Как умерла Лалиса Манобан.
- Розанна, почему ты даже не смотришь на меня? - Для тебя я Пак Чеён. И убери от меня руки, Чон Чонгук. Она само спокойствие во плоти, только глаза нехорошо блестят за линзами тонких очков. Чеён ещё сдерживается, терпит, научилась за последний год. Чонгук злится - это видно по сжатой челюсти, но Пак не одна из тех, у кого от подобного коленки в белых чулочках начинают трястись. - Ты оглох? Я сказала убрать от меня руки. Или ты по-корейски перестал понимать? Чеён догадывается, что ударить он её не сможет. И не потому, что такой высокоморальный, просто, как бы отвратительно ей от этого не было, её личико для Чонгука слишком красиво для того, чтобы его портить. - Это ты перестала понимать по-корейски, Розанна, потому что... У Пак тоже нервы не железные, тем более скоро звонок и сюда наплывёт целая толпа учеников и учителей, которые могут застать их в таком положении и повесить на Чеён ярлык очередной чоновской игрушки для постели на один раз. Она вспоминает Лалису и глаза застилает ярко-красным. На сетчатке намертво отпечаталось посеревшее лицо с мутными глазами, смотрящими в небо, и алая лужа, похожая на медузу, на асфальте, тянущая к Чеён свои щупальца-струйки. Голова Чонгука мотается в сторону, точно у оловянного болванчика, а у девушки горит ладонь от сильного удара. - Ты - убийца, Чонгук, - она практически свистит от злости, подобравшись как кошка и готовая ко второму прыжку, - поэтому не смей касаться меня своими руками. На них всё ещё кровь Лисы. Разве ты не видишь? - Чеён не заплачет, она уже выплакала всё, что только можно и нельзя было. Она даже голоса не повышает, но от этого жутко вдвойне. Чонгук отступает назад, всё ещё держась за покрасневшую от пощёчины щёку. - Я не убивал её, - как же жалко он пытается оправдаться, Чеён даже мерзко становится. Она выкинула свои любимые джинсы, в которых на коленях ползла к лежащей на асфальте Лалисе, сожгла куртку, которой вытирала окровавленное лицо. Атласной персиковой рубашке, которую сжимал жилистыми пальцами Чонгук, тоже долго не продержаться в гардеробе старшеклассницы. Чеён прижимается спиной к стене и хочет убежать отсюда как можно дальше, ей противно смотреть на это красивое лицо с волевым подбородком и едва заметным шрамом на левой щеке. С фотографии, зажатой в расцарапанной при падении руке Лисы, смотрело это же лицо, только с характерной ухмылкой. - Может вспомнишь тогда, из-за кого она с крыши шагнула? - Чеён на мгновение оскаливает красивые губы, но тут же возвращает прежнее выражение - в коридоре уже толпятся их любопытные одноклассники, да и шайка Чона подоспела. Чонгук делает отмашку, показывая своим, чтобы дали ей уйти спокойно. Все и так прекрасно догадались, что произошло. Только никто не скажет и слова, все просто предпочтут забыть об этом. Чон Чонгук запретил вспоминать о Лалисе Манобан, когда-то учившейся с ними в одном классе и покончившей жизнь самоубийством. Правила, установленные единственным сыном магната холдингового производства - негласный закон для всех в этой школе. Даже для учителей. Только Пак Чеён Чонгук раз за разом позволяет его нарушать. Вся комната заставлена книгами и справочниками по праву и уголовному кодексу. Чеён штудирует каждый текст, трёт помутневшие глаза, закапывает увлажняющие капли и продолжает, раз за разом сбивая себе устоявшийся режим ко всем чертям. Она хочет, мечтает, грезит стать прокурором, а раз хочет, а значит разобьётся о землю, но добьётся. Пак передёргивает - не лучшее сравнение в её случае. Отец говорит, что она сошла с ума, но ничего не делает, чтобы помешать - он всё же гордится дочерью. Старшая сестра Чеён сама упахивается в университете так, что на то, чтобы читать младшей морали и лекции сил не