Мастер зелий начал лечить пегаса, накладывая на него заклинание восполнения крови, восстанавливая большую часть потерянной крови, так что крылатый конь мог стоять прямо, пока он его лечил. Он также произнес противошоковое заклинание, прежде чем повернуться к Гарри и попросить его передать ему флакон болеутоляющего средства.       Северус вылил болеутоляющее средство в маленькую миску, которую протянул ему Гарри. — Мне нужно, чтобы ты выпил все это, Бореал. Это значительно притупит боль, — он протянул чашу пегасу.       Бореал глотнул зелье, оттягивая губы назад от его вкуса. — Это мерзко, волшебник! Я даже не хочу знать, что там внутри. — Ничего страшного, уверяю тебя. Скоро ты почувствуешь себя лучше, — ответил Северус, крепко держа миску.       Как только зелье было проглочено, Северус налил в чашу немного воды и позволил Бореалу попить. Он подождал добрых десять минут, пока болеутоляющее подействует, а потом обмакнул мягкую тряпку в горячую мыльную воду котла, который вызвал Гарри, и начал промывать ужасные раны вдоль боков и на спине коня. — Я извиняюсь, если это больно, но это лучший способ, который я знаю, чтобы удалить всю свернувшуюся кровь и посмотреть, где нужно наложить исцеляющие заклинания, — объяснил Северус, осторожно очищая раны.       Бореал оставался неподвижным, как скала, даже не вздрагивая. — Делай то, что должен, Северус. Ты целитель по профессии? — Нет, Мастер зелий и учитель. Но я научился исцелению у своей матери, — ответил Снейп. Нахмурившись, он вытер несколько неглубоких порезов. — Некоторые из этих мелких ран были нанесены не когтями виверны. Если бы мне нужно было угадать, я бы сказал, что они напоминают раны от кнута. — Тебя кто-то высек? — в гневе закричал Гарри. То, что кто-то осмелился поднять руку на доблестного пегаса, было почти немыслимо.       Бореал некоторое время молчал, а потом сердито фыркнул: — Да, мой хозяин был недоволен моим выступлением на последней гонке, в которой я участвовал, хотя я пришел вторым и выиграл ему толстый кошелек. Он считал, что я должен был победить, что я не оправдываю своей так называемой репутации. Поэтому он решил «мотивировать» меня, чтобы я лучше справлялся, с помощью хлыста для верховой езды. — Чертов ублюдок! — прорычал Гарри. — Я бы хотел дать ему какую-нибудь мотивацию с помощью хлыста! — Гарри, перестань! — упрекнул его Северус. Гарри покраснел и пробормотал извинения. — Хотя мой сын прав, Бореал. Любой волшебник, который прибегает к хлысту, должен быть посажен на солнце и съеден заживо армейскими муравьями, — он снова принялся промывать глубокую рану на боку Бореала. — Съеден заживо муравьями? Да, это было бы очень кстати. Мастер О’Ши не был добр ни к кому в своей конюшне, он обращался с пегасами, которыми владел, как с метлами, чтобы выиграть деньги и заслужить благосклонность довольно богатых ведьм, и это было все. Он купил меня у моего первого владельца, Мастера Джеффри, потому что я был от Фирпефокс и имел хорошие перспективы. Джеффри не хотел продавать меня, он планировал оставить меня себе. Я не принес бы ему много денег, так как был незарегистрированным пегасом, но О’Ши предложил ему пять тысяч галлеонов, и он не смог отказаться, — Бореал слегка вскинул голову, его синие глаза вспыхнули. — Я дал ему то, за что он заплатил, и ничего больше. Я вовсе не волшебная игрушка. И это был первый и последний раз, когда он высек меня кнутом. Я втоптал его в грязь и, вероятно, сломал несколько костей вдобавок к его волшебной палке, а затем выбил дверь своего стойла и улетел. Я никогда туда не вернусь. Он расторг свой контракт на службу со мной, стегая меня, как зверя. — Контракт? Ты заключил с ним контракт? — повторил Гарри. — Да, это словесная магия. Когда пегас продается, он заключает контракт со своим новым владельцем, обычно на срок в пять лет, в котором он соглашается участвовать в гонках для этого владельца и выигрывать для него деньги. Взамен владелец соглашается предоставить ему еду, кров и достойное лечение. Но О’Ши отказался это сделать, что привело к нарушению контракта. Конечно, он никогда бы в этом не признался, но это так. — Ты улетел далеко, чтобы попасть сюда, — заметил Северус, очищая последние порезы. — Мне очень жаль, что наш прием не был более сердечным. Обычно Мирная Долина приветствует всех тех, кто ищет убежища. Но та виверна была разбойницей, и думаю, ты казался ей честной добычей.       