— Кхм, не хочу тебя отвлекать, — вкрадчиво напомнил о себе Сагара, скептически осматривая спину лежащего на животе кицунэ, — но мне было бы неплохо тоже вернуться домой. Желательно с теми материалами, которые ты добыл во время своей поездки.
— Да ну и хрен бы с ними, я сегодня больше с места не сдвинусь, — тихо простонал Такацуки в подушки, вяло махнув хвостом. — И вообще, разве тебе обязательно возвращаться именно сегодня? Может, переночуешь у меня, а с утра я тебя отведу в архивы? Можешь занять мою кровать или этот уютный диванчик, если сможешь перенести меня в комнату. Сам я уже совершенно не способен передвигаться.
Арахн тяжело вздохнул, размышляя над заманчивым предложением. Сказать по правде, ему и самому было лениво после столь продуктивного дня тащиться обратно, но до этого он никогда не оставался ночевать у знакомых, максимум — в гостиницах во время деловых поездок с начальницей, но это была вынужденная необходимость, а не прихоть. Тем более, несмотря на усталость, вызванную длительным пребыванием в компании гиперактивной хвостатой семейки, спать ему совершенно не хотелось. Впрочем, если рассматривать это с позиции получения нового жизненного опыта, ночевка у друга может стать интересным экспериментом, который сможет позволить ему…
— Ты чего завис? Опять анализируешь рациональность моего предложения? — ехидно уточнил лис, переворачиваясь на спину и лениво наблюдая за застывшим другом одним приоткрытым глазом. — Ты вообще когда-нибудь делаешь что-нибудь не потому, что это логично, а просто потому что хочется?
— Как ни странно, да. Например, именно поэтому я всё ещё общаюсь с тобой, хоть и до сих пор не понимаю почему, — с каменным лицом ответил Сагара, вызвав у Тацу истерический смешок. — И я не вижу в этом ничего смешного. Ладно, полагаю, до утра я мисс Лерэйе не понадоблюсь, так что, пожалуй, приму твое приглашение. Только в силу того, что спать я не хочу, позволь мне взять добытые тобой материалы и занять кухню. Раз уж мне всё равно нечем заняться, а ты намереваешься дрыхнуть, то хоть развлеку себя чтением.
— Шкаф слева от окна, вторая полка сверху. Там увидишь большую коробку, в ней всё, что мне удалось раскопать, — не стал спорить кицунэ, закрывая глаза и устраиваясь поудобнее. Немного поворочавшись, он украдкой зевнул и добавил: — Только свет выключи, пожалуйста.
Брюнет равнодушно кивнул, доставая необходимую коробку, и, обернувшись, слегка призадумался. Свернувшийся на диване ленивый друг выглядел в этот момент на удивление милым и беззащитным. Нет, он, конечно, вообще почти всегда был довольно мил вне работы, но сейчас это как-то по особенному чувствовалось. Или дело скорее в самом арахне и его чувствах к этому смешливому мужчине? Уже больше полувека он периодически ловит себя на странном желании коснуться этого взбалмошного лиса. Обнять, почувствовать его тепло, запустить пальцы в густые рыжие волосы и даже, возможно… Сагара тряхнул головой, отгоняя нелепые мысли. Нет, что за глупости опять лезут в голову. Естественно, если он хотя бы жестом или словом раскроет своё влечение к Тацу, то тот не станет его высмеивать или избегать. Всё будет гораздо хуже. Он, как всегда, улыбнется своей обаятельной мальчишеской улыбкой и с искренним сожалением объяснит, что подобное его, увы, не интересует. Что он очень любит арахна, но лишь как друга, и хочет оставить всё как есть. А впоследствии отвергнутый парень постоянно будет чувствовать на себе преисполненный грусти взгляд карих глаз, жалеющих о том, что их обладатель не смог ответить взаимностью на впервые возникшие в холодной и мрачной душе чувства. Нет уж, увольте. Пусть лучше всё остается как есть. Так будет безопасней и лучше для всех.
Уже уснувший Тацу лишь сонно пробормотал что-то, когда на него опустился снятый с кресла тёплый плед. Сагара едва заметно улыбнулся, наблюдая, как кицунэ моментально укутывается в шерстяную ткань, зябко ёжась. Вот ведь лентяй, мог бы хотя бы до кровати дойти и нормально лечь, но нет. Для великого разгильдяя Такацуки это слишком сложно, лучше мёрзнуть на диване в гостиной. Тяжело вздохнувший арахн потушил свет и отправился на кухню. Что ж, его ждет увлекательная ночь, полная секретных материалов из святая святых русалок — лаборатории разведки. Судя по весу коробки, материалов там достаточно, чтобы занять его как минимум на пару часов, а там, глядишь, и сонливость накатит. По сравнению с остальными расами, обитающим в архиве, членистоногим хватало всего пары часов, чтобы выспаться, так что вопрос, скорее, в том, чем занять себя оставшееся до утра время.
