Их правда

Первым, что увидел Колресс, проснувшись утром, была забитая бычками пепельница и почти пустая бутылка джина. Первым его чувством стала тоска, от которой тошнило еще больше, чем от похмелья. Он не видел смысла выбираться из постели и снова целый день бродить тенью по пустому дому, гоняя в больной голове бесконечные, бессмысленные обрывки воспоминаний. Он боялся смотреть на стены зала, на которых висели фотографии из недавнего прошлого, боялся открывать шкафы, где все еще лежала детская одежда. В социальном центре не принимали передач из дома, от родителей, «чтобы не травмировать детей». Встречи раз в неделю, на полчаса, под наблюдением теток с деревянными рожами тюремных надзирателей, и то, если нет ограждающего ордера. Впрочем, встречи с Латишей ему запретили вообще без всяких документов. Не стоило кидаться с кулаками на сотрудников и обещать их прирезать. Если бы Колресс не был так слаб к дочкиным слезам и мольбам… Если бы с ним была Соланж… Нет, Соланж бы не угрожала, она бы просто приказала Бехейему погрузить деревянных теток в гипноз – и убежала с Латишей под руку. А теперь и убегать стало неоткуда, не с кем. Три дня назад на Латишу оформили опеку. Кто именно? «Нерадивым» родителям такого не сообщали. Колресс не сделал ничего, что мог бы за все это время. Может, он и вправду плохой отец. Хороший бы не махал руками и не болтал языком, а вцепился в глотки всем, кто пытается разлучить его с ребенком. Теперь осталось только выть, уткнувшись лицом в засаленную подушку. «Но ведь они живы. И Соланж, и Тиш. Пока еще живы» - Они живы, – вслух повторил Колресс. – Они живы, здоровы… Ничего не потеряно. Ничего. Нужно лишь заставить себя встать, превозмогая дурноту и отчаянную головную боль. Привести себя в порядок, побриться и прилично одеться. Запить анальгин крепким чаем. Выйти под холодную осеннюю морось, закурить и хорошенько обдумать, что делать дальше. Ничего еще не потеряно, верно? Впервые за долгие восемь лет Колресс сам позвонил маме. До этого ему звонила она – чтобы облить грязью с ног до головы и его, и его «хамку»-жену, и дочь - «полукровку». Матильда Бэйл так и не свыклась с мыслью, что ее первенец, наследник двух старинных семей крупных промышленников, сочетался браком с бедной простолюдинкой, да еще и приезжей из Хоэнна, а более того – вообще отказался от бизнеса в пользу науки. Может быть, хотя бы новость о беде смягчит ее упрямство? - Что надо? – послышался в трубке резкий, лающий голос миссис Бэйл. - Здравствуй, мама, – робко, будто стучась в кабинет директора школы, сказал Колресс. – Как у тебя дела? - Дел много! Что тебе надо? - Знаешь… Латишу забрали, – решился парень. – Опека забрала. Еще в конце сентября. Пауза. - Мам… Мы не делали ей ничего дурного, Соланж просто наказала ее, соседи узнали, и получилось... Дело о лишении прав получилось. - Что, по-твоему, я должна сделать с этой информацией? - холодно осведомилась миссис Бэйл. - Может быть, ты сможешь помочь вернуть ее, найти адвоката? Колресс ясно представил, как мать сцепила зубы в ледяной ярости, как вскинула голову, как натянулись жилы на ее иссохшей, морщинистой, как у Карракосты, шее. В детстве в такие минуты ему становилось страшно; теперь он чувствовал лишь омерзение. - А я тут причем? С чего я должна заниматься проблемами всякой швали? Связался с этой публикой – расплачивайся теперь за это. «Тильда, дай мне трубку, пожалуйста...» – мужской голос в отдалении. Папа. «Без тебя разберусь!» «Родная, не кипятись. Я тоже хочу поговорить...» «А я не хочу, чтобы ты с ним говорил! Мне казалось, что я донесла до тебя эту мысль!» - Мама, я имею право общаться с отцом, в конце-то концов! – оказалось, что она уже бросила трубку. На кнопки мобильника с крыльца дома упала крупная, набухшая влагой снежинка. Колресс вытер телефон об куртку и двинулся к автобусной остановке. Ему еще предстояло забрать покемонов Соланж из покецентра, куда их отвезла полиция. «Перезвонит ли отец?» – задумался молодой человек, зная, что более