Жеребец вздрогнул, слишком хорошо вспомнив ужас и боль, которые он испытал, когда на него напала виверна. Он был измотан полетом из Дублина, сражаясь с боковыми ветрами и морозными воздушными потоками, и он искал подходящее место для посадки и отдыха без помех, вдали от человеческого жилья. Лощина казалась идеальным местом, пока из ниоткуда не появилась виверна, жаждущая разорвать его на части. — Я слишком устал, чтобы оторваться от нее, — со вздохом признался Бореал. — Если бы я был в лучшей форме, она никогда бы меня не поймала. Я — Серебряная стрела, и ни одна крылатая ящерица не сравнится с нами в скорости и маневренности.       Северус кивнул, понимая, что это не пустая похвальба. Порода Серебряной стрелы была известна своей феноменальной скоростью и грацией в воздухе. Серебряная стрела дважды выигрывала в международном скайболле за последние два года.       Как только раны были очищены, Северус наложил дезинфицирующее заклинание на порезы, а также противовоспалительное заклинание, чтобы не дать развиться болезненным спазмам в ногах Бореала. Он размял сухожилие в его задней части и растер мышцы в другой. Бореал повернул голову, чтобы посмотреть, что делает Снейп, и удивленно заржал, потому что большинство мелких ран уже зажили, оставив лишь слабые шрамы, а потом и они исчезли. — Теперь я чувствую себя намного лучше. Кроме крыльев.       Северус закатал рукава рубашки. — Да, теперь самое трудное. Гарри, мне нужно, чтобы ты держал свою палочку ровно, мне нужен свет, чтобы видеть, что я делаю, — он повернулся к Бореалу. — Бореал, мне нужно наложить на тебя снотворное заклинание, потому что у меня нет болеутоляющего средства, которое было бы достаточно сильным для такого рода операции.       Бореал согласно кивнул. Северус произнес заклинание, и крылатый конь лег и уснул. Северус ущипнул складку кожи, чтобы убедиться, но Бореал крепко и по-настоящему спал.       Северус осторожно вытянул одно порванное и сломанное крыло, достаточно, чтобы увидеть, что большая часть повреждений была нанесена виверной. — Хммм… эта кость сломана в двух местах, а хрящ разорван. Но это можно исправить, вот так, — он сосредоточился изо всех сил и произнес заклинание, чтобы залечить порванные сухожилия и хрящи, затем выпрямил длинную крыловидную кость, наложил на нее лубки и произнес заклинание для сращивания костей.       Гарри жадно наблюдал за Снейпом, он никогда раньше не видел, как тот исцеляет кого-то. Когда нуждающийся в помощи Гарри появлялся у Мастера зелий, он всегда был слишком болен или слишком ранен, чтобы оценить точность и тщательность, которые демонстрировал Северус. Профессор был компетентен, никогда не колеблясь в своем лечении, произнося заклинание за заклинанием без остановки.       Вскоре он наложил шину на крылья пегаса и начал зашивать наиболее сильно порванные мембраны. Изогнутая игла мерцала, как звезда, входя и выходя, когда Снейп вел ее вдоль крыла жеребца. Гарри крепко держал палочку, чувствуя, что сейчас Северусу это нужно больше всего на свете. Но наконец огромные зияющие дыры были зашиты, и Северус протер онемевшие крылья мазью, прежде чем крепко привязать их к боку жеребца.       Он снова проверил жизненные показатели крылатого коня, они были очень сильными. Он наколдовал большое одеяло и завернул в него жеребца, так как пегас мог замерзнуть после операции. — Он оправится, папа? — спросил Гарри, беспокойно переминаясь с ноги на ногу.       