Однако сон всё не шел. Мысли Сагары постоянно невольно съезжали к посапывающему в соседнем помещении мужчине, из-за чего привычная скорость поглощения информации снизилась раза в три. Сей факт его несомненно удручал, но поделать с этим всё равно ничего было нельзя, как бы он ни пытался. Отчаявшись сконцентрироваться на новом материале, брюнет прикрыл глаза, пытаясь проанализировать истоки этого непонятного влечения. Найти логику в собственных чувствах, ведь не может же такого быть, чтобы на свете была хоть одна вещь, которая не подчинится его гениальному уму. Он так увлекся своими попытками препарировать свои чувства, что даже не расслышал тихий грохот и последовавшие за ним легкие шаги.
— Всё полуночничаешь? — хрипловатым голосом поинтересовался Такацуки, мельком взглянув на сидящего за столом друга. Тот слегка вздрогнул и растерянно посмотрел на вставшего у плиты кицунэ, поставившего чайник кипятиться. — Чай будешь?
— Нет, спасибо, — слегка удивленно отказался арахн и с подозрением в голосе поинтересовался: — Почему ты встал?
— Я не встал, а, скорее, упал. Ну, то есть свалился с дивана во сне, увидел, что на кухне горит свет, и решил попить чайку, раз уж мои планы не шевелиться до утра все равно были нарушены, — тихо рассмеялся Тацу, доставая огромную кружку с изображенным на ней забавным паучком. Сагара никогда не понимал, что его друг находит забавного в этой кружке, ибо, по его мнению, картинка была так же далека от юмора, как и от реализма, но, получив запрос на эту вещицу в качестве подарка на день летнего солнцестояния еще тринадцать лет назад, безропотно приобрел её и подарил. — Нашел что-нибудь интересное?
— Да, тут, в общем-то, много чего интересного, — пожал плечами парень, находя в тексте момент, на котором остановился. — Ещё раз спасибо за помощь, эти материалы и правда очень важны для нашего дела. И опять же, ещё раз прости за то, что подверг тебя такому риску.
— Слушай, ты уже достал своими благодарностями и извинениями, — сердито проворчал лис, наливая себе горячего чаю и опираясь бедром на стоящие вдоль стены тумбы для всякой утвари. — Мне уже иногда хочется тебя покусать из-за этой напускной вежливости. Оставь её для тех, с кем ты не дружишь.
— То есть для всего остального мира? — иронично уточнил Сагара, вскинув бровь. — Ты же знаешь, так хорошо я общаюсь только с тобой, остальные меня мало интересуют.
— Знаю, но ты лучше об этом больше никому не говори, а то могут неправильно понять, — развеселился мужчина, отпивая чай и довольно жмурясь. — Хотя я и сам до сих пор не понимаю, как ты меня терпишь. Исходя из того, что я видел, избавляться от назойливых собеседников ты умеешь множеством способов, так что я, конечно, польщен оказанной честью, но меня до сих пор иногда гложет любопытство. Почему именно я?
— Зачем спрашиваешь, если можешь узнать сам? — как можно беспечнее повел плечами арахн, внутренне напрягаясь и стараясь делать вид, что больше увлечен чтением. — Ты же сам вечно хвастаешься, что можешь легко выяснить мотивы поступков всех окружающих, вот и займись этим, если делать больше нечего.
— Ты прав, могу, — Такацуки ненадолго притих, внимательно изучая собеседника, и наконец тихо признался: — Просто, если честно, я боюсь того, что могу узнать. У меня уже давно есть определенные подозрения, но меня до чертиков пугает перспектива узнать правду.
— То есть ты хочешь, чтобы я тебе соврал? — Сагара оторвал всё-таки взгляд от листов и холодно уточнил: — Позволь узнать, в чем смысл данного диалога? Что бы я ни ответил, правду или ложь, ты всё равно сразу же это распознаешь, и твои опасения подтвердятся. Хотя если тебя интересует мое мнение, то я решительно не понимаю, чего ты боишься. Какими бы ни были причины моего расположения к тебе, это является лишь моей проблемой и никоим образом тебя не касается, так что бояться тебе совершенно нечего.
