СЛИШКОМ БОЛЬШОЕ СЕРДЦЕ. ИНКВИЗИТОР И ЕГО САД.

Джен
G
Завершён
9
автор
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
9 Нравится 0 Отзывы 0 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
«Сердце человека каменистее, чем земля на кладбище, но если что-то сумеет вырасти в этом сердце, человек будет беречь это и никогда не сможет отпустить.» Стивен Кинг — «Кладбище домашних животных» К югу от Внутренних Земель начинается унылый и опасный край, терзаемый бесконечными грозами и заливаемый дождем. Стелется непроглядный туман по мрачным болотам Бурой Трясины, хватает за ноги и за руки редких путников, болезненной слякотью застревает в груди, морозными мурашками крадется под одеждой… Среди черноты болота из маленькой заброшенной хижины сквозь щели пробивается чуть заметный свет, на расстоянии вытянутой руки теряющийся в вечном мороке. Там, в хижине, у слабого, нервного костерка ютятся в ночи четыре путника… — Блэк, милый, — тихо говорит девушка лет двадцати, — Пригляди, пожалуйста, за похлебкой. Мы немного потренируемся. Добавь там, может, что-нибудь на свое усмотрение. Рыжая, почти красная, челка язычками огня падает ей на лоб, конопатое лицо покрыто мелкими царапинами и брызгами грязи, на тонких, белокожих, руках лиловые синяки… «Гордая красавица моя», — думает хмурый Блэкволл и мельком улыбается уголками губ. Склонившись над походным котелком, он медленно помешивает в нем маленьким черпачком и задумчиво смотрит на свою невесту. Она отходит в угол хижины к смуглому юноше, чуть старше ее самой. Что-то объясняет ему, размахивая руками и чертя некие, лишь им понятные, картины в воздухе. Юноша кивает, разводит руки в стороны и сводит их с резким хлопком, ударяя в такт ногой о землю. Блэк молча ревнует. Он знает, что этот парнишка, тевинтерский маг, не интересуется девушками, это уж давно никакой не секрет. Но он красив, статен, остер на язычок и возлюбленной его он почти ровесник. Немолодой рыцарь долго пытался понять привязанность Леди Инквизитора к этому парню. Ее пылкое стремление в любой ситуации защитить несносного тевинтерца, всегда встать на его сторону, даже в ущерб их общему делу или своей репутации. Ничто на свете не могло отвратить ее от этого юноши — ни его вздорный нрав, ни его шаткая репутация, ни его дерзкие речи, ни его колкие шуточки. Может быть, она всегда желала иметь брата, может быть, их сближала его личная беда и непростая судьба… О том, что он мог быть просто обаятелен и красив, Блэк предпочитал не думать. «Ты сильный», — не уставала повторять она. С нежностью глядела Иви Тревелиан, Леди Инквизитор, на смуглого и статного Дориана. Дориан Павус — каково это звучит? Как кусочек сахара во рту перекатывается. Сладко. Он красивый, темнокожий, гибкий, с сильными, точеными мышцами. Он похож на мраморную статую. Сильный, несгибаемый камень. А внутри этого камня живой огонек сердца. Он умеет воскрешать мертвых. А почему? Потому, что лишь живое, горячее сердце может дарить жизнь. Он пахнет раскаленным песком и спелым виноградом. Она любит его. Не как мужчину — так нельзя. Как брата, которого она так и не сумела выпросить у родителей, как друга, с которым можно горько поплакать и громко похохотать. Она никому не позволит обидеть его или насмехаться над ним. Она готова объять весь мир Метеоритным Дождем, лишь быть укрыть от суровых бурь слабый и пугливый огонек его живого сердца. Они всегда будут вместе, как в пылу их бесконечных сражений, где они всегда стоят плечом к плечу. Даже когда все закончится, они будут писать друг другу письма и внезапно приезжать в гости, как снег на голову. Она любит его, она поможет ему быть сильным, чтобы открыть глаза всему миру и научить этот мир открывать свое сердце тем, кто не похож на них, и в этой непохожести, быть может, выше их всех и лучше… Тевинтерский красавец игриво улыбается, обхватывает смуглой рукой тонкие инквизиторские плечи, прижимает к своей атлетичной груди. Иви брыкается, тихонько смеется, пытается высвободиться… но вот