Северус медленно кивнул. — Да, думаю, да. За исключением каких-либо осложнений, он должен полностью восстановиться и быть в состоянии летать в течение трех недель или около того, как раз к твоему дню рождения, — он взмахнул палочкой, и предметы, которые он использовал для лечения Бореала, исчезли. — Его нужно держать в тепле и покое в течение трех-четырех дней, после чего он сможет ходить. — А куда он может пойти, папа? У нас здесь нет амбара или чего-то подобного…       Снейп задумчиво потер подбородок. — Верно. Но возможно… Релла, ты можешь вылепить из дерева что-нибудь подходящее? У тебя найдется для этого материал?       Дровосек кивнула. — Да, конечно. Работы по дереву — это одна из естественных магий дровосека, Мастер Сев. Дайте мне достаточно большой кусок дерева, и я смогу построить вам дом. — Хорошо. Потому что мне нужно, чтобы ты сформировала конюшню для Бореала. Ему нужны покой и тишина, чтобы прийти в себя.       Релла улыбнулась: — Это будет нетрудно устроить. Все, что мне нужно, это большое бревно или два.       Северус призвал два больших полена, и Релла закрыла глаза и сосредоточилась: дерево начало светиться, а затем потекло, как липкая ириска.       Дровосек махнула рукой, и дрова превратились в довольно большую конюшню с двумя ящичными стойлами, наполненными соломой, ведром воды и первоклассным сеном, смешанным с люцерной и ведром свернутого овса. — Ну вот, теперь, я думаю, мы позаботились о бедном создании, а, Мастер Сев?       Мастер зелий устало кивнул, только сейчас почувствовав последствия такого количества заклинаний плюс усталость от битвы с виверной и его раненое плечо. — Релла, ты можешь поставить сюда Бореала? Я наложу заклинание, чтобы предупредить себя, когда он проснется, хотя сонное заклинание должно продлиться до завтрашнего утра. — Конечно, сэр, — Релла трижды хлопнула в ладоши, и пегас мгновенно перенесся в просторное стойло, где была простая задвижка, которую он мог открыть носом, поскольку Северус решил, что запирать жеребца неразумно. Он незаметно прислонился к дверному косяку конюшни, изучая его еще мгновение, прежде чем выпрямиться. Его глаза словно были покрыты песком.       Гарри с благоговейным трепетом оглядывал конюшню. — Это здорово, Релла! Ты же гений.       Дровосек покраснела. — Ничего особенного, молодой господин. Дровосек живет, чтобы выращивать и заботиться о деревьях и древесине, — она повернулась и строго посмотрела на своего хозяина. — Мастер Сев, вы должны пойти в дом и позволить мне заняться плечом, а также съесть что-нибудь и выпить чашку моего особого чая перед сном. Вы еле стоите на ногах. Вы оба.       Ни Северус, ни Гарри не собирались спорить с этим фактом, они закрыли за собой дверь конюшни и позволили дровосеку загнать их в дом. На стойло было наложено заклинание Люмос, так что если Бореал проснется рано, он сможет видеть и не будет паниковать, очнувшись в одиночестве и полной темноте.       Релла усадила Северуса за кухонный стол, затем вызвала несколько таких же снадобий, которыми он лечил Бореала, а также таз с теплой водой и тряпку. Релла посмотрела на правое плечо волшебника, заметив, что рукав Северуса прилип к ране. Она трижды провела по нему рукой, и рукав отцепился, позволив Северусу снять рубашку, не причинив боли, и снова открыть рану. — Ну вот! А теперь посмотрим, — она принялась промывать отвратительную рану, мурлыча себе под нос.       Северус поморщился, но ничем не показал, что ему больно. Как он и сказал Гарри, раньше ему приходилось гораздо хуже. Дровосек протянула ему пузырек с болеутоляющим средством, он выпил, после чего она наложила быстрозаживляющую мазь и обернула полоску чистой ткани вокруг его плеча, используя свою магию, чтобы закрепить ее. — Как вы себя чувствуете, Мастер Сев? — Уже лучше, спасибо, Релла, — он повернулся, чтобы посмотреть на своего сына, который был относительно спокоен с момента окончания битвы. — Гарри, почему бы тебе не принять душ и не переодеться? Я посижу здесь немного и выпью чаю. Я зайду позже, чтобы обсудить твое неповиновение.       Гарри тупо кивнул. — Да, сэр, — это было все, что он смог выдавить из себя. Он был измотан сражением с виверной и его эмоциональной вспышкой с отцом ранее. Прямо сейчас горячий душ и чистая пижама казались раем, и он даже не мог заставить себя волноваться о своей предстоящей лекции и наказании.