несчастного в семейной жизни человека, чем его папа, не сыскать во всей Юнове. Кроткий и безвольный, он отдал в руки жены не только корпорацию, но и свою жизнь, и даже свой разум, за тридцать с лишним лет брака превратившись в безмолвного раба. Почему же сейчас он решил подать голос? Понял, что без крайней нужды Колресс никогда бы не позвонил матери сам? Сигнал СМС. Да, отец пишет. «Я перезвоню после полудня. Напиши толком, что произошло. Не кипятись и не твори глупостей». Дойдя до остановки, парень принялся набирать сообщение. Рассказать историю последних двух месяцев в паре строк оказалось нелегким делом, но как чистой воды технарь, Колресс умел выражать мысли четко и логично, потому к приходу автобуса он уже справился. - На Мистралтон – Центральный еду! – предупредил водитель. «Отлично. Мне как раз туда» – подумал молодой человек. С удивлением он заметил, что похмельная дурнота ослабла – видимо, от морозного воздуха и здравых мыслей. Еще одно сообщение. «Я поищу хорошего помощника, адвоката, у меня есть связи. Напиши свою электронную почту, чтобы был запасной контакт. Будь стойким и смелым!» Колресс мрачно усмехнулся. Уж кто бы говорил… Генри Франклин Бэйл, номинальный владелец крупнейшей в Юнове станкостроительной компании «Б-Машинери», мультимиллиардер и потомок «отцов-основателей» республики, был человеком благодушным и наивным. Всерьез его не воспринимал даже его старый, благородно ржавый Магнетон, что уж говорить о людях, которые звали мистера Бэйла «свадебным генералом» и подкаблучником, зная, что все его несметные богатства на самом деле принадлежат его жене. Сам Генри тоже не привык придавать своей персоне какое-либо значение, но сейчас речь шла не о его нуждах. Обычно в пятницу он приезжал в главный офис «Б-Машинери» к двенадцати дня, но сейчас предупредил коллег, что задержится и надолго – сначала ему нужно было посетить одного старого знакомого. Генри сел в свой черный бронированный кроссовер и без лишних пояснений назвал адрес: - Либерти-Пирс, строение 18А. - Простите, сэр, но это же морской порт, – удивился водитель, громадный бритоголовый детина по имени Маркус. В прошлом он тренировал боевых покемонов для нужд полиции, но зарплата его не устраивала, и он нанялся личным шофером и телохранителем к богатому бизнесмену. Вообще-то Маркусу не полагалось задавать вопросов, однако, зная о мягком характере и общительности своего босса, он держался с ним запросто. - У меня деловая встреча, и лучше тебе никому о ней не сообщать, мой друг, – попросил мистер Бэйл. – Особенно мадам. Шофер понимающе кивнул и улыбнулся глазами – по-видимому, он решил, что начальник едет к любовнице. Положа руку на сердце, пожилой магнат был бы счастлив, если бы так все и было. Дорога тянулась мучительно и тревожно. Генри не знал, куда себя девать – то поглядывал на часы с позолоченным по кромке циферблатом, то тупо и обреченно пялился в окно машины на плывущие мимо улицы Кастелии – запруженные толпами прохожих и потоками транспорта, затуманенные дождевой взвесью, серые, коричневые, черные. Начало зимы уродует любую местность, а мегаполис – в особенности. Казалось, что все десять миллионов жителей юнованской столицы слились в одну бесформенную унылую массу из зонтов, темных курток и запачканных снизу брюк, и только покемоны, которых владельцы выпускали из шаров проветриться, яркими пятнами оттеняли безысходную гамму пейзажа. «В Мистралтоне, наверно, еще холоднее» – отрешенно подумал Генри, которому очень хотелось, чтобы сын сейчас увидел искристый снег, порадовался ему, вспомнил, вопреки своей беде, о том, что Новый год не за горами – Колресс всегда любил зиму и праздничные дни. Учреждения сменились кварталом многоквартирных домов, а тот – высокими заборами промзон. В приоткрытое окно сочились запахи заводских выхлопов и едва заметно – моря. Генри взглянул на навигатор на приборной панели. До адреса оставалось меньше мили. - А теперь слушай сюда, – обратился мужчина к Маркусу. – Когда доберемся до нужного