покорно сдается и мягко обхватывает руками тонкую его, почти девичью, талию. Так они и стоят, такие близкие друг другу недавно еще чужие люди. Она любит его, и Блэк, скрепя сердце, смотрит в огонь и делит ее с ним. С полусгнившей бочки в углу хижины спрыгивает солнечно-рыжий коротышка, гном-бездельник — Варрик Тетрас. Смотрит, сияя, на парочку магов, неуклюжей грубой ручонкой сжимает пачку исписанных пергаментных листков… — Иви, ну-ка погляди-ка — я тут еще кое-что про нашу Инквизицию набросал. Что скажете? — Почитай нам! — радостно взвизгивает всемогущая Леди Инквизитор и тянет за руку парнишку-мага — усесться на пол. Они садятся в маленький кружок, и гном, видимо для поддержания атмосферы, взмахивая в воздухе рукой, читает. Блэк тоже пытается прислушиваться, но карлик говорит тихим, мурлыкающим голосом, видно, боится привлечь внимание блуждающей по болотам нечисти, и рыцарь разбирает лишь отдельные слова. Его они в свой круг не зовут — у него в жизни Инквизиторши свое место, у них — свое. «Обнять его», — думает она. Варрик Тетрас — каково это звучит? Как вода по камешкам перескакивает, и звенит по весне ручеек в продрогших от снежного ветра горах. Он сам весь такой неуклюжий, нескладный, словно валун, однако валун этот живой — в удивительной голове его родятся небывалые истории: о героях и предателях, о благородных людях, о мудрых эльфах, о смелых гномах, о гордых косситах-кунари, о лютой ненависти и простой любви… Он словно останец, что лежит на берегу океана. Вот накатила соленая волна, и булыжник встал на ножки и поплыл в неизведанные глубины, оказавшись живым камнем — черепахой. Она любит его. Он пахнет сырым щебнем, дешевым вином и библиотечной пылью. Не как мужчину — так нельзя. Сердце гнома-краснобая давно уж занято Бьянкой — толи замужней девицей из его народа, толи арбалетом, с коим не расстается он даже в постели. Любит, как хорошую книгу и пиво в таверне, как доброго отца, приходящего на ночь подоткнуть одеяло, как старую свою няньку, завиравшую ей, малютке еще, на ночь о забытых королях и столетия никем не виданных драконах… Гном заканчивает свои вечерние чтения, и Иви вскакивает на ноги, хлопает в ладоши. Поднимается и карлик, картинно кланяется и, как всегда, сально улыбается — прячет за напускной похабностью и позерством яркое свое сердце поэта. Но похвалой польщен, и это видно. Она любит его. Запальчиво целует в небритую, рыжей, кабаньей щетиной поросшую щечку, круглую, словно яблочко, и крепко прижимает к себе. Коротышка на то и коротышка — грубо вытесанной своей щекой мягко прижимается к инквизиторской пышной груди и от нежности этой безудержно краснеет. Она любит его. Невиданное чудо — ученого гнома с сердцем художника. И седеющий Блэкволл делит ее и с ним и лишь хмуро вздыхает на слабый огонь не греющего костра. Блэкволл — каково это звучит? Как «никак» и «никто», как звучала бы пустота, тьма и Тень. Потому что не его это имя. Он — Том Ренье. Так его имя звучит. Как трусость, слабость и малодушие. Она не знает. Никто не знает Тома Ренье. Говорила ему, что, будучи еще маленькой девочкой, сидя за стенами Круга Магов мечтала она, глядя ночью в глубины каменных сводов, влюбиться в красавца — орлесианского шевалье. Вот мечты и сбываются. Не стоило ей, такой юной, пылкой, чистой сердцем просить себе такой мерзости… Сказала ему сбрить бороду — мол, скромная и теплая улыбка его за бородой не видна. Опасно это, но он сбрил. Не мог ей отказать. Кто ей вообще отказать в силах, когда даже гадкий тевинтерский мальчишка сдувает с нее пылинки? Тому палец в рот не клади — отхватит по локоть и добавки еще потребует пафосным своим голосишкой… Глядит на суженую и робко улыбается своим мыслям стареющий рыцарь. «Моя», — думает он, смакует непривычное для одинокого волка слово… Тем временем ватага друзей, перешучиваясь, усаживается вокруг жалкого подобия костра. Плюхается квадратным задом в пыль коротконогий гном, от взвившихся в воздух пылинок чихает, манерно прикрыв лицо, благородный