Не плачь...

      Кун находит его на пороге их общежития всего в слезах. Сердце пропускает удар, падая вниз, глухо ударяясь о ребра, причиняя дикий дискомфорт. Внутри него спектр чувств, основа которым злость. Наверно больше к абсурдности самой ситуации, а потом и к себе. Мальчик у двери испуганно поднимает свой взгляд, судорожно ловя воздух губами, отчего вырывается тихий всхлип, грозящийся перейти в бурю. Внутри Куна, будто сейчас буря, сердце начинает неистово, заходится в ритме понятном только ему. Некогда маленький мальчик вырос, возмужал, превращаясь в статного парня, которому по закону жанра вряд ли суждено быть счастливым. Паренек встает на наго, подрываясь к старшему, обнимая и начиная плакать, кажется, не сдерживая своих чувств. Он плачет долго, оставляя Куну право лишь успокаивающе гладить себя по голове и спине. Только это и ничего больше. Кун дико злится, но не может ничего сделать, покорно выжидая, когда мальчишка в его объятиях, наконец, успокоится. — Хён, почему? Просто скажи почему? — шепчет мальчик, отчего слезы вновь начинают катиться по его щекам. Внутри Куна все сжимается от вопроса мальчика. Действительно почему? Если бы он знал. Но он запутался даже в себе, не понимая, когда позволил себе такую вольность. — Я не знаю, Ренджун-а, — Кун приподнимает голову парня за подбородок, смотря в заплаканные глаза в надежде найти ответ хотя бы на свои вопросы. Ренджун пытается отстраниться, потому что внутри невыносимо больно, а напротив глаза полные надежды. Кун тянет парня на себя, сокращая расстояние между ними, не прекращая смотреть в глаза напротив. Парень пугается, а голос в голове кричит, о неправильности решения, но Кун устал. Безумно устал. Парней прерывает хлопок двери, перед ними стоит Вин Вин, чуть злой и очень озадаченный происходящим перед ним. Ренджун рывком тянет Куна на себя, впиваясь в его губы неумелым поцелуем, в надежде получить хоть какой-то ответ, но его ждёт лишь тишина и собственный гул сердца в ушах. Он отталкивает Куна от себя, направляясь к двери и бросая печальный взгляд на Вин Вина, прежде чем покинуть это место, убежать прочь. Бежать так, словно от этого зависит жизнь. Так чтобы легкие горели от недостатка воздуха, а слезы мешали смотреть вперед. Так чтобы больше никогда не возвращаться. Но Ренджун знает, он вернется, обязательно вернется. — Дай ему время, Кун-ге. — Ты опять довел его до слез, — Кун припечатывает Вин Вина к двери, отчего тот больно ударяется головой, направляя злой взгляд прямо на хёна напротив — Не мои проблемы, что он любит меня. Он ребенок и тебе тоже нужно понять это — Вин Вин резко отталкивает Куна от себя, направляясь в свою комнату и громко хлопая дверью. Кун снова остается наедине со своими мыслями и заплаканными глазами Ренджуна, что не хотят оставлять старшего в покое. Вин Вин прав, но Ренджун уже не ребенок, далеко не ребенок. Сам Кун вряд ли сможет дать ответ, когда чувства долга переросли в любовь. Просто однажды так случилось. Жизнь штука сложная. Куну 23 года, но он до сих пор не знает, что ему делать с назойливым мальчишкой в его мыслях, а еще с Вин Вином. Тот как шило в заднице и нужно быть полным идиотом, чтобы не сказать, что Вин Вин тоже в этом виноват. Парень любил играть в эти игры, пудрить голову людям вокруг себя, не подпуская ближе, чем на метр к себе, но.…Но с младшими он всегда был другим. Старший брат, что должен был присматривать и наставлять, в один миг стал кошмаром и не только для Ренджуна. Ренджун добегает до своего общежития меньше чем за минуту, благо им везет, что все группы находятся в одном комплексе. Удача, но в то же время наказание. Глаза Ренджуна чуть красные от слез, а голова нещадно гудеть, в мыслях снова и снова всплывает поцелуй с Куном и тишина. Отдающие гулом собственного сердца. Общежитие встречает мальчишку полной тишиной, еще бы время перевалило за час ночи, маленькие дети давно спят. Практически все, кроме Ренджуна. — Где ты был? Ренджун подскакивает на месте, понимая, что он пойман с поличным, и сбежать ему