Симулянтки

Марле нет нужды думать о том, чем занять себя по вечерам. По понедельникам она делает вид, что больна лейкемией, по вторникам якобы страдает от кровяных паразитов, по средам — от меланомы. Каждый четверг паразиты перебираются в мозг, а в пятницу на смену им приходит туберкулёз. Какое-то время свободными оставались вечера субботы и воскресенья, но однажды, так и не придумав себе развлечение получше, Марла решила, что отсутствие мужских причиндалов вовсе не повод игнорировать группу больных раком яичек по выходным. И всё же любимая группа Марлы — «Преодолей себя!». Да, прямо так, с восклицательным знаком. Но дело тут вовсе не в мудацком оптимистичном названии, а в Клои. В женщине, у которой в мозгу поселились паразиты. И которая, кажется, болеет дольше, чем живёт. Уже сейчас она скорее напоминает труп, чем человека в расцвете сил. Марлу это завораживает. Она симулянтка со стажем и берёт пример именно с таких людей — с тех, кого болезнь поедает изнутри так долго и так упорно, что нет сомнений: скоро эта трапеза наконец завершится. Марле всегда казалось, что для достижения бессмертия сперва нужно умереть. Ну а пока ты жива, хорошо бы находиться к смерти поближе. Лучше всего — к чужой. Так безопаснее. Вот Марла и работает в похоронном бюро, а в свободное время общается с теми, кто обсуждает свои недуги в церкви Первого Причастия. Например, с Клои. Её тело походит на скелет, лишь по недоразумению обтянутый кожей. Брюки висят на заднице так, словно никакой задницы под ними и нет. Наверное, когда-то Клои была пышкой. Потом вдруг начала испытывать небольшую усталость — это первый симптом. Лечилась столько, что сумма выплат по медстраховке составила семьдесят пять тысяч баксов. И вот её всё это так задолбало, что она уже и на процедуры не ходит. Зато постоянно ноет. Жалуется Клои вовсе не на болезнь, которая её медленно убивает. Не на симптомы. Не на то, что из-за грёбаных паразитов ей пришлось оставить работу. Нет, больше всего Клои страдает из-за отсутствия секса. Странно, но никто не хочет трахаться со смертельно больными. Наверное, боятся, что те помрут раньше, чем кончат. — У меня дома много порнофильмов, — говорит Клои во время собрания. — Есть лубриканты, ароматические масла и плётки... Она улыбается, широко и натянуто. Её лысая голова прикрыта синим шёлковым платком. Глаза высматривают среди собравшихся хоть кого-то, кто откликнулся бы на её зов. Пожалуй, найти себе пассию проще здесь, в группе. Если у тебя в мозгу паразиты, вряд ли ты побрезгуешь присунуть женщине с такой же бедой. Но проблема, видимо, в том, что во время курса лечения становится как-то не до секса. Единицы мечтают о перепихоне — не ради удовольствия, а так, напоследок. Кучка больных устроилась на клетчатых диванах. Среди них и Марла — вероятно, единственная, кого заинтересовало предложение Клои. Поэтому, когда все садятся в круг для направленной медитации, Марла выбирает себе местечко напротив Клои. А когда приходит время закрыть глаза, продолжает смотреть прямо перед собой. Медитация ни разу не срабатывала с ней. Когда все «идут в сад безмятежности», а оттуда «поднимаются на вершину холма», Марла тихонько курит. Как только огонёк доходит до конца сигареты, бросает окурок в заранее поставленную рядом пепельницу. И наконец закрывает глаза — самое время увидеть «дворец с семью вратами». Марла симулирует даже это. Не медитирует, а скорее фантазирует. Семь врат, которые описывает Клои, окрашены в разные цвета. Голубой, красный, белый, зелёный, оранжевый... Сидящие в кругу должны поделиться тем, что видят за этими вратами. — Тут море, — раздаётся хриплый мужской голос. — Оно плещется, шумит... — За вратами моя семья, — говорит женщина. — Они устроили пикник… — Передо мною хвойный лес, — врёт Марла, когда подходит её черёд. — Он… Тёмный. За вратами она видит Клои. Ещё здоровую, с аккуратными светлыми локонами, с гладкой кожей и румянцем на щеках. Клои в её воображении выглядит как кукла. В ней нет загадки, нет силы. На такую Клои по своей воле Марла не стала бы засматриваться. Она закуривает очередную сигарету, пропуская