дома, припаркуешься у кафе «Траттория Анданте». Возьми Миеншао и моего Магнетона, пусть будут с тобой на всякий случай, сам иди и возьми что-нибудь перекусить – у них вполне приятная пицца. За обстановкой приглядывай. Понял? Водитель лишь спросил: - Мне сидеть в зале или взять с собой? Генри призадумался. Дежурящий в дорогой машине мордоворот привлечет внимание скорее, чем очередной посетитель недорогой забегаловки, и вызовет подозрения, что его шеф приехал не с мирной просьбой. - Пожалуй, лучше тебе расположиться в кафе. Да, не забудь – если что, я был в логистической компании по поводу… хм, пусть будет по поводу экспорта продукции в Хоэнн. Хотя нет, в такой заднице мира, как Хоэнн, ни у кого нет денег на наши станки, – натужно пошутил бизнесмен. Он тревожился, и весьма заметно – пожалуй, куда безопаснее было бы обратиться сразу в суд или прокуратуру. У мистера Бэйла на счетах было достаточно денег, чтобы купить всех судей Юновы; другой вопрос, что жена никогда бы не позволила ему так поступить, ее репутация была ей слишком дорога, чтобы ставить ее на кон ради сына. Через несколько минут машина въехала на длинную береговую косу, на которой располагалась целая улица, застроенная офисными зданиями и складами, которая заканчивалась пристанью – собственно Либерти-Пирсом. Неподалеку от этой пристани и находилось строение 18А, которое сразу привлекало внимание яркой рекламой кафе на грязно-белом торце. Маркус свернул во двор и припарковал кроссовер – он ярко выделялся среди малолитражек и потрепанных недорогих седанов сотрудников местных контор. Стайка диких Лиллипапов сразу же окружила автомобиль с визгливым тявканьем, ожидая угощения. - А ну кыш! – шикнул на них водитель. – Дайте боссу выйти! - Не надо, Маркус. Они мне не навредят – правда же, милые созданья? Жаль, что мне нечем их накормить. Шофер мягко улыбнулся. Мистер Бэйл видел хорошие стороны во всех живых существах. Даже назойливые уличные блоховозы радовали его. «Да, на старости лет мы все ударяемся в сантименты» – снисходительно подумал Маркус. Долговязый, сутулый, с непокрытой седой головой, мистер Бэйл шел к зданию тяжелой походкой глубоко встревоженного человека. Почему-то он направился не ко входу в кафе, а завернул за угол и спустился по лестнице – видимо, к полуподвалу. Шофер проводил его взглядом и вылез из машины. Приказ начальства надо было выполнять. - Я могу поговорить с мистером Джалло? В подвальном помещении без вывесок и надписей на неприметной дверке располагался офис директора кафе. Хозяин часто бывал здесь же, хотя ему принадлежали еще несколько заведений. Однако, пиццерия была его первым и любимым детищем на стезе легального бизнеса, на которую он вступил лет восемь - десять назад, под угрозой оказаться в тюрьме. Лоренцо Джалло считался одним из «крестных отцов» Кастелии, а значит, в какой-то мере, и всей Юновы. Это знали все. Но с мистером Бэйлом его не связывало ничего, кроме давней личной дружбы – они познакомились в университете. Генри подчинился острому уму и обаянию однокурсника – и до сих пор смотрел на него как на старшего товарища и наставника, хотя, конечно, всеми фибрами благонравной души осуждал мафию в целом и дела самого Лоренцо в частности. - Он в общем-то здесь, но вряд ли готов вас принять. У нас совещание руководства и… – суровая девушка-менеджер пожала плечами. Генри смутился – разве стоит отрывать кого-то от работы ради своих прихотей? «Речь ведь не обо мне...» - Хорошо, вы могли бы передать ему, что с ним хочет поговорить Генри Бэйл? Я подожду, пока он освободится, сколько потребуется. Или, если ему удобно, так пусть перезвонит мне. Заодно и я узнаю его новый номер… – вежливая, деликатная манера пожилого человека смягчила сотрудницу. Более того, возможно, у нее был какой-то список ВИПов, которых нужно пропускать к хозяину в первую очередь. - Я за ним сбегаю. Да вы присаживайтесь, журнальчик полистайте… - совсем по-домашнему пригласила менеджер. Генри пригляделся к ней. Невысокая, коренастая, смуглая девчонка