не удастся, не в этот раз. Он наверняка знает кто перед ним, даже если в комнате стоит кромешная тьма, к которой усталый мозг уже не пытается привыкнуть, оставляя воображению право дорисовать картинку перед ним. Парень подходит вплотную к Ренджуну, прижимая его к стене, так чтобы у того не было ни единого шанса уйти, так ничего и не объяснив. — Я ходил к Куну. Джено, ты слишком близко это раздражает. Парень нарочито прижимает Рена к стене еще сильнее, чуть наваливаясь на его хрупкое тело своим. Вообще Джено не сторонник подобных действий и приемов, но сейчас ему кажется это настолько рациональным, что он отбрасывает все сомнения. Они с Реном достаточно долго знакомы, для того чтобы выучить все его привычки от и до. К тому же они достаточно сблизились после травмы Джемина и сейчас Джено достаточно лишь взгляда на друга, чтобы понять, что что-то не так. Да, просто друг. Прискорбно, но Джено понимает, что его чувствам не место в, итак, покалеченной жизни Ренджуна. — Все в порядке? Рен принимает попытку вырваться из цепких объятий Джено, ведь он так не любит когда его видят слишком слабым. Вечно холодный Ренджун, наконец, даст слабину и для него это подобно катастрофе, которая непременно случится. — Просто ответь на вопрос, и я оставлю тебя в покое. Голос у Джено тихий и вкрадчивый, даже немного успокаивающий и дающий понять, что он наконец в безопасности. Осознание этого приходит совершенно неожиданно, когда Рен наконец дает волю чувствам, прижимаясь к чужой груди и тихо роняя слезы. Да, он не привык, но понимает, что так будет лучше. — Все хорошо. Я рядом и ты всегда можешь, на меня положиться. Парень медленно, но верно затихает в объятиях Джено, а усталость понемногу берет вверх, отчего ночи начинают подкашиваться сами по себе, словно Рен выпил до этого несколько литров алкоголя. Джено придерживает парня не давая упасть, отчего тот удобно устраивает свою голову на плече Джено. — Пойдем, я отведу тебя в комнату, иначе ты заснешь у меня на плече. -К черту. Неужели тебе это не нравится? Ренджун лукавит, специально делает больно Джено, он знает наверняка, что тот не просто друг. — Ренджун, иди спать. На кухню входит Джемин, что вечно появляется не совсем вовремя и Рен даже не знает, откуда у него появляется такая злость к парню. Как и не совсем понимает, зачем он творит все это, причиняя боль другим. — А что ревнуешь? Снова. Снова и снова Ренджун кидает колкости в надежде, наконец, скрыть свою боль и причинить ее другим. Он устал от того, что больно только ему. Джемин кивает Джено и тот послушно отпускает Рена, уходя к себе в комнату, а Ренджун лишь тяжело вздыхает. — Надеюсь, теперь ты доволен, — бросает Рен, направляясь к выходу — А ты? Он любит тебя, — проговаривает Джемин, хватая парня за руку Тот в неком ступоре ведь интуиция его опять не подвела, но внутренности сжимаются в противный ком от того что парень не может дать тех чувств кому-то другому, кроме Вин Вина. — Мне жаль, — еле слышно проговаривает Ренджун — Кого? Только не говори, что меня. Даже с моей симпатией к тебе, я не смогу этого простить. Просто не играй с ним. Ренджун лишь опускает голову ниже, вырывая свою руку из теплой ладони Джемина, и уходит в свою комнату. Ему, правда, безумно жаль. Жаль, что чувства не ответны и что такому количеству людей больно из-за него. Ренджун уже, который день ходит словно тень, не подпуская никого ближе, чем на пару метров. Он ждет, покорно ждет, пока Сычен, подойдет, но тот не подходит. Он словно чувствует надвигающуюся бурю и в привычной для него манере обходит ее стороной. А Кун, он рядом, наверно 24 часа на семь и от этого тошно, будто весь мир обрушился на Ренджуна, у которого и выбора то не было. Единственное что служит спасением тренировки, что идут нескончаемым потоком, пока не объявляют дебют всех участников. Ренджун правда рад этому, но это означает… Ад на земле, наверно именно это и означает их совместные репетиции. Человек в зале слишком много от чего трудно дышать, дыхание сбивается окончательно, стоит Ренджуну