хватает. Кремовые нежные розы на окне уже давно завяли, но выкинуть их для Пак сравнительно только с потерей близкого человека. Это ведь последнее, что осталось от Лалисы - она очень любила разводить цветы, хотела в будущем стать агрономом, вот и нашла особый вид роз, который трепетно выращивала и назвала "Розанна". Этот хрупкий куст начал погибать спустя пять месяцев после смерти хозяйки, Чеён пыталась ухаживать за розами, но ей удалось спасти только один букет. Пак машинально гладит сухие лепестки, которые уже ничем ни пахнут, и заученно избегает пальцами скрючившиеся шипы. Это всё ради неё. Стук в окно отвлекает Чеён, внимательно подчёркивающую маркером определения в справочнике. Важный экзамен уже послезавтра, а по расчётам Пак, она должна его написать на девяносто баллов и выше. Себя ей не жалко. Звук, похожий на то, будто кто-то бросает в её окно на втором этаже мелкий гравий. Чеён захлопывает книгу, снимает очки и медленно отдёргивает шторы. Ещё чуть-чуть, и она напишет заявление в полицию касательно сталкерства и злонамеренного проникновение в личное пространство. Только, разумеется, над ней лишь посмеются, скажут, чтоб не забивала свою красивую голову домыслами или вообще назовут сумасшедшей. В их небольшом городке практически всем управляет магнат Чон и добиться справедливости здесь - из разряда невозможного. Чеён распахивает шторы только тогда, когда слышит гул заводящегося мотора спортивного мотоцикла, который узнает из тысячи. На балконе валяется букет белых роз, заброшенный тренированной рукой в кожаной перчатке без пальцев. Пак безэмоционально смотрит на дорогие томные розы, выращенные в лучшем питомнике и бережно завёрнутые в подарочную бумагу. Записку среди лепестков она замечает, но не прикоснётся к ней и пальцем. У Чеён свои принципы, свои правила и проклятья на языке. Чон Чонгук считает, что всё будет так, как он захочет, что она возьмёт букет, покраснеет, прочитает записку в стихах и растает окончательно. Пак ни одного пункта из этого алгоритма не выполнит, ногой в тапке спихнув ненавистные цветы вниз, заставив подняться в воздухе целый вихрь белых лепестков.Чеён ненавидит белый, но так обожает кремовый цвет.
- Ты до сих пор не уломал её, Гук? - Да, на тебя не похоже... Теряешь хватку. - Заткнитесь оба. Чонгук прекрасно видел вчера вечером, как Чеён сбрасывала с балкона букет, на который он угрохал тысячу баксов. Он сжимает кулаки, впиваясь коротко стриженными ногтями в ладони, потому что действительно злится. Только непонятно на кого - на себя или же на своих друзей, ржущих возле. Он ещё никогда не терпел неудач на любовном фронте. Пак Чеён стала камнем преткновения, а всё это из-за Лалисы Манобан, которая продолжает мстить ему даже после своей смерти. Он тогда неплохо повеселился с этой иностраночкой, а потом потерялся в покрасневших глазах, чей цвет даже невозможно было рассмотреть, Пак Чеён, заехавшей ему в челюсть, когда на следующий день он появился в школе. - Что отличает эту куколку от остальных? А, Гук-и? - То, что она не куколка, а снежная королева. - Только не говори мне, что ты влюбился? Господи, мы его потеряли. - Захлопнись, Тэхён. - Неужели ты серьезно? - А похоже, что я шучу? - Немного. Но чего ты так напрягаешься, я понять не могу? Подари ей кольцо, например, своди в дорогой ресторан и далее по списку. - Я даже могу сказать, куда она мне это кольцо засунет, - усмехается Чонгук, вспоминая вчерашнее. Уязвлённое самолюбие ноет где-то в грудной клетке, разламывая рёбра и норовя выбраться наружу. Чона ещё так никогда не отшивали, но он не из тех, кто просто так сдаётся и отступает. Чонгук действительно попробует отправить Чеён приглашение. Только в девяноста процентах она просто порвёт фирменную бумагу с