— Во-первых, это касается меня как минимум потому, что ты мне не безразличен и меня волнует всё, что происходит с тобой, — кицунэ отвел глаза, неловко покусывая нижнюю губу. — А во-вторых, я боюсь не самого ответа на этот вопрос, а того, что если мои предположения верны, то я ума не приложу, что с этим делать.
— Тогда, наверное, и не стоит ничего с этим делать, а оставить всё как есть? — вкрадчиво предположил брюнет, поднимаясь и собирая разложенные листы в аккуратную стопку.
— Не думаю, что это хорошая идея, — грустно улыбнулся лис, допивая чай. — Возможно, не сейчас, но когда-нибудь этот вопрос всё равно всплывет. Поэтому я и хочу понять тебя, твои чувства и мысли. Понять причины, по которым ты относишься ко мне совсем иначе, нежели к другим.
— Хочешь знать причины? — неожиданно зло переспросил Сагара, грохнув сложенными листами об стол и тяжелым взглядом уставившись на вздрогнувшего от такой реакции мужчину. Тот осторожно кивнул и невольно попятился, когда арахн стремительно пересек разделяющее их расстояние и, схватив любопытного кицунэ за руку, резко притянул к себе, свободной ладонью ухватив за затылок и впившись в его губы поцелуем. Тацу едва не выронил кружку, рефлекторно уперевшись ладонью в широкую грудь целующего его парня, но при этом не предпринимая попыток отстраниться. Спустя минуту Сагара чуть отодвинулся и, взглянув в растерянные карие глаза, криво усмехнулся. — Теперь ты знаешь мои причины, доволен?
— Д-да… Наверное… — Нервно улыбнулся Такацуки, чувствуя, как его мир только что перевернулся с ног на голову.
Каждый кицунэ был в своем роде эмпатом, способным понимать чувства других, что и позволяло им быть лучшими разведчиками на обоих континентах. Именно эта способность помогала им распознавать ложь и находить наилучший подход к любому собеседнику. И в данный момент он в полной мере прочувствовал всю бурю эмоций, терзающую загадочную душу поцеловавшего его брюнета. И страсть, и нежность, и желание защитить, и боязнь потерять, и смятение, и полнейшее непонимание, что с этим делать. Этот привыкший полагаться на логику психопат всеми силами отчаянно боролся с проснувшимися в нём чувствами, подавляя их и скрывая за маской безразличия и вежливого дружелюбия. И какой бы дикой ни казалась лису даже сама мысль о чём-то подобном с лучшим другом, он внезапно почувствовал желание ответить на эти чувства взаимностью. Такие искренние и сводящие с ума, что у него даже кончик хвоста задрожал от переполняющих эмоций. Эти ощущения накрыли его с головой, впервые за всё время знакомства заставив посмотреть на едва не убившего его когда-то парня совершенно другими глазами.
— Вот и славно, — лаконично ответил Сагара после непродолжительной паузы, за время которой обуреваемый нахлынувшими чувствами Такацуки даже забыл уже суть разговора.
Всё вокруг внезапно показалось ему совершенно неважным и несущественным рядом с осознанием того, что он не собирается оставлять всё как есть и хочет продолжения. Именно поэтому, когда он заметил, что арахн намеревается развернуться и уйти, то вцепился в воротник его рубашки, не позволяя сделать ни шагу и уже самостоятельно впиваясь в губы ошарашенного брюнета требовательным поцелуем.
— Только попробуй сейчас уйти — и в архивы ты вернешься только по частям, — хрипло прорычал Тацу, чувствуя, как всё тело начинает ломить от накатившего возбуждения. Он уже не помнил, когда в последний раз чувствовал что-то подобное. Даже с бывшей женой всё было совершенно иначе. Да, была нежность, да, было ощущение комфорта и уюта, но ничего подобного, похожего на это безудержное желание и дикую страсть точно не было. Такое он бы запомнил. И в глубине чёрных глаз он прекрасно видел абсолютно такие же чувства, если не сильнее.
— Ты же понимаешь, что я не остановлюсь? — скорее из вежливости хрипло уточнил арахн, прекрасно понимая, что он уже не сможет сдержаться. Только не сейчас, когда он ощутил долгожданный вкус любимых губ с ароматом фруктового чая. Когда увидел плохо скрываемую похоть во взгляде карих глаз. Когда он и без дополнительных пояснений прекрасно чувствует, чего хочет кицунэ, прижимающийся к его бедру недвусмысленно натянувшейся ширинкой. Если честно, Сагара не был уверен, что сможет остановиться, даже если этот рыжий провокатор сейчас передумает и скажет решительное «нет». Но он и не сказал, лишь отставляя подальше свою любимую кружку и понимающе качнув ресницами.