встретиться взглядом с Вин Вином. Тот как всегда в объятьях японца, в очередной раз, играя с ним в тяни-толкай. — Наверно это и есть любовь, — выдыхает Ренджун, наконец, отводя взгляд — Это одержимость, а не любовь — Кун-ге, ты напугал меня — Прости. Как ты? — Извини за то, что произошло в тот день. — Ничего, я понимаю. Не становись одержимым, Ренджун. Когда-нибудь всему этому придет конец и станет еще больней. Вопрос только в том сможешь ли ты выдержать эту боль. — Я слишком слаб, Кун-ге. Пойдем, нам нужно репетировать, — проговаривает Рен, грустно улыбаясь и уходя к другим ребятам. — Я не дам тебе погибнуть, даже если это означает мою собственную смерть — шепотом проговаривает Кун, направляясь прямиком к парню, обхватывая своей теплой рукой ледяную ладонь Рена, отчего тот вздрагивает, но не убирает руки. По телу наконец разливается приятное тепло, но все тут же превращается в тьму, стоит Ренджуну, встретится с недовольным взглядом Сычена и таким же взглядом Куна. Они прожигают друг друга взглядом, так что кажется, хватит искры, чтобы разжечь огонь и спалить все дотла. Возможно, это будет самым рациональным решением и Рен наконец перестанет чувствовать. Он обязательно решит эту проблему когда-нибудь это точно случиться, но не сейчас. Не сейчас пробегает в голове у Ренджуна когда Вин Вин находится слишком близком, а в голову начинают приходить лишние мысли, глаза застилает пелена отчаянья вперемешку с юношеским возбуждением, что еще больше бьет по рассудку и Ренджун лишь тихо стонет, от осознания собственной беспомощности. — Все в порядке? — спрашивает рядом стоящий Марк — Да, хён. Просто поясница разболелась. Парень напротив лишь понятливо кивает, поджимая губы. Ритм их жизни никогда не даст залечить старые травмы не только физические, но и душевные, нанося новые день за днем. — Уверен? Вин Вин как дьявол появляется из ниоткуда, а внутренности внутри Рена заворачиваются в тугой узел, практически не позволяя дышать, но разливая по телу приятную истому. — Не волнуйся, геге. Ренджун опускает глаза, продолжая уже наугад танцевать очередное движение, но сбивается раз за разум, чувствуя на себе уже несколько взглядов. Слишком невыносимо. Слишком жарко, он больше не выдержит этого, наверно именно поэтому вылетает из комнаты, под возмущенные вздохи и недоуменные взгляды. — Ты ему не нужен. Парень напротив устало выдыхает, протягивая бутылку Ренджуну, что сидит с опущенной головой на ступеньках у черного входа. — Впрочем, как и я… — Тогда почему ты с ним? — Ты же знаешь ответ, потому что сам любишь его. — Неужели ты не устал? — Знаешь, это настолько странно, что я уже привык. Я привык к его натуре, когда хочешь одновременно убить человека, но ты понимаешь, что он часть тебя. Твой воздух, твой свет, твоя смерть. Он тот, кто заставляет меня жить, зная, что я никогда не буду нужен ему. И тот, кто просит меня о большем, когда случайно набирается после репетиции, заставляя, плавится от одного взгляда, от одного прикосновения. Тот, кто заставляет умирать самой мучительной смертью, каждый миг, каждую секунду, но я готов к этому. Ты, в отличие от меня достоин лучшего и вот это лучшее пред тобой, только не упусти это, Ренджун-а. Парень в очередной раз вздыхает и уходит, оставляя Ренджуна совершенно одного. — Спасибо, Юта-хён. Репетиции плавно перетекают в выступления, которые обрываются один за другим, позже выстраиваясь в хаотичную мозаику в голове Ренджуна. Парень не может выкинуть из головы Вин Вина, ровно, так же как и подпустить к себе кого-то кроме него. Китаец все так же льнет к Юте, не желая одаривать вниманием младшего. Не для него все это, а Ренджун которую ночь не спит, потому что Вин Вин не дает. Он приходит каждую ночь во сне и всегда он там только его, такой послушный и мягкий, творящий то, что другие не могут, то что другим не позволено. Но… Но он всегда уходит, оставляя мальчика в полной темноте, отчего сердце начинает глухо стучать по ребрам, а ком в горле не дает нормально дышать. — Сегодня будьте особенно осторожны. Они