лет двадцати пяти, черные волосы собраны в опрятный пучок, лицо миловидное и открытое. Голос только грубый — наверное, заядлая курильщица. На бейджике указано имя — Рамона Л. Фернандес. «Она из Хоэнна, что ли?» Менеджер Рамона напомнила ему жену Колресса. Конечно, мистер Бэйл никогда бы не признался в этом вслух, но Соланж ему нравилась. Симпатичная, простая, с юмором, а какая трудяга… Сложно, конечно, судить по двум коротким встречам, которые перешли в безобразный семейный скандал. - Какие люди и без охраны! - послышался на удивление молодой, звучный голос. Лоренцо встретил друга широкой улыбкой и крепким рукопожатием. - Ну что ж, здравствуй. Прости, что отвлек тебя от дел… - замялся мистер Бэйл. - Генри, ты как всегда… Статуя «Аллегория неловкости». Пойдем в каптерку, - так «крестный отец» называл свою комнату отдыха. - Я ведь по грустному поводу… Лоренцо снова перебил его, усмехаясь из-под пышных усов: - Что, ведьма твоя откинула коньки? Так радовался бы. Хоть заживешь по-людски. Мистер Бэйл поморщился. Черный юмор такого рода его всегда коробил. - Или же ты ее ликвидировал и теперь боишься попасть за решетку? Ну, я тебе скажу — и на зоне люди живут, получше, чем иные на воле. - Лоренцо, послушай, это касается моего сына. - И что же натворил наш профессор? - хоть тон Джалло и оставался шутливым, на его лице отразилась задумчивость. Генри начал рассказывать, сбивчиво, тревожно. Его не очень волновало, что подумают проходящие по коридору работники о самой истории. А вот свою просьбу он хотел бы высказать без лишних ушей. С каждой фразой Лоренцо все больше хмурился. Услышав о том, как мистралтонская опека окончательно запретила Колрессу видеться с дочерью, он процедил сквозь зубы: - С-с-сволочи… - ...В общем, мне нужен… совет. В «каптерке» объясню. Хозяин кафе покрутил ус. Какая-то идея посетила его, однако он лишь молча открыл дверь комнаты отдыха и пропустил друга вперед. В небольшом, но дорого обставленном помещении товарищи оказались не одни. Навстречу им с дивана поднялся еще один человек - настоящий великан, не менее двух метров ростом, широкоплечий и мощный. Коротко кивнув Лоренцо, незнакомец взглянул на мистера Бэйла единственным глазом — второй был скрыт за черной повязкой. - Добрый день… - Генри нерешительно переводил взгляд с одного человека на другого. Он ведь рассчитывал поговорить с глазу на глаз, что Джалло прекрасно понимал. Так почему же их здесь ждет какой-то тип? - Генри, тебе повезло — у меня в гостях как раз тот, кто может помочь твоему сыну. Мистер Бэйл окинул незнакомца взглядом. Да, такого человека раз увидишь — не забудешь никогда. Длинные волосы, зеленоватые с проседью, зачесаны в хвост; лицо слегка перекошенное, будто бы испитое, но умное и волевое; одна рука сухая и висит плетью. «Видимо, перенес инсульт, бедняга. А ведь ему не больше пятидесяти» – сочувственно подумал Генри. - Гэтсис Гармония, - кратко представился мужчина. - А вас я знаю. Наслышан, мистер Бэйл. - Очень приятно… «Нет, пусть он калека, но он меня пугает. Тоже мафиози?» Лоренцо объяснил: - Мистер Гармония — мой давний знакомый, иногда мы с ним обсуждаем разные… законодательные моменты. Вот и сегодня встретились, есть кое-какие дела. Я, конечно, сказал нашим девочкам, что на совещании – зачем им знать подробности? Гэтсис закурил – медленно, со смаком, и только затем снизошел до внимания к Генри: - Я юрист. По сути — можно сказать, правозащитник. Но иногда консультирую и по вопросам бизнеса. - Юрист… Ну вот как чудненько все устроилось, – пробормотал мистер Бэйл. Даже если бы он заметил, как переглянулись Лоренцо с Гэтсисом, то скорее всего не придал бы этому значения. - Так что с вашим сыном? У него деловые неприятности? - Нет… Вы знаете, он же вообще не… Он ученый, живет в Мистралтоне, с женой, дочка у него маленькая – второй класс. И дочку у них забрали, еще в сентябре. Правозащитник с пониманием спросил: - Опека гадит? Мда… Бывает, бывает. Но ведь семья у них благополучная? Мистер Бэйл беспомощно