В это время все тщательно сдерживаемые эмоции прорвались наружу и обрушились на беспечного лиса, только что самостоятельно выдавшего влюбленному в него парню карт бланш на любые действия. Он лишь успел тихо охнуть, когда его грубо прижали к одной из стоящих позади тумбочек, одной рукой крепко прижав за пояс, а второй — скользнув к затылку. Тонкие пальцы арахна безжалостно сжали рыжую шевелюру, вынуждая её обладателя откинуть голову и прикрыть глаза, отвечая на властный жаркий поцелуй. Тацу, слегка не ожидавший от обычно сдержанного брюнета такой горячности, с трудом находил моменты, в которые можно было вдохнуть, и чувствовал, как от затянувшегося поцелуя у него слегка кружится голова. В другие моменты это, возможно, и было бы некомфортно, но не сейчас, когда он находился в руках Сагары и впервые в жизни ощущал себя полностью в чужой власти. Как ни странно, это непривычное чувство лишь больше раззадоривало и возбуждало. Наконец получивший желаемое арахн наслаждался каждой секундой их близости, целуясь, пожалуй, даже слишком агрессивно. Лис, еще смутно помнящий нежные и трепетные поцелуи с Маюри, буквально сходил с ума от агрессивных поцелуев своего лучшего друга, который в процессе ухитрялся ещё и ощутимо покусывать нежные губы любовника, еле слышно постанывающего от непривычных ощущений.
В какой-то момент поцелуй оборвался так резко, что увлекшийся рыжик по инерции подался вперед, не желая прекращать уже начатое, но Сагара и не думал отступать. Он лишь пробежался пальцами по пуговицам рубашки Такацуки, расстегивая её и настолько жадно оглядывая открывшийся мускулистый торс, что лису даже стало немного не по себе. Он раньше никогда не представлял себя на месте объекта подобного вожделения, поэтому подобный взгляд в совокупности с многообещающей хищной улыбкой брюнета вызвал у него крамольную мысль о поспешности принятого решения. Но менять его уже было поздно. Он невольно вздрогнул, когда прохладные подушечки пальцев скользнули по его груди и животу, опускаясь всё ниже и вынуждая невольно напрячь пресс. Очевидно, эта реакция позабавила арахна.
— Неужели ты боишься? — тихим вкрадчивым голосом поинтересовался он, отчего прерывисто дышащий кицунэ покрылся мурашками. Эта внезапная передышка заставила его занервничать, но не настолько, чтобы попытаться пойти на попятную.
— Не дождешься, — усмехнулся Тацу, с вызовом смотря в бездонные черные глаза. Сагара хищно прищурился и резким рывком развернул наглого любовника к себе спиной, вынуждая опереться на столешницу. Ему нравилось чувствовать эту смесь возбуждения и страха, исходящую от кицунэ. Хотелось всё большей гаммы эмоций, которую он способен вызвать в этом мужчине, никогда даже не думавшем, что окажется в такой ситуации. Он упивался его чувствами, начиная от стыда и любопытства и заканчивая вожделением и решительностью.
Такацуки с силой закусил губу, выгибаясь в пояснице, и тихо зашипел, когда арахн одной рукой вновь сжал его волосы, вынуждая открыть шею, а ладонью второй скользнул к застежке штанов, с необычайной проворностью с ней справляясь. Грубоватые поцелуи в шею, перемежающиеся с довольно болезненными укусами, сперва едва не сбили весь настрой, но Сагара моментально уравновесил ситуацию, высвободив член лиса из плена ткани и начав очень чувственно ласкать горячую плоть. Рыжик прижал уши от смешанных ощущений, невольно зажмуриваясь и едва сдерживаясь, чтобы не начать двигать бедрами навстречу этим ласкам. Он отлично чувствовал возбуждение дразнящего его парня и, в силу природной вредности, не хотел доставлять тому удовольствие от победы. Но представитель самой умной расы не зря в свое время потратил час своего времени, изучая все материалы, касающиеся анатомии кицунэ. В глубине души он надеялся, что этот день настанет, и предвидел подобную ситуацию. Поэтому, отпустив волосы любовника, он с нажимом провел ладонью вдоль позвоночника любимого и, с силой прикусив его плечо, одновременно слегка сжал основание хвоста. Тихо всхлипнувший от неожиданности Тацу чуть не кончил, выгнувшись всем телом, чувствуя предательскую слабость в ногах. Место, которое массировал ухмыляющийся сквозь продолжившиеся поцелуи Сагара, было самым нежным и чувствительным в организме, и прикасаться к нему не всегда позволялось даже прожившим много лет в браке супругам.