***

      Пока Гарри приводил себя в порядок, Северус выпил немного чая Реллы, съел бутерброд, наколдовал себе новую рубашку, надел ее и рассказал Эйлин о том, что произошло этой ночью. Ведьма слушала без перерыва, пока Северус не закончил свой рассказ, а затем спросила: — Ты уверен, что с тобой все в порядке, сынок? Укусы виверны могут нагноиться, если их не залечить должным образом. — Да, мам, Релла обо всем позаботилась. Единственное, что меня сейчас беспокоит, — это недосып и то, что мне еще предстоит придумать подходящее наказание для своего безрассудного птенца.       Эйлин подняла бровь. — Ты просишь у меня совета, Сев? — Да, наверное. Я был так зол на него раньше, что всерьез подумывал перевернуть его через колено. Он знал, что лучше не ослушиваться, даже в своей анимагической форме. Я знаю, что его контроль в форме барса — это не то, что должно быть, но он должен научиться думать, прежде чем действовать. Он волшебник, который может превратиться в кота, а не животное, — профессор провел рукой по волосам. — Однако я уже пару раз хорошенько его шлепнул, и, честно говоря, сегодня вечером мне просто не до порки. Я… мне не нравится так наказывать его, мама, я боюсь, что однажды потеряю контроль и не смогу остановиться… — Как Тобиас, да, я знаю, — закончила Эйлин. — Есть альтернативы порке, Северус. И я думаю, что Гарри гораздо больше заденет твое неодобрение, чем если бы ты шлепнул его дюжину раз. Ты всегда плакал сильнее, когда я бранила тебя, чем когда тебя били, — напомнила она ему. Северус покраснел, хотя и не стал отрицать этого. Ругань Эйлин жгла сильнее, чем побои Тобиаса. От них у него болела только спина, но сердце и совесть от упреков Эйлин страдали гораздо сильнее, и это оставляло неизгладимую рану. — В данном случае я думаю, что он ослушался скорее случайно, чем из-за какого-либо реального желания восстать против твоей власти. И он заплатил за это больше, чем три шлепка, когда та виверна напала на него на лугу. Судя по тому, что ты мне рассказал, он сильно испугался, и уже одно это должно было обуздать его импульсивность на какое-то время.       Северус нахмурился. — Ты не знаешь своего внука, мама. У него уже было несколько предсмертных переживаний, и, насколько я могу судить, они не слишком замедлили его действия.       Эйлин отрицательно покачала головой. — Я говорила не только о Гарри, Сев. Он очень испугался за тебя, и это должно заставить его подумать, прежде чем он ослушается в следующий раз. Твоя травма сильно повлияла на него, хотя несколько часов чистки котлов тоже не помешают. — И недельное отстранение от его анимагической формы тоже, я думаю, — сказал Северус. — Ему это совсем не понравится, но думаю, что ему нужно какое-то время отдохнуть от этого, прежде чем он станет одержим. Спасибо, мама. Я так устал, что с трудом соображаю. — Тебе надо поспать, Северус, — она послала ему воздушный поцелуй. — Передай Гарри спокойной ночи и привет от меня. Спокойной ночи, сынок. — Спокойной ночи, мам, — Северус вышел из кабинета и направился по коридору в комнату Гарри, рассудив, что его сын, должно быть, закончил принимать душ и, вероятно, в бешенстве грызет ногти.       И действительно, он увидел сына, сидящего прямо на стуле за письменным столом, с обгрызенными до мяса ногтями, — как ребенок, который знает, что был очень непослушным и заслуживает наказания. Однако он застыл, когда вошел Северус, его глаза метнулись сначала к лицу отца, а затем прочь.       Северус снова изобразил на лице выражение «теперь у тебя серьезные неприятности» и подошел к сыну, уперев руки в бока. — Папа, прежде чем ты накажешь меня, я могу еще раз извиниться? Я был глуп, я не думал, и я позволил инстинктам барса взять верх. Я не хотел снова тебя пугать и убегать. Наверное, тебе уже надоело это слышать, да? Мне очень жаль, что я так облажался, — его нижняя губа задрожала. — Ладно, может, ты просто выпорешь меня и покончишь с этим? Я действительно ненавижу ждать, — моргая, чтобы сдержать слезы, Гарри встал и повернулся, перегнувшись через стол, подставляя зад изумленному отцу.       