не стали отменять концерт, но погодные условия оставляют желать лучшего. Пожалуйста, обойдитесь без травм. Менеджер в последний раз предупреждает о погодных условиях и предстоящем выступлении, но была бы воля ребят наверно мало кто вышел бы из них тогда на сцену. Дрим как обычно выступают первыми и первыми же начинают страдать. Первым падает Марк, Хэчан бы обязательно подорвался к парню, но сцена не позволяла этого сделать и тот лишь кидает мимолетный взгляд, пока сам Марк переглядывается с Ренджуном и смеется. Рен не совсем этого ожидает, наверно именно поэтому начинает улыбаться, смотря на Марка. Он может точно сказать, насколько сильно сейчас о нем беспокоится один из мемберов. Когда следом падает Джисон то по телу пробегают неприятные мурашки, а в груди зарождается злость, но они слишком подневольны, чтобы что-то сделать, поэтому Рен лишь выдавливает улыбку на протяжении всего выступления. Когда на сцене появляются старшие, сердце Рена замирает. Он ужасно волнуется, ведь сцена ужасно скользкая, а танец неимоверно сложный. Стоит Вин Вину упасть, как на глазах младшего появляются слезы и он наравне с японцем практически срывается на сцену, но здравый смысл вовремя кричит остановиться. Но стоит только Ренджуну, встретиться взглядом с Сыченом, как все сомнения летят к черту, а сам парень летит прямиком к сцене. — Не сейчас, Ренджун-а. Кун перехватывает парня быстро, чуть ощутимо сжимая запястья, отчего по телу разбегается приятное тепло и Рен на секунду замирает, продолжая смотреть непонимающе, но уже в сторону Куна. — Я понимаю, что ты волнуешься. Но постарайся держать себя в руках и будь осторожен на сцене. Кун мягко улыбается прежде чем, отпускает руку парня и они оставшейся подгруппой поднимаются на сцену, чтобы, наконец, завершить свои выступления на сегодня. Завершение концерта оказывается слишком тяжелым, от пережитых эмоций и обиды на самого себя Ренджун еле сдерживает слезы, что не остается незамеченным для Сычена. Тот подходит к младшему почти невесомо, мягко треплет по волосам и заглядывает прямо в душу. Он, наконец, искренне улыбается Ренджуну, отчего сердце парня глухо бьется о ребра, а холодная ладонь встречается с теплой ладошкой старшего, что уверенно тянет Рена в сторону гримерок. Сычен чуть грубо толкает Ренджуна к стене, нависая над парнем — Почему ты плачешь? — Прости, геге. Я должен был помочь тебе. Тебе очень больно? Сычен, не отвечает, вместо этого невесомо касаясь губ Ренджуна своими, притягивая мальчишку ближе положенного. — Уже нет. Все хорошо, Ренджун-а. Ренджун хочет еще, хочет так словно это его кислород, словно вся его жизнь. Он тянется навстречу старшему в надежде найти ответ, но получает лишь разочарование, очередной удар под дых и холодный смешок со стороны Вин Вина. — Ты все еще слишком наивен Ренджун-а, — проговаривает Вин Вин, прежде чем оставить последний поцелуй на соленых от слез губах парня, отправляясь к остальным ребятам. Ренджун медленно скатывается по холодной стене, а истерика, наконец, берет свое и ему становится совершенно все равно и на происходящее вокруг и на саму ситуацию. Насколько можно быть глупым, чтобы столько раз доверять человеку, но всегда получать от него лишь боль. Как долго любовь может приносить только страдания, прежде чем, наконец, вознаградит? Вознаградит, так же как и сейчас, чтобы потом сделать в разы больней. Ренджун уже не сдерживает всхлипов, а истерика становится лишь громче и противней, подобно трели на его телефоне, что не смолкает уже несколько минут. Сколько Ренджун сидел здесь один на холодном полу вдали от стаффа и мемберов, уже даже наплевать на время. Когда его находит Кун, Ренджун уже, наконец, успокаивается, практически сам идет навстречу своей смерти, игнорируя любые взгляды и попытки заговорить с собой. Парень лишь молча направляется к машине, цепляя наушники, и отключается на пути к дому, отчего Куну приходится нести его до самой комнаты, бережно укладывая на кровать. Он знает, что произошло и больше не даст подобному произойти. Кун