продолжение медитации. Ей не нужно раскрывать объятия, чтобы принять в них своего «внутреннего ребёнка». Нет у Марлы никакого ребёнка, тем более «внутреннего». И не нужен ей дурацкий исцеляющий свет. Она же здорова, помните? И плевать на закрытые чакры. Может, лучше их и не открывать вовсе. Марла решает снова подключиться к медитации, когда все «идут в пещеру» — к своим тотемным животным. Обычно она, закрывая глаза на этом моменте, видит лишь темноту. А если кто спрашивает, врёт, что её животное — волчица. Ну а кого ещё называть? Не пингвина же. В этот раз Марла, поймав взглядом одухотворённую Клои, решает попробовать «войти» в эту чёртову пещеру по-настоящему. Долго всматривается в темноту, рассчитывая увидеть там Клои, но на большом камне восседает ворон. Он каркает что-то и улетает. Если бы Марла понимала вороний язык, это имело бы хоть какой-то смысл. А так — пустая трата пещеры. Марла открывает глаза. Напротив неё — Клои. Настоящая, почти живая. Может, даже не почти. Остаётся сделать лишь несколько шагов, чтобы оказаться рядом с ней до того, как все начнут делиться на пары. Марла прижимается к худому телу Клои. Говорят, это терапевтический телесный контакт. А Марла думает, что это просто объятия. * * * — Я бы заглянула к тебе в гости, — говорит Марла без капли стеснения. С момента их объятий прошла неделя. Сегодня на Клои красный платок. А на платье Марлы алеют розы. Вот бы это оказалось хорошим знаком. — Сегодня? — Ну а зачем откладывать? Хочет добавить: «А вдруг до завтра ты не дотянешь?», но вовремя умолкает. Ведь каждый из нас может умереть в любой момент, Марла вполне способна обогнать Клои в этой гонке. В этом и заключается вся прелесть жизни. Из церкви они уезжают на такси. Краем уха Марла слушает болтовню Клои, надеясь, что та заговорит о чём-то интересном. Но нет: она желает обсуждать лишь своих приятелей по группе. Тех, с паразитами в мозгу. Пару раз упоминает Трэвиса — он вроде заболел совсем недавно, но не пропускает ни одной встречи. Очень пунктуален. Марле хочется разоблачить этого типа. На днях она видела его в группе «Останемся мужчинами», где собираются те, что остались без яиц. Там скучно, никто не умирает, при смерти разве что мужественность. Самый забавный экземпляр в той группе — Боб. Качок с огромными руками, у него после удаления яичек отрасли сиськи. Обнимается с ним обычно худой парень с мешками под глазами, на бейдже которого значится имя «Корнелиус». Тот самый, которого Клои называет Трэвисом. И либо у него несколько имён и несколько заболеваний одновременно, либо он симулянт. Такой же, как и Марла. Она бы с удовольствием вывалила на Клои всю правду, если бы этим не подставила себя. Марлу так тянет к Клои, потому что та в шаге от смерти. Клои нравится Марла, потому что она умеет притворяться. Клои уверена, что в мозгу у Марлы тоже засели паразиты. И не собираются вылезать. Поэтому она и согласилась принять её у себя в качестве гостя. Только вот никаких паразитов как не было, так и нет. И если эти твари не передаются половым путём, то вряд ли Марла когда-нибудь сможет предъявить справку с диагнозом. — Будешь чай? Или вино? — суетится Клои на своей кухне. Она живёт в небольшой студии, так что Марла, сидя в комнате на застеленной пледом кровати, прекрасно слышит каждое слово. И всё видит. — По-моему, ты обещала кое-что поинтереснее. Клои откладывает чашки, а вот вода в чайнике продолжает нагреваться. — У тебя красивая кожа, — робко говорит Клои, подходя ближе. — Моя тоже раньше была такой. Только с веснушками. Сейчас она жёлтая, как пергамент. Веснушки не отличить от пигментных пятен. Марла хочет сказать, что так даже красивее, но понимает, что комплимент прозвучит неубедительно. Поэтому говорит другое: — А ты выглядишь так, словно почти бессмертна. Марла тянется к Клои, чтобы получить от неё поцелуй. Касается губами её губ — и всё. Ей обещали порнушку, плётки и кучу смазки. А дали лишь пуританские ласки да электрочайник, который издаёт щелчок. Кипяток подан. — У меня есть кое-что. Правда, я сама его ещё не использовала… — Клои вскакивает с кровати ровно по щелчку чайника, словно