вензелями, спустит мелкие клочки с того же балкона и вновь отправится штудировать справочники и учебники. Чон, разумеется, об этом не думает, блондинку он считает всего лишь слишком гордой. Такие ему уже попадались, на них уходило больше времени, но и они раскалывались под чарами "плохого мальчика". Чеён же смотрит на матово-чёрный конверт с золотыми вензелями и знаком элитного ресторана в центре Сеула и ей откровенно хочется рассмеяться. Чонгук действительно настолько идиот или ничего вообще не понимает? Пак дёргает кончиком губ и вскрывает конверт, потому что если там текст с искренними извинениями, то у неё хотя бы пазл в голове сложится. Смятая дорогая бумага падает на пол, а светлые глаза торопливо бегают по ровным строчкам - Чон явно заморочился, чтобы написать приглашение. Только всё бесполезно. Чеён прислоняется спиной к металлическому шкафчику, её плечи нервно трясутся от плохо сдерживаемого хохота. Это выходит за все рамки. Перед глазами прыгает "холодная девочка", "снежная королева", "прошу тебя" и "ты точно не забудешь этот вечер". Чонгук даже над литературными оборотами попотел, но для Пак это выглядит донельзя банально и пошло. Как можно строить любовь на чьей-то могиле?! - Ух, как пафосно. Хотя, мне кажется, что это всё-таки не в стиле Чонгука, - Чеён от неожиданности едва не роняет приглашение на пол, но потом собирается, сминая тонкую бумагу одним движением и пряча в кулаке до ближайшей мусорки. Низкий голос за своей спиной она не узнает, но смутно помнит. Пак не отличается внимательностью к своим одноклассникам и уж тем более параллельному классу, где практически никого не знает. - Пак... Чанёль? - ей стоит большого труда вспомнить имя очень высокого парня с немного оттопыренными ушами и прядями красных волос, опершегося спиной на соседний шкафчик. Он широко улыбается, демонстрируя ямочки на щеках и поднимая глаза от сжатого кулака Чеён, и кивает. - Вау, даже имя моё вспомнила, - Чанёль поудобнее скрещивает длинные ноги и взъерошивает ладонью непослушные волосы. пак смотрит на него исподлобья и недооверчиво, прикидывая, что ему могло понадобиться от неё и не видела ли она его в компашке Чонгука. Он, видимо, догадывается обо всём по её красноречивому взгляду. - Не беспокойся, снежная королева, - Пак подмигивает, цитируя обращение Чона к ней, - я с ним общих дел не имею и не собираюсь. - Тогда что тебе от меня нужно? - Чеён с шумом захлопывает дверцу своего шкафчика, едва не заставив Чанёля подпрыгнуть. Она холодно смотрит в его тёплые карие глаза и едва слышно постукивает каблуком бежевых туфель по кафельной плитке. Пак нервничает, когда не знает, чего ждать, а сейчас именно такая ситуация. - Хотел предложить подвезти до дома, - пожимает широкими плечами парень и Чеён даже под кожаной курткой видит, как перекатываются мышцы его рук. Она хмыкает себе под нос, стараясь скрыть то, что вообще-то немного растерялась. Пак в общении с парнями - полный ноль без палочки, но комплексовать по этому поводу у неё никогда не было особенного времени и желания. - Чона не боишься? Сейчас общение со мной - табу, - Чеён нихрена не весело, но сердце подпрыгивает в груди, потому что она не видела такой широкой и искренней улыбки с моменты смерти единственной подруги, с которой они были практически сёстрами. А ещё ей немного жаль Чанёля за его слишком сумбурдное желание подвезти её, потому что Чонгук узнает и не даст жизни ещё и ему. Чеён не хочется, чтобы из-за неё страдали люди. - Терпеть не могу табу, - Пак смеётся оглушительно громко, так, что у девушки с непривычки даже немного уши закладывает, но ей всё равно приятно. - Ну так что, согласна? Хотя бы домой нормально доберёшься, - она прекрасно понимает, на что только что был намёк и решает, что спросит потом откуда ему известно, что дружки Чона следуют за ней попятам. Даже сейчас за их разговором наверняка кто-то наблюдает. Надо же Чонгуку рассказать о том, согласна она или нет. - Я согласна, но за последствия не отвечаю. В конце концов, я предупреждала. Только у меня есть одно дело, - Чеён уже давно заметила мусорку в конце коридора и, извинившись, ушла в её сторону. Приглашение Чона на надушенной бумаге летит в корзину, а Пак наконец-то спокойно выдыхает, возвращаясь к Чанёлю, крутящему на пальце ключи от мотоцикла. - Можем ехать.