пожал плечами: - А я знаю? Мы с ним не общаемся… по ряду причин. Сам-то Колресс парень взбалмошный, но хороший. Не пьет, работает, да и вообще – добрый он у меня, нет в нем, знаете, жестокости какой-то, цинизма. И жена у него такая же… была, в двухтысячном. Ну девчонка и девчонка. - А сколько ему лет, простите? - почему-то уточнил Гэтсис. Генри призадумался: - Тридцать, что ли. С восемьдесят второго он у меня… Нет, двадцать семь, выходит. Гэтсис расхохотался: - Да, заботливый папаша, не помнит, сколько родному сыну лет, с двухтысячного года его в глаза не видел и помочь ему почесался только через три месяца! Генри смущенно уставился в пол. Хотелось с упреком заметить: «Ну зачем вы так-то?..», но перечить человеку, способному помочь, не позволяла совесть – или страх. За друга вступился Лоренцо: - Мистер Гармония, вы же не знаете, как обстоят дела у них дома. Я вас уверяю, Генри искренне хочет поддержать парня и восстановить его семью. Почему-то всесильный «крестный отец» тоже смотрел на Гэтсиса снизу вверх – в переносном смысле. - Конечно. Но только… я вас прошу, мистер Гармония, очень прошу – только чтобы Тильда… ну, жена моя, ничего не знала! Пожалуйста! Гэтсис презрительно хмыкнул. - Короче, давайте сюда телефон вашего... Коллинса? Через третьи руки вести такие дела невозможно. Да и вообще, надеюсь, от него больше толку, чем от вас, заботливый папаша, верный муж, – совсем уже грубо закончил он. Лоренцо заметил: - Мистер Гармония своеобразный, это так, – и воровато оглянулся на своего «консультанта», будто бы опасаясь его неудовольствия, – но умнейший человек. Умнейший. Один из лучших правозащитников Юновы, и один из самых смелых. У него у самого трое детей – две дочери и сын, тоже взрослые. Для него это такая больная тема... Гэтсис покровительственно посмотрел на Лоренцо. Лоренцо отрешенно посмотрел на Генри. Генри с робким недоумением посмотрел на них обеих. Тревога, неловкость и неприязнь стояли в воздухе комнаты душным туманом. - Ну хорошо… я диктую номер? – тихо спросил мистер Бэйл. - Давайте. Но я ничего не гарантирую. В основном я занимаюсь защитой покемонов, а не людей, – предупредил Гэтсис. Генри наивно решил, что имеет дело с честным человеком, пусть он и хам. Будь Гэтсис Гармония жуликом – обязательно бы стал вешать на уши лапшу о своих небывалых успехах в решении любых тяжб, но он признался, что обычно работает по другому профилю. Значит, ему можно довериться, не так ли? Папа не возвращался домой уже третью неделю. Эн, конечно, заставлял себя думать, что он занят какими-то благородными, хорошими делами – спасает покемонов от различных живодеров, например, но все равно ему было не по себе. До этого папы не было дома так долго пять лет назад, когда его хватил удар. Несколько дней он находился между жизнью и смертью – несколько дней, которые для Эна слились в один страшный тоскливый миг. Когда дедушке Зинзолину позвонили из больницы и сказали, что жизнь папы вне опасности, мир зазвенел счастливой струной. А еще через месяц папа вернулся домой – постаревший, кривой, слепой на один глаз. Но он ходил, говорил, чувствовал себя неплохо. И главное – бросил пить. Пусть и не навсегда, но те месяцы без пьянок Эн вспоминал с благодарностью. Он понимает, что папа никогда не завяжет окончательно. Вполне возможно, он и сейчас загулял – Новый год не за горами; хотя по телефону голос его звучал трезво. Впрочем, после болезни папа всегда пил дома, чтобы, если что, не умереть где-то под забором. Недавно сестры показали Эну фильм про парня, у которого отец тоже заливал за воротник. Герою тоже было семнадцать лет, но только вот он жил совсем другой жизнью, недосягаемой и сладкой – ходил в школу, гулял по дворам, общался с друзьями, пусть компания и оказалась далеко не лучшей, и даже встречался с девушкой. А еще у него была мама – добрая, смелая, волевая. «Это не моя жизнь. Это кино, мелодрама, дурацкий вымысел. У меня нет мамы. Я не хожу в школу. И я никогда не буду гулять по дворам. Я должен стать