На мгновение Северус лишился дара речи. «Я не могу в это поверить. Он действительно думает, что я его выпорю?»       Гарри ждал, с ужасом ощущая спазмы в животе в ожидании первого удара. Он был полон решимости не плакать, как бы сильно ни бил его отец. Он знал, что это заслуженно, что Северусу надоело, что он попадает в неприятности. Гарри недоумевал, почему отец так долго не начинает. Может быть, он пошел за линейкой? Гарри задрожал, гадая, может ли линейка бить так же сильно, как трость Мардж. Он закрыл глаза и обеими руками вцепился в край стола. — Гарри, с чего ты взял, что я тебя выпорю? — Северус наконец обрел дар речи.       «Что? Это был какой-то хитрый вопрос?» — П-потому что в прошлый раз, когда у меня были неприятности из-за того, что я стащил каноэ, ты сказал, что если я снова рискну своей шеей, то ты это сделаешь… выпорешь меня до потери сознания, — Гарри сильно прикусил губу. Чего же ждал Северус? Он знал, что отец был зол, он видел выражение его лица, когда тот вошел. — Боже милостивый, дитя мое, ты действительно в это веришь? — повторил Мастер зелий. — Ты думал, что я возьму с собой трость или ремень? — Ты сам сказал… — Я говорил метафорически, Гарри. Например, когда ты говоришь другу, что твой отец собирается убить тебя из-за чего-то. Я никогда не хотел, чтобы это было воспринято буквально. Сколько раз я порол тебя, Гарри Снейп? — Хм… наверное, никогда. — Тогда зачем мне начинать сейчас? Встань, — Северус поднял мальчика и развернул его к себе лицом. — Да, у тебя неприятности, и да, я очень зол на тебя за непослушание, но ничто из того, что ты делаешь, не заставит меня бить тебя. Я не мой отец, и никогда им не буду, и сегодня вечером я сделал то, чего никогда не должен был делать — я ударил тебя в гневе. И я прошу прощения за это. — Я это заслужил. — Верно, но никогда не следует наказывать ребенка, когда ты сердишься, — Северус вздохнул. — Твое наказание заключается в следующем: неделя без смены форм. Я думаю, что часть твоей проблемы с контролем связана с тем, что ты слишком настроен на свою форму барса, ты чувствуешь инстинктивно, а это может быть опасно. Неделя без анимагической формы должна исправить это.       Гарри простонал. — Я не могу стать Шепотом? Мерлин, папа! Я бы предпочел, чтобы меня выпороли. — Жаль. Кроме того, завтра в течение дня ты будешь мыть для меня котлы и чистить стойло Бореала. Это твоя работа — убедиться, что он счастлив и выздоравливает, так как ты спас его жизнь. Тебе нужно принести ему воды, еды. И проверяй его время от времени. Кроме того, ты будешь стирать белье вручную, как напоминание, что надо думать, прежде чем действовать, молодой человек. — Да, сэр. Я постараюсь все запомнить, — он с трудом сглотнул. — Когда на тебя напала виверна… Я думал, что ты умрешь, я очень испугался, папа… Потому что, если бы ты ушел, у меня не было бы семьи, — Гарри крепко зажмурился, но слезы все равно потекли по его щекам. — О, Гарри! Я не могу обещать тебе, что никогда не покину тебя, потому что все мы когда-нибудь умрем, но я могу обещать, что буду рядом еще долго, надеюсь, до моих внуков, — Северус крепко обнял мальчика, позволив ему немного поплакать в его рубашку.       Примерно через пять минут его сын остановился и забрался в постель. Северус сел рядом с ним и погладил его по волосам. — Засыпай, сынок. Я здесь. Просто отдохни. Завтра будет новый день без ошибок, — сказал он, вспоминая слова Эйлин.       Гарри так и сделал, мгновенно заснув.       Северус обнаружил, что он так устал, что даже не мог собраться с силами, чтобы вернуться в свою комнату и лечь там. Поэтому он лег на кровать и заснул рядом с сыном, положив одну руку тому на плечо.