Чеён надо ещё перебороть своё отвращение к железным коням, но за широкой спиной спокойно болтающего Пака она чувствует себя вполне неплохо.
Чонгук не может уснуть вот уже третий день, шатаясь по дому мрачнее тучи и не показываясь в школе. Все ждут возвращение "короля" с трепетом, опасаясь смотреть на Пак Чеён, спокойно читающую книги в коридорах и улыбающуюся при встрече Чанёлю. В книгах, которые тоннами глотает девушка, это называется "затишье перед бурей" и остаётся только гадать, когда эта буря грянет и попадёт ли в эпицентр сама Чеён. Почему-то она в этом практически не сомневается, но Пак клятвенно обещает, что в любом случае не допустит того, чтобы она пострадала второй раз. Он про Лалису прекрасно помнит, его лучший друг - О Сехун, очень близко общался с ней и до сих пор зол на Чонгука. Чон никогда не делает домашку, но как по часам присылает Чеён букеты. Ещё чуть-чуть и он весь её дом и саму девушку утопит в цветах. Чонгук не спит ночами, изучая сайты со статьями про язык цветов и до нервного тика дёргая старшего хёна из своего окружения - Джина, владеющего сетью цветочных салонов. Все остальные единогласно признали между собой, что Чон определённо сошёл с ума. Чонгук только отмахивается от них и настойчивых предложений пойти развеяться в клуб к девушкам. Ни одна из них не Чеён и никогда ей не станет. Но это уже не просто заинтересованность и желание сбить с Пак всю гордость и статус "снежной королевы". Чонгук натурально помешан на платиновой блондинке с пухлыми розовыми губами и острыми чертами лица, которая с железным спокойствием запихивает дорогущие букеты в мусорку или отдаёт старшей сестре, которая от подобного не отказывается, заваливая младшую вопросами, кто ей такие роскошные подарки делает. Чеён только отмахивается, она уже устала отмахиваться от вездесущей пыльцы и лепестков. - Лучше бы в этих цветах он утопил могилу Лисы, - как-то сказала она Чанёлю, фыркающему на эти постоянные подарки и перед подъездом к её дому вечно принимающему антигистаминное. Он тоже кое-что "получает", но Чеён ничего не говорит. Мелкие угрозы от компании Чонгука Пак уже задолбался удалять со смартфона приходящие смски, о которых все его друзья в курсе. Предгрозовые тучи уже начали собираться над головами учеников старшей школы. И она застаёт Чеён в коридоре школы после уроков, когда Чон Чонгук впервые за две недели заявляется в школу в ботинках-берцах и с совершенно недружелюбно нахмуренными бровями. Сине-фиолетовые мешки под глазами заставляют всех встречных школьников шарахаться в разные стороны и убираться как можно быстрее из школы. Только когда Пак Чеён обращала внимание на окружающих, особенно после смерти Лалисы? Она также возвращается домой, когда её настигает какой-то шум и крики на этаже внизу. Чеён останавливается, крепче сжимая лямку рюкзака и чутко прислушиваясь. здесь драки и разборки - не редкость, тем более между компанией Чона и Чанёля. Пару месяцев назад она бы просто прошла мимо и забыла о том, что здесь произошло, но сейчас что-то сильно толкает в спину и шепчет подозрительно знакомым нежным голосом: "Не бросай его". Каким чудом Чеён слетает с лестницы вниз за пару секунд и вылетает в