громко хлопает дверью в их совместном общежитии, зная наверняка, что Сычен сейчас один и ждет его. — Почему ты так с ним? Кун рычит практически в губы, больно прижимая Сычена прямо к стене, с вызовом смотря в наглые глаза младшего, что кажутся без единой искры либо какой-то эмоции могут утопить в своей бездне, подобно русалкам. — Он любит тебя!!! Почему ты это делаешь?! — Я не умею по-другому, — холодно отвечает Вин Вин, отталкивая от себя старшего. Ведь действительно, он не умеет по-другому, его просто не научили. Кун же молча разворачивается, направляясь к выходу, краем глаза замечая знакомый силуэт, что замечает и Вин Вин — У тебя есть шанс, так пользуйся, — Вин Вин лишь грустно улыбается, прежде чем устало прикрыть глаза, услышав хлопок дверью. — Ренджун!!! Ренджун, стой!!! Кун хватает младшего за запястье уже на лестнице, тот лишь в тонкой футболке и его трясет то ли от надвигающейся истерики то ли от холода. — Пожалуйста, не уходи. Ты достоин другого, Ренджун-а. Голос Куна тихий и непривычно серьезный, что заставляет Рена, наконец, поднять глаза и посмотреть на парня. — Пожалуйста… Пожалуйста, научи меня любить. Может тогда он обратит на меня внимание! Ренджун начинает рыдать навзрыд, опускаясь на колени, хватаясь тонкими ладонями за плечи Куна, в надежде хоть как-то удержатся. — Пожалуйста, Кун-ге. Ренджун рывком притягивает старшего к себе, остервенело, впиваясь в его губы, кусая и требуя хоть какого-то ответа, но ответом приходит лишь тишина — Ренджун-а… Не надо… — Кун-ге… Ренджун смотрит с надеждой, так что в этих глазах можно утонуть без желания менять что-то в принципе. Кун, ломает себя в который раз, притягивая парня к себе и впиваясь чуть требовательным поцелуем, отчего младший чуть слышно стонет в поцелуй, хватаясь ладошками в плечи старшего и углубляя поцелуй. Остатки разума кричать о неправильности всей ситуации и юношеской обиды, но менять что-то уже поздно. Куну неимоверно больно и хорошо одновременно. Ренджун, наконец, рядом с ним и он все сделает, лишь бы тот не чувствовал боли. — Научи меня любить. Сделай меня своим, Кун-ге. Ренджун молча ведет за собой прямиком на крышу, он больше не будет жалеть и подобно Вин Вину однажды сможет перестать чувствовать. Кун целует мягко, притягивая к себе, стоит только почувствовать ветер, от которого мальчишка начинает ежиться, ластится к старшему. Поцелуи становятся чуть грубее, и старший покрывает чувствительную шею Рена, пока последний начинает чуть слышно стонать, прося большего. Ему больше не будет больно, больше никому не будет больно из-за него. — Нам стоит остановиться, Ренджун. Я знаю, что тебе больно, но… Это будет ошибкой. Я не хочу причинять тебе боль, Ренджун-а. — Мне больше не больно. Пожалуйста, поцелуй меня. Ренджун не дает и секунды для промедления, притягивая старшего к себе, зная наверняка, тот на грани и Ренджун сломает эту грань. Он толкает парня в грудь, усаживаясь на худые бедра и начиная елозить по бедрам, отчего с губ срываются непроизвольно стоны. Ему больно, но при этом неимоверно хорошо физически. Он, наконец, чувствует как пустота, съедающая его так долго, заполняется кем-то другим, кем, то кто все это время был дороже всего остального. Осознание этого бьет больно и неожиданно, заставляя кусать губы партнера до крови, отчего тот шипит в поцелуй, притягивая настолько близко насколько возможно. Кун берет инициативу в свои руки, спускаясь поцелуями ниже, оставляя багровые засосы на нежной коже младшего. Тот хнычет совсем как ребенок, царапая кожу старшего короткими коготочками. Кун устал сравнивать, для него Ренджун не сравним не с кем и ни с чем. Он может быть одновременно хрупким и убийственно опасным. Прямо, как сейчас, когда младший ловкими движениями снимает с Куна лишнюю одежду. Его совершенно не смущает ни место ни ситуация происходящая между ними сейчас. В целом вся жизнь Ренджуна похожа на абсурд, и он от этого чертовски устал. Губы Куна очень отличаются от губ Сычена, и если от поцелуя с последним хотелось взлететь, то поцелуй