Почувствовав слабость партнера, арахн чуть приподнял голову, успокаивающе прикусив ушко лиса, и, наконец оставив хвостик в покое, приспустил его штаны вместе с бельем, невольно задержавшись взглядом на открывшемся виде. Не особо удерживающий равновесие Такацуки чуть наклонился, опираясь локтями на прохладную поверхность и пытаясь унять плывущие перед глазами круги. Всё тело будто пылало от желания, но предательская слабость едва позволяла не сползти на пол. Сознание слегка прояснилось, лишь когда он почувствовал, как стоящий позади парень вынудил его чуть шире раздвинуть ноги и коснулся отчего-то влажными пальцами весьма интимного места, которое тут же рефлекторно сжалось, явно выступая против подобного. Увы, Сагара, и так сгорающий от нетерпения, вовсе не намеревался считаться с реакциями организма мужчины. Длинные пальцы подозрительно легко скользнули внутрь негромко застонавшего кицунэ и тут же принялись двигаться, растягивая мышцы и дожидаясь, пока тот не привыкнет к новым ощущениям. Последствия подлого хода, которым воспользовался хитрый соблазнитель, постепенно проходили, сменяясь постыдными желаниями стонущего от удовольствия Тацу. Он уже сам двигал бедрами, пытаясь выгибаться и насаживаться на проворные пальцы, и даже почувствовал глубокое разочарование, когда внезапно ощутил возмутительную свободу и пустоту. Но ощущение это было недолгим.
Брюнет чуть ли не зарычал от удовольствия, наконец ощутив, как упругие мышцы возлюбленного невольно сжимают его член, а тело выгибается, рефлекторно пытаясь отстраниться. Но нет, он слишком долго ждал этого момента, чтобы теперь медлить. Такацуки хрипло вскрикнул, когда почти сразу же после этого Сагара склонился к нему, обхватив ладонью за горло, и, прижимая к столу, тут же сорвался в бешеный темп, вбиваясь в покорное тело и придерживая его за бедра второй рукой. Кицунэ громко стонал, невольно царапая столешницу удлинившимися когтями и смотря перед собой совершенно неадекватным от вожделения взглядом. Грубость и безжалостность его любовника сводила с ума, даря просто бурю эмоций. Обхватившая шею ладонь чуть сжималась, сбивая и без того неровное дыхание, а возобновившиеся поцелуи в шею добавляли легкой боли от проскальзывающих в порыве страсти укусов и засосов, которыми и так уже была покрыта большая часть шеи и плеч лиса. Нарастающее возбуждение всё ближе приближало его к заветной грани, с каждым резким толчком отдаваясь дрожью во всем теле. Но Сагара не планировал так быстро заканчивать и давать возлюбленному возможность скорой разрядки. Почувствовав, что шаловливая ручка кицунэ пытается опуститься вниз, он моментально выскользнул из него и, ухватив за локоть, вновь вынудил повернуться, поспешно избавляя его от оставшейся одежды и подсаживая на тумбу. Тацу недовольно заурчал, едва успев спасти хвост, чуть не пострадавший при неосторожном обращении.
— Не шипи, лисёнок, — ухмыльнулся он и, подхватив любовника под колени, пододвинул на самый край, вынудив обхватить себя за пояс и невольно залюбовавшись открывшимся видом.
Раскрасневшийся и встрепанный Такацуки неловко отвернул голову, слегка смущаясь под этим восхищенно-жаждущим взглядом. Чёрные глаза с удовольствием подмечали такие факты, как нервно подрагивающие ушки, всклокоченные волосы, выбившиеся из съехавшего набок хвоста и перепутанные его пальцами. Слегка припухшие от покусываний и поцелуев любимые губы, сбитое хрипловатое дыхание, цветистые бордовые пятна от засосов и едва заметные царапинки от укусов, щедро покрывающие всю шею и плечи кицунэ. А также влажный блеск кожи разгоряченного тела и восхитительный возбужденный член, который немного застеснявшийся лис поспешно прикрыл ладонью. Заметивший это движение Сагара неодобрительно качнул головой и, ухватив Тацу за подбородок, заставил повернуть голову и посмотреть себе в глаза.