коридор является непостижимым чудом и загадкой даже для неё самой. Она опирается о стенку, пытаясь отдышаться, и застывает на пару секунд, пытаясь осознать, что происходит и кто, кого бьёт. Мощную фигуру Чанёля с его красными волосами Пак замечает первой, практически тут же находя взглядом и Чонгука, сцепившегося с ним. У Чеён подкашиваются колени, она ненавидит себя за такую слабость, но действительно не может даже пошевелиться от непонятно чего напавшего страха. Ну и как она сунется туда, где сейчас месят друг друга тринадцать-четырнадцать парней? Позовёт на помощь? И кого интересно? - Хватит, идиоты! Прекратите, я сказала! - Чеён решается на отчаянный шаг, зажмуриваясь и бросаясь прямо между Чонгуком и Чанёлем. Пак едва успевает остановить свой замах и интуитивно крутануть Чеён на месте, прижимая к своей груди. Чонгук отступает на шаг назад, сплёвывая кровь из разбитой губы на кафельный пол и усмехаясь целой половиной рта. Он не сомневался, что так будет, он для этого вообще всё это и затеял. Если кто-то подумал, что Чон накинулся на Чанёля просто из-за ревности, то тот - откровенный идиот. - А вот и наша Розанна показалась, - драка вокруг них и не думает стихать, только что присоединились ещё двое чоновских, на что Пак смотрит с плохо сдерживаемой злостью и прекрасным пониманием того, что ещё чуть-чуть и перевес сил будет отнюдь не в их пользу. Чеён, более менее вернувшаяся в нормальное состояние, с усилием отрывается от спортивной куртки Чанёля, сверлящего глазами Чонгука, но вынужденного не двигаться с места. - Что же ты, так и будешь прятаться от меня, Пак Чеён? Пока все здесь не пострадают от твоего бездействия? Скоро прибудут ещё несколько моих друзей и тогда... - Отойди в сторону, Чеён, - напряжённо советует Чанёль, резко охрипшим голосом, и девушка чувствует, как напряглись его мышцы под плотной тканью куртки и взбухла вена на шее. Чонгук вновь ухмыляется, прикладывая платок к кровоточащей губе и пристально смотря на Пак. И она вдруг прекрасно всё понимает, уверенно, но не грубо отводя от себя сильные руки Чанёля. - Ты с ума сошла?... - Всё в порядке, - заверяет его Чеён, хотя и не верит сама себе. - Ты ведь не просто так всё затеял, так ведь Чонгук? Говори, что тебе нужно, чтобы прекратить это?! - она взрывается как спичка, загорается и так же быстро тлеет. Только в глазах - настоящее отчаяние, потому что Пак, на самом деле холодная королева Пак, до ужаса и полуобмороков боится вида крови. Чанёль не разжимает свои жилистые пальцы на её плече, но Чеён уже всё для себя решила, а значит - отговорить ничего не сможет. Чон бы с удовольствием посмаковал этот момент ещё, но он слишком долго ждал, чтобы издеваться над самим собой. - Ты пойдёшь со мной. Сейчас же, - у Чанёля хрустят пальцы рук, которые он сжимает в кулаки, порываясь отодвинуть Чеён в сторону и заехать ещё раз в морду этому самодовольному мудаку, но девушка только молча выставляет вбок руку, останавливая его. Она видит дерущихся парней и кровь на стенах будто через мутную призму и действительно согласна на предложение Чона ради того, чтобы прекратить это подростковое безумие. Её мутит от красных пятен и подтёков, в беспорядке разбросанных по коже и одежде парней. - Я пойду. Только прекрати это, немедленно, - Чеён на ногах-то держится, откровенно говоря, из последних сил, но старается говорить уверенно, тихо и чётко. Только в глаза Чонгуку не смотрит, пиля взглядом стену напротив и фокусируясь на ней всеми силами. Чанёль опускает на её плечо широкую ладонь, скрипя зубами от злости и с трудом восстанавливая сбившееся дыхание. - Чеён, ты не обязана это делать... - она поворачивается на каблуках, прерывая Пака на полуслове. У неё взгляд пустой, холодный, девушка уже всё для