ждала этого. И слишком быстро для смертельно больной подбегает к тумбочке. Достаёт оттуда розовый фаллоимитатор, который выглядит как член Кена. Ну, если бы тот был огромным. И если бы у него всё время стоял. Бедняга Кен. Несчастная Барби. — Хочешь, чтобы я тебя этим оттрахала? — спрашивает Марла, предполагая, что в лесбийском сексе они обе не эксперты. Хотя и дураку понятно, что такую дубину на деле не применить, нужно что-то поменьше. Да и вообще, быстрее всего достичь оргазма помогают игрушки, которые не имеют ничего общего с членом, зато неплохо вибрируют. Или правильнее будет обойтись пальцами? Это ведь один из самых эффективных и естественных способов ублажения женщины. Ну, сразу после члена, конечно. И языка. — А ты всё-таки не хочешь выпить чаю? — вместо ответа говорит Клои. Дилдо по-прежнему у неё в руках. Но Марлу эта игра в гостеприимство не устраивает. Кто вообще всерьёз поедет на другой конец города ради чаепития? Она поднимается с кровати и без предисловий начинает стягивать с себя платье. То самое, с алыми розами. Клои смотрит заинтересованно, но никак не реагирует. И лишь когда Марла бросает на неё вопрошающий взгляд, как бы говоря: «Так и будешь стоять?», та отвечает: — Думаю, мне лучше остаться в одежде… — Нет, так не пойдёт, — мягко отзывается Марла. Ей приходится всё делать самой. Благо Клои не сопротивляется. Блузка оказывается на полу, а следом за ней падают и брюки. Марла приникает губами к шее Клои, делает глубокий вдох, надеясь почувствовать запах приближающейся смерти. Но вместо этого получает лёгкий аромат парфюма. Приятный. — У тебя порнушка-то хотя бы есть подходящая? — Нет, там только… Ну, она с мужчинами… Марла усмехается. Она бы скорее подрочила на что-то из коллекции Клои, чем стала бы смотреть, как две актрисы модельной внешности изображают страсть перед камерой. В таких фильмах снимаются симулянтки похлеще неё самой. — А ты уже делала это… Ну, с… — Клои запинается. — Со смертельно больными? Нет, ни разу. — Я имела в виду — с женщинами. — О… Пару раз, в колледже, — Марла улыбается, а потом бросает взгляд на фаллоимитатор, что остался валяться на кровати. — Не бойся, я не буду использовать эту штуку. Их продают только для того, чтобы глупым девчонкам было что дарить подругам на девичник. Хотя в твоём что-то есть… — Можешь забрать его, если хочешь. Мне он ни к чему. — Ты даришь мне пластиковый член? Ладно, я пристрою его в своей спальне. Для красоты. После этих слов Марла предпринимает вторую попытку поцеловать Клои, и на сей раз та даже позволяет ей исследовать свой рот. А потом — раздвигает ноги. Марла впервые залезает в трусики к женщине. Впервые, если не считать того случая, когда она выпила слишком много. Или когда разругалась со своим парнем из-за того, что тот обдолбался дурью в её день рождения. «Не считая того случая, когда я трахнула женщину, которая была почти при смерти», — когда-нибудь скажет Марла. Этой ночью она и правда решает использовать пальцы. Так удобнее. А язык приберегает для того, чтобы облизывать соски Клои, ласкать её шею и ключицы, целовать… Клои стонет так, как стонут во время секса абсолютно здоровые люди. Марла прислушивается, мысленно делает заметки. До тех пор, пока не устаёт возиться и не откидывается на подушку, решив, что с Клои довольно. Марла уверена, что заработала себе крепкий сон до самого утра. К тому же, её обещали напоить чаем. Так и быть, плётки с лубрикантами в этой квартирке она искать не будет. — Ты красивая… Как будто и не болеешь. Такая кожа… — шепчет Клои, почти засыпая. — Ага, ты говорила, — отвечает ей Марла. Она до сих пор притворяется, что её мозг разъедают паразиты. А Клои притворяется, что Марла удовлетворила её в постели. Они обе симулянтки. Всё честно. * * * Когда Марла в следующий раз видит Клои, та заявляет всем собравшимся, что больше не боится смерти. Народ хлопает. Наверное, кто-то готовится последовать её примеру — стать бесстрашным. А неделю спустя все узнают, что Клои больше нет. Она умерла во вторник ночью. И всё, что осталось у Марлы на память о ней, — пластиковый член на прикроватной тумбочке.