королем». Если Эн станет королем, как обещал папа, то первым делом выйдет из замка сам и рванет в Стриатон, в торговый центр – ехать здесь минут сорок, он слышал. Купит карамельный попкорн, самое большое ведро, пойдет смотреть кино – лучше всего фантастику, про далекое будущее и покорителей космоса. Потом – на речку, если будет лето, конечно; а если нет – то можно просто пошататься по городу и посмотреть на людей. А если серьезно, он попробует сдать государственный экзамен и поступить в колледж, на программиста или инженера. Разве король не может еще и работать? В комнату ворвались сестры. - Папа приехал! Слышишь, при-е-хал! - Антея, больше удивленная, чем обрадованная, потянула Эна за руку. Конкордия же восторженно щебетала: - А с ним… С ним… Увидишь — упадешь! - С чего бы ему падать-то? – Тее, как старшей, редко изменял здравый смысл. - Короче, бежим в холл. Пока они спускались по лестнице, пока неслись по бесконечным коридорам и галереям, Эн думал: «Они в целом рады. Значит, трезвый. Значит, все хорошо». Ему надоело тревожиться и вскакивать от каждого звонка. Загадочные слова Корри мало интересовали юношу. Хотя… ...может, папа женился и потому решил сделать детям сюрприз? Но рядом с Гэтсисом не оказалось никаких женщин. Только в нескольких шагах за ним какой-то человек, разглядеть которого в густых зимних сумерках не удалось. - Что ж, я вижу, вы соскучились. Мне это льстит. Густой бас, запах снега и мокрой шерсти пальто, искривленная улыбка – все это вселяло в душу Эна покой. - Ты очень устал? - Будешь чаю? Ужинать? - Как там в Мистралтоне? - Как работа? – Эн и Тея наперебой забрасывали отца вопросами. Корри почему-то смущенно молчала, уставившись в силуэт на улице. - Так, тишина, – приказал Гэтсис. Ни грамма гнева или досады не слышалось в его голосе, но брат с сестрой замолкли на полуслове. - Прежде всего я хочу представить вам нашего нового… сотрудника. По властному жесту отца в холл зашел парень. Белобрысый, худой и замученный. - Красавец какой! Ангел… - шепнула Корри. Воображение двадцатилетней девушки, почти безвыходно запертой дома, отчаянно искало любой пищи, чтобы хоть как-то существовать; больше всего ее волновали романтические фантазии, удивительно наивные для ее возраста. - Д-добрый вечер… - молодой человек удивленно оглядывал мрачную роскошь парадного холла. Ни на девушек, ни на отца, ни на самого Эна он старался не смотреть, будто чувствуя себя здесь лишним, как ощипанный Даклетт среди горных Брейвиари. «Вшивый интеллигент», по меткому папиному определению. - Доктор Колресс Бэйл, научный консультант команды «Плазма», – представил гостя отец. Из личного архива Почетного чемпиона Синно, Синтии Штальберг. Красная папка. Лист №3 «Мистеру Гэтсису Гармония Юнова, город Стриатон Частное владение «Тритон-холл» Уважаемый мистер Гармония! Да, это опять я пишу. Понимаю, что глупо, что не отвечаете вы и не надо вам это, наверно. Может, просто в наше время бумажные письма уже совсем устарели, да только вот не знаю я ни электронной вашей почты, ни номера, ни как по трансиверу найти. Конечно, хочу я прежде всего передать Нэйчралу свои поздравления, хоть и запоздают они. Совсем уже взрослый парень, семнадцать лет. В школе еще или в училище каком учится? Здоров ли он? Как ведет себя, уважает ли вас? Честным растет? Вот что я бы хотела узнать. Да вы ж не ответите все равно. Но хоть моя-то совесть будет чиста. Простите, я человек не сильно образованный и не умею красиво писать. В общем, поздравьте парня и от меня тоже. И передайте, что у нас, далеко-далеко в нашем милом городе у моря, его всегда будут ждать, и всегда помогут, если какая беда, сохрани Небо. Только пусть будет человеком, не врет, не ворует, никого не обижает. И тогда все дороги ему будут открыты. Благослови, Арцеус Всесильный и Милосердный, вас, мистер Гармония, Нэйчрала, Тею, Корри, мистера Зинзолина, всех ваших друзей-товарищей. Целую ваши добрые руки! С уважением, Рената Бернштейн. Федерация Синно, город Санишор, 25 ноября 2009 года»