себя решила, потому что это всё изначально из-за неё затевалось и не должен кто-то ещё пострадать. Чеён одними побелевшими губами говорит: - Я всё держу под контролем. Не надо беспокоится, - Чанёль ей не верит от слова совсем, но подчиняется, выпуская из хватки девичье плечо. Он боится за неё не меньше, чем за своих друзей, которые сцепились с чоновскими в один сплошной клубок и начинают постепенно сдавать позиции. Чонгук отвлекается, отдавая указания ближайшему к себе парню, оттолкнувшему Сехуна к двери кабинета литературы, вынудив того врезаться в неё спиной. Чеён вздрагивает от звона разбившегося стекла, усыпавшего пол. Чанёль бросается к Сехуну, пытающемуся подняться с осколков, бросив быстрый взгляд на Пак. Она приходит в себя лишь тогда, когда её грубо хватают за талию и тащат вперёд, по лестницам и ступеням. Чеён едва успевает смотреть себе под ноги, она даже не смотрит, куда её ведёт Чон.Этот раунд она проиграла, но это ещё далеко не последний. Если только пред.
- Зачем ты меня сюда привёл? - Чеён трясётся от холода и промозглого ветра, гуляющего между могильными плитами и треплющего концы выцветших белесых прядей длинных волос. Ноги болят от пройденного в туфлях расстояния от школы до сюда, пока Чонгук тащил её за собой, но Пак даже и не думает жаловаться. Она практически не обращает внимания на боль, только серые глаза впились в высеченное на камне красивое имя девушки, ушедшей из жизни слишком рано. Лалиса должна была жить, жить и радоваться каждому солнечному лучу, как умела это делать только она. - Это твоё любимое место в последнее время. Ты только её могилу и посещаешь, - Чонгук встаёт за её спиной, прикрывая от особенно сильного порыва ветра, отчего его рубашка с бурыми пятнами на закатанных манжетах надувается парусом. Пиджак он оставил где-это в школе, но погода - последнее, что его сейчас волнует. Чеён даже не поворачивается в его сторону, не благодарит (да и за что? за то, что развязал драку и шантажом выманил сюда?) и тихо отвечает, сорванным во время бега голосом. - Только благодаря тебе, Чон Чонгук, - он взрывается без единого звука, разлетается на атомы и молекулы по всему кладбищу без возможности вновь собрать в единый организм и функционировать дальше. Чон не убивал Лалису ровно так же, как Чеён самого Чонгука. Фарфоровая ваза (Пак её сама расписала желтыми одуванчиками и ромашками, смешивая краски с горечью) разбивается на мелкие осколки, вторя душе Чона, а Чеён снова накрывает волной чужой боли. В этот раз причина - она сама. - Что мне сделать, чтобы ты простила меня?! Вытащить Лису из могилы и вернуть к жизни?! Она сама, сама, слышишь?! Сама шагнула с той блядской крыши! - Чонгук падает на колени, раздирая джинсы и собственную кожу. Кровь окрашивает белую плитку и Чеён отступает на шаг назад, спасаясь от чувства дежавю и приступа панической атаки. Чон выглядит безумцем, нет, в данный момент он им и является и его диагноз стоит перед ним. Чеён не удаётся сбежать, Чонгук хватает её за лодыжку настолько сильно, что назавтра останутся синяки. Если она вообще переживёт этот день. - Пусти меня, - у Пак всё ещё сохраняется самоконтроль, но по нему уже идут трещины. Ещё чуть-чуть и она сама рассыпется песком по плитам, потому что Чеён не какая-то тварь бесчувственная, чтобы поступать так с человеком, который в неё влюблён(?). Да, наверное влюблён, но девушка ему физически не может дать даже один, самый маленький, последний шанс, потому что ей мерзко понимать, что он даже не осознаёт своей вины. Наверное, плохие мальчики действительно меняются ради хороших девочек только в подростковых историях. Чеён дёргает ногой, бьёт и понимает, что всё бесполезно - Чонгук плачет, а это уже не просто феномен. Девушка опускается рядом