— Не смей отворачиваться, понял? — грозно спросил он и, придерживая второй рукой любовника за бедро, вновь ворвался в желанное тело, с наслаждением вглядываясь в изменившееся лицо партнера.
Такацуки, находящийся в крайне неустойчивом положении, обхватил его одной рукой за шею, второй опираясь на столешницу, и, чуть откинув голову, прикрыл глаза, глухо постанывая от возбуждения. Неловкость моментально исчезла, оставив в сознании лишь неистовое желание и яркие вспышки, когда твердый член с нажимом проезжался по бугорку простаты, вынуждая лиса содрогаться всем телом от удовольствия. Арахн будто сошел с ума, срываясь в бешеный темп и короткими фрикциями вбиваясь в горячее тело мужчины, и так находящегося на грани, жадно хватающего приоткрытым ртом воздух. Узкий язычок периодически скользил по губам, но они моментально пересыхали от горячего дыхания. От лицезрения такого вида Сагары надолго не хватило. Глухо рыкнув, он властно обхватил ладонью шею лиса, чуть сдавливая её у основания челюсти и врываясь в распахнувшиеся шире губы языком, тут же вовлекая кицунэ в поцелуй и не давая нормально вдохнуть. Испытывая на себе все прелести безумного коктейля из предельного возбуждения и легкой степени асфиксии, Тацу плюнул на долгоиграющие планы и, обхватив рукой свой член, почти моментально кончил, чувствуя, как на и без того влажную кожу живота попадает теплая сперма. Арахн, почувствовавший, как содрогающийся от оргазма мужчина сжимает его внутри, тоже недолго продержался, по инерции продолжая двигаться и постепенно отпуская горло обессилевшего любовника.
С сожалением оторвавшись от его губ, Сагара осторожно выскользнул из обмякшего тела и как можно аккуратнее поставил его на пол, придерживая и помогая устоять на ногах. Находящийся в состоянии, близком к сабспейсу, лис тяжело навалился на него, будучи совершенно измотанным и удовлетворенным.
— Всё в порядке? — уточнил брюнет, довольно улыбаясь и убирая с любимого лица выбившиеся из хвостика рыжие прядки. Тот лишь вяло кивнул и с трудом поднял голову, едва сумев сфокусировать взгляд на черных глазах собеседника.
— Ага. У меня только один вопрос… — хриплым голосом произнес он, держась за плечо друга рукой и со стоном выпрямляясь.
— Спрашивай, — услужливо ответил арахн, испытывая некое чувство, похожее на лёгкую вину. Наверное, зря он не сумел сдержаться, ведь у Тацу это был первый раз и, судя по плачевному виду, может, и последний.
— Что ты использовал в качестве смазки? — не удержался от любопытства мужчина, которого еще в процессе мучил этот вопрос, но возможности задать его никак не представлялось.
— Обычное масло, естественно, — слегка удивленно вскинул брови Сагара, кивнув на открытую бутылку, стоящую неподалеку от места разврата. Такацуки тихо хрюкнул от смеха и потихоньку начал оседать на пол, не в силах бороться одновременно и с последствиями бурного секса, и с весельем. Предусмотрительно подхвативший его парень, огорошенный такой реакцией, удивился еще больше. — Да что не так-то?
— Всё так, — простонал лис, которому в данный момент даже смеяться было больно. — Просто поражаюсь твоей находчивости. Я бы не догадался…
— Дурак ты. Нашел о чём спрашивать в такой момент, — хмыкнул брюнет и осторожно повел пошатывающегося любовника в сторону ванной. — Впрочем, может, за это я тебя и люблю.
— Сагара? — тихо позвал его притихший лис, неуверенно переставляя ноги.
— М? — неохотно отозвался тот, привычно хмуря брови.
— Я тоже тебя люблю, — еле слышно выдохнул Такацуки, прекрасно зная, что его сопровождающий это услышит. И тот услышал, впервые в жизни не найдя, что ответить.
***
Выпавшая книга с глухим стуком ударилась о бетонный пол, заставляя выронившего её арахна моментально проснуться и заозираться в поисках источника шума.
— Это был сон… Просто сон, — успокаивая себя, произнес он, всё ещё прокручивая в голове заветные слова, которые ему никогда не услышать в настоящей жизни. Подняв упавшую книгу, он тряхнул головой и внезапно ощутил острое сожаление от осознания того, что подобное никогда не случится в реальности. А ведь могло бы…