со старшим приносил умиротворение, словно все в этом мире было правильно. Да, Ренджун все делает правильно, о последствиях он подумает позже. Тогда когда ребра будет ломать от нестерпимой боли поздней ночью. Когда он будет заглушить крики подушкой, моля о пощаде, но крик души заглушить невозможно, а сейчас… Сейчас он наконец хочет чувствовать что-то кроме боли и он чувствует. Чувствует, когда Кун бережно переворачивает его на спину, потихоньку снимая одежду и покрывая каждый сантиметр чувствительной кожи поцелуями. Разум давно ведет от таких ласк и Ренджун, наконец, отдает этому с головой, выстанывая имя Сычена, отчего Кун морщится, но не останавливается. Он докажет, что может быть целым миром для младшего, даже если это грозит крахом его мира. Мира, который впрочем, по умолчанию не может существовать без младшего. Кун ласкает умело, не пропуская не единой чувствительной точки тела младшего. Играется с сосками, дразня младшего, наверняка зная для того это впервые, даже несмотря на умелые движения, взгляд выдает его с головой. Ренджун хрипло выдыхает, стоит Куну вобрать член во всю длину, начиная посасывать, играясь и дразня. Он то полностью вбирает член младшего, то просто играет с головкой, умело проводя по нему юрким язычком, отчего Ренджун запускает тоненькие пальцы в темные волосы старшего, чуть надавливая и призывая того к действию. Кун действует, не ждет второго указания, вбирая член практически до основания и чуть давится, продолжая наращивать темп, выбивая из легких парня очередные стоны вперемешку с именем, не его… Ему больно и до слез обидно, но он был готов к этому и сегодня все изменится. — Пожалуйста… — Еще не время… Парень отстраняется, не давая Ренджуну кончить, собирает разочарованные вздохи с губ младшего, прежде чем шепчет — Пожалуйста, потерпи немного. Будет чуть-чуть больно… Кун входит медленно, давая младшему привыкнуть, тот чуть сопротивляется, а в груди неожиданно много чувств, наряду с бабочками, что играют наперегонки. Слезы начинают предательски щипать глаза, прежде чем впервые скатится по щекам и быть пойманными желанными губами. Ренджун, выгибается навстречу старшему, что дает тому зеленый свет, и он начинает медленно двигаться. Младший шипит, сильней впиваясь коготками в сильную спину Куна, смотрит неотрывно, словно с вызовом в глаза, пока старший набирает темп, выбивая с уст стоны. Боль неожиданно смешивается с наслаждением, отчего Рен закатывает глаза, запрокидывая голову, чувствуя, как шею покрывают мокрыми поцелуями, но парень упорно собирает последние остатки своего разума, чтобы хоть что-то понимать, вычленить боль из всей этой ситуации. Словно он и не может по-другому. Словно боль часть его самого. — В твоих глазах не хочется утонуть, — на рваном вздохе произносит Ренджун, прижимаясь к старшему как можно ближе — В твоих хочется умереть, — шепчет Кун Он действительно умирал, раз за разом, видя слезы младшего, его улыбку и сияющие глаза, но каждый раз, как феникс возвращался. Кун просыпался ночами от кошмаров и нескончаемого плача младшего, что прочно засело в его голове. Не плачь… Сколько раз он говорил ему эти слова? Старший уже сбился со счету, а сейчас это и не так важно. — Ах… Кун… Младший произносит желанное имя на полу вздохе, содрогаясь мелкой дрожью, пачкая себе живот, и расплывается в счастливой улыбке, чувствуя уже нечто большее по отношению к этому человеку. Кун кончает следом, целуя младшего в лоб и прижимая ближе к себе, ведь тот невероятно быстро замерзает, а учитывая их месторасположение, все произойдет в разы быстрей. Парни одеваются в полной тишине, не решаясь нарушить ее. Сейчас она словно спасение, пристанище для израненных душ, что нашли покой. Ренджун разворачивается спиной к старшему, кутаясь в кофту, что тот любезно отдал ему, наконец, нарушая тишину — Должны ли мы отказаться от любви потому, что она может причинить нам боль? — Никогда, — проговаривает Кун, прежде чем сплести их пальцы, сжимая ладошку так, словно это… А любовь ли это? Теперь да, определенно.