маг. — Толстозадый растяпа… — скривившись шипит он на гнома, словно змееныш. — Простите меня великодушно, Ваше Всеблагороднейшее Высочество. Как посмел мой нечестивый неуклюжий зад осквернить чистоту сегодняшнего вечера среди этих, безусловно, всесветских поганых болот, — паясничает гном в ответ. Тевинтерец бросает на карлика испепеляющий взгляд. — Замолчите вы оба! — отмахивается Иви от товарищей. — Ешьте молча! Набив хлебом и похлебкой полный рот, гном чавкает: — Хороша, Страж. Хороша. Юноша-маг вновь уничижающе глядит на коротышку и пересаживается подальше от смачно чавкающего и чмокающего невольного своего спутника. Дует на жидкую похлебку тонкими, резными губами, отхлебывает маленький глоток: — И правда вкусно, — милостиво соглашается маг. — Не за что, — коротко отвечает немногословный Блэкволл. «Ты добрый», — думает Иви и улыбается через костер Стражу, глядя в серые его глаза. Странный мужчина, молчун с темным прошлым. А сердце доброе, теплое сердце, за напускной холодностью и сдержанностью, мягкое и знающее нежность. Одинокое сердце. Она любит его и в тайны его не лезет. За любые грехи и преступления она уж простила его у этих ночных костерков, затерянных среди чужих негостеприимных земель. Он не верит, конечно, ну да — привыкнет со временем… Он пахнет теплым сеном и терпким потом горячего тела, сверкающей сталью и высохшей кровью… Она любит его и останется с ним; как всегда, отдавая саму себя, свою честь, репутацию, душу, сердце и совесть. Так давно уже она твердо решила. Тогда еще, когда взобравшись к ней на балкон по головокружительной отвесной стене замка, шептал ей, задыхаясь от чувств своих и неразрешимых сомнений, отважный рыцарь о своей неуместной и не ко времени, как ему казалось, любви, и просил прогнать его, и не уходил… — Укладываться пора, — коротко бросил Блэк. — Худое это место, чтоб долго засиживаться. — И то верно, — согласился Дориан. И отошел в уголок хижины к кучке подгнившей уже соломы, с легким содроганием закутался потеплее в тонкий свой, дорогого шелка, плащ и, вздохнув, улегся на бок, весь сжавшись и неуютно ворочаясь. Хрупкая, южная орхидея, не к месту распустившаяся на поле брани среди зловонных болот. — Добрых снов, олухи. Добрых снов, миледи, — деланно поклонился гном. И вновь влез на трухлявую свою бочку. — Чтоб тебя Порождения Тьмы во сне уволокли, — прошипел тевинтерец. Но гном уж привалился бочком к дырявой стене, закутался и нахохлился, словно совенок, и захрапел напоказ. Стойкая каменная роза — привычный ко всему цветок суровых гор. — Я посторожу, — обратился Страж к Иви. — Нет-нет, сегодня не надо. Мы с Дорианом поставили вокруг лачуги охранные руны. Леди Инквизитор уже расстелила свой скромный солдатский плащик почти вплотную к умирающему костерку. — Давай ложись, а то я тут околею. Да укрой нас своим плащом… Блэк, внутренне ликуя, покорился, с медвежьей грацией завалился рядом, крепкой рукой подтянул к себе поближе и стальной хваткой обнял тонкое девичье тельце. Терновник, растущий в запустении, колючий, но с хрупкими, ранимыми ветвями. — Ох, — вздохнула Иви и спрятала зябнущее лицо на могучей груди Серого Стража, или кто он там на самом деле… Ночь обнимает мертвые болота, завораживает, заколдовывает. В старой лачуге, уж не помнящей хозяина своего, ворочается в неспокойном сне маг Дориан, мерно и глубоко дышит Страж Блэкволл, храпит и причмокивает гном-арбалетчик Варрик. А Иви Тревелиан не спит. Она слушает их сон и думает о них. О них и о тех, кто остался дожидаться в замке Скайхолд. Обо всех тех, кого любит она своим, наверное, излишне большим сердцем. И лежит она, глядя в сырой потолок, и переживает за них, и думает о том, что ждет их всех впереди, и какими сложатся их судьбы, и будет ли ей в этих судьбах место… И о том, что в далеком саду Скайхолда нужно по возвращении посадить побольше разных цветов — орхидеи, розы, терн… В напоминание о тех, кто был с ней; в назидание тем, кто будет после нее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.