с ним на холодный асфальт, прижимая юбку руками и вцепившись в ткань до треска ниток. Одинокие капли разбиваются о землю, но это уже не только слёзы, текущие по высоким скулам парня. - Что мне делать, Розанна? - у него голос сел на несколько октав, практически срываясь на жалкий хрип. Сейчас Чеён его даже немного жаль, она сама так никогда не любила и ей не понять, как может человек так страдать из-за чувств. - Осознать, что своим равнодушием убил человека, - у Пак ситуация с голосом не лучше, а завтра она точно заболеет. Рука Чона разжимается и падает вниз, позволяя Чеён подтянуть к себе ногу, на которой отчётливо проступили синие отметины пальцев, постепенно перетекающие в ярко-фиолетовый. - Ты не понимаешь этого, Чонгук... - А ты не понимаешь, что я люблю тебя? Неужели это похоже на что-то ещё?! - он ударяет кулаком по плитке настолько сильно, что новые струйки крови смешиваются с дождевой водой. У Пак все колготки мокрые насквозь и длинные волосы прилипают к лицу, но девушка ничего с ними не делает - и так не видно ничего, а перекошенное лицо Чонгука расплывается перед глазами. - На безумие. Я не люблю тебя и никогда не смогу ответить хоть какой-то взаимностью, - по телу Чона проходит судорога после этих слов, а Чеён становится страшно. Образ смылся дождём вместе с тушью с ресниц и губным клубничным блеском. Она абсолютно голая и беззащитная, но подняться на ноги и убежать отсюда как можно дальше Пак тоже не может - пронзительно чёрные, полные отчаянья и злости глаза приковывают её к месту, не давая пошевелиться или вздохнуть. - Хочешь сказать, что я болен? Да, я знаю, я уверен, что это именно так. А знаешь, хочешь знать, почему я бросил Лалису? Почему игрался с ней, а потом насмехался? Я её не ненавидел, она меня раздражала лишь немного. По крайней мере гораздо меньше, чем ты, Розанна, снежная королева нашей школы. Ты отказывалась подчиняться, а платила за это твоя лучшая подруга, - Чонгук говорит на одном дыхании, обвиняет, выговаривается, выпуская весь воздух из лёгких и вновь начиная задыхаться. Чеён плачет, захлёбывается дождём и тем, насколько она была глупа и слепа. Из неё будто высосали всё, абсолютно всё, оставив лишь тянущую пустоту. Она не слышит ударов сердца, не знает есть ли у неё пульс, а Чонгук добивает, он своё сердце уже потерял в неё. - Мы оба виноваты в её смерти, Чеён и... - Х-хватит, прекрати, - она заикается, отчаянно пытаясь проморгаться покрасневшими глазами, - зачем ты всё это мне говоришь? Хочешь отомстить за своё унижение, за то, что не ответила тебе?! Я не виновата в том, что не люблю! Даже если забыть Лалису, то я правда не могу просто взять и влюбиться, если не умею. Нам надо прекратить это, пока не пострадал кто-то ещё, - Чеён может уже только шептать, она хочет просто закричать, что больше не может, что ей холодно и хочется домой, под любимое одеяло. Чонгук тянется рукой к её бледной щеке, пытаясь дрожащими пальцами погладить её и шепча: - В последний и единственный раз, Розанна. Она его уже не слышит, закрывая тяжёлые веки и начиная медленно падать вниз. Чон подхватывает её, поглаживая по мокрым насквозь и слипшимся волосам. он больше никогда такого не сможет сделать, потому что между ними - каменная стена под названием "смерть Лалисы Манобан", девушки, которую оба ценили и считали самым светлым человеком, но которую убили. Только вина Пак Чеён гораздо меньше, она не должна себя корить и ненавидеть, потому что виноват только Чон Чонгук. У него даже любовь плохая, выстраданная и принятая в какой-то больной, извращённой форме. У них не стереотипная история любви плохой мальчик-хорошая девочка с становлением на путь истины и так далее. У них история